Входит Саломея

Society often forgives the criminal; it never forgives the dreamer.
Oscar Fingal O'Flahertie Wills Wilde


Маленькая луна
быстро перебирает
серебряными ногами,
пляшет на углях костра,
тушит пламя.
Не умирает с утра.
Ещё не пора.
Но день – не за горами.

Саломея - Иоканаану
1
Свет луны кажется мне особенно зыбким
этой ночью,
особенно звонким.
Твои губы созданы для улыбки,
изгибом тонким,
горячим очень
скользящей по коже.
Мои – тоже. Быть может.
Твои губы созданы для безумных,
беспечных
песен, для вечности,
золотой припудрены патиной.
Жар губ твоих разрывает сумрак.
Дай мне поцеловать их!

2
Ты не посмеешь спрятать глаза,
отказать в поцелуе,
всуе
помянуть имя мое,
оглянуться назад –
ведь я танцую
для тебя
день и ночь напролет.
Легкой поступью перечеркиваю рот
нежный, сухой, горячий,
глаза незрячие
подвожу сурьмой
порочных снов
снова и снова.
Пророк мой,
единственный в этом мире
и прочих, брат,
божий дар, я с утра до ночи
жду тебя на перекрестке строчек,
пролившихся свыше.
Я стану твоим уловом,
ты – моим воздухом, крыльями,
вылей
свой гнев,
свою боль
мне
в ладонь,
и я буду с тобой,
наяву и во сне.
Ты слышишь?

3
Обними меня –
если не делом, то словом.
Научи быть невесомой,
прохладной, как утро –
не как сталь.
Пусть другие мнят
эти крылья – объятием смерти.
Вертится
призрачное колесо,
каждый день – новый,
каждый – с пустого листа.
Не черные – синие
перья щекочут волосы,
путают
мысли, инеем
покрывают 
губы
твои.
Он уже не растает.
Луна катится вниз, на убыль,
петляет дорога,
звезды стопу леденят.
Не вставай –
мой поцелуй не погубит,
не выстудит кровь. Не зови
своего бога,
посмотри на меня!


Иоканаан
1
Под золотыми веками – мёд твоих глаз.
Посмотри на меня, Саломея!
Посмотри, змееокая!
Один только раз
Распахни вежды,
Я не умею
охранить себя от твоих ласк.
Я под тяжестью губ твоих нежных немею.
Я угас.
Я закатом на небе тёмном алею.
Посмотри на меня!
Ты сейчас
тайны смерти сильнее.

2
Саломея, мое пламя, моя страсть –
дева с глазами из янтаря,
со звоном на тонком запястье,
С вечера до утра
горят
огнем твои губы.
Мне бы упасть
в этот костер, слиться с его гулом,
мне бы поверить
в то, чего быть не может,
в яркое золото, темные сны,
в твой жар.
пулей коснуться виска,
груди – острием ножа,
я бы ожил,
но заперты двери,
у порога – полынь и сныть,
тропа узка…
Жаль.   


Саломея - Ироду
1
Я не буду тебе ничего говорить.
Я смогу промолчать, я знаю.
Просто выйду в крытую колоннаду дворца
Между крыльев, распахнутых настежь,
И выдохну, и продолжу жить
И забуду, что в прах
сожжено мое сердце
твоими снами.
Я совсем не устала, тетрарх.
У меня нет лица,
к моим скулам луна ластится,
и ненастье
цветет на границе моей лжи,
царь – 
на ране нашего счастья.

2
Посмотри на меня, тетрарх,
подойди ближе!
Пламя лижет
мою грудь, подбирается к горлу.
Рядом сядь, отгони страх –
может,
не его, а твои руки мне впору?
Говори со мной,
ты ведь тоже дотла выжжен!
Ты был сталью,
клинком обоюдоострым,
ты сердца и судьбы вскрывал
корабельным ростром,
а теперь эту сталь только я вижу.
Наплевать, что судьба колесо вертит,
и не важно, что кровь разлита всюду.
Утоли мою жажду,
смой пламя печалью.
Поделись тайной, тетрарх!
И я буду
танцевать для тебя…

3
Мне для тебя танцевать - 
радость.
Босыми ногами по углям костра,
по горячей крови –
мой шаг неровен.
Семь ран –
одним ладом,
одним стоном звучат.
Каплями пота слова
выступают на коже.
Семь покрывал опадают наземь
сухой листвой.
Семь врат отворяет мой танец.
Седьмой вал
душу и плоть сносит разом.
Мне не впервой
падать в огонь за ним следом –
путь ведом.
А ты сможешь?

4
Я никогда не была так бледна.
Ты никогда не был так болен.
Клятвы бессмысленны –
честности нет места
в этой юдоли.
До дна
выпита моя нежность,
а тебе все мало.
Я не устала,
тетрарх.
Не усталость – страх
выбелил мои губы,
но это напрасно.
Страстью
вскипает сталь в моих венах,
я вбегаю из ниоткуда на сцену –
я не умею бояться.
Идет на убыль
луна,
тело рвется
на части…
Честью клянусь – оно мне не нужно.
Мой суженный
ждет меня там, на грани,
на берегу –
любую,
задушенную твоей перчаткой,
израненную твоими снами,
нагую,
сбросившую семь покрывал.
Ты меня звал?
Смотри – я танцую
твои слова, свою бурю.

5
Красной перчаткой
перетяни вену, глотку –
со мной разговор короткий.
Я – пламя.
Хочешь – сгорим
вместе
легко и весело.
Мои чары –
невесть где
выплетены. Им
сталь и кровь – не помеха.
Моя плоть – эхо
твоих снов. Странен
мой грим,
еще более странен – танец.
Нас сносит ветром – глаза в глаза.
Зал замер.
Алой, тугой лентой,
горячим, бесплотным звоном,
стоном, бессмертной
птицей станем,
растаем…
Увидимся на поклонах.

Ирод
1
Саломея, танцуй для меня,
танцуй босая!
Мне страшно!
Надо мной крылами звенят
птиц невидимых стаи –
прогони их!
Укрой меня в башне
своих покрывал!
Храни
меня. Я тебя звал
в дни печали,
твоими чарами
смят. Подними меня,
чаяний
моих дочь,
помыслов моих суть!
Дева с золотыми глазами,
Танцуй!

2
Я счастлив сегодня.
Звезды падают наземь,
ранят краями ступни –
в такие дни
случается странное.
Ветер гонит
волны в разные
стороны одновременно
по узким ладоням,
тени стирают вены
с запястий,
рисуют руны
отчасти
я с ними согласен.
Лунным
бликам нельзя доверять –
слишком много лукавства
в их ликах,
в насмешливой гибкости губ.
Я солгу,
Если скажу, что мне грустно –
Это не грусть –
это предчувствие ночи.
Хочешь
почувствовать тяжесть моих крыльев?
Спусти сходни,
сойди на берег, вылей
семь чаш на песок. Я берусь
утолить твою жажду
сжечь твой корабль бумажный.
Я счастлив сегодня.

3
Я счастлив сегодня.
Так счастлив, что сдохну
прямо сейчас –
свернусь калачиком и умру.
Другие врут,
а я держу свое слово –
слово царя.
Собираю по крохам
смыслы, в одном исподнем
всхожу на плаху,
сам зову палача.
Его руки парят,
как бабочки, перерезая нити…
Солдаты смогли бы лучше
меня обезглавить,
но случай
пока на моей стороне.
Мне надо
успеть объяснить –
эта кровь не зря.
Одиночество –
равновесно смертному приговору.
Кто еще сегодня умрет?
Мне больше не хочется
пить, жить, сворачивать горы
даже ради твоих семи врат,
твоего алтаря,
царевна. Все верно –
пора
целовать твой рот.

4
Я не убью тебя.
Не испугаю даже.
Я позову солдат –
надо ж
снова расставить на поле
эти игрушки,
Я был азартен когда-то,
но не теперь.
Слышишь? Слушай,
как теребят
долгие пальцы тягучий звон
Я волен
алой перчаткой
перетянуть, заглушить их стон.
Не верь
крыльям, раскинутым в пустоте,
черная тень –
отзвук твоих чар.
Развей
шелест смертей,
следующих по пятам
за мной. Я изнываю здесь,
ты – там.
Нет никакого вместе.
Я – сталь, ты – взвесь
неутолимых потерь
всех войн.
Я не убью тебя, я уйду за тобой.

5
Я поскользнулся в крови,
разбил колени,
осколки знамений
рассыпались бисером.
Истинно
говорю вам – вид
здесь чудесный, и воздух свеж.
Надо реже
смотреть в зеркала
чаще – в глаза безумных.
Полейте воды мне на руки,
алым забрызганные,
подгнившими лепестками роз
измазанные.
Вода светла,
она разгоняет сумрак.
Парусом
выгибается стан твой, царевна,
боевым луком,
звенит напевно…
Ни разу
я не назвал твое имя
всуе, не задал вопрос,
сжигающий жизни
наши. Кто-то наплакал кровавую лужу
в моем покое.
построил
плаху под окнами.
Рокотом
волн и прибоем
гигантских крыльев
я обессилен.
Я занедужил.
Не проноси мимо, подай мне чашу!
Кем это сказано,
будто цари земные –
не люди, не боги –
дороги,
проложенные иными,
чуждыми силами…
Саломея, помилуй мя!

Саломея
Мое сердце – камень,
брошенный в воду. Волны
разбегаются по всему телу.
Танец –
будет.
Семижды семь покрывал было –
ни одного не останется.
Я – свободна,
мои ладони огнем переполнены.
моя смелость
ломает клетку груди,
расправляет крылья.
На серебряном блюде –
моя голова
с искусанным до крови ртом
дик
взгляд, остыли,
огненные языки кудрей,
валом
накатывает холод
еще и еще,
сковывает вены рук, рек,
но это не в счет,
Смотри, я – жива.