Лес

Застигнутый ночью в заветном лесу,
Я понял, что песня допета.
Узнал, что сегодня себя не спасу.
Что нужно дождаться рассвета.

Но ветер открыл огонёк для меня,
Бурьян закружился позёмком.
Он вёл меня словно слепая змея
Медлительной вехой просёлка.

Неверной тропинкой прибила верста
К селу на холме у болота.
На лике луны два церковных креста
Небес покоряли высоты.

Часовня как-будто народом полна -
Она меня светом манила.
Туда я пошёл. А вокруг тишина
Как в свежеотрытой могиле.

И свечи кругами стоят на полу,
И все мироточат иконы.
Но вместо распятья - висит на колу
Нагой, без руки и без стона.

"Покайся же" -  детский мне голос сказал.
Колени, дрожа, подкосились.
Я вмиг обессилел и на пол упал.
И гвозди в колени вонзились.

И вспыхнуло пламя всех вместе свечей,
На мне поджигая одежду.
Захлопнулись двери. Я больше ничей.
И жив и не жив - где-то между.
 
Я рвался на части и кровью рыдал
И бегать по стенам пытался.
И бесы с икон выползали на бал
В неистовом мареве танца.

И кожа к камням прикипала моя
Позволив забраться под купол.
Но доверху взмыл ураган из огня
И всю мою душу окутал.

А бесы вцепились в угли на спине
И стали кататься по стенам
На мне как на диком безумном коне.
И душу сжигать постепенно.

Но только запел на рассвете петух -
Как стон прокатился по церкви.
Огонь постепенно повсюду потух,
И бесы в иконах померкли.

Я кинулся в дверь и в село побежал,
Пытаясь бежать без оглядки.
На пыльной дороге её повстречал -
Глаза, босоногие пятки.

Она, улыбаясь, сказала "Привет",
Нисколько меня не стесняясь,
В надежде услышать такой же ответ.
И сразу как-будто родная.

О церкви испуганно ей говорил -
Всё реже и реже моргая -
Часовне, что ночью горит до зари,
Но гаснет к утру, не сгорая.

Она удивилась опаске моей,
Ко мне подходя ещё ближе.
Сказала, что нет уж в округе церквей.
И шёпотом "Обернись же".

Назад оглянулся, вростая столбом.
Такого не видел нигде я.
Телята гуляли на месте пустом,
Ягнёнок на привязи блеял.

И руки увидел - вся кожа цела
И шрамы исчезли былые.
Как-будто видением церковь была.
И всюду цветы полевые.

Улыбкой ответил - иначе не мог -
В глазах её просто купаясь.
Ничуть не жалея босых своих ног,
Она пригласила на танец.

И мы танцевали на острых камнях,
Как-будто знакомая пара.
Она говорила, что церковь не зря
Я видел на кладбище старом.

Что может увидеть её только тот,
Кто жаром из пекла пылает,
Чьё сердце страдает и в муке живёт,
Пощады себе не желая.

Сказала она, что который уж год
Ни веры, ни правды не видит.
На этой дороге любимого ждёт,
Что с церкви невидимой выйдет.

Казалось мне, словно она два крыла
Тихонько сложила за спину.
И, жарко заплакав, шептала она
"Я больше тебя не покину"

Казалось, что знает она обо мне
Чуть больше, чем сон о постели.
И ей я доверился словно жене.
И пальцы мы в кольца одели.

А утром проснулся я в тихом лесу
Под ветхой петлёй на берёзе.
И пальцы тянулись к простому кольцу,
И вспомнились жаркие слёзы.

Я понял на чьих оказался костях.
Глаза, босоногие пятки.
Которую ночью носил на руках,
Чьи мысли рождали загадки.

Я долго скитался по лесу один,
Пытаясь вернуться в деревню.
Но не было света теперь на пути.
И ветер не бился о землю.

Нескоро набрёл на избу лесника.
Казалось, минуло лет двадцать.
И он мне поведал, что зря я искал -
Здесь некуда больше податься.

Что здесь всё в округе пятнадцати вёрст -
Болота и ветры лесные.
И лишь комары под сиянием звёзд
Летают в невидимом мире.

Любезно на ужин к себе пригласив,
Старик нам заваривал травы.
И, вдруг, испугался, когда я спросил,
Про церковь и бесов араву.

Мы сели за стол, и он начал рассказ,
Заварку разлив по стаканам.
"Такая легенда была среди нас,
Когда я ребёнком был малым:

Жила как-то ведьма у нас на селе.
Людей и скотину лечила.
Чертей приводила ночами к себе.
И знали все ведьмину силу.

Но всё же казнили её на костре.
На пасху, а может в сочельник.
И ветер разнёс её прах по земле.
Тот ветер, что здешний отшельник.

А батюшка тот, что огня поддавал,
Подкладывал ветку за веткой,
На завтрашний вечер куда-то пропал.
А был он безруким калекой.

И утром у главных церковных ворот.
Нашли на колу его тело,
Живое ещё. И зашитым был рот.
Не быстро душа отлетела.

И ночью вся церковь сгорела дотла.
Вся сгинула, с образами.
Хоть кладка из белого камня была -
Не стало и камня на камне.

И мне, ещё помню, отец говорил,
Что голод пришёл на деревню.
Что каждый тогда своего схоронил.
И было так долго, наверно.

А та, что встречала тебя поутру,
Была через двор мне соседкой.
Слыла полоумной она в хутору.
Я с ней разговаривал редко.

Ни свет ни заря на дорогу она
На старый погост уходила.
А раз обронила, что будет жена
Тому кто придёт из могилы.

И просто однажды она не пришла.
Не спрашивал я, что случилось.
Не прятали в доме её зеркала,
Пока насовсем не смирились.

Я стал стариком. И деревни той нет.
Никто про неё и не слышал.
Не ведьмин ли ты передал мне привет?
Такой ли простой ты, парниша?..

Занялся однажды свирепый пожар.
Все люди сгорели и кони.
Деревни как не было, сдуло как пар.
Остались оттуда иконы".

И резко сказал мне, - "А это она.
Та ведьма тебя приютила.
Та ведьма тебя в то село привела,
Где правит нечистая сила.

Не знаю, найдёшь ты когда-нибудь дом
И выйдешь ли с этого леса.
Запомни одно - я с тобой не знаком,
Не знаю ни бога, ни беса".

Он вывел меня на просёлок пустой,
И я пошагал вдоль посадки.
И думал о той, что танцует со мной.
Глаза, босоногие пятки.

И сердце, взрываясь, хотело быть с ней
До самой последней дороги.
Огонь я искал между тёмных ветвей,
И шёл куда топают ноги.

Послышался шёпот глухой лесника,
Как-будто зовёт он зачем-то.
Вернулся обратно - избушка не та.
И всё здесь не то и не это.

Могила с едва уцелевшим крестом
За сгнившей избушкой под елью.
И вновь я увидел огонь за кустом.
К нему поспешил еле-еле.

Побрёл по дороге и вышел на свет,
Ничуть не скрываясь во мраке.
То парень какой-то чинил свой мопед
И что-то искал в бензобаке.

К нему подошёл и спросил "Как дела?"
Он тихо ответил "Нормально".
И утром уже нас дорога несла
По тихим районным кварталам.

И множество раз я бывал в тех краях,
Пытаясь найти ту деревню.
Нашёл лишь могилу. В могиле той - я.
И воет там ветер-кочевник.

030422