Вниз

                1
Ползком в погоню за хвостами
с привычками крота и в глубину
бескостные змеи металла
себя в сотый раз замкнут.

Этот редкий симптом умножил
полость, утвердил ничто.
Осы грудь изнутри тревожат
не доходит... нет - уже дошло.

                2
Эта магия ростом с космос,
чародейство подземных племён.
Одевается в цифры проза,
распадается в многолосья.
Это звук, словно чьё-то злотворство.
Этот звук... Как он дурён.

Оборвались мейерхольдовы веки:
за движением вниз в аккурат -
бесконечные по снегу следуют
к сопряженью с землёй, где сеяли,
на сырой, ещё не изрезанной,
прежде - зерно, нынче - солдат.

                3
Правда - в тысячах рваных,
не в целых. Тысячи правд - не верю.

                4
Пусть этот дым столетьям родствен.
Пусть этот дым под спудом - пыль -
о нём в гортани леса выли ели,
и рытвины в земле писали были
с чертами вавилонского сиротства.

He природы седобрадый схоласт,
вливший в горло голоса медь,
что суммировал глаз и слезу, смерть
пускай узаконил он, но не он ведь
поднял этот пласт.

Коридоры, человекокишащие:
без дверей, фонарей, имён.
Кто там рядом с цветами молчащими
на граните изображён?

                5
Птицы падают с приметами изгнанья.
В подземельной перекличке катакомб
голос, человеком изваянный,
человек, голосу отданный,
затерялся - мал. Но тогда кто?

Тут пространство сжато до предела
беспредельем рвущихся ракет,
безобразной безотцовщиной, клевет
обаянием. Времени тут нет
под надзором строгого прицела.

И заметил чудовищное сходство
городской сумасшедший опять.
Бормотал, что он богу родствен -
как - мать-земля и родина-мать.

Не от имени жизни и вечности,
змей оплавленных, техники брошенной,
как поэтом было отмечено:
доброй ночи, всего вам хорошего.

                6
Со взглядом бесконечными глазами
из лукошка с вечности лицом
в облике спокойном, первозданном,
в платьице зелёно-лубяном.
Не ново, не дико видеть ей
разможённых, больных, оплавленных.
И она, как семья, погибшего,
будет вешним дождём их оплакивать.

В Колизея ворота разрозненые
входят молча, как в гроб. Вековать
мертвечиной гнилой неопознанной
воздух - будет - и вновь веку врать
людоедски антропогенез.
Если он Колизей не зазрушил,
на костях его вырастет лес.