Русские женщины

Русские женщины.

    Было это в далеких 80-х.
Я работала на химзаводе в Балаково редактором радиовещания.
В эти годы наш город сняли со статуса "Комсомольская стройка", нагнали условно-досрочно освобождённых строить атомную станцию и соответственно, категория снабжения резко изменилась. Пустые советские прилавки, очереди километровые, блат, и входы с заднего крыльца в магазины.
     Как нам с мужем доставалось кормить, обувать и одевать семью, где росли 3 сына? Вспомнить страшно.
Не любила и не могла я унижаться и просить, хотя среди работников торговли знакомых было много.
Однажды зав. столовой, моя знакомая, которая всё ждала с надменный улыбкой, когда я приду к ней на поклон, не выдержала и спросила: "Ну, признавайтесь, где отовариваетесь?" А мне легче было встать всей своей огромной семьёй в общую очередь и получить по полкило в одни руки.
     Не голодали же? Хлеб, молоко, сметана, пшёнка, овсянка были на прилавках всегда и свободно. А это уже не голод.    Овощи мы в зиму заготавливали в погреб свои! А уж банок крутили - тысячи. Всех салатов и компотов, овощей и фруктов! Всего! И где только силы брали? Поэтому я  перед торговыми работниками не унижалась и ни о чём  не просила, хотя по их глазам видела, что они ждали этого!
Не дождётесь!
     Никогда не забуду этот августовский день.
В нашем доме на улице Минской с торца находилась "Чебуречная".
Почему она так называлась - не знаю. Никаких чебуреков там сроду не пекли, а пирожки были.
     По работе мне надо было в город и я освободилась пораньше, зашла в "Чебуречную" купить булочек к чаю.
Очередь  небольшая, человек 5. Передо мной  невысокий мужчина в застиранной рубашке с короткими рукавами. Я встала за ним, и вдруг он покачнулся и стал валиться на меня.
- Осторожнее, - сказала я, придерживая его за плечо. В следующий момент, не глядя, этот человек нанёс мне под грудь в левое подреберье удар кулаком такой невероятной силы, что я согнулась и упала. Дыхание перехватило. Не вдохнуть ни выдохнуть, только открывала рот, сидя согнувшись на полу.
     Первое время то, что  происходило плохо помню своим помутнённым сознанием. Меня пытались поднять, потом посадили на табуретку, непонятно, откуда взявшуюся.  Так хотелось вздохнуть! Но, ничего не получалось, и сознание медленно уплывало.
     Наконец, с невероятным усилием, я с криком вдохнула воздух и увидела, что происходит вокруг.
     А происходило настоящее сражение:  три продавщицы и уборщица заперли двери "Чебуречной" и сражались с моим обидчиком. Был он очень пьяный и очень агрессивный. Лупил тёток беспощадно, но они, закалённые русские бабы - не сдавались. Милиция приехала минут через 40. К этому времени агрессор приустал, протрезвел, притих и начал проситься:
- Девчата, простите, отпустите меня.
Но разбитая вдребезги витрина прилавка и избитые женщины - нет.
     Подоспевший наряд милиции забрал хулигана. Старший стал составлять протокол и когда увидел своими глазами, как преступник поколотил женщин, спросил удивлённо:
- Как у вас хватило сил? Он же мог и убить кого-нибудь. Почему вы заперли дверь и сражались с ним столько времени?
Ответ  поразил меня и милиционера:
- Да вы что?, - вскрикнула обиженно продавщица, - Как же мы могли отпустить его? Он ударил нашу любимую покупательницу! Это такая женщина! Она у нас никогда ничего не просит.
     Я помню широко открытые глаза работника правоохранительных органов и его взгляд на меня, полуживую, сидящую, согнувшись на ободранной табуретке.
- Никогда ничего не просит?, - удивлённо переспросил милиционер?
- Никогда!, - дружно ответили девчата.
- Значит у человека есть чувство собственного достоинства.
- Во-во, - подхватили продавщицы. А у неё 3 сына. Такие воспитанные мальчики. Мы все их очень любим. Знаете, как они здороваются? Как они говорят спасибо? Вот так:  и женщина выпрямила спину и наклонила голову так, как я учила сыновей.
Даже, несмотря на невыносимую боль и полуобморочное состояние, я улыбнулась.
     Прошло два месяца пока длилось следствие. Мы за это время и у судмедэкспертов обследовались, и на допросы ходили регулярно, и с делом ознакомились.
Отношения с девчатами в "Чебуречной" резко изменились. Мы стали друзьями. Я, по прежнему, никогда ничего не просила, но мои мальчишки стали таскать свёртки из "Чебуречной". На серой обёрточной бумаге надпись карандашом:  "3р47к" , или "4р20к" . А в свёртках наш советский дефицит:  то колбаска, то сыр, то маслице, то хорошая рыбка простипома. Помните её?
     Как говорил любимый вождь; "Жить стало легче! Жить стало веселее!" .
Но это ещё не конец истории. Самое интересное впереди.
     В конце октября нас всех пригласили на суд по повестке, и мы  пришли, одетые по-осеннему. На улице-то холодно.
Заходим в зал заседания и видим нашего преступника Колю (мы уже знали и его имя и фамилию) всё в той же грязной рубашонке с коротким рукавом, бедного, худого, несчастного, дрожащего от холода! Господи. Наши-то синяки и обиды все давно прошли. Мы уже и подружились и спасибо этому Коле столько раз говорили, что теперь общаемся, а он...
     Дрогнули сердца русских баб. Попросили мы у судьи перерыв на 2 часа и помчались домой. Каждая принесла по огромному свёртку одежды, продуктов, туалетных принадлежностей. Тут же в зале суда, после приговора, всё это Коле и вручили.
     Дали ему 4 года. Это потому, что вторая судимость. В первой он по пьяни избил тёщу до полусмерти ( Верю. Рука у него тяжелая. На себе испытала. И бьёт, не глядя.) А жене своей из ревности в тот же день сжёг шифоньер, за что и получил 2 года. Через год вышел условно, попал на стройки народного хозяйства к нам в  Балаково и в первый же день, хорошенько выпив, зашёл в нашу "Чебуречную" и получил новый срок.
     Жена, узнав об этом, от него отказалась, родителей у него не было, а брат рукой махнул! Ну сколько можно?
     Зачитан приговор. Мы стоим все грустные. Нам жалко бедного Колю, хотя всё понимаем. Понимаем, что он опасен для общества, когда напивается. Ведь он бил, не глядя. На моём месте мог быть ребёнок, беременная женщина, или женщина с грудничком на руках. Да, кто угодно: старик, инвалид...
     Прощаемся. Охранники дали нам возможность здесь же, в зале суда, передать наши гостинцы.
Коля стоял, растроганный, со слезами на глазах:
- Девчата! Какие же вы все хорошие! А я дурак, так лупил вас беспощадно. Простите вы меня.
Мы, конечно, простили. Мы же русские женщины.