Ардабиола

Свечи огарок, поиграв огнем, растает,
Растекшись мыслью парафиновой на стол,
И эту мысль холодный лак сжимает,
Она крепчает, и не выскоблить ножом.

Идея, будто память прошлых жизней,
Свербит внутри и будит по ночам,
И в отблеске оконном лунных линий
Вонзает свои жала в старый шрам.

А муза пьет вино, да все смеётся,
У изголовья дышит прямо надо мной.
Я жмурюсь, только стерва не сдается,
И я хватаю ручку, точно как больной.

Пишу на искалеченных запястьях,
И буквы, как руническую вязь:
Уруз, ингуз, беркано - знаки счастья,
Надежды и свободы, сыплю в грязь.

Я не хочу, чтоб эти слоги жили,
Но, что поделать, такова судьба:
Там за меня уже давно решили,
Что я отвечу за свои слова.

Пишу: и страшно мне, и так тревожно.
Рукой же водит мне неведомый покой:
Всего трясет - чернила ж осторожно
Рисуют буквы строчку за строкой.

Все вытянув из недр подсознания,
Лопатой мозга выкопав со дна,
Приходит сон. А я, забыв стенания,
Бросив на стол огрызок от пера,

Смотрю на музу, что так опостыла -
Ни у нее, ни у меня нет больше сил.
Поэзия - моя Ардабиола.
Всегда была. А я о том забыл.