Давай мы уедем в Дижон

Я пьяно влюбился в идею
Ненавидеть весь мир.
Но ты опять всё рушишь –
Неловкий прищуренный флирт.

Моя любовь щеголяет телесными колготками
Пару пьяных глаз ухмыляются ей вслед.
Пару недоумков, сожалею, что один из них я,
Ведь блистает из сердца стеклянный фасет.

Нечеловеческий вопль, запах торфа,
Оголенные провода, деньги,
Учеба, работа, смерть.
Как же мне на всё это похуй…

Жду войну, чтобы прятать от сержанта
Свой черный хлеб,
Сделанный из плана, твердого,
Точно фактурный креп.

Но в реальности нас ждут
Лишь пустые карманы,
Окончательно от кровавых слёз
Разорванные.

Да, мужчины тоже умеют плакать.
Да, мужчины также умеют чувствовать,
Поглощая серебро из под плоской фляги.
Кто-то позже сделает из этого искусство.

Мне бы хотелось убить очень многих,
Но найти бы причину, но узнать бы исход.
Реальность удаляется в новый поход.

В моем сердце фантомный обряд..
Кто-то вновь повинуется, когда сочиняет трактат.
Да, а ты думал….
За нами давно все следят!
Всё решили за нас.
Таков он: «Новое слово – новый закон!»

Половина земли принадлежит паре жирных уёбков
И у них одно слово:
«Ты должен, ты должен, ты должен!»
Нет, не должен, не должен, не должен!
Личная жизнь для нас намного дороже.

Ночь пролилась дождём,
И прогулки пахнут перегаром от петрикора,
Пляшущим меж сигаретных пачек,
Там же танцует моя балерина
Под гневные звуки больного рэпкора.

Ненавижу просыпаться со страхом,
Что кто-то иной трогает твои белые ноги.
Но мы ведь даже не вместе, почему я болею?
Почему я болею тобою?!

Граница меж комедией и драмой давно стёрлась…
Попробуй найти себя, однако ты скорее потеряешься.
Этот город сжирает меня
И я не знаю, что будет,
И я не знаю, что знать.
Нам уже давно нечего терять.

Мать Россия кидает тебя в лужу,
Чтобы сам почтил ты себя,
Чтобы сам наводил красоту и смешил,
Развлекал и любил, чтобы сам ныне копал себе яму.
И от этого запивал горе уксусным спиртом.

Церкви горят, ведь настоящая вера в сердце!
А так мы хоть согреемся,
Так, мы хоть доживем до утра,
Извергая из оставшегося кислорода
Болезненную горечь утрат.

Господи, как мне всё это дорого!
Только чашка забилась под стол.
Гидроцефал. Замершие птицы.
Надпись с бирюзовым оттенком:
«Осторожно толуол!»

Не представляешь, мне так спокойно
Под светом тех китайских гирлянд.
Бессмысленный день, как девственный круг,
Как очередной нож возле детских гланд.

Романтизация всего превращает нас
В откровенное дерьмо.
Ненавижу себя больше, чем вас.

Я иду по дороге с мыслью, что всё вокруг просто.
Миллиарды скоростных огней, мигание засаленных ламп.
Могильные плиты пролетариев – всё как по нашему ГОСТу.
Дожидаюсь автобус, на пустой станции я выкинул
Перекуренный бычок сигареты.

Пока небо скалится на меня своими белыми тряпками,
Подоконник мирно сгорает в пыли.
А пальцы сгорают от ревности.
Наша любовь извивается плясками.

Бесполезные стаи, но я всё же примкну,
Дабы не загрызли меня они сами.
Когда скулит пёс, значит, человечество болеет
И давно умирает.

Над городами вороны веют,
Охрипла моя бедная молодость,
Запойная, белая, бедная молодость,
Обвеянная ветрами строптивая гордость.

Мой слог очень гадкий,
Но я убегу от этой эксплозии.
Как наглухо падкий,
Убегу, но не забуду тот прожитый день.

Плесень живёт постепенно.
Спокойствие, верни мне сон!
Бессмысленный скромный эон…
Давай мы все же вместе уедем в Дижон.

Уедем, где птицы уносят наши больные сердца.
А то вдруг мы исчезнем?
А то мало ли мы все исчезнем?

Пока незабудки лижут подошву
Этот грохот сводит с ума
И бедтрипом меня уносит волна,
Разрывая гранату, после которой
Осколки вылетают из ушей
С гнойной серой вместо крови!

Полюбить этот мир – последнее,
Что можно полюбить.
Населённые посудины, голуби танцуют,
Развалины. Но это нормально.

Марш Гитлера в подростковом мозге,
Словно холера, эти зализанные челки,
Как неоизм с разбитым компьютерным лицом.
Но это нормально.
Я знаю, они не выйдут из строя,
Когда их позовут, их ноги трясутся пред отцом.

В ту субботу я рыдал от непосильной боли,
Но я верил, что когда-нибудь в жизни моей
Должны расцвести магнолии,
Ведь в том парке все смотрели на планеты,
А мы увидим новые, лишь через никогда.
Но уверен, мы их увидим и ослепнем
От космического света.

Постулат о том, что любить это тоже самое,
Что и ненавидеть – это извращение,
Мечта маньяка. Нет, точно не любовь!
Опьяненная толпа подростков избивает слепого старика.
Таков путь, таково извращение любви!

Под ногами розетка, свой телефон в деревянной ванне.
Умри от той боли, что чувствует весь мир
На постоянной, гулкой основе.
Я всё ещё в том юном возрасте,
Когда поколение Пепси проклинает поколение Колы
Только за то, что последнее – черное.

Накройте меня свинцовым одеялом
Пока не поздно, я разрежу его после конца света.
Ведь смерть не берет с собою пленных,
Ведь смерть не берет с собой предателей,
Решившихся на разрез собственной вены.

Камень вместо кляпа. Накормили землёй.
Глупый мотылек разгрыз мне плоть
И залез туда с головой.
Это мой последний единственный друг.
Он счастливо дергает масть.

Я помню твоё каждое слово,
Каждый момент нашей совместной истории.
Твой стальной, маленький крестик на шее возле груди,
Будто бы бог есть, смешно,
Ведь я давно его застрелил.

Сапфиры, длинные ноги, русые волосы,
Нежные губы, серебряные скобы,
Талия стройной особы.

Я помню это всё, хоть мы и не были вместе.
А если ты вспомнишь меня, то найди меня
В молодой малине, ведь ныне убил меня
Очередной дурной день.

Убил от отсутствия желанной мести.
Я бы давно сам умер, если бы не ты,
Ведь я просто желал,
Желал остаться с тобой,
Просто навечно остаться с тобой.


12.05.2020