Что сказал бы Ленин?

Бывают войны и войны. Надо разобраться, из каких исторических условий данная война вытекла, какие классы её ведут, во имя чего.

В.И.Ленин также разъяснял, что осуществление социалистической революции связано с известными жертвами, но эти жертвы — капля в море по сравнению с морями крови, которые проливаются человечеством в империалистических войнах. Он говорил: «...или мы дадим себя убивать в интересах империалистской буржуазии или же мы будем систематически подготовлять большинство эксплуатируемых и самих себя к тому, чтобы ценой меньших жертв захватить банки, экспроприировать буржуазию, чтобы положить, вообще, конец и дороговизне, и войнам» (Соч., т.30, с. 223). И угнетенные трудящиеся России приняли вооруженную борьбу за свои права против империализма, совершив Великую Октябрьскую социалистическую революцию.

Т.е война может быть буржуазной или социалистической.

И еще раз о детальном изучении истории в течении десятилетий!
Ленин вспоминает свежий и больной тогда пример Бельгии, которая стала первой жертвой, ха-ха, агрессии Германии в Первой мировой войне (выделение моё): «тот случай, что германский хищник обрушился на Бельгию. Этот случай, несомненно, истинный. Да, эта группа хищников с неслыханным зверством обрушилась на Бельгию, но она сделала то же самое, что другая группа их делала вчера другими способами и делает сегодня над другими народами... И поэтому понятно, что вопрос о том, который из этих двух хищников первый вытащил нож, не имеет никакого для нас значения».
Кстати, делает то же самое, что делала та самая «несчастная жертва агрессии» Бельгия, если вспомнить чудовищный геноцид около 10 миллионов африканцев, устроенный незадолго до войны именно бельгийскими колонизаторами в Конго. Ленин: «В Европе господствовал мир, но он держался потому, что господство европейских народов над сотнями миллионов жителей колоний осуществлялось только постоянными, непрерывными, никогда не прекращавшимися войнами, которых мы, европейцы, не считаем войнами, потому что они слишком часто похожи были не на войны, а на самое зверское избиение, истребление безоружных народов. А дело обстоит именно так, что для понимания современной войны мы должны прежде всего бросить общий взгляд на политику европейских держав в целом». «...Вот — жили народы мирно, а потом подрались! Как будто это правда! Разве войну можно объяснять, не ставя её в связь с предшествовавшей политикой данного государства, данной системы государств, данных классов? Повторяю ещё раз: это — основной вопрос, который постоянно забывают, из-за непонимания которого 9/10 разговоров о войне превращаются в пустую перебранку и обмен словесностями. Мы говорим: если вы не изучили политики обеих групп воюющих держав в течение десятилетий, — чтобы не было случайностей, чтобы не выхватывали отдельных примеров, — если вы не показали связь этой войны с предшествовавшей политикой, вы ничего в этой войне не поняли!»

Еще о марксистском подходе к войне и кликах буржуа:
"Главный труд немецкого оппортунизма"
Научного значения книга Давида не имеет никакого, ибо даже поставить вопроса автор не может или не хочет, - именно: вопроса о том, как главные классы современного общества подготовляли, выращивали, создавали в течение десятилетий свое теперешнее отношение к войне такой-то политикой, коренящейся в таких-то классовых интересах. Давиду совершенно чужда даже мысль о том, что без такого исследования нечего и толковать о марксистском отношении к войне и что только такое исследование может служить базой для изучения идеологии разных классов в отношении к войне. Давид - адвокат либеральной рабочей политики, приспособляющий все свое изложение и все свои аргументы к тому, чтобы повлиять на рабочую аудиторию, чтобы скрыть от нее слабые пункты своей позиции, чтобы сделать либеральную тактику приемлемой для рабочих, чтобы придушить пролетарски-революционные инстинкты возможно большим количеством авторитетных примеров "тактики социалистов в западных государствах" (заглавие VII главы книги Давида).
Книга Давида показывает особенно наглядно, что либеральные буржуа (и их агенты в рабочем движении, т. е. оппортунисты) готовы, чтобы влиять на рабочих и на массы вообще, расписаться сколько угодно раз в своем интернационализме, в принятии лозунга мира, в отречении от завоевательных целей войны, в осуждении шовинизма и пр. и т. п. Все, что угодно, - кроме революционных действий против своего правительства; все, что угодно, - лишь бы "быть против поражения". И в самом деле, эта идеология, говоря языком математики, как раз необходима и достаточна для одурачения рабочих: меньшего невозможно им предложить, ибо нельзя повести за собой массы, не обещая им справедливого мира, не пугая их опасностью нашествия, не клянясь в верности интернационализму; большего не надо предлагать, ибо большее - т. е. захват колоний, аннексия чужих земель, грабеж побежденных стран, достижение выгодных торговых договоров и т. п. - будет проводить не либеральная буржуазия непосредственно, а империалистски-милитаристская, военно-правительственная клика после войны.
   Роли распределены правильно: правительство и военная клика, опираясь на миллиардеров, на всю "деловую" буржуазию, ведет войну, - а либералы утешают и одурачивают массы национально-оборонительной идеологией войны, посулами демократического мира и т. д. [279]
   Идеология либеральных, гуманных, пацифистских буржуа и есть идеология Э. Давида, как и русских оппортунистов из OK, борющихся против желательности поражения, против распада России, за лозунг мира и т. п.
   Принципиальная, иная, не либеральная тактика начинается только там, где начинается решительный разрыв со всеми видами оправдания участия в войне, где на деле ведется политика пропаганды и подготовки революционных действий, во время войны и используя затруднения войны, против своего правительства. Давид подходит к этой грани, настоящей грани между буржуазной и пролетарской политикой, но подходит только для того, чтобы замять неприятную тему."