Ахинея

Слушал когда-то хмуро больной Бонапарт,
Слушал уныло, ежеминутно бледнея, —
Что перебит отважный его арьергард,
И что русский мороз — всех морозов дряннее.
А воспаленный взгляд был дрожью объят,
И спотыкались мысли, прогнозов страшнее.
Всюду носились стоны несчастных солдат,
Их заглушали «ахи» маршала Нея…

Ахи, ахи, ахи, ахи Нея —
Звучат и поныне эхом ужасных дорог.
Давить на Россию — это же ахинея!
Это еще никому не служило впрок!
Ахи, ахи, ахи, ахи Нея —
Так вот и замыкается судеб круг.
Давить на Россию — это же ахинея!
Это еще никому не сходило с рук!

Слушал когда-то, прежде грозный, Берлин
Вести из нашей Москвы, а затем — Сталинграда.
Слушал кровавые вздохи изрытых долин,
Слушал и думал: «Снова полезла досада!»
Слушали страны Европы наш говорок,
И понимали сочувствующие нотки.
Так почему же, кому-то он встал поперек?..
Мнится недобрым он по чьей-то наводке?..

Страхи, страхи, страхи ли в ней веют?
Или командами перешпигованный слог?
Давить на Россию — это же ахинея!
Это еще никому не служило впрок!
Кто-то хочет жахнуть побольнее,
Но науку наук вспоминает вдруг:
«Давить на Россию — это же ахинея!
Это еще никому не сходило с рук!»