Прозрение

Произведение опубликовано на платформе Ridero. Электронную версию можно скачать бесплатно.



Д.Г. ШИШКИН







ПРОЗРЕНИЕ













2022

России будущего
посвящается





Пролог

Российской армии солдат


















Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный.
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я…

Александр Сергеевич Пушкин





Российской армии солдат.
Я только начинаю жить.
Я часть таких как я ребят.
И нам доверено служить.

Я в жизни взрослой новичок.
Я только сделал первый шаг
В мир, полный судеб и дорог.
Душой неопытен и наг.

Горжусь я Родиной своей.
И верю в наш российский флаг.
И жить хочу я для людей,
Прославив свой родной очаг.

Ученья длились месяцами.
Нас здесь учили воевать.
Тренировались с пацанами,
Готовясь правду защищать.

Опять команда «по машинам!».
Рассветный час. Еще темно.
Мы вторглись клином в Украину.
И правда превратилась в решето.

Недолго наша рота продвигалась.
Удар ракетный положил конец.
В живых лишь четверо осталось.
А я лежу один, почти мертвец.

Мне умирать совсем не страшно.
Но нужен мне прямой ответ.
Я, блин, погиб совсем напрасно
В свои неполных двадцать лет?

***

Не дать ответа – вновь предать
Солдата, верного присяге.
И нам живым ответ держать
За муть, возникшую в угаре.

Нельзя молчаньем оскорбить
Мать, навсегда лишенной сына.
Трусливо глаз не опустить.
Зовет солдатская могила!

«Так было надо» - не пройдет.
Время прошло пустых ответов.
Достоинство к борьбе зовет.
Для правды нет авторитетов.

И прежде, чем ответ искать,
Взглянем историю страны.
Нам надо точно разузнать,
Каким традициям верны.















ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ














ГЛАВА 1

Большая Русская равнина
Лежит нетронута в веках.
Еще не время, дремлет сила
Земли, купаясь в облаках.

Леса раскинулись широко,
Спускаясь к югу до степей.
А степь бескрайне и далеко
Хранит себя между морей.

Горы сурового Кавказа,
Карпаты и стена Балкан
Сокрыли от чужого глаза
Степных кочевий караван.

На севере Русской равнины
Царит бескрайняя тайга.
Дыханьем Арктики гонимы,
Волны встречают берега.

Отрезан Балтикой холодной,
Свисает Скандинавии массив.
Простой красою благородной
Проникнут северный мотив.

Из центра сей лесной равнины
Берут начало три реки.
Бегут на юг, вбирая силы,
Блистая мощью во степи.

Сии громадные пространства
Не знают времени и зла.
Людьми не тронуты убранства,
Природа царствует одна.

Здесь нет ни Запада, ни Юга.
Неведом Север, ни Восток.
Загадка девственного круга
Своей поры спокойно ждет.

ГЛАВА 2

Века мелькают, как зарницы.
Род человеческий взрослел.
Менялись люди и границы,
Чреда великих, славных дел.

Уже так многие народы
Нашли себя и свой удел.
Расцвет культуры и походы
Нащупали людской предел.

Империи то возвышались,
То растворялись навсегда.
Нравы, религии менялись.
Росли и чахли города.


А наша Русская равнина,
Так величава и строга,
Стоит одна от всех хранима.
Скоро придет ее пора.

***
Пришел черед эпохи потрясений.
Нахлынув варварской волной,
Вест готы, гунны диких поколений
На Древний Рим пришли войной.

И стойко бился целый век
За право властвовать собой
Античный Рим. Как человек,
Не соглашался он с судьбой.

Когда из жизни уходил,
Своих любимых сыновей
Великий Феодосий одарил
Империей из двух частей.

Но Запад пал. И лишь Восток,
Взяв бремя власти на себя,
Хранил античности исток,
Встав у штурвала корабля.

Процесс распада запустил
Переселенье людских масс.
Смену эпохи возвестил
Диких народов грозный глас.

Переселение народов
Меняло правила игры.
Чреда приходов и исходов
Будила острые умы.

Среди кочующих народов
Были и племена славян.
Покрытый славою походов,
Вырос союз из их семян.

Союз из антов и склавинов
Двинул на Юг свои ряды.
И в подражанье исполинов
Своею доблестью горды.

На Западе дошли до Вислы,
Тесня германцев племена.
В бою отважны, кони быстры.
Лихие были времена!

Но был еще один поток.
Он не стремился враждовать.
Пошел он в пустошь, на Восток.
Пустое место занимать.

Так, наконец, наша равнина
Своих скитальцев дождалась.
Приняв объятья славянина,
Ему спокойно отдалась.

***
Едва прибившие славяне
Селились редко и вразброс.
Так мало видевшие ране,
Они все делали всерьез.

И разделяясь в направленьях,
Селились роды-племена
На берегах Днепра, в селеньях.
Другие же пошли в леса.

В лесах близ озера Ильменя,
На берегу реки Волхов,
Новгородом гордится племя.
Другое славит город Псков.

Днепра начало возвещая,
Смоленск у Кривичей стоит.
А у Полян во славу края,
Киев в воды Днепра глядит.

Древляне, Вятичи и Северяне
Нашли в просторах отчий дом.
Живут и здравствуют славяне.
И кормятся вольным трудом.

Свободно жили, небогато.
И почитали предков род.
Градов торговля несла злато.
И богател честной народ.

У финно-угров и у балтов
Смогли и пользу перенять.
Увы, узлы некрепкие канатов
Не позволяли дружбу завязать.

Хазарам то платили данью,
То начинали воевать.
Царь-городу грозили бранью,
Предпочитая все же торговать.

Но люд, назначенный судьбой
Творить историю одну,
Жил замкнуто и в разнобой,
Предпочитая старину.

ГЛАВА 3

Земля, богатая простором,
Уже людьми заселена.
Застыв в молчании укором,
Объединенья ждет страна.

Порядка мало. Все стихийно.
И каждый род сам за себя.
Живут и здравствуют келейно
Деды, отцы и сыновья.

И вот призвали, чтобы править,
Дружины северной страны.
Защитой быть и верно славить
Порядки русской стороны.

Начавши Новгородом править,
Рюрик, к кончине, на века,
Решил за сыном власть оставить,
Призвав Олега на пока.

Олег за дело взялся дружно.
И Киев быстро подчинил.
Он сделал то, что было нужно:
Киев столицей объявил.

Древлян, радимичей и северян
Власти своей он подчинил.
Ходил к брегам далеких стран.
И даже щит он свой прибил
К вратам Царьграда.

Матерью русских городов
Киев престольный объявил.
Так много заложив основ,
Славян единству научил.

И сыну Рюрика вернул
Уже не город, а страну.
Надежд Олег не обманул.
И после канул он в лету.

***
И Русью стала называться
Объединенная страна.
В глазах соседей признаваться
Стала державою она.

И вот Руси великий князь,
Избрав отчизну для себя,
Хранить обычаи клянясь,
Служит тебе, родна земля.

Растут русинов города.
Торгует с славою народ.
Земля богата и добра.
Отчизны светел небосвод.

Вот, Игоря и Ольги сын-
Победоносный Святослав.
Хазарами так нелюбим-
От их набегов Русь он спас.

Владимир, Святослава сын,
Долго боролся за престол.
В борьбе упорной победил.
Хотя наделал много зол.

Сам от наложницы рожден,
Владимир начинал с греха.
Великим князем ставши он,
Руси дал веру на века.

Язычник сам, он Русь крестил.
Призвав в спасители Христа.
Придал Руси духовных сил.
Так родилась у нас душа.

Христианства греческий обряд
Принес Кирилла письмена.
Церковный праздничный наряд
Камнем застроил города.

Дело продолжил Ярослав.
Мудрым прозвал его народ.
Против отца сперва восстав,
Бранью добыл он свой черед.

И зацвела при нем земля.
Торговлей правят города.
Хлебом засеяны поля.
Собою родина горда!

Пути торговые ведут
На Юг, на Запад, на Восток.
Былины гусляры поют.
Церкви несут души восторг.

И Правду Русскую издав,
Принес Руси мирской закон.
И право силою признав,
Универсальный ввел канон.

С Европой тесно породнился.
На равных вел с нею дела.
Меч радугой побед светился,
Купая золотом Софии купола.

***
Род Рюрика все рос и рос.
В роду так много сыновей!
Не так велик у русских спрос
На изобилие своих князей.

И делят города Руси
Лествичные права князей.
Без трона, боже упаси,
В миру ты словно ротозей.

И делят вотчины князья
Ревнивым взором сторожей.
Как будто не одна семья.
А логово гремучих змей.

Дружине тоже надо жить.
Селения в кормление дают.
За то она должна служить.
Крестьяне средства поднесут.

В итоге всяк великий князь
Бояр дружиной окружен.
Боясь ударить лицом в грязь,
В мысли о быте погружен.

Уже не служит он земле.
Только о власти мыслит он.
Все для себя и о себе,
Да родичу вчинить урон.

О благе думал Ярослав.
Страну меж братьев поделил.
Но оказался он неправ.
О зависти людской забыл.

Вступили в распрю сыновья,
Запутавшись в своих правах.
Ветвистый род уж не семья.
Единство потерпело крах.

И только половцев орда
Князей на съезд всех собрала.
Угроза всем, одна беда.
Пора грызне набросить удила.

И съезд решил всех помирить.
Каждый да держит отчину свою.
На время Русь смогли объединить.
Похожи стали на одну семью.

И вот, Владимир Мономах
Единство всем пытается привить.
А старший сын его Мстислав
Наследство власти укрепить.

Но властный зуд не обуять.
Враждуют вновь Руси князья.
Взялись единство разломать.
Впала в раздрай наша земля.

ГЛАВА 4

Как больно смирно наблюдать,
Когда поделен общий дом.
Вкусив единства благодать,
Каждый пошел своим путем.

Распалась русская земля
На княжеские вожделенья.
Поиск наследного венца
Будит в князьях томленье.

Правят удельные князья
Будто властители земли.
Друг другу кознями грозя,
Забыли для чего пришли.

Бояре, службу позабыв,
Берут землю в владенье.
У них естественный порыв:
Богатым стать стремленье.

Лишь Новгород, свободы сын,
Не принял правила игры.
Гордо стоит в лесах один.
Хозяин собственной судьбы.

Так беззаботный славянин
Беспечно принял эту власть.
Души своей он господин.
В труде и долге его страсть.

Но половцы волною за волной
Вонзают с юга клинья.
Нет жизни на земле родной.
Идет парад бессилья.

А крестоносцев ордена
Манит по морю Палестина.
Грядут другие времена.
Торговый Киев ждет кончина.

Не может Киев торговать.
Не удержать маршруты.
Прошла былая благодать.
Надеты на торговлю путы.

И начался исход славян
Из обжитого края степи.
Уже не рожь, а лишь бурьян
Покрыл просторы эти.


Пустела быстро Киевская Русь,
Теряя с властью населенье.
Как глубока на сердце грусть
Людей, бегущих во спасенье!

И разделился русский род
На два мощных потока.
На Запад двинулся народ.
Другой в леса Востока.

Переселенцы держат путь
В места старой Волыни.
К Галиции хотят прильнуть,
Найдя свой кров отныне.

А многие нашли свой дом
Вдали на северо-востоке.
Леса дремучие кругом,
Великих рек хранят истоки.

В бассейне Волги и Оки
Нашли защиту люди.
Встречая местных, нарекли
Их поколеньем чуди.

Не стала финно-угорская чудь
Сопротивляться славянину.
Влилась, узрев единства путь,
Ведущий в русскую равнину.

Так начался этногенез
Ветвей единого народа.
Русской души один замес,
Но уже разная порода.

ГЛАВА 5

Юрий, наследник Мономаха,
В миру прозванный Долгорукий,
Любил он жизнь, не зная страха.
В Ростове княжил не для скуки.

И вот, ростовское залесье,
Русской земли вбирая силу,
Несет с собою равновесье
Разбитому на части миру.

Юрий, заправский зазывала,
Манил к себе переселенцев.
При нем залесье заиграло
Новью градов для поселенцев.

Суздаль назвал своей столицей.
И в Киеве успел покняжить.
Везде стремился он сторицей
Славу родных своих уважить.

Но подло прерван сей полет.
Отравлен в Киеве он был.
Пред богом держит он отчет.
А вместо княжит его сын.

Андрей, снискавший в битве славу,
Стремился править без бояр.
Он бросил вызов княжескому праву
Держать свой стол словно товар.

История его запомнит Боголюбским.
По месту, где любил так жить.
Он был лишь в половину русским.
Но проложил к России нить.

Едва отец ушел в могилу,
Он властью рода окрылен.
Сумел войти в такую силу!
Единолично правит он.

Убрав из Суздальской земли
Всех родственников по отцу,
Андрей бояр держал вдали.
Делиться властью не к лицу.

Суздаль Андреем не любим.
Владимир, даденный отцом,
С любовью трепетной храним,
Увенчан княжеским венцом.

Он силой Киев захватил.
И грабил город городов.
Киев собою не почтил.
Титул забрал и был таков.

Он вознамерился сменить
То, как устроена страна.
Самодержавье учредить.
Но не пришли те времена.

Настигла месть его бояр.
Кровавым был его конец.
Он до последнего стоял,
Страдальца принявши венец.

И вновь раздоры захлестнут
Наследников в борьбе за власть.
Людей всех классов вовлекут.
Спорят, кому служить им всласть.

***
Русь изначальная обречена.
Пестрят уделов лоскуты.
Разбилась распрями страна.
Все растащили на куски.

А ворог грозный из Востока
Русским вторжением грозит.
Былинный витязь одиноко
На орды страшные глядит.

И запылали города Руси
Огнем карающих пожаров.
Прими нас, боже, и спаси.
Но сыпет с неба град ударов.

Отчаянно боролись города,
Монгольских волн круша накаты.
Но каждый врозь. Как никогда,
Клубясь, пылают дымные закаты.

Пропала Русь. Разорена.
Уже враги наследство делят.
Страшна судьба и тяжела.
Люди в спасение уже не верят.

Земли вдоль вольного Днепра
Литва и Польша захватили.
Киев сожжен ордой дотла.
Богатырей былин забыли.

О, древняя, святая Русь!
Не встать тебе уж из могилы.
И льется тихо песни грусть.
Народ спокойно копит силы.


















ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РУСЬ МОСКОВСКАЯ













ГЛАВА 1

Веками созданная крепь
Распалась вдребезги, на части.
Никто не стал о том жалеть.
Всяк помнит лишь свои напасти.

Произошел большой надлом,
Когда-то вольного народа.
Нет места мыслям о былом,
Как после трудного развода.

Нет больше Киевской Руси.
Днепр литовцами захвачен.
Киев сторожит край степи-
Забвенья путь ему назначен.

Орда всем правит на Востоке.
Весь юг кочевниками скрыт.
Сердца людей пусты и одиноки.
И блеск побед былых забыт.

Опять скиталец славянин
Ищет прибежище родное.
В одном вопросе он един:
Быть русским - дело непростое.

Сместился русский мир.
Усох и раздробился.
Никто ему уж не кумир.
Единства дух забылся.

Стоит лишь Новгород.
Руси старейшая столица.
Свободен, независим он.
И все ж слаба его десница.

А верхневолжское залесье,
Куда стекался русский род,
Мельчает. Делит поднебесье
Князей удельный огород.

Но князь уже здесь не правитель,
А лишь владелец пахотных земель.
Его земля - лишь срочная обитель
Для тех, кто выжить ставит себе цель.

Беднеет Суздальская Русь.
Торговля в прошлом позабыта.
Людей сковала цепью грусть.
Жизнь всем ветрам открыта.

Все разместились по уделам.
Разорвана единства нить.
Живут довольствуясь пределом,
Дающим право есть и пить.

И где-то, на глухих задворках,
Пока безмолвно дремлет мысль,
Как заалеет где-то в створках
Рассвет страны, смотрящей ввысь.

ГЛАВА 2

Москва. Еще так мало значит
Простое имя, скрытое в лесах.
На помощь ей никто не скачет
С надеждой славы на устах.

Скромно стоит, почти у края
Великой Суздальской земли.
Почет величия еще не зная,
Живет от княжьих дел вдали.

Удельный город. Захолустье.
Часто без князя, не у дел.
Там, где реки Неглинной устье
В Москве-реке нашло предел.

Но положение в пространстве
Станет вершить ее судьбу.
Центр путей в своем убранстве
Гордо несет чрез всю страну.

Москвой рекой, чрез Ламский волок
Люд попадал на Волгу и Оку.
А Яузой и Клязьмой путь недолог
К Владимиру. Идут через Москву.

Идут и с Киево-Черниговского юга
На Переславль и Ростов.
Как не зайти и погостить у друга!
Постой в Москве всегда готов.

И пусть, сначала неохотно,
Москва от власти далека,
Волей отцов своих покорно
Садятся младши сыновья.

Надежду стать великим князем
Всяк забывал, попав в удел.
Очерчен круг, предельно ясен
Низко очерченный предел.

Но люд все шел. И богатела
Деньгами славная Москва.
Сметливым глазом непоседы
Русь собирать взялась она.

Сперва князья скупали землю,
Хозяйской хитростью беря.
А если, вдруг, деньгам не внемлют,
Силой пугнут можно всегда.

И прирастала раз за разом
Владеньями Москвы земля.
Не внемлют никаким указам
Князей московских сыновья.

Так Калита, Тверь укрощая,
Поехал к хану на поклон.
Дарами верность возвещая,
Великим князем вышел он.

А странствующий по Руси,
Церковный высший иерарх,
Подолгу он в Москве гостил.
У Калиты в больших друзьях.

И заложив Успенья храм,
Церковный вес дали Москве.
Воззвав смиренно к небесам,
Митрополит сидит в Москве.

И, наконец, взялась Москва,
Собрать всех на отпор Орде.
По всей Руси пошла молва
О Дмитрии и Куликовом поле.

Ведя народ Руси на агарян,
Москва возвысила себя.
Став во главе русских славян,
Объединенья ждет она.

В одежды белые одел
Дмитрий Донской свою Москву.
Он сделал много славных дел,
Явив Руси одну для всех мечту.

И вот уже Василий Темный
Размером горд, как никогда.
Его удел самый огромный.
Для всех он - главная звезда.

***
Меж тем лютует лиходей
В просторах северной Руси.
Страдают поколения людей
От бед и внешней напасти.

Так двести лет войною за войной
Со всех сторон теснят враги.
Замучили неурожай, пожар, разбой.
Помилуй, господи, и защити.

И крепла мысль среди народа
Об общем доме в государстве.
Устав от бед, стихий разброда,
Задумались о божьем царстве.

Совпали чаянья великороссов
С стремленьями князей Москвы.
Решением больных вопросов
Прониклись люди северной Руси.

ГЛАВА 3

Взрослеет княжий дом Москвы.
Сперва движимый эгоизмом,
Стал центром собирания страны.
Уныние сменилось оптимизмом.

И входят земли северной Руси
В состав московского семейства.
Зажжен огонь национального пути.
Ждут от Москвы величья действа.

И действо было явлено народу.
Третий в династии Москвы Иван,
Решив улучшить Рюрика породу,
Царевну взял из дальних стран.

Софья Фоминична Палеолог.
Обломок падшей Византии.
Традиций греческих пролог
К созданию Москвой России.

И помогла она Ивану ощутить
Себя властителем Всея Руси.
И православия традиции хранить,
Византию сменив на небеси.

И вот, московский князь Иван
Всея Руси становится царем.
Он божьей милостью Иоанн.
Его печать с Византии орлом.

Покончено с татарским игом.
Иван – глава Руси святой.
И опьяненный славы мигом,
Стоит он с гордой головой.

***
О, государь самодержавный!
Власть принимаешь от отца.
А вот канон, единый и державный,
Не смог понять ты до конца.

Так каждый княжеского рода
Должен снискать себе удел.
Пусть маленький. Такая мода.
Глядишь, пострел уже поспел.

Входя в состав земель московских,
На службу шли удельные князья.
Храня наследие заслуг отцовских,
В боярской думе сели сыновья.

Расселись родовитые потомки
По важности фамилии родов.
И превратились в головоломки
Права местнических столов.

Система сложных отношений
Скрепила должности бояр.
Порядок старых предпочтений
Запутан, как ночной кошмар.

Наследуя не должности по роду,
А отношения фамильных должностей,
В боярах видели правителей породу.
Слуг государевых из голубых кровей.

Весь род следил, дабы «потерька»
Не омрачила службы горизонт.
Зато «находка», для удачи мерка,
Воспринималась будто бы архонт.

Так не заслугами, и не борьбой
Давались должности места.
Наследники, довольные собой,
Имели чин, хоть голова пуста.

Но окружив себя боярской думой,
Быстро смекнул московский царь:
Надо хранить покой державы юной
От злых врагов, терзавших ее встарь.

И новые границы государства
С усердием взялись оборонять.
В кругу врагов уж не до чванства.
Новый порядок должен устоять.

И потянулся, службу предлагая,
Служивый люд из разных мест.
И государь, законно полагая,
Милость являл за ратный крест.

Владением земли по месту службы
Пожалован был ратный человек.
Поместьем покрывались нужды
Слуг государевых на весь их век.

И повелось, что всяк служащий
Должен землей своей владеть.
А всякий, землю предержащий,
Должен царю служить хотеть.

Но был еще один владелец.
Царю служить он не хотел.
В леса дремучие пришелец,
Монах, о духе лишь радел.

Земле платящей и служащей
Соперница пришла в пустырь.
Духовностью превосходящий,
Землей владеет монастырь.

Издревле на Руси монахи
Искали жизни не мирской.
В монастыре те божьи птахи
Стремились обрести покой.

И набожное государство
Землей стремилось им помочь.
В незаселенные пространства
Монахи шли от мира прочь.

Глубокой верой в слово бога
Полны сердца святых отцов.
Всей жизнью служат делу бога.
Подвиг аскезы славен и суров.

В пустошь лесную удалялись,
Всего себя для бога посвятить.
Крестьяне к ним переселялись,
Чтоб паль пахать и рядом жить.

И создавались так общины:
Союз монахов и крестьян.
Каждый имел свои причины.
Но бог един и для мирян.

Сперва казна охотно уступала
Дебри не обжитых пространств.
И церковь быстро прирастала
Властью дарованных богатств.

А дальше вклады, что миряне,
Радея нощно о спасении души,
Владенья церкви пополняли.
Внес вклад посмертный и греши.

И монастырь, невольно богатея,
Уже не храм, а вотчинник земли.
Перед житейским благоговея,
Хозяйский вид монахи обрели.

Пытался преподобный Нил,
Вернуть для иноков покой.
Скитскому отречению учил.
Бежать хотел от участи земной.

Но с ним Собор не согласился.
Ведь должно благолепие блюсти.
Дар сей в спасенье подносился.
Иначе смертному покой не обрести.

***
Земля – источник всех богатств.
Но мало ей найти владельца.
Немного пользы от ее убранств,
Если на ней нет земледельца.

И приходил по доброй воле
Крестьянин землю обрести.
И подчиняясь трудной доле,
Брался свободно крест нести.

Как правило, переселенец.
Без средств и своего двора.
По божьей воле земледелец
В чужой земле ищет добра.

Свободный в выборе владельца,
Крестьянин землю брал в подряд.
Часто в нужде, но и по зову сердца.
Земли владелец ему очень рад.


ГЛАВА 4

Объединившись, Северная Русь
Увидела себя Великою Россией.
Прошла веков раздора грусть.
Единый царь всем ведает отныне.

Глава Руси, московский государь,
Стал во главе великой силы.
Слушать бояр, как было встарь,
Не видит больше он причины.

Обижены бояре, о былом скорбя.
А царь делить власть не желает.
Насижены боярские места.
Местничество все процветает.

И вышел политический разлад
Между царем с его боярством.
Страны раздробленной уклад
Несовместим с единым царством.

Не за отчизну шли в Москву.
А в поисках немалых выгод.
Открыто не противились царю.
В интригах находили выход.

И вот московский государь
Уже не мил своим боярам.
Хотят вернуть, как было встарь.
Противятся всем новым нравам.

Василий третий ощутил
Сполна боярскую крамолу.
С каким трудом он получил
Престол и царскую корону!

Взялся проблему разрешить
Его наследный сын Иван.
Бояр к порядку приучить,
Себя избавив от смутьян.

***
Рожденный Тит, в миру Иван,
Трех лет остался без отца.
Пока младенец, будущий тиран,
Спокойно спит, не ведая конца.
 
Как рано юноша чутьем узрел
Высокое небес предназначенье!
В себе - вершителя великих дел.
В царе всея Руси - свое служенье.

Узрел и живо ощутил себя
По божьей милости царем.
И крепло царственное «я»
Необычайно сильно в нем.

Власть править, данная от Бога,
Вдохнула жизнь в его дела.
И без раскачек, прям с порога,
Иван взял в руки удила.

Замыслил поменять порядок
При управлении страной.
Земской собор ввел в распорядок.
Для земства ввел судебник свой.

Пусть с третьего, но все же, раза
Победоносно взял Казань.
Низовья Волги вышли из-под хана.
Отвоевал Иван и Астрахань.

Задумал выход дать стране
На берег Балтики чужой.
Для этого прибег к войне
С Ливонией, затем Литвой.

При нем Сибирью приросла
Русь, преступивши за Урал.
С тех пор все помнят Ермака,
Как он Кучума побеждал.

С рожденья бойкий, озорной,
Иван стремился страстью жить.
Задумывал подвиг земной,
Великим помыслам служить.

Но этот вдумчивый и гибкий ум
Не смог развиться у царя.
Исполнен он тревожных дум.
Врагов высматривает зря.

С детства, ведя обидам счет,
Царь видит козни вкруг себя.
И подозрительность растет.
И крепнет в нем день ото дня.

И лопнула струна добра.
К приближенным царь охладел.
Рада избранников отменена.
Великий гнев Иваном овладел.

Увидел он среди бояр врагов,
Плетущих подленькую нить.
Решил крамолу выжечь прочь.
Опричнину велел учредить.

И начался кровавый пир
С метлой и песьей головой.
И ужаснулся русский мир
Зверской жестокости людской.

Царь то молитву возносил,
То все вокруг топил в крови.
Всю страсть и напряженье сил
Направил в вред своей земли.

Поход на Новгород и Псков,
Террор бояр, монастырей.
Опричник для царя готов
Травить и убивать людей.

Стремясь порядок изменить,
Иван взамен лишь разрушал.
Стал всех без повода винить.
Пока всего себя не исчерпал.

И вот ливонская война
Закончилась ничем.
Страна кругом разорена.
Столько потерь, зачем?

Людская память нарекла
Его грозой меж палачей.
История, не помня зла,
Прозвала Грозным средь царей.

ГЛАВА 5

Московский князь!
Ты стал Царем Всея Руси.
И вдруг, безвольно удалился.
Устал тяжелый крест нести.
Ушел и даже не простился.

Иваном Грозным пресеклась
Династия создателей Руси.
Та линия от Рюрика велась,
Венчая славой племя Калиты.

В припадке бешенства убив,
Сына, наследника престола,
Душу вконец разбередив,
Грозный почил средь горя.

А Федор, его средний сын,
Лишенный всякого рассудка,
Не приспособлен быть один.
Он как безвольная малютка.

И умный шурин Годунов,
Без спешки, тихо-осторожно,
Волей царя владеть готов.
И подданным не так тревожно.

Покорный Федор только рад,
Отдать бразды правленья.
Поклонник неземных отрад.
Заложник полного смиренья.

И оттеснив всех от царя,
Страною правит Годунов.
Мечты о власти, втихаря,
Сделать реальностью готов.

Он правил умно, осторожно,
Дав государству отдохнуть.
Насколько было то возможно,
Наметил новый, мирный путь.

Но слухи бродят по Москве
О младшем брате Федора.
Кто-то смущает ум толпе
О смерти сына Грозного.

Царевич Дмитрий, брат Царя,
От глаз людских был удален.
Не след, смущать придворных зря.
Он царских почестей лишен.

И тут разверзлась страшна весть.
Зарезали враги мальчонку!
Убийц не удалось привлечь.
Растерзаны они вдогонку.

Волненье удалось отвлечь
Соборным объявлением:
Царевича настигла смерть
Божественным велением.

Все было быстро улеглось.
Но тут скончался Федор.
И семя Рюрика оборвалось.
Династии поставлен стопор.

И созван был Земской собор.
Путем народного опроса
Решали, кто займет престол.
Нельзя пустить страну с откоса.

Собор на царствие избрал
Правителя Бориса Годунова.
Как долго он о том мечтал!
Теперь он стал всему основа.

Но был недолог его век.
Начавши с блеском и заботой,
Прослыл как подлый человек.
В мелодии фальшивой нотой.

И вот народная молва
Его убийцей нарекает.
И царские его права
Вдруг под сомненье ставит.

Смерть Дмитрия ему в упрек
Ставит молва поспешно.
Вдруг слух, от смерти уберег
Бог Дмитрия успешно.

И Дмитрий едет из Литвы,
Добыть отеческий престол.
И замутились русские умы.
И Смуты вышел произвол.

Названный Дмитрием идет
С кучкой поляков, казаков.
Его приветствует народ.
Признать царем его готов.
 
И потрясенный Годунов
Скоропостижно умирает.
И в окружении панов
Москва Лжедмитрия встречает.

Печальна участь самозванца.
Недолго правил он в Москве.
Бояре видели в нем оборванца,
А не правителя в стране.

И снова бунт. И самозванец
Убит рассерженной толпой.
Держал себя как иностранец
И поплатился головой.

Распался стержень государства.
Верхи не могут управлять.
Утерян след владельца царства.
Народ боярам не унять.

Недолго был царем и Шуйский,
Венчавший заговор боярства.
Смещен как царь исконно русский-
Жертва второго самозванства.

И завертелась смуты круговерть
С боярской думой во главе.
Борьба за власть идет на смерть.
И ставки выросли вдвойне.

Разлад средь правящего класса.
Все брошено на поиски царя.
Войска поляков и казачья масса
На трон ведут из Польши короля.

Расстроился строй государства.
Утрачена правленья нить.
Владелец атрибутов царства
Утерян. Некого винить.

Но именно потеря властелина,
Владельца всех земель Москвы,
Людей московских пробудила.
Прозрели русские умы:

Из вотчины родилось государство.
И им владели дети Калиты.
А люди, заселившие пространство,
Прав и свободы лишены.

Нельзя владеть всем государством
Единолично, как избой.
Народ, сплоченный святым братством,
Владеет сам своей судьбой.

И в час суровый распаденья
Всех политических основ
Народ восстал за единенье
Против навязанных оков.

Проснулись силы из народа.
На зов церковный поднялись.
Людей служивых было много.
Все в ополчение влились.

Ожесточенье классовой борьбы
Остановилось пред чертою роковою.
Когда вопрос Отечества судьбы
Навис над каждой русской головою.

Запомнит Русь своих героев
По имени поднявшихся вождей.
Защитников русских устоев,
Поднявших на спасение людей.

Нижегородец Минин, князь Пожарский
Возглавили народ из всех слоев.
Освободив Москву, на выбор царский
Созвали люд из русских уголков.

Всем миром долго выбирали
Себе природного государя.
Но мнения не совпадали.
Трудно для всех найти царя.

И выбрали, средь очень многих,
Того, кто безобидней был.
Сможет хранить завет устоев.
Держать в узде и нрав, и пыл.

По сути мальчик, Михаил Романов.
Из всем известной знатностью семьи.
Страдал от Годунова и от панов.
Поставлен во главе русской земли.

С избранием пришел конец и смуте.
И успокоилась московская земля.
И подобающе торжественной минуте
Венчают Михаила званием царя.

ГЛАВА 6

Прощай, преданье ветхой старины!
Ведь после смуты нет к тебе возврата.
Порядки в обществе изменены.
Страница новая истории начата.

Прервался политический обычай.
И государь от государства отделен.
Сменился ход порядков и обличий
На то, как правит государством он.

Дотоле, царь – всему хозяин.
Владелец государственной земли.
Скорее собственник и барин,
Творящий суд от всех вдали.

Народ считал себя пришельцем,
На время принимавшим власть.
Считал государя владельцем,
Давая править ему всласть.

Безвластье смуты изменило
Взгляды на общество и власть.
Народ вдруг понял, что он сила,
Не давшая стране пропасть.

И избираемый собором,
Новый московский государь
Уже в ответе пред народом.
Забыто все, как было встарь.

Это не значит, что боярство
Оставило спокойно власть.
Да и окрепшее дворянство
Стремится на глаза попасть.

Отсюда вышло затрудненье.
Собор венчал цареву власть.
Самодержавное правленье
Ждала суровая напасть.

***
И вот, казалось бы, наследный,
Но выборный собором государь.
По сути, самодержец гневный.
На деле же мальчишка-царь.

Полезши в кузов, молодой Романов
Уж пожалел, что назвался груздем.
Необразованный, без царских планов
Стал вдруг страны большой вождем.

Не находя опоры в знати,
Он полагался на отца.
Желал всемерно благодати
Для славы своего венца.

По всей стране ввел воеводства,
Крепя для власти вертикаль.
Наладил пушек производство.
Реформой армии поднял мораль.

А в пестроте гражданских состояний
Ввел замкнутость сословного деленья.
Тягло иль служба - не предмет желаний.
Теперь обязанность от самого рожденья.

И костенеет весь общественный состав,
Делясь на замкнутые классы.
В каждом сословье свой устав.
Нет больше разнородной массы.

Больней всего задело всех крестьян
Такое жесткое сословное деленье.
В свободе выхода возник изъян.
Лишен крестьянин волеизъявленья.

Крепя крестьянина к земле,
Его крепили и к владельцу.
Он боле не хозяин сам себе.
Не повезло, вконец, терпельцу.

***
И все ж, Россия прирастала,
Идя неудержимо дальше на восток.
Дошла до далей тихих океана.
Вдохнула всласть соленый ветерок.

Но главные торговые пути
Южных и западных морей
Русским закрыты. Не пройти.
Противники пока сильней.

На западе Литва, и шведы, и поляки.
На юге турки, крымский хан.
Все стороны желают смертной драки.
Всех охватил хмельной дурман.

А судьбы русских областей,
Входивших в русскую Литву?
Что может быть еще важней?
Надо помочь родному естеству.

Уже ведь многие века,
Сбирая Русь со всех концов,
Радеет о своих Москва,
Гордясь землей своих отцов.

И с каждым разом все сильнее
Перед Москвой вставал вопрос.
О судьбах западной Руси радея,
Сомненьем мучился Великоросс.


ГЛАВА 7

О, западная Русь! Забытая в веках,
Ты все ж осталась православной.
В чужой стране, горечь в сердцах.
В своей земле, ты - гость нежданный.

Литва и Польша, унией скрепив
Свою судьбу в стране единой,
Корону с Княжеством объединив,
Назвались Речью Посполитой.

И земли бывшей Киевской Руси
Порядкам польским подчинились.
Католицизм на них от Рима привнесли.
Законы крепостные утвердились.

У края княжества Литвы
Русь превратилась в Украину.
Безлюдна степь и города пусты.
И лишь крестьянин горбит спину.

И все же манит степь Украйны
Люд промысловый, удалой.
Богаты земли здесь, бескрайны.
И воздух легкий и хмельной.

Вновь оживилось Поднепровье.
Бегут крестьяне к вольнице степей.
И создавая заново подворья,
Ведут себя все боле удалей.

В защите от кочевников-татар
Своих домов, хлебов полей
Потомки победителей хазар
Создали мир особенных людей.

Крестьянский труд и сабля под рукой.
Готовый дать отпор за тех, кто дорог,
Вольный казак, бесстрашный и лихой.
И путь его домой так бесконечно долог!

За казаком, буквально по пятам
Ступают шляхтичи и паны.
Поместья знати, замков караван
Плотно прикрыли юг Украйны.

Пыталась Польша приручить
Казачество себе в защиту.
Реестр принялась вводить,
Чтобы не дать себя в обиду.

Но ненавидя шляхту и панов,
Казак уходит ниже по Днепру.
Туда, где нет ни рабства, ни долгов.
Себя вверяет братству и челну.

И славой грянула у Запорожья Сечь,
Казацкой вольницы станица.
Берясь себя и православие сберечь,
На Хортице воздвигнута столица.

И вскорь про лихость казаков
Прознали все окрестные народы.
Ради добычи он на все готов.
И дом ему - небесные просторы.

В итоге стал он бунтовать
И против шляхтича и пана.
Поспольство не желая знать,
Он как не заживающая рана.

А тут разлад основ церковных.
Собором брестским униат,
Искатель с Римом скреп духовных,
К католикам податься рад.

И на защиту православной веры
Казацкий гетман с войском встал.
Привыкший жить без всякой меры,
Знамя борьбы за веру гордо взял.

Увы, казачество не однородно.
Состав его смущает пестротой.
Не приучили жить их благородно.
Все больше ходят голытьбой.

В реестр включены оседлые казаки.
А так все больше беглых из крестьян.
Годны в реестр все на случай драки.
Но после драки, ты - опять смутьян.

И так скопляясь в Запорожье,
Ведут казаки мятежи.
Частенько забывая слово божье,
Творят разбой и грабежи.

Идет восстанье за восстаньем
С торицей не один десяток лет.
Все завершилось расставаньем.
И вольницы простыл и след.

В итоге, Польша властною рукой
Себе казаков подчинила.
На землю снизошел покой.
Но зреет скрытая обида.

Туго затянут малоросский узел.
Вражда повсюду. Правды нет.
Наверное, Македонский нужен?!
Хмельницкий взялся дать ответ.

Пытался разрубить казацкой саблей
Хитросплетение враждующих сторон.
Его призыв стал той последней каплей,
Прервавшей резко бесконечный стон.

Вновь вспыхнула заря восстанья.
Вся Малороссия бурлит в огне.
И превзошел все ожиданья
Успех восставших, как во сне. 

Трех битв хватило. И Богдан –
Всей Малороссии хозяин.
Он даже в Киеве признан
Заступником русских окраин.

Пойти под руку православного царя
Пытался как заступник веры.
Но медлил царь, ничто не говоря.
Меж тем, на гетмана напали беды.

Не получив ответ московского царя,
Он потерпел от Польши пораженье.
Союз с поляками искал, что зря.
Усугубил свое плохое положенье.

Голод и мор прошли по Украине.
Грабят поляки, крымский хан.
И малоросс живет, как на чужбине.
Вместо надежд – сплошной обман.

Москва же не торопится вмешаться.
Ей кажется, что собирание земель
Должно само в итоге состояться.
Важнее избежать горечь потерь.

И лишь, когда стало понятно,
Что гетманство не удержать,
Москва взялась за дело внятно:
От казаков присягу отобрать.

И с Польшей началась война.
С успехом быстро подружились.
И Белоруссия, Волынь, Литва
К цареву титулу присоединились.

Но с севера, вдруг, вторгся швед.
Взял в Польше Краков и Варшаву.
Стерпеть не смог Москвы побед.
И с ней в войну вступил за славу.

На время с Польшей замирившись,
Москва пыталась Ригу взять.
Серьезных результатов не добившись,
Пришлось со шведом мир искать.

Меж тем, Богдан Хмельницкий умирает.
И тут пошел разлад средь казаков.
И войско запорожское вдруг присягает
Короне польской и конфликт готов.

Москва унижена под Конотопом.
И вновь пришлось ей Польшу воевать.
Эта война ей вышла боком.
Литву и Белоруссию пришлось отдать.

И в этой жесткой и тяжелой схватке
Противники дошли до истощенья сил.
Дела обоих в крайнем беспорядке.
Казну до меди поединок иссушил.

И только враг обоих, гетман Дорошенко,
Противников невольно к миру побудил.
Подавшись вдруг к турецкому султану,
Грозным врагом две стороны он помирил.

И долго враждовавшие державы,
Перед лицом единого врага,
В союз объединились не для славы,
А ради сохранения себя.

Так вечный мир меж двух держав
На целый век поставил точку
В столетнем споре кто был прав.
Не справиться им в одиночку.

Увы, о Малороссии забыто.
Пришли другие времена.
И хоть так много пережито,
Сложно сказать, чья здесь вина.

В своей вражде Украйна разделилась
Напополам по берегам Днепра.
На левом за Москвой власть сохранилась.
Достались Польше справа берега.

И молвить лишь слова осталось,
Которыми Богдан успел прослыть:
Как не того ему хотелось,
Чтоб тому делу так вот быть.

ГЛАВА 8

Война с поляками и горечь Украины
Достались новому московскому царю.
Собор избрал его после отца кончины.
Теперь царь Алексей в ответе за страну.

Его готовили с самых пеленок,
Чтоб бремя власти возложить.
Но вновь царем избран ребенок,
Чтоб мненьем старших дорожить.

Вполне самодержавный властелин,
Царь Алексей был набожен и кроток.
Попал в поток запутанных годин.
И внутренних и внешних хлопот.

Умел с боярами высокими поладить.
К правлению активно привлекал.
Но рядом с честным мог поставить
Людей, которых сам и презирал.

Начать пришлось ему с основ.
Вернуть для власти уваженье.
Не тратя много лишних слов,
Велел принять законов уложенье.

И, наконец, решавший все обычай
Своду законов место уступил.
Для поддержания приличий
Собор все быстро утвердил.

Возвысив Никона до патриарха,
Ему реформу церкви поручил.
А тот, как персонаж Плутарха,
Себя великим возомнил.

Начав невинно с исправленья
Церковных книг от старины,
Забыл христианское смиренье.
Потребовал вселенской чистоты.

Вдруг старорусские обряды,
Идущие из глубины веков,
Как устаревшие наряды,
Подходят лишь для простаков.

И ахнули от изумленья
Все свято чтившие обряд.
Не так искали искупленья,
Им иерархи сверху говорят.

Выходит, не умели люди
Молиться богу, небесам.
Не так написаны иконы.
Не так служили чудесам.

И не найдя в изданных книгах
Привычный с детства ритуал,
По-старому в своих молитвах
Народ взор к богу обращал.

И тут нашла коса на камень.
Нельзя решенья церкви отвергать!
Анафемы обещан пламень
Отказникам нововведенья принимать.

И отлученные от православной церкви,
Старообрядцы отказались признавать
Власть иерархов. Их слова померкли
Для тех, кто тяготился веру предавать.

Раскол единой паствы на две части
Обжег тревогой русские сердца.
Со старой верой связаны напасти.
А новой сложно верить до конца.

Но Никон все не унимался.
Себя возвысил до царя.
А царь в долгу и не остался.
И Никон отлучен от алтаря.

Нововведение прижилось,
Сомненьем окружая старину.
Отсталость нравов обнажилась.
Самодовольства смыло пелену.

Росло неудержимо осознанье
Отсталости понятий старины.
Вступив с Европой в состязанье,
Ищут ответов русские умы.

Все больше с запада влиянье
Будило в русских людях мысль,
Как избежать нам отставанья
И в чем культуры нашей смысл.

Охотнее всего в военном деле
Брались порядки перенять.
Держа войска в голодном теле,
Не получалось наступать.

Реформа армии на западный манер
Дала стране промышленный толчок.
Командует подчас не русский офицер,
Но пушки льет наш русский мужичок.

И вот в московских избранных кругах
К «потешным хитростям» уж зреет интерес.
Он будит любознательность в умах.
В образовании вдруг видится прогресс.

Однако, побороть боязнь
Прямого с запада влиянья,
Мешала стойко неприязнь
Смотрящего назад сознанья.

И не решаясь напрямую
Науку с запада вводить,
Тропинку ищут обходную,
Чтоб старине не навредить.

Монах западнорусского разлива
Был призван стать проводником
Научных знаний, западного чтива
В согласье с православным божеством.

Царь Алексей, всецело верный старине,
Готов и новым ветрам потакать.
Но стать у нового движенья во главе,
Не смог в себе он сил сыскать.

Он блюл старинный свой обычай.
Хотя, другим вкушать он не мешал
Плоды прозападных приличий.
Да и себя частенько ими баловал.

***
Меж тем война, на оборону траты
Опустошали царскую казну.
Громы банкротства гулкие раскаты
Пугали бедствием страну.

И находясь в фискальной лихорадке,
С людей пытались больше взять.
Налог на соль в отчаянном припадке
Ввели. Народ принялся бунтовать.

Служивым людям не хватает денег?
Проблемы нет. И вместо серебра
Им платят суррогатом медных денег.
От этой меры тоже не было добра.

Стесненьем в средствах изнывая,
Все чаще власть просит Собор
Податных мер вводить без края.
И меж сословий начался раздор.

Мелеет земское народное участье.
Крестьянину в Соборе места нет.
Его постигло новое несчастье:
Отмена давности урочных лет.

Замкнувшись наглухо, сословья
Пекутся только о своих правах.
Собор стал кузницей злословья.
Слышны лишь жалобы в его речах.

И постепенно замирает
Соборное участие в делах.
Народ смиренно забывает
О власти, виденной в мечтах.

Рознь интересов, настроений
И истощенье людских сил
Вели к накалу возмущений.
Мятеж в Москве их возвестил.

Цветут корысть и произвол
Среди боярского правленья.
Слабохарактерный престол
Глаза закрыл на преступленья.

И «всколыбалась» на боярство
Восставшая в столице чернь.
Грабят и жгут боярские убранства.
Камень в руке и шапка набекрень.

Затем Устюг, Томск и Козлов
Огонь мятежный подхватил.
Бунтуют Новгород и Псков
И Соловецкий монастырь.

Венцом народных возмущений
Стал мощный Разина мятеж.
Чашу всех мыслимых мучений
Народ испил, конец надежд.

В верхах средь горя неудач
Все чаще чувствуют отсталость.
Так много для решения задач!
Да только сил осталась малость.

Смотря на прогрессивную Европу,
Грустили просветленные умы.
Устроив без просвета жизнь холопу,
Не дотянуться до желанной высоты.

Увидели вдруг силу государства
Передовые русские умы
Не в умножении тягла мытарства.
В подъеме сил труда страны.

Царь Алексей не смог задать
Нужным реформам направленье.
Хотя и смог вокруг себя создать
Преобразовательное настроенье.

И Ртищев, и Ордин-Нащокин,
Голицын с ними наравне,
В своих делах каждый достоин
Признания заслуг вполне.

А незадолго перед смертью
Царь Алексей решил явить,
Обласканного благой вестью,
Наследника. Престол хранить.

Федор занял отца престол.
Он с детства глубоко владел
Учением из польских школ.
О западном влиянии радел.

Поклонник польского формата,
Блестящий польский кавалер,
Пытался всуе русского собрата
Перековать на шляхтинский манер.

Ведя войну с Османской Портой,
Он отменил местничества права.
И чтоб отмене стать бесповоротной,
Разрядным книгам он пустил огня.

Переписал по головам все населенье.
Платить налог должна всяка душа.
Черпал в образовании вдохновенье.
Болея часто, он все делал не спеша.

Он не успел до своей ранней смерти
Наследнику отдать царский престол.
И вновь, в возникшей круговерти
Маячит хмуро общества раскол.

***
Так век, начавшийся с заботы,
Как выстроить в стране закон,
Не смог заполнить все пустоты,
Число которых было легион.

И, нервно, то вперед ступали,
То в страхе пятились назад.
Реформы бурно обсуждали.
Нередко трезво, чаще невпопад.

Люди того бурлящего столетья
Сумели трезво осознать,
Начавши с смуты лихолетья,
Как многое им надо знать.

Увидели в уме основу благочестья.
Поверили в науку как в мечту,
Несущую благие всем известья.
Культурой пробудили красоту.

И наступал неумолимо
Новью пылающий рассвет.
Его ростки пока незримо
Из будущего шлют привет.



















ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ











ГЛАВА 1

В конце весны-начале лета
Царь Алексей вновь стал отцом.
Для матери, сын - лучик света.
И этот сын был наречен Петром.

Сын многодетного отца,
У матери он первым был.
В тени отцовского венца
Первых четыре года жил.

И тут его царица-мать
Стала несчастною вдовой.
Пришлось ей лиха испытать.
Она была второй женой.

Царем стал Федор, брат Петра.
Сын первой Алексеевой жены.
Меж семьями нет мира и добра.
Их отношения вражды полны.

У Милославских жажда власти
Несет в себе законный интерес.
Нарышкиным грозят напасти:
Родня царя имеет больший вес.

Вдова-царица прозябает
С Петром и дочерью своей.
Судьба детей ее смущает:
На свете много злых людей.

После недолгого правленья
Уходит Федор в мир иной.
Умер бездетным и сомненья
Опять сгустились над страной.

От разных матерей два брата
Могут занять отцов престол.
Здоровье у Ивана слабовато.
А Петр мал еще, как тот щегол.

И порешили тут высокие бояре
Мненье народа испросить.
И с патриархом вместе в паре
С крылечка кликнули, как быть?

Народ в ту пору, бывший рядом,
Крикнул Петра мимо Ивана.
И на крылечке, тут же, разом
Вопрос решили без обмана.

И патриарх Петра благословил.
Казалось, час Нарышкиных пробил.
И Милославские уж не жалеют сил,
Стремясь, чтоб этот час не наступил.

И Милославские взялись интриговать.
Сестрица Софья, корыстью пылая,
Стрельцов в Москве подбила бунтовать.
Накрыла всех волна жестокости без края.

Нарышкины душители Ивана!
Ворвались в царские палаты.
Душа стрельцов мутна и пьяна.
Ищут злодеев для расплаты.

Царица попыталась всех унять.
Петра с Иваном людям показать.
Но принялись Нарышкиных карать.
Сторонников и братьев убивать.

И замолчало духовенство.
Попрятался боярский род.
Царит одно лишь изуверство.
И тут вступил простой народ.

Мятежные стрельцы в угаре,
Пограбив вдосталь терема,
Решили, раз два брата вправе,
Пусть правят вместе, власть одна.

Так появился первый царь.
Им стал болезненный Иван.
А рядом Петр, тоже государь.
Он слишком юн, совсем пацан.

Бразды правления страной
Регентше Софье вручены.
Теперь лишь ей и ей одной
И все и вся подчинены. 

Вдова-царица молча удалилась
От грустных стен жестокого Кремля.
В Преображенском поселилась,
В тревожных думах скорбь копя.

С тех пор царь Петр невзлюбил
Так напугавшую его Москву.
В Преображенском ставку учредил.
В историю вписал свою главу.

ГЛАВА 2

Как скучно с матерью наедине!
Бурленье мысли прервалось.
Живость характера вдвойне
Томлением Петру отозвалось.

Ему так нравилось учиться.
Как много он хотел узнать!
Хотел чему-нибудь дивиться.
И принялся всерьез играть.

Так вон, из комнат во дворы
И рощи скучного села!
И выбрал для своей игры-
Игру в военные дела.

Набрав товарищей себе,
С Кремля он тащит арсенал.
Солдатский мир в его судьбе
Извечной страстью ему стал.

Росли потешные войска.
И вместе с ними Петр рос.
Ему нужна умелая рука.
Потеху мыслит он всерьез.

Для продолженья экзерсис
Потребны знания, которых нет.
Потеха не простой каприз.
В немецкой слободе нашел ответ.

Ведь рядом, со времен отца,
Сложился иностранный мир.
Так манит и прельщает слобода,
Где образованность - кумир.

Страсть к иноземным знаниям
К вторичной выучке Петра вела.
Не будешь сыт одним преданием.
И слобода Петра в объятья приняла.

И упоенно Петр принялся учиться.
Освоил геометрию, цифирь.
Стрелять из пушек наловчился.
Фортификации разгрыз псалтырь.

Случайно обнаружив ботик,
Стал флотскую науку изучать.
И, как пылающий любовник,
О кораблях все хочет знать.

И привлекая иностранцев
К себе в потешные войска,
Ночами кружит в вихре танцев,
Которыми прослыла Слобода.

Курит табак, влюбился в немку.
В уме прозападный настрой.
Покинул старины он клетку.
Не терпит он Кремля застой.

В попытке образумить сына
Мать принялась его женить.
И хоть невеста не любима,
Здесь некого за то винить.

Женившись Петр понимает:
Он может править уже сам.
Царевна Софья тоже знает:
Он для нее не по зубам.

И все ж, желая удержаться
Владычицей русских земель,
Софья пыталась отыграться.
И избежать всех благ потерь.

И пущена нежданно весть:
Петр с потешными полками
Задумал для царевны месть.
Грозится губными делами.

Не вышло. Софья проиграла.
И «третие зазорное лицо»
В монастыре. Не угадала.
Петру ж по праву повезло.

Так занялась петровская заря.
В глубокой нелюбви Петра
К устоям старорусского Кремля.
Виной тому стала его сестра.

Стрельцы, бояре, духовенство
Петру стали синонимом врагов.
Одно лишь в мире совершенство:
Мощь кораблей и марш полков.

ГЛАВА 3

Нет, не спешил страною править,
Тот, кто изменит всю страну.
В Кремль вернуться не заставить
Петра, влюбленного в войну.

И стала править его мать,
На родственников полагаясь.
Мздоимство стало процветать.
Крали безбожно, не гнушаясь.

А Петр вновь вернулся на Кукуй.
К своим полкам, артиллеристам.
Не в силах он, как не толкуй,
Старый устой наполнить смыслом. 

С годами детские забавы
Приобрели серьезный вид.
Его полки – гордость державы.
От пушек – вся земля дрожит.

И, наконец, решил на деле
Себя и войско испытать.
И хоть казна уж на пределе,
Пошел он турок воевать.

Решил он взять крепость Азов.
И выйти, наконец-то, к морю.
Южных морей далекий зов
Манит к себе, зовет на волю.

И вышел первый сей поход
Как водится, конечно, комом.
Азов без флота взять не смог.
Поход закончился позором.

Петру запомнился горький урок.
Стал строить флот без промедленья.
Стремительно, в кратчайший срок
Азов был взят, прочь все сомненья!

Но заперт Керченский пролив.
А русский флот пока что слаб.
Запретен плод из черноморских нив.
Азовский флот – не тот масштаб.

Нужны союзники в войне.
Не справиться здесь в одиночку.
Отсталость в технике вдвойне
Ставит на выборе Европы точку.

И снаряжается посольство
Все об Европе разузнать.
Их интерес не хлебосольство.
Хотят союзников призвать.

Инкогнито зачислен в свиту,
Царь Петр как Михайлов сын.
Не хочет прятаться за титул.
Он тянется к людям простым.

И, наконец, увидел он Европу.
О ней так много слышал в Слободе!
Он так давно испытывал охоту
Освоить технику к всеобщей выгоде.

Царь-плотник удивил Европу.
А он стремится ремесло познать.
Берется делать черную работу.
Все хочет досконально разобрать.

К цивилизации Европы
Не проявил он интерес.
О верфях, фабриках заботы.
В них заключается прогресс.

С Москвы тревожное известье
Прервало радости Петра.
Софья опять, с стрельцами вместе,
Творит крамольные дела.

Бунт подавили до его приезда.
Жестокий розыск вел он сам.
Бутовщиков постигла бездна
Кровавых казней, стыд и срам.

***
Почила мама, гордая царица.
Умер Иван, соратник-царь.
Жена, столь нелюбимая девица,
Отправлена в постриг в Суздаль.

Союз противников османов
Не стал России помогать.
Ведь им сейчас не до султанов:
Хотят Испании кусок урвать.

Пришлось искать мира у турок.
Забыть мечту южных морей.
Забыт, как брошенный окурок,
Ненужный флот азовских гаваней.

Ну что ж, и начал все с начала
Петр, российский государь.
Раз Турцию побить силенок мало,
Пусть вкусит швед нашу удаль.

И Петр, так давно мечтавший
Быть моряком теплых морей,
И все же духом не упавший,
На Север повернул своих коней.

На руку скорую, в детали не вникая,
Создали против Карла Северный союз.
Вошли в него, на силу русских уповая,
Польша, Саксония и Дания – ненужный груз.

Карл быстро вывел Данию из оборота.
Бомбежка с кораблей и Дании - капут!
Петр, не ждавший столь крутого поворота,
Решил, не мешкая взять Нарву, на испуг.

Собрав большую армию из новобранцев,
Осенней грязью стали Нарву осаждать.
Снарядов мало, скудность тощих ранцев
Едва ли помогали русским побеждать.

Сначала обстреляли крепость:
Негодны пушки для стрельбы.
А хитрый швед пошел на дерзость:
Скрытно напал из вьюжной тьмы.

И небольшая шведская бригада
Весь русский корпус разнесла.
Для иностранцев плен – награда.
А смертям русских нет числа.

И так врасплох, без должной подготовки,
Ввязались русские в войну.
И с лихом двадцать лет без остановки
Тянули лямку на своем горбу.

Сам Петр называл «трехвременной» наукой
Ту Северную школу поражений и побед.
Туго понятливый, закончил с такой мукой,
Три раза то, что каждый учит за 7 лет.

ГЛАВА 4

Петру не привыкать все начинать сначала.
Разгром под Нарвой его не смутил.
В первой главе всегда так долго до финала.
Стал укрепляться Петр, не жалея сил.

Стал пополнять войска усиленной вербовкой.
На пушки переплавил часть колоколов.
Влюбленный в море, с плотницкой сноровкой
Стал строить новый флот, набрав сорвиголов.

А Карл, решивши дело в шляпе,
Сыграл невольно на руку Петру.
Подумал о Петре как о растяпе.
А слабый враг ему не по нутру.

За польским Августом начал гоняться
Среди лесов и польских городов.
С Петром он перестал считаться.
Ведь победителю не надо слов.

И началось взаимное кровососанье.
Петру способствовал тактический успех.
Но множилось народное страданье.
Даже двухжильные не могут без утех.

Повсюду зреет раздраженье.
То там, то тут терпенья рвется нить.
То Астрахань отбросила смиренье.
Или башкиры не хотят с Россией жить.

А на Дону все вылилось в восстанье.
Булавин армию собрал из казаков.
Подавлено жестоко в назиданье.
И скорби крик взлетел до облаков.

Но страсть Петра неудержима.
Он рвется к морю во всю прыть.
И день, и ночь неутомимо
Прядет реформы свою нить.

И, наконец, он вышел к морю.
В безлюдном месте, близ Невы.
И объявив с плеча цареву волю,
Столицу заложил вместо Москвы.

Здесь был стремительно построен,
Ставший грозой, Балтийский флот.
И в честь апостола Петра устроен
На Заячьем острове военный форт.

А между тем, пал дорогой союзник.
Низложен Август. Торжествует Карл.
Победной Швеции прислужник,
Станислав, во главе Короны встал.

Оставшись на один с Петром,
Карл было двинул войско на Москву.
Но, вдруг, ее оставил на потом.
И в Малороссию принес войну.

И здесь удача улыбнулась
Петру при битве у Лесной.
Подмога Карла захлебнулась
От русской прыти удалой.

Лесная – мать Полтавской битвы.
В Полтаве шведов ждал разгром.
Итог страданий, жертв, молитвы.
В войне настал великий перелом.

Засуетилась удивленная Европа.
На русских изменили взгляд.
Уже страна не дикого холопа
С Европой встала в один ряд.

Пьянит большой победы упоенье.
Как много в ней надежд и сил!
Поверив в наступившее везенье,
Наш царь войну османам объявил.

И вновь его настигло пораженье.
У Прута он войсками турок окружен.
И чтобы избежать позора и плененья,
Азов обратно туркам возвращен.

Прощай, мечта о Черном море.
Холодной Балтике привет!
Не помнит Петр долго горе.
Еще вкусит сладость побед.

Будет Финляндия и битва при Гангуте.
Вмешательство в германские дела.
Ништадтский мир, по форме и по сути,
Принес великую победу для Петра.

И победитель в Северной войне
Стал императором российским.
Путь к старорусской стороне
Остался в прошлом и забытым.


ГЛАВА 5

Петр не знал покоя мира.
Войне себя он посвятил.
Он ведал одного кумира.
Ему отдал избыток сил.

Соль жизни, армия и флот,
Навечно в сердце поселились.
Державы гордость и оплот
В едином смысле слились.

Реформа вооруженных сил
Была его первейшим делом.
Он сердца страсть в нее вложил.
Был предан ей душой и телом.

Прибор охотников был заменен
Прямым из рекрутов набором.
Строй регулярный был введен.
Служить стало хорошим тоном.

Теперь не только дворянин
Военной стати стал достоин.
Пришел служить простолюдин:
Из всех сословий нужен воин.

Казна взяла всю на себя заботу
О нуждах вооруженных сил.
И моряков, и конников, пехоту
Наш Петр на своих руках носил.

Разбив страну на округа губерний,
Он поручил военных содержать.
Но, из-за произвольности делений
Процессом стало сложно управлять.

Он обложил фискальным гнетом
Уже скудевшие тяглом дворы.
Пропитанный крестьянским потом,
Налог стал главным для казны.

И все ж, военная реформа,
Вбирая мощь большой страны,
В фундамент заложила зерна,
Дающие великие плоды.

И современной выучкой блистая,
Росли победные полки.
Защитники родного края
Обучены, вооружены.

Но главный результат реформы-
Дарил России флота паруса.
Морские волны стали ей покорны.
И грозен вид Андреева креста.




ГЛАВА 6

Великий русский реформатор
Служил своей России до седин.
Возвысивший Россию, император
Величьем плана не был одержим.

Царь-самоучка, царь-мастеровой
Во всем стремился разобраться сам.
Хозяин и земли, и веры многовековой
Всю жизнь он посвящал земным делам.

Без плана, лишь живя моментом,
Текущими делами все изменял вокруг.
Польза Отечеству железным аргументом
Служила, чтобы знать, кто недруг или друг.

Своими повседневными делами
Он изменял порядки и людей.
К труду привычными руками
Ковал каркас новых идей.

Черпал он государственные силы
Из славной русской старины.
Умел напрячь людские жилы
Для нужды власти и страны.

Он взял у Запада и технику, и знанья,
Чтоб крепче Русь стояла на ногах.
В отсталости он видел наказанье.
Не мил ему патриархальный прах.

И все ж, петровская эпоха
Звучала бы не так в веках,
Когда б, без продыху и оха,
Не изменялись люди на глазах.

Своею неуемною натурой
Петр все общество взорвал.
Он стал центральною фигурой,
Несущей новь на пьедестал.

Он выдвинул вперед дворянство.
Служить Отечеству призвал.
Руси обширное пространство
Хранить и множить доверял.

По-новому взглянув на дворянина,
В сословии уклад весь изменил.
Примером для сего великого почина
Петр себя всецело посвятил.

Служить Отечеству на море и на суши,
Исправно должен дворянин.
Нельзя бесцельно бить в баклуши.
В строю стоять всем как один!

Помимо воинского долга,
Призвал вести гражданские дела.
И чтобы было больше толка:
Ученью свет, а не ученью тьма.

Петр решительно дал перевес
Дворянской службе над породой.
Он не терпел знатных повес.
Способных награждал свободой.

Чиновник заменял аристократа.
Заслуг породы больше нет.
Табель о рангах – вот награда
За службу безупречных лет.

Единонаследие введя в закон,
Менял права служебного владенья.
Имения оставил за одним лицом
Для вечной службы через поколенья.

ГЛАВА 7

И упрощался общества состав.
Нужны ведь деньги для казны.
Все население села переписав,
Петр искал сословной простоты.

Холопство с вольницей прижав,
Всех годных записал в солдаты.
Для остальных селян один устав:
Все крепостными встретили закаты.

Стремясь в народный труд внедрить
Новейшей техники приемы,
С Европы стали мастеров ввозить
И строить новые заводы.

На обучение русских мастерству
Наш Петр тоже денег не жалел.
Ведь, заграничное учение к лицу
Ученикам мануфактурных дел.

Дельцы промышленности, наконец,
Снискали государства уваженье.
В ряд с ними встал русский купец,
Негоциантов новых поколенье.

Петр мечтал всему и всем привить
Страсть неуемную к ученью.
В науке видел средство лучше жить.
Предпочитал расчет везенью.

***
Прощай, Москвой построенная Русь!
Увидел мир имперскую Россию.
И все ж светла на сердце грусть:
В Петре находим мы мессию.

Успел едва лишь приступить
К постройке храмины России.
И все ж, его заслуг не умалить.
Жил не за тем, чтобы его любили.

Он все же стал водоразделом,
Делившим время до и после.
Все изменил одним примером.
Дал свое имя всей эпохе.

Трудней всего пришлось народу
Прощанье с милой стариной.
Своим страданьем вымостил дорогу
Созданию державы мировой.

Пришлось отдать все без остатка
Народу на алтарь Петра.
Большою жертвою, ценой достатка,
Но свято веруя в Христа.

Народ не понял устремлений,
Толкающих страну вперед.
Из скудных умозаключений
Решил пришел Христос наоборот.

«Антихристом» и «самозванцем»
Труды Петра он наградил.
Новым империи убранством
Петр народ не вдохновил.

Еще так много не сбылось.
Но время вышло для Петра.
Все лучшее в веках отозвалось.
И загорелась новая звезда.

ГЛАВА 8

В России умер первый император.
И раздался сердечный вой.
Ушел из жизни главный реформатор.
Он, наконец, обрел покой.

Упала в лету сильная рука,
Во всем державшая порядок.
И хоть при нем жизнь нелегка,
Вся будущность полна загадок.

Смятенье подданных легко понять.
Создатель нового пути России
Не указал, кому престол отдать,
Кто поведет страну вперед отныне.

«Отдайте все» успел лишь написать
Пред смертью русский император.
Свою же волю не сумел реализовать
Империю создавший триумфатор.

Поменян им самим закон
О праве претендента на престол.
Болея за судьбу реформ,
Сам допустил во власти произвол.

Сам государь лишь вправе назначать,
Кому в стране отдать свой трон.
Хотел самостоятельно судьбу решать.
И право назначать он ввел в закон.

Но так не смог преемника взрастить.
И молча удалился в мир иной.
Распалась на два родственная нить
Династии, век правившей страной.

На ветви раздвоился царствующий дом.
Одна, имперская, шла прямо от Петра.
Другая, царская, забытая с таким трудом,
Тянулась от Ивана, его братского царя.

И так престол стал волей случая
Игрушкой в корыстных руках.
Интригами придворных мучая,
Правление слабело на глазах.

Переворотов кутерьмой
Запомнилась эта эпоха.
Надолго позабыт покой
Среди дворцового подвоха.

***
Петр Великий очень не любил
Бояр, Москву и духовенство.
Он тратил весь избыток сил,
Чтоб оттеснить их от главенства.

Он перенес столицу в Петербург.
Создал Синод, стесняя патриарха.
И излечил спесивости бояр недуг
Заменой Думы на сенатского экзарха.

В своих отлучках, для ведения дел,
Петр явил Сенат, послушный его воле.
Сенат о царских поручениях радел.
Но стал вершителем указов вскоре.

И вот, распорядительное детище Петра
Столкнулось с непосильною дилеммой.
Едва закрылись императора глаза,
Сенат уже ломает голову над схемой.

В отсутствии петровской воли
Сенату нелегко пришлось.
Петровского правления итоги
Могли поставить под вопрос.

Ведь очевидный претендент
На императорский престол,
Еще не выросший из детских лет,
Был на сенаторов по делу зол.

Тезка прославленного деда
И сын, Сенатом осужденного, отца.
Для недругов Петра победа.
Сторонникам - удел тернового венца.

И знать чиновная из новых бюрократов,
Отринув прочь закон и правила,
В традициях придворных плутократов
Жену Петра к престолу возвела.

Екатерина, верная жена петрова.
Любима гвардией, легка и весела.
Злым языкам дает отпор сурово.
Своим вниманием не балует дела.

Какой момент для правящего класса!
Сбывается извечная мечта.
Спасти себя от прихоти монарха
 Элите захотелось неспроста.

Добившись званья, положенья,
Так хочется душою отдохнуть!
И избежать тревог смятенья:
А вдруг изменится карьеры путь?

Тайный Совет верховной власти
Должен упрочить знать в ее правах.
Он самодержца ограничивал отчасти,
Держа влиянье на Сенат в своих руках.

ГЛАВА 9

Недолго длился век Екатерины.
Спустя два года тихо умерла.
И незадолго до своей кончины
Петру Второму трон передала.

И новый мальчик-император
Совету тайному на верность присягнул.
А Меньшиков, всей власти узурпатор,
Вконец, державно спину разогнул.

И, впрочем, зря. Он впал в немилость
У слабого и юного царя.
Его богатство и влиянье испарилось.
Покрылась мглой его заря.

Петр сближался с родовым боярством.
Казалось, к старому идет возврат.
Сам увлечен игрой и разгильдяйством.
Итог тому - печальный результат.

Вконец расстроенное управленье.
Развален флот и армия в долгах.
Воруют, вызывая отвращенье.
Сборы налогов тают на глазах.

Петр вернул в Москву столицу.
С намереньем счастливо жить.
Было нашел себе царицу…
Но жизни оборвалась нить.

***
Иссохла линия мужская.
Ужель династия сошла на нет?
Что делать, плохо понимая,
Почин взял на себя Тайный Совет.

Совет, запершись на особую камору,
Что делать дальше принялся судить.
В новом правителе ища себе опору,
Решил «затейкою» вопрос решить.

В обход всех правил и законов
Нашли себе, кому служить.
Не тратя время на обилье споров,
Постановили Анну пригласить.

Дочь соправителя петровского Ивана
Тихо в Курляндии вдовой жила.
Сама объект злых сплетен и обмана.
Такого поворота точно не ждала.

В том был расчет у членов тайного совета.
Вверяя Анне неожиданно престол,
Добились так давно желанного запрета
На самодержавно властный произвол.

Совет направил Анне пункты,
Стесняющие сильно ее власть.
Узрев себя подобьем хунты,
Совет хотел сам править всласть.

Вершить дела своею волей
Императрица не вольна.
Смириться с незавидной долей,
Казалось, уж обречена.

Но воспротивилось дворянство.
Не верит в власть верховников.
Столь очевидное самоуправство
Монархии грозит лишением основ.

Самодержавною императрицей
Встречала Анну вся Москва.
И все сословья длинной вереницей
Ей присягали с ночи до утра.

Тайный Совет тотчас и распустили.
Сенат вернул себе утраченную власть.
Самодержавье снова упрочили.
Анна Иоанновна делами занялась.

***
Как зла и недоверчива императрица!
И запоздало жаждет развлечений.
В истории страны позорная страница,
Для русских полная обид и унижений.

Не доверяя русскому сословью
Хранить императрицы царственный покой,
Анна пылала жгучей нелюбовью
К русским фамилиям породы вековой.

Окружена прислугой иностранной,
Ввезенной из немецких уголков.
А кабинет министров Остермана
Сенаторов держал за дураков.

От посягательств Анну защищая,
Комиссия для розыска и тайных дел,
В доносах, пытках, рук не покладая,
Сулит вельможам горестный удел. 

Источник нежный вдохновенья сердца,
Курляндский спутник Анны, Эрнст Бирон,
С презрением, достойным иноверца,
С ней делит преданно ложе и трон.

Меж тем, народное хозяйство
Слабело, в лютой бедности живя.
Сплошь иностранное начальство
Не в силах справится с задачей дня.

Источники казенного дохода
Истощены без всякой меры.
Изнемогли силы народа.
И в лучшее уж нету веры.

И заправилы государства,
Миних и хитрый Остерман,
Как ядовитое лекарство,
Сосут все соки из славян.

Хотят подать пример доморощенным
Лентяям, неучам и простакам.
К себе, в манере западной лощенным,
Вниманье требуют, как к знатокам.

Им выдался прекрасный случай
Свое высокое искусство проявить.
Польский престол накрыло тучей.
И сына Августа хотели подбодрить.

Как рьяно Миних принялся за дело!
В глубь Польши мощно войско ввел.
Снабженье армии поставил неумело.
И более трех лет под Данцигом провел.

Корону польскую мы поддержали
Ценою гибели русских солдат.
И сразу с Турцией войну начали.
Король французский очень рад.

В этой войне добыты громкие победы:
Вторгались в Крым, взяты Очаков и Азов.
Заняли Хотин, Яссы. Славе своей верны
Победные полки России преданных сынов.

И что же? Заключили мир в Белграде.
И все успехи сведены на нет.
К французской дипломатии отраде-
От всех побед простыл и след.

Копилось, множилось негодованье
Обидой вскормленных умов.
Невыносимы немцев притязанья,
Русских держать за дураков.

Смерть Анны резко разбудила
И так тревогой полные сердца.
И знать смертельно невзлюбила
Бирона как смотрителя венца.

Решила Анна царскую десницу
В руки ребенка передать.
И веря только в заграницу,
Опекуну всю власть отдать.

Новорожденному преемнику Ивану,
Еще расти до царского венца.
Ведать, вела императрицу Анну
Привязанность к Бирону до конца.

Назначив регентом Бирона,
Уходит Анна в мир иной.
Теперь в его руках корона
И к власти ключик золотой.

И все ж, Бирон, как ни старался,
Недолго правил. Сброшен был.
И матери наследника достался
При сыне пост. Малыш так мил!

И лопнуло у поданных терпенье.
Нет мочи несть немецкий крест.
Умы полны гневливого броженья.
На дочь Петра указывает перст.

ГЛАВА 10

Елизавета. Час пришел
Спасти наследие отца.
Нелегок путь и груз тяжел.
Идти придется до конца.

В кирасе, со святым крестом
Вошла в гвардейские казармы.
Уж лучше смерть, гордясь отцом!
Слова просты. Самодержавны.

И с гренадерской ротой во главе,
Провозгласит себя императрицей.
Сей поворот в сложной судьбе
Вознаградит Лизетт с торицей.

Нет более Брауншвейгского семейства.
Все арестованы с Иваном во главе.
Остерман и Миних за свои злодейства
Запрятаны на век в сибирской глубине.

Так началось двадцатилетнее правленье
Елизаветы, младшей дочери Петра.
Влюбленная до крайности в увеселенья,
Она, вся беззаботная, полна добра.

Вобрав в себя и европейских веяний
И благочестие преданий старины,
Она любитель сплетен и поверий.
Милы куртаги, маскарады и балы.

Спасенная от монастыря Бироном,
Утешилась с певцом из казаков.
Грустить одной считала моветоном.
И с приживалками делила кров.

Как продолжатель дел великого отца,
Вернула роль законодателя Сенату.
Пленяла роскошью и красотой сердца.   
Для просвещения готова на любую трату.

При ней в Москве явлен Университет.
В создании дворцов не знала сроков.
И Ломоносов жил в рассвете лучших лет.
И драматургом стал великий Сумароков.

Имперский театр и Растрелли,
Великолепье, пышный бал.
Стремительна, подобно каравелле,
Елизавета, словно карнавал.

Но только в залах задували свечи
И опускался ночью тишины покой,
Елизавета, зябко прикрывая плечи,
Довольствовалась убогой теснотой.

Блеск лицедеев, роскошь на показ.
Гулянья праздною толпой.
Мир, созданный для посторонних глаз,
Скрывал изнанку в мир иной.

Жилые комнаты Елизаветы
Пропахли сыростью, убоги, стеснены.
На людях все пышны и разодеты.
В покоях – призрак золоченной нищеты.

И вот, между ночным чесаньем пяток,
В тесном кружке придворных дам,
Усилий мысли восполняя недостаток,
Императрица счет ведет делам.

Мира полна, чудесно беззаботна.
Елизавете так претило воевать.
Но, видимо, судьбе было угодно
К войне частенько прибегать.

Фридрих Великий знал ей цену.
Она брала Берлин и не жалела рать.
Елизавета не давала спуску шведу.
При ней полки умели побеждать.

***
Она так часто всем твердила
О продолжении идей Петра.
Считала с ней и дух, и сила
Почившего, великого отца.

Но оказалось мало намеренья.
Благие чувства верны не всегда.
И созданы условья для забвенья
Заветов дерзновенных от Петра.

Избранники для бранной славы,
Гражданской службы и служенья,
Петра дворяне жили для державы,
Для замыслов великих воплощенья.

Петр дворянам начертал
Путь просвещенья и трудов.
Но, к сожаленью, час настал,
Забыть намеренье отцов.

Оплот самодержавной воли.
И должен самодержцу помогать.
Но он желает лучшей доли.
Сам хочет властью управлять.

Исподволь, видя слабость власти,
Шла эволюция в иных умах.
Пытаясь защитить себя, отчасти,
Дворяне мыслят о своих правах.

И произвольно крепят свое право
Землей с крестьянами владеть.
Дворяне мыслят очень здраво:
Кому еще о том радеть?

И отменен единонаследия порядок.
Именье-вотчина теперь одно.
Дележ наследного имущества так сладок
По принципу, чтоб «всем равно».

И так запас земель для службы
В владенье частное введен.
А ведь наследнику так чужды
Мысли о том, кому обязан он.

Земля с душой не отделимы.
И крепь крестьянского тягла
Вслед за землей, как побратимы,
К дворянству переходит навсегда.

Рождавшийся для поддержанья
Служебной годности господ,
Крестьянин был лишен признанья
Всех прав перед лицом невзгод.

И получая исключительное право
Владеть землей и душами крестьян,
Теперь помещик сам себе держава.
Привилегированный, отдельный клан.

При этом царской службой тяготится
Наследственный, природный дворянин.
Спокойно жить, чужим трудом кормится,
Мечтает он. Чай не слуга уже, а господин.   

Теперь ответственен за сбор налогов
В своем уезде дворянин.
Полный владелец всех своих чертогов.
На месте властвует один.

Апофеоз безвольных ухищрений
Родил высокий царский манифест:
Для всех из благородных поколений
На службе можно ставить крест.

Даруя благородному дворянству
Свобод и вольностей простор,
Забыли дать свобод крестьянству.
И навлекли на всех позор.

Снимая бремя службы со дворянства,
Ведь справедливо было ожидать
Отмену крепости и для крестьянства.
Служивых ведь не надо содержать!

Фискально- полицейским правом
Крестьянин был порабощен.
Растленным, развращенным нравом
Наш дворянин был заражен.

Застрявший в крепостной неволи,
Крестьянин жил хуже раба.
И еще целый век народной боли
Была горька его судьба.

Рабовладельческое царство
Себе дорогу проложило.
Бесстыдно меркнет государство,
Которое такое допустило.
 
Так совершился поворот
От дела славного Петра.
Вместо подъема введен гнет
Силы народного труда.

И тот, кому он завещал
Цивилизацию в стране блюсти,
Безвольно взял и наплевал.
Неисповедимы божии пути.

ГЛАВА 11

Да, не пошло Петрово дело.
Промышленность не ждет успех.
Торговля топчется несмело.
Рост городов - курам на смех.

Наследницы Полтавы и Гангута
Не удержали армию и флот
На высоте петровского статута.
Реформы остановлен ход.

Так не решив судьбу его реформы:
Иль продолжать, иль просто упразднить?
Впотьмах, на ощупь ищут формы
Правители, утратившие мысли нить.

***
И все ж, жилось людям приятно
При Лизавете на Святой Руси.
Немного бестолково, но занятно,
То время с пользой провести.

И хоть при жизни многие бранили,
При смерти плакали навзрыд.
Все неприятное, по-русски, позабыли.
Остался лишь один вопрос открыт.

Вступая на престол, Елизавета
Сразу приемника себе подобрала.
У заговорщиков хорошая примета,
Знать сразу, кто наследует дела.

Несложен был Елизаветы выбор.
Из всей династии остался сын сестры:
Голштинский герцог Карл-Петр-Ульрих
Вдали от родины томился до поры.

Открывшие век восемнадцатый,
Два грозных воина былых времен,
Петр Первый и Карл Двенадцатый -
Их спор на Ульрихе был примирен.

Внук по Петру и внук сестры по Карлу
Был кандидатом на любой престол.
Он претендент на шведскую державу.
Но также ему светит царский ореол.

Воспитан в лютеранской вере.
И вдруг, доставлен в Петербург.
И стал Петром в русской манере.
И православию он лучший друг.

Пока была жива Елизавета,
Его готовили на роль царя.
В сомненьях, не нашла ответа,
Как будет править вечное дитя.

Ведь приходила в огорченье
От мерзкой личности Петра.
Испытывая часто отвращенье,
Беду ему пророчила она.

Но умерла, так и оставив
Своим наследником Петра.
С смирением его поздравив,
Все присягнут на нового царя.

ГЛАВА 12

В России он всего боялся.
Считал проклятую страной.
Он так ребенком и остался.
Нрав вздорный, тон дурной.

И будучи голштинской сиротой,
Он научился лгать, юлить.
А оказавшись на Руси святой,
Еще и пристрастился пить.

Голштинской гвардией гордясь,
Он видел в русской янычар.
Живых солдат жутко боясь,
В солдатиков игрушечных играл.

Когда вступил он на престол,
Без остановки пировал.
Уже навеселе он шел за стол.
Ночами с куклами играл.

Фридрих Второй – его герой.
Его наш русский царь боготворил.
Семь лет, прокаленных войной,
К спасенью Фридриха он отменил.

Теперь, еще вчерашний враг,
Посланник прусский при дворе,
Рядом с Петром разбил бивак
И правит всем, как в страшном сне.

Но люди, близкие к Петру,
Пытались сгладить положенье.
Хоть многим царь не по нутру,
Пытаются найти себе спасенье.

Так упразднили канцелярию
Для розыска и тайных дел.
Указ издали по признанию
Раскольников, смягчая их удел.

И ведь при нем дарованы
Те вольности дворянства.
Вконец все маски сорваны
С служебного убранства.

Но все напрасно. Очевидность
Расстройства организма власти
Уж не спасает никакая милость.
Лишь ожидают новые напасти.

И раздается дружный ропот
Национального самосознанья.
Уже имеется обширный опыт
Искать с монархом расставанья.

***
И снова «Гвардия вперед!»
В стенах дворцовых раздается.
Петра свергать пришел черед.
Терпенья нить натужно рвется.

Подписан мирный договор.
И Фридрих, Лизаветой битый,
Уже не чаял избежать позор,
От длани русской пережитый.

Но Петр росчерком пера
Отдал все русские победы.
И Пруссия, чудесно спасена.
Но чувства русские задеты.

И гвардия пришла в движенье.
Свергать царя труба зовет.
Взять на себя бразды правленья
Жене Петра пришел черед.

Прямо в гвардейские казармы
Везут жену-императрицу.
Лица солдат добры и лучезарны.
Встречают как любимую сестрицу.

Целуя платье, руки, ноги,
Ей присягают два полка.
Народ толпится для подмоги.
Все делают наверняка.

Сенат с Синодом уже в сборе.
Ей клятву верности дают.
Ликуют все и вот уж вскоре
На Петергоф к Петру идут.

Несчастный Петр от смятенья
Пытался захватить Кронштадт.
Ответ последовал без замедленья:
Кронштадт ему совсем не рад.

Молил супругу поделиться властью.
Безвольно плакал, горько пил.
Один, надломленный напастью,
Отрекся сам и всем простил.

Отправлен в Ропшу, как изгнанник.
И горький там нашел конец.
Заблудший, нелюбимый странник
Не удержал царский венец.

ГЛАВА 13

Софья-Августа Фредерика.
В русской истории она одна.
Запомнят все, от мала до велика.
Она - всемирная величина.

Ей было уготовано судьбой
Стать русскою императрицей.
Сменив безвестности покой,
Править державой евразийской.

Росла бедовую девчонкой
Среди немецких северных земель.
Резва, полна капели звонкой,
Как многие рожденные в апрель.

Как рано мысль о короне
Родилась в детской голове!
Мечтания воссесть на троне
Влекли ее к своей судьбе.

И вот, голштинский принц
Становится наследником престола
В стране далекой, без границ,
Полной раздолья и простора.

И сразу предназначила себя
Ему Софья-Августа Фредерика.
Хотя сама еще совсем дитя,
Но без короны жизнь безлика.

И ведь сумели убедить Елизавету
Послать сватов за Фредерикой.
Спешит в Россию, радуясь ответу,
Невеста юная, с душой открытой.

Не мешкая взялась за дело:
Обычай русский изучать.
Спешила. Все в душе кипело.
Быстрей хотела русской стать.

При переходе в православье
Екатериной назовут.
И книга жизни обретет заглавье,
Которое позднее вознесут.

Ну а пока, жена наследника престола.
И жизнь мечтательницы очень нелегка.
Живется ей как жертве приговора.
А честолюбья цель все так же далека.

И если с серым, черствым мужем
Она хоть как-то находила лад,
Елизавете такт не нужен.
Она Екатерину ввергла в ад.

И «дорогая тетушка» Елизавета
Взяла в привычку больно ранить
Ту, что не могла ей дать ответа.
И надо ж было так тиранить!

Но цельная в своей мечте натура
Екатерины и не думает сдаваться.
От скучных будней есть литература.
А на обиды можно улыбаться.

Решила нравиться всем без разбору.
Всем угодить от мала до велика.
Смириться б с положеньем впору.
Ведь жизнь ее скучна, безлика.

Но нет. И учит со смиреньем
Обряды православной церкви.
Молитва, пост- все с упоеньем.
Все остальные просто меркли.

Стала читать различные романы,
В своих покоях скуку коротая.
Сперва развеяться, ради забавы.
Затем образовать себя желая.

Труды Вольтера вкусы изменили.
А там и Монтескье, и Бейль.
Труды французов просветили
И заменили ей учителей.

И, наконец, родился Павел.
Наследник тронного отца.
Но сын ей веса не прибавил.
Кругом сплошь черствые сердца.

Младенца сразу отобрали,
Чтоб государству им владеть.
Как много было в том печали!
Не дали даже посмотреть.

И стали поступать как с человеком,
Исполнившем свое предназначенье.
Заказанное дело сделано с успехом.
И боле никому ее не нужно рвенье.

Но не щадит ни своего ума, ни сердца,
Стремясь исправить положенье.
Годится все: любая щель иль дверца,
Лишь бы сыскать к себе расположенье.

И стоя в трауре благоговейно
На похоронах Елизаветы,
Чтит все обряды постатейно.
У публики чувства задеты.

И видя все безумства мужа,
Сердца людей к ней отогрелись.
Увидев, что вокруг лютует стужа,
К теплу Екатерины присмотрелись.

***
И снова гвардией вознесена
На царский трон императрица.
Отсель уже не тихая жена,
 А властью облеченная царица.

И вот, став во главе страны,
Узрела признаки великого роптанья.
Народные броженья глубоки,
А жизнь полна несметного страданья.

И должно успокоить свой народ
В час горестного униженья.
Политике прописан поворот-
Вернуть для русских уваженье:

Ее супруг, Россию люто не любя,
Чрез произвол нанес ей оскорбленье.
Екатерина, честь страны храня,
Вернет дух гордости и вдохновенье.

В правленье надо привнести
Идеи нации и просвещенья.
Основам справедливости
Вернуть победное свеченье.

И подданным обещано крепить
Закон и честность управленья.
Но, главное, дворян не позабыть.
Ведь в них залог ее везенья.

Дворянской гвардией обручена
С принадлежащим ей престолом.
Дворянству всем обязана она.
И защитить его должна законом.

В итоге национальный интерес
Узрен лишь чрез одно сословье.
Желала дать стране прогресс.
А встала у дворянства в изголовье.

ГЛАВА 14

Так начинался златой век.
Век торжества в среде дворянства.
История ускорила свой бег.
Страна оделась в новые убранства.

А сколь блестящим был успех
Внешней политики Екатерины!
Его плоды – гордость для всех.
Страна взошла на новые вершины.

Империя росла на запад и на юг,
Невиданных размахов достигая.
Для всех, не важно недруг или друг,
Явилась силой без конца и края.

На этом поприще легко далось
То, что другим так долго не давалось.
И гордой силою отозвалось
В сердцах, забывших слово жалость.

Взялась Екатерина довершить
Давно стоявшие проблемы.
Народность русскую объединить.
Покончить крымские дилеммы.

Давно пора восстановить
Единство русского народа.
Жить вместе, боле не тужить
Зовет славянская порода.

И важно было довершить
Начатое Петром Великим дело.
Татар и турок усмирить.
И Черным морем править смело.
***
А ведь ничто не предвещало
Столь грандиозного успеха!
Флот гнил ненужный у причала.
В бюджете армии прореха.

Взялась Екатерина исправлять
Все упущения былые.
И надо бы за ней признать:
Ее усилия не пустые.

При ней так ярко заблистал
У графа Панина талант.
Ее без устали склонял
На свой искусный вариант.

Для Пруссии он предложил
Не только мир, но и союз.
Хоть ненавистен Фридрих был,
В союзе с ним увидел плюс.

Так нашумевшая система
Союза северных держав
Задумывалась как перемена
В донельзя путанных делах.

В русских умах она прижилась
В надежде слабых защитить.
На деле вся надежда заменилась
Желаньем слабых захватить.

Однако самым первым испытаньем
Стала турецкая война.
Она султану вышла сущим наказаньем,
Прославив наши знамена.

Балтийский флот на греческом Архипелаге
Славу принес вдали от русских берегов.
И экспедицию Орлова не сказать словами:
Вдали от родины учились бить врагов.

Войска Румянцева на суше
Открыли счет русских побед.
Начав на Лагре и Кагуле,
Пришел Молдавии, Валахии черед.

Взяты Бендеры, овладели
Нижним Дунаем, взяли Крым.
Грозить Константинополю хотели,
Но тут австрийцы охладили пыл.

Кючук-Кайнарджийским договором,
Победой завершили ту войну.
Россия приросла степным простором.
А мир увидел новую страну.

Твердо вступив на север Черноморья,
И подойдя к предгорию Кавказа,
Екатерина, вестница раздолья,
Уже не терпит ничьего отказа.

И Крым, пытавший взбунтоваться,
Вошел в Россию на века.
А гордой Польше выпало смиряться-
Ее делить не дрогнула рука.

Своим георгиевским трактатом
Вступил солдат России на Кавказ.
И царство Грузии, врагом объятом,
От гибельной угрозы спас.

Но не смирились гордые османы.
И вновь пылает зарево войны.
И снова пушек грозные раскаты
Лишают Черноморье тишины.

И вновь идут полки на марше.
Навстречу доблести земной.
Не ведая, что будет дальше,
Они живут одной судьбой.

Кинбурн и Рымник, Измаил, Очаков,
Русским победам дали имена.
Фокшаны, Мачин, помня грохот залпов,
Воспели славой русских знамена.

Плеяда русских командиров
Навек в историю вошла.
Потемкин, Румянцев и Суворов-
Пора расцвета их пришла!

В этой войне открыл победам счет,
Ставший грозой южных морей,
Российский черноморский флот.
Прознали турки, кто сильней.

Запомнят Керчь и Федониси,
Мыс Тендра и Калиакра.
Сраженья флотской летописи.
Главы морского фолианта.

Терпя повсюду горечь пораженья,
Согласна Турция на Ясский мир.
Россия сохранила все приобретенья,
Сыграв победный свой клавир.

Настал черед и Речи Посполитой.
Несчастная уж раз поделена.
Беспомощно кипя обидой пережитой,
Пытается оправиться она.

Но снова алчные соседи
В Гродно делиться собрались.
И не испортит им обедни,
Что чувствам низким поддались.

В агонии своей предсмертной
Восстала Польша за себя.
И воспылал мечтой заветной
Костюшко в роли главаря.

Восстанье быстро подавили.
Суворов свой исполнил долг.
Остаток Польши поделили.
Печальный выдался итог.

ГЛАВА 15

Все это будет впереди.
А между, тем Екатерина
Решила, как глава земли,
Взглянуть вблизи на исполина.

Надеясь увидать народ,
Увидеть жизнь его и беды,
Она отправилась в поход,
Чтоб были темы для беседы.

Ростов и древний Ярославль,
Прибалтика и Ладожский канал
Поборницу новейших правил
Снабдили мыслями вдосталь.

И даже в «Азию» проплыла,
По Волге матушке-реке.
Уверовала, что в законе сила,
Ища ответ в общей тоске.

Но образ мыслей не исправить,
Не выпрямить людской закон,
Покуда разум не направить
На просветительский канон.

Так думала Екатерина.
И начала писать Наказ.
Задумана красивая картина.
К ней приступила в сей же час.

У Монтескье беря основу,
Беккария вкрапив чуть-чуть,
Подавшись просветительскому зову,
Екатерина ищет Права суть.

Покорная чужому мненью,
Кроила текст свой каждый раз.
И подвергая все сомненью,
Писала стойко свой Наказ.

Обширный труд из компиляций
Обрел вконец свои черты.
Полный статей, рекомендаций,
Сей труд - предел ее мечты.

Для всех Екатерина объявила:
Россия – европейская страна.
Закон Европы, вот в чем сила!
С ним обретем себя сполна.

При том, пространством небывалым
Россия столь одарена.
И для нее самодержавье стало благом
На будущие времена.

Самодержавное правленье
В Руси случилось неспроста.
Размер страны тому веленье.
И власть в ней абсолютна и чиста.

При том, Екатерина допускала
Участье общества в делах.
К сотрудничеству всех призывала
В законодательных трудах.

Для составленья Уложенья
Комиссия учреждена.
И получив в Наказе наставленья,
Пытается посеять семена.

Но семена так не взошли.
Запуталась комиссия совсем.
Новых подходов не нашли.
Ее труды закончились ничем.

Не вышло нового Закона.
И старых свод не удался.
Здесь не поможет и Юнона.
Плод мудрости не родился.

И мысль императрицы обратилась
На устроенье власти на местах.
Губернскою реформой вдохновилась.
И в область двинулась на всех парах.

Перекроив массив губерний,
Стройный порядок привнесла.
Для пользы многих поколений
Создала ладный крой из их числа.

Единое для всех устройство
Ввели на западный манер.
Утихло было беспокойство,
Идущее из местных сфер.

Все областные учрежденья
Несли в себе сословную печать.
С дворян сняты ограниченья.
Их жизнь сплошная благодать.

Теперь на месте дворянин-
И суд, и главный предводитель.
В имении своем, он – господин,
А в городе - руководитель.

И в подтверждение тому
Получит грамоту дворянство.
Теперь дворяне голова всему.
И им народ отдали в рабство.

Как горек вкус крестьянской доли!
Судьба несправедлива и трудна,
Томимых в крепостной неволи,
Душ подневольного труда.

Бесправный, лично не свободный
Крестьянин стал инвентарем.
Скарбу хозяйскому подобный,
Брошен один в несчастии своем.

Душой владея по закону,
Помещик предоставлен сам себе.
Он не обязан служить трону.
Вверяет сам себя своей судьбе.

И разливались по стране волненья
Униженных без просвета судьбой.
И потеряв надежду примиренья,
Крестьянский мир идет войной.

Донской казак Емеля Пугачев
На Яике провозгласил себя царем.
Призвать к оружию народ готов,
Отмстить дворянам праведным огнем.

Вбирая силы праведного возмущенья,
Восстанье вспыхнуло войной.
Урал, Поволжье требуют отмщенья
За муки тяжести земной.

И только регулярным войском
Сей бунт удалось погасить.
Сопротивленье было стойким.
Но армию никак не победить.

Подавлен бунт, пронесшийся войной.
Захвачен Пугачев и многие вожди.
Правительство карательной волной
Накрыло все места, где были бунтари.

Плывут, пугая, на реках плоты
С висельниками иль глаголи.
Кары масштабны и круты,
Не виданные никогда дотоле.

Дотошно следствие вели.
Всех главарей казнили.
А Пугачева в клетке привезли.
В Москве главу ему и отрубили.

***
Лишенный прав и загнанный народ,
В веках томимый крепостной неволей,
Напрасно ждал, когда придет черед
Вкусить и насладиться лучшей долей.

Он замолчал. Не слышан глас его
На вольной ниве русского простора.
Ведь он отдал стране себя всего.
Но рабство жжет клеймом позора.

Пронизанные крепостным засильем,
Менялись нравы общества и мысль.
И зараженное бездельем и всесильем,
Дворянство охватила леность и корысть.

Бесплатный труд – залог безделья.
Зачем пути развития искать?
Праздник в разгаре, а похмелья,
Глядишь, удастся избежать.

Не интересно сельское хозяйство.
Зачем? Все достается задарма.
Да, в области сами себе начальство.
Но мыслить - не для праздного ума.

Как накормить скучающую лень?
Вкушать плоды чужой культуры.
На родине сплошная дребедень.
А в обществе все тонкие натуры.

Французский шик еще Елизавета
Ввела в придворный обиход.
Обычай из французского завета
Вкушали как запретный плод.

Для овладения «поступью учтивств»
Нужна была специальная сноровка.
И чуждой формою себя прельстив,
Дворян влечет изяществ подготовка.

И вместо «обучения гражданству»,
Осваивают светский этикет.
И отдались придворному жеманству   
Петиметр иль кокетка юных лет.

И падает престиж образованья.
В университетах недобор.
К учению не чувствуют призванья.
Проходят лишь изящества обзор.

В итоге высшее дворянство
Своих детей учило на дому.
Страна Руссо и вольтерьянства
По мере сил способствует тому.

Привоз французских гувернеров
Многим учебу заменил.
Засилье немудренных педагогов
Лишало ум и знания, и сил.

Но жизнь не терпит пустоты.
И чрез изящество освоив форму,
Адепты иноземной красоты
Читать в запой возводят в норму.

Сперва читали без разбора,
Стремясь наполнить свой досуг.
Однако в моду входит скоро
Словесности изящный круг.

В итоге образованные люди
Взялись и ум свой украшать.
И принялись мысли по сути
В идеях просвещения искать.

Пример самой Екатерины
Дал направлению толчок.
Ею французы так любимы.
И каждый пробует шесток.

И вот французский литератор
Известен стал в светских кругах.
Екатерина, преданный куратор,
Их разве что не носит на руках.

Увы, черед родной литературы
В тот век покамест не пришел.
Зачатки собственной культуры
Душил Екатерины произвол.

Творил все тот же старый Сумароков.
Труды Фонвизина увидели печать.
Но нет в родной стране пророков.
 Одам Державина великими не стать.

Забрезжил было свет прозренья
В Радищеве, поехавшем в Москву.
И Новиков, невольник вдохновенья,
Держать ответ пытался за страну.

Подвергли быстро остракизму
Эти свободы полные умы.
Надежда отстоять свою харизму
В итоге довела их до сумы.

Обилье слов и общих мест
Лились рекой из рога изобилья.
Идей вне жизни тяжкий крест
Ломал едва расправленные крылья.

Утрачена охота к размышленью.
Пуста заимствованная мысль.
Чужим умом прожить стремленью
Нет доступа в заоблачную высь.

***
Как быстро время нагоняет
Великое в земных делах!
И каждый неотвратно знает,
Что тело обратится в прах.

Пришел черед Екатерины
Закончить жизни своей путь.
Величию царской вершины
Не изменить природы суть.
 
Она ушла так буднично и просто,
Как будто вышла погулять.
Как будто смерти неудобство
Могло кого-нибудь стеснять.

Она, которая старалась
Всем нравиться и угождать,
Желавшая отсрочить старость,
Привыкла в жизни побеждать.

Она, создавшая эпоху
Таких блистательных побед,
Ушла одна подобно вздоху
О бренности прожитых лет.

Из безызвестности к величью
Она в России вознеслась.
Покорная имперскому обличью
В историю навеки ворвалась.

Империя на Западе, на Юге
Нашла и закрепила свой предел.
Сил не жалея, не боясь натуги,
Вписала славу ратных дел.
 
Росло и материальное богатство
За счет вхождения чужих земель.
Но вместо единенья братства
Вышла недружная племен артель.

Упадок нравственных начал
И преданность чужому мненью
В проекции кривых зеркал
Невольно отражались ленью.

Дворянство, призванное править
За счет закрепощения крестьян,
Екатерину будет вечно славить,
Не видя в сей конструкции изъян.

Homme de lettresa или вольтерьянец,
Вольный мыслитель иль масон,
Наш дворянин, одевшись в чужой глянец,
Не понимал, откуда слышен звон.

ГЛАВА 16

Спешит в столицу со своей супругой
Екатерины нелюбимый сын.
Мать при смерти и все с натугой
Гадают, кто достанется живым.

Для беспокойства есть причины.
Его один раз обошли.
После отца безвременной кончины,
Его от трона отсекли.

Мать встала во главе правленья.
И власть ему не отдала.
Он вправе был бы, без сомненья,
Наследовать отца права.

Но мать его почти не знала.
И был он ею нелюбим.
Ему частенько угрожала,
Что трон достанется другим.

Но все в итоге обошлось.
И вот теперь он император.
Его правленье началось.
Он хочет быть во всем новатор.

***
Родившийся во времена Елизаветы,
Павел практически не знал отца.
Без матери, в младенчестве согреты
Заботами чужих его начальные года.

Приставленный Елизаветой Панин
Образованьем Павла занялся.
Стремясь в учебе охватить все грани,
Панин с работой справился.

В итоге Павел образован
В лучших стандартах тех времен.
Венец ему был уготован.
Царских кровей ведь был рожден.

Екатерина, став императрицей,
Не стала сыну трон свой уступать.
И он решил остаться со синицей,
Чем журавлем, обиженным, летать.

Великий князь. Прекрасно образован.
Живет вдали от всех на Гатчине.
В делах военных он подкован.
Мечтает тихо о своей судьбе.

Екатерина сына не любила.
Не допускала до служебных дел.
Но как-то раз его совет спросила.
С ней соглашаться он не захотел.

Тогда задумала императрица
Его опять с престолом обойти.
Пусть, если с нею что случится,
Трон мог бы внуку отойти.

Но все ж оформить так не захотела.
Ушла без плана в мир иной.
А Павел занял ее место смело,
Своею движимый звездой.

***
Он первым делом выроет отца
Из «неподобающей» могилы.
Врагу не пожелать его конца.
Не заживают прошлые обиды.

Отца и мать короновал.
И вместе их похоронил.
Сам написал весь ритуал.
И их посмертно помирил.

Павел был первый император,
Короновавшийся с женой.
Повел себя как реформатор,
Царизм крепя своей рукой.

Решил он заново вопрос
Наследия царем престола.
Он, наконец, порядок внес,
Придав правам силу закона.

Теперь лишь сын наследует отцу.
А женщины поражены в правах.
Право династии наследовать венцу
Достойно быть в мужских руках.

Он часто правил будто спорил
С ушедшей матушкой своей.
Пусть он казался многим вздорен.
Но в нем мелькнула новизна идей.

И стал теснить дворянство он
От бразд губернского правленья.
И отменен екатерининский закон,
Даривший столько привилегий.

Он отменил дворянские собранья
И выборы губернских должностей.
Телесные вернул дворянам наказанья,
Поставив их среди простых людей.

Коронному чиновнику открыл дорогу
На место выборных дворян.
В имперской бюрократии искал опору,
Короне подчиняя горожан.

Стремясь во всем иметь порядок,
Ввел норму для крестьянского труда.
Три дня работы и недельный распорядок
Мог требовать владелец без стыда.

Он запретил своим указом
Обезземеливать крестьян.
Но не решить проблемы разом.
И власть осталась у дворян.

ГЛАВА 17

В Европе неуклонно восходила
Зловещая звезда Наполеона.
Уже в Италии окрепла его сила.
Ему покорны и владенья фараона.

Плывя опасливо в Египет,
Успел он Мальту подчинить.
Похода славного эпитет
Заставил рыцарей грустить.

Лишенные жилья, госпитальеры
Направились к российскому царю.
Влюбленный в рыцарство без меры,
Павел исполнил детскую мечту.

Противник всяких революций,
Теперь магистр и монарх,
Не верил в силу конституций.
Республика ему внушала страх.

Россия силой поддержала
Вторую коалицию держав,
Хранивших королевские начала,
Поборников наследных прав.

Австрийцы, битые французом,
Стремились страстно победить.
На них лежало тяжким грузом
Желание французам отомстить.

Желая бить наверняка,
Павла все разом попросили
Суворова вернуть в войска.
Славу и блеск побед России.

Суворов прозябал в опале.
Не принял павловских реформ.
Один, не сломленный, в печали.
Считал он Павла дураком.

Но интересы дела выше.
Павел Суворова зовет.
И получив заданье свыше,
Он отправляется в поход.

Легендами овеянный поход.
Земля Италии гудела под ногами.
Звезда побед Суворова зовет.
Он явно избран был богами.

И вот Италия освобождена.
Француз бежит. Союзники ликуют.
Уже в Париж хотят Суворова войска.
Но тут союзники опасливо пасуют.

И удаляют русские войска.
В Швейцарию труба зовет!
Трудна туда дорога, далека.
Там их военное величье ждет.

Поход, начавшийся с обмана,
Прославит русский дух в веках.
Запомнят бой у Сен-Готарда
И Чертов мост в людских сердцах.

Немыслимый проход чрез Альпы
В боях с природой и врагом.
Отвесных гор стенали залпы.
Проложен путь русским штыком.

Громя врага в этой дороге,
Суворов завершил поход.
Генералиссимусом стал вскоре.
Ему весь мир славу поет.

Он возвращался в Петербург.
Его ждали почет и слава.
Но Павел изменил все вдруг.
И снова ждет его опала.

Старик геройский заболел.
Сказалась смертная усталость.
Однако ни о чем не пожалел.
Ласка царя – такая малость.

Он умер. Верный сын России.
Отважный воин из ее просторов.
Теперь лежит в простой могиле.
И надпись: «Здесь лежит Суворов».

***
Австрийцы поплатились за измену.
Павел расторг с ними союз.
И первый консул им на смену
Спешит, увидев в этом плюс.

А тут и Англия невольно
Себя фривольно повела.
Павлу, конечно, было больно,
Когда она, вдруг, Мальту заняла!

Проникнута глубоким оскорбленьем
Его, магистра ордена, душа.
Так Альбион нам платит униженьем!
Что ж, не получит и гроша!

И рвутся с Англией все отношенья.
Сколочен наскоро морской союз.
Не будет больше примиренья.
В сем мало разума, но много чувств.

Нейтралитет держав вооруженный
Объявлен Англии в ответ.
Наш Павел, возмущеньем упоенный,
Наполеону шлет привет.

И не известно, что бы вышло.
Но подошел для Павла срок.
Стал Павел жертвою убийства.
Печальный вышел некролог.

ГЛАВА 18

Едва оправившись от горьких слез,
К войскам сын Павла обратился.
Так для него закончился период грез.
Ночью с его отцом удар случился.

В ту ночь, от рук сановников,
Пал император всероссийский.
Его убила группа заговорщиков.
Им потакал посол английский.

Убит в своей опочивальне.
Повержен рыцарь на одре.
Убийство то осталось в тайне.
Гореть убийцам на костре.

«Хватит ребячиться, ступайте править».
Слова с желаньем ободрить.
Ведь надо царствовать себя заставить.
Убитого отца уже не воскресить.

«При мне все будет как при бабке».
Все что с балкона вымолвить он смог.
Уже спокоен Александр. Все в порядке.
Увы, для Павла выпал траурный венок.

***
Что в имени тебе моем?
Екатерина долго выбирала,
Ища ответы день за днем.
И, наконец, внука назвала.

Назвали внука Александром.
Пусть будет тезкой Невскому.
А может станет потом грандом
Под стать и Македонскому?

Ребенок, ласковый и нежный,
Растет на радость бабушке своей.
К учению всегда прилежный.
Адепт высоких, поучительных идей.

Воспитан в духе просвещенья,
Салонных и иных манер.
Его разумные стремленья -
Всем окружающим пример.

Прекрасно чувствовать обучен,
С достоинством себя держать.
Вот только думать не приучен.
И нет привычки действовать.

Полный возвышенных стремлений
Взошел на императорский престол.
Он хочет стать душою поколений
И обуздать свой царский произвол.

Мечтая водворять свободу
И благоденствие в народе,
Он сунулся отважно в воду,
Совсем не думая о броде.

Энтузиазм внедренья новизны
Призвал знакомых разделить.
То были просвещенные сыны.
Родной стране хотели послужить.

И так составился тесный кружок
Великосветской молодежи.
В помощь царю, чтоб был не одинок.
Они все молоды и так пригожи.

И вот испив послеобеденное кофе,
В укромной комнате царя
Сей комитет великосветских профи
Вершит реформы, втихаря.

Поладив с Англией быстренько,
И Австрию опять вернув в друзья,
Французов успокоив коротенько,
Взялись за здание родного бытия.

И начали с центрального правленья.
И отменили Государственный совет.
Он собирался с Катерины изволенья.
В конце концов, семь бед – один ответ.

Заменена мозаика коллегий
На министерские посты.
Нет толка от коллежских заявлений.
Они, по сути, все пусты.

Отсель, решать единолично
Министр будет все дела.
С работой справится отлично,
Когда в его руках все удела.

Возвратом жалованных грамот
Опять вернули все права дворян.
Вкус привилегий очень сладок.
А что бы соизволить для крестьян?

Закон для хлебопашцев утвердили.
Теперь есть право отпускать крестьян.
И записать освобожденных порешили
В отдельное сословие мирян.

Так было проявилось намеренье
Свободу предоставить крепостным.
Пока лишь на владельца усмотренье.
И все-таки, желательный почин.

***
Увы, все ж не привычен Александр
К трудам земным и яростной борьбе.
Ему наскучил либеральный жанр.
И утомленный, отдался хандре.

Все так громоздко оказалось.
Все не по книгам и речам.
Ведь не о том ему мечталось
В тиши дворцовой по ночам.

И Александр постепенно отдалился
От тесного кружка своих друзей.
И вместо них тихонько появился
Один единственный и всех милей.

Михаил Михайлович Сперанский
Составил план общественных реформ.
Сам из низов, свой долг гражданский
Он видел в своде стройных норм.

Он разработал стройный план,
Включавший разделение властей.
Желал освобождения крестьян
И выборы от земских волостей.

Казалось, Александр был готов
К столь радикальным переменам.
Но смена государственных основ
Грозила привести к изменам.

Сперанский колдовал годами,
Стараясь что-то изменить.
Но недовольные его трудами
Не дали много совершить.

В итоге даже часть реформы
Была отложена на долгие года.
Немного подождали для проформы.
Отправили его в отставку навсегда.

ГЛАВА 19

А между тем, стращает всю Европу
Наполеона Бонапарта грозный гений.
Сродни ветхозаветному потопу
Смывает старое для новых поколений.

Совсем недавно первый консул
Опять вернул Италию французам.
Запомнит Австрия позор Маренго.
Вторая коалиция закончилась конфузом.

Консул республики до гроба.
Стремителен его успех.
И вот зовут Наполеона
Стать императором для всех.

И император всех французов
Славой победы опьянен.
Любимиц армии, гроза союзов-
Он для величия рожден.

Теперь он Англии грозит вторженьем.
Не быть Британии владычицей морей.
Но разве лев способен жить смиреньем?
В зверином царстве нет его сильней.

И Англия, суля немало денег,
Россию под знамена призвала.
И манит славой чужой берег.
Опять в поход, накинуть удила!

***
Наполеон, как водится, в своей манере
Стремительно австрийцев разгромил.
Француз уже хозяйничает в Вене.
И Александр лично в бой вступил.

Австрийский Франц и русский император
Решили Бонапарту битву дать.
Наполеон, великий триумфатор,
Не мог им в этом отказать.

Три императора сошлись
В Моравии, близ Аустерлица.
Мечты о подвиге сбылись.
Наш царь - на выданье девица.

Стремится сам командовать войсками.
Он рвется в бой, талант свой показать.
Кутузов, так прославленный делами,
Не может даже мненье высказать.

И Александр доверился австрийцам.
Решает вместе с Францем наступать.
Француз раз уклоняется, значит боится.
Боится им обоим битву проиграть.

И двинулись вперед колонны
Согласно плану диспозиций.
Идут на смерть слепые батальоны.
И многим уж не возвратиться.

Сыграли на руку Наполеону.
Он все сраженье подгадал.
Согласно классики канону,
Талантливо всех переиграл.

Кровавое и страшное сраженье.
Австрийцы с русскими вошли в капкан.
Их ждал разгром и униженье.
Стыдом подавлен русский великан.

Недолго думая, Франц сдался.
И третьей коалиции настал конец.
А Александр боле не пытался,
Примерить полководческий венец.

***
Разделавшись с австрийским Францем,
И вынудив Россию вывести войска,
Наполеон, охваченный победным танцем,
Уже готовится для нового броска.

Созданием рейнского союза
Наполеон стал Пруссию стращать.
Взбешенный наглостью француза,
Фридрих-Вильгельм решился воевать.

Бахвальство прусских офицеров
Развеялось, как тонкий дым.
При Заальфельде этих кавалеров
Отправили к отцам святым.

Затем под Йеною и Ауэрштедтом
На Пруссию нахлынула тоска.
И осененные победным светом,
В Берлин вошли французские войска.
 
И бедный Фридрих в Кенигсберге
Наполеона молит о пощаде.
Его уж окончательно повергли.
Наполеон уже мечтает о награде.

Спешит на помощь Александр.
И вводит в Пруссию войска.
Добавит пряный кориандр
В уже протухшие дела.

Сперва разрозненные стычки
Не дали никакого результата.
Наполеон, скорее по привычке,
Считал, что русских ждет расплата.

Но тут нетерпеливость одолела Нея.
Она расшевелила генерала Беннигсена.
Нужна защита Кенигсберга от злодея.
А Ней пошел вперед без воли сюзерена.

И вот простуженное небо
Глядит на подступах Эйлау.
По снегу маршируют смело
Противники себе во славу.

И началось кровопролитное сраженье.
Сцепились насмерть русские с французом.
Град ядер нес невиданное истребленье.
И груда павших тел давила землю грузом.

Оба противника дрались с ожесточеньем,
Не уступая в доблести, не зная примиренья.
И шли полки, смотря на смерть с презреньем,
Порывом гордые и полны вдохновенья.

Два дня продлилась мясорубка.
Никто не хочет уступать.
Но подчинились голосу рассудка.
И к вечеру все стало затихать.

И обескровленные битвой,
Две армии тотчас и разошлись.
И помянули всех молитвой.
Но друг пред другом не сдались.

Три месяца войска залечивали раны.
Ничейный результат не примирил сторон.
И не откладывая в долгий ящик планы,
Опять идет на Кенигсберг Наполеон.

И состоялось генеральное сраженье.
Были разбиты русские войска.
Россия потерпела пораженье.
Не светит нам Фридландская звезда.

Согласен Александр на Тильзитский мир.
Потерян Кенигсберг и польская Варшава.
Теперь Наполеон ему союзник и кумир.
В душе противно, но держатся надо браво.

***
Накрыло всю континентальную Европу
Империи французской одеялом.
Кроит по-новому имперскую эпоху
Наполеон в угаре небывалом.

Мир видится ему, покорный его воли.
В веках прославит он свою страну.
Достойна Франция великой роли.
Вот только надо довершить борьбу.

Лишь Англия осталась непреклонна:
Царит она на море, властвуя сполна.
Правда Испания восстала непокорна:
Там разгорелась партизанская война.
 
Отдавший жизнь при Трафальгаре,
Нельсон свою Отчизну защитил.
Он, все собрав в одном ударе,
Англо-испанский флот разбил.

Неодолим Ла-Манш для Бонапарта.
Хоть манят близостью в тумане берега.
Но как не стать заложником азарта,
Пока во всю идет победная игра?

Решает Англию он взять измором.
И ввел запрет с Европой торговать.
Раз кормится она морским простором,
На континент ей надо доступ закрывать.

Континентальная блокада.
Европа ощетинилась штыком.
Ждет Англию торговая осада.
Оставили ее лишь с кораблем.

И каждая страна, союзная Наполеону, 
Должна к блокаде сей примкнуть.
В полсердца, как бы по закону,
Россия пресекла торговле путь.

И поддержав Наполеона
Против английского врага,
Россия для престижа трона
Вкусить решает шведов пирога.

Война закончится победой.
Финляндией Россия приросла.
И к титулу рукой умелой
Финляндская прибавлена звезда. 

Но тут австрийцы, вновь проснулись.
Успели армию как след довооружить.
На Францию уж было огрызнулись.
Французам их опять пришлось побить.

В этой войне Россия не хотела
Союзному Наполеону помогать.
Стояла на границе армия без дела,
Не собираясь на австрийцев нападать.

Сошло на нет рукопожатье
Почти уже забытого Тильзита.
Отравлено притворное объятье
Давешнего Эрфуртского визита.

Наполеон пытался закрепиться,
Прося руку сестры у Александра.
В отсутствии желанья породниться,
Несчастье кличет бедная Кассандра.

ГЛАВА 20

И час пришел. Великий час.
Момент лихого испытанья.
Едва кометы свет погас,
Сбылись тревожны ожиданья.

Великой армией народов
Пошел войной Наполеон.
Творец удачи и исходов,
Он своей славой ослеплен.

Он думал быстро Александра
Своим желаньям подчинить.
Ведь армия его исправна.
И жаждет русских победить.

Всего лишь несколько сражений
И сдастся русский исполин.
Победа ждет французский гений
В бескрайности русских равнин.

Пускай великая империя русинов
Себя Наполеону посвятит.
Он усмирит славян строптивых.
И вновь в союзники их пригласит.

***
В Россию вероломно вторгся Бонапарт!
И Александр в Вильно на балу:
«Доколе царство топчет вражеский солдат,
Я никогда оружья не сложу».

Две русских армии пришли в движенье.
Задача их - собрать себя в кулак.
По одиночке ждет их пораженье.
Силен и изворотлив враг.

В боях дерется русский арьергард,
Войска маневром прикрывая.
Колонны марширующих армад
Идут вперед, не видя края.

Наполеон слегка растерян.
Первичный план не удался.
В своей победе он пока уверен.
И до Смоленска добрался.

А незадолго под Смоленском
Две русских армии соединились.
Маневры выполнены с блеском.
Но отступать так утомились!

Барклай-де-Толли и Багратион.
Двух русских армий командиры.
Огонь и лед, но связь времен
Одела их в одни мундиры.

Багратион желает насмерть биться.
Барклай считает нужным отступать.
В командовании нет единства.
Но как Смоленск без боя сдать?

Корпус Раевского встает заслоном
Пред марширующим французом.
Багратион считает моветоном
В такой момент лежать вверх пузом.

И все ж, пришлось стоять без дела
На берегу другом Днепра.
Два дня заслон держался смело.
Но взят Смоленск и выгорел дотла.

Барклай продолжит отступленье
По направлению к Москве.
Но тот пожар и то сраженье
Свершили поворот в уме.

Все населенье всколыхнулось.
И началась народная война.
И наступающих французов
Молчанием встречали города.

Деревни уходили, все сжигая.
Вставала ополчения рать.
Наполеон, сперва недоумевая,
Недоброе стал подозревать.

А между тем, старый Кутузов
Призван командовать войсками.
В ответ нашествию французов
Он разожжет патриотизма пламя.

Надо во что бы то ни стало
Силу двух армий сохранить.
Без армии сгинет держава.
Пока же надо силы накопить.

И мудрый опытом Кутузов
Продолжит дальше отступать.
Он манит рвущихся французов,
Как дичь, которую хотят поймать.

И растянулась армия вторженья
В безбрежности Руси святой.
Сама земля источник противленья
Злой воле стороны чужой.

Куда захватчик не ступает,
Везде встречает он вражду.
Никто его не принимает.
Как грешник жарится в аду.

Сурова партизанская война.
Она не знает правил и пощады.
Хлебнут ее захватчиков войска.
Они уже совсем не рады.

А тут еще гусар летучих эскадроны,
Как овод жалят тут и там.
В войне отечества свои законы.
Здесь дни ровняются годам.

***
Как может разумом питаться
Огнем горящая душа?
Для сердца, как нам не стараться,
Разум не стоит и гроша.

Как может только отступать
Славянский чудо-богатырь?
Как может он Москву отдать,
Пятясь назад, глотая пыль?

И встала пред Москвой святая рать,
Чтоб посмотреть в глаза Наполеону.
Нет мочи русским дальше отступать.
Вблизи села Бородино заняли оборону.

Остановился русский богатырь.
Флеши, редуты и люнеты
Строго покрыли поля ширь.
Вопросов нет. Нужны ответы.

Дождался генерального сраженья
Победоносный Бонапарт.
Он вновь уверен, без сомненья.
Собрался словно на парад.

Идет волной атака за атакой.
Ревут орудия со всех сторон.
Не пахнет здесь банальной дракой.
Не берегут здесь силы на потом.

Здесь проверяется характер.
Кто духом силен, тот и прав.
Не важно гений ты иль мастер.
Важнее воли ненасытной нрав.

Без сожаленья умирали
Отчизне верные сыны.
И другой смерти не желали.
Своим бесстрашием горды.

Весь день сраженье грохотало.
Спустились сумерки сквозь дым.
Природа на себя глядит устало.
Стоит недвижим русский исполин.

Под утро армия снялась.
И дальше двинулась к Москве.
Она глотнула битвы всласть.
Сумела послужить стране.

***
Должна же быть какая-то загадка?
Здесь не работает судьбы закон.
Отсутствие раз заведенного порядка
Не мог понять умом Наполеон.

Он, как всегда, не проиграл сраженья.
Но в битве русский воин устоял.
Не показал ему ни страха, ни смиренья.
Он будто даже духом не устал.

И какой мрачный здесь народ!
Сперва встречали равнодушно.
Но с продвижением вперед
Ведут себя не так послушно.

Бросают все или нещадно жгут.
Отказывают в крове, провианте.
Все гибелью пророчит тут
В любом разумном варианте.

Наполеон, взирая на Москву,
Не понимал, что делать дальше.
Смотрел как будто в пустоту.
Он победил? Но стало ль слаще?

***
Не стал Кутузов бой давать
За златоглавую Москву.
На юг продолжил отступать,
Пополнить армию свою.

Решил француза взять измором.
Не дать ему спокойно жить.
Пусть кроет сам себя позором.
Ему в войне не победить.

Наполеон, войдя в Москву,
Себя почувствовал в осаде.
Он словно бредит наяву.
Сознанье молит о пощаде.

Москва ему не отдалась.
Она ответила пожаром.
Надежды нить разорвалась.
Такой итог не нужен даром.

Он начинает письма слать,
Прося о мире Александра.
Никто не стал ответ давать.
Теперь его судьба туманна.

***
В седой от пепла, выжженной Москве
Уж невозможно зимовать.
Закончились тузы у Бонапарта в рукаве.
Французы стали город покидать.

Хотят пойти туда, где потеплей,
Где пища есть и можно отдохнуть.
Кутузов не дремал. Из всех вестей
Он этого и ждал. И преградил им путь.

Тарутинский маневр и Малоярославец
Перечеркнули план Наполеона.
Теперь Наполеон - истерзанный скиталец.
И ждет его опять Смоленская дорога.

Обратный путь совсем несладок.
Нельзя даже минуту отдохнуть.
Со всех сторон лишь жди нападок.
Сполна пришлось лиха хлебнуть.

И тянутся рекой унылой
По разоренной стороне
Те, кто вчера грозился силой,
Большой и лапотной стране.

Сперва с боями, огрызаясь.
Пытались сохранить свой строй.
После Смоленска, расползаясь.
Мечтают лишь попасть домой.

Но сожжены на Березине мосты.
Себя лишь спас Наполеон.
Оставил за собой могильные кресты,
Измученных французов стон.

Как в сказке, чудом поглотила
Иноплеменные войска
Русской земли неведомая сила.
Счета оплачены сполна.

***
Но не таков наш Александр.
Готов и далее громить врага.
Как гордый, деспотичный мавр,
Себя узрел на стороне добра.

Пойдут наши войска в Европу.
Наполеона воевать.
И восстановят старую эпоху,
В которой снова правит знать.

Наши войска будут в Париже.
Сам Александр их ведет.
Русский язык всем станет ближе.
«Быстрее» всякий впредь поймет.

Гарант решений Венского конгресса.
Наш Александр - польский государь.
Поборник либерального прогресса
Вернул Европе монархический алтарь.

***
Опустошив Париж шампанским,
Домой вернулись русские войска.
Они одарены вниманьем царским.
Радость победы небывало велика.

Ликуют все, полны воодушевленья.
Ведь то была народная война.
Заслуга всех. Здесь нет сомненья.
Пора решать домашние дела.

Ведь даже княжеству Варшавы
Дал государь особые права.
Конечно же, поляки своенравны.
Но мы теперь одна страна.

Ждут перемен особо офицеры.
Дрались бок о бок с мужиком.
И хоть у мужика не светские манеры,
Вместе живут в Отечестве одном.

Ждут продолжения реформы,
Чтоб справедливость утвердить.
Нужно менять правленья формы.
Пора с народом честно поступить.

Но Александр утомился.
Устал служить русским царем.
Року судьбы он покорился.
Нет больше сил гореть огнем.

Ударился в религиозный мистицизм.
Дела страны все менее важны.
Сей ситуации не чувствовал трагизм.
О пиетете помыслы полны.

И вот, как водится, поехал в Таганрог.
До этого почти что не болел.
А тут, негаданно, с простудой слег.
И умер. Прах его истлел.

ГЛАВА 21

Столь неожиданной кончины
В империи никто не ожидал.
Но не было большой кручины.
Не в первый раз царь умирал.

Почивший Александр был бездетным.
Наследовать ему должен был брат.
Но Константин был к зову безответным.
Не император он, а преданный солдат.

В итоге все закончилось конфузом.
Мало кто знал, что Константин,
Считал престол ненужным грузом.
Душу не греет царский палантин.

Поэтому при жизни Александра
Он Николаю уступил свои права.
Однако, сделано все было тайно.
Казалось, не пришла еще пора.

Пора пришла и оказались не готовы
Братья на царствие вступать.
Престол вдруг оказался без опоры.
Кому присягу верности давать?

Узнав о смерти царственного брата,
Брат Николай, забыв про тайный манифест,
С согласия Совета, Синода и Сената
На Константина возложил сей царский крест.

И Константину дружно присягнули.
Но титул не принял брат Константин.
Недели две прошло пока смекнули,
Что все же Николай их новый господин.

И вот назначен день «переприсяги».
Царь Николай готов вступить в свои права.
И на Сенатской площади, полны отваги,
Должны построится отборные войска.

Войска построились в каре.
Но отказались дать присягу.
Случилось это в декабре.
И гвардия взялась за шпагу.

***
Романтики великого простора.
Отечества прекрасные сыны.
Заступники несчастного народа.
Их помыслы наивны и чисты.

По большей части молодые люди.
Немногим было больше тридцати.
Мечтали принести на блюде
Народу каплю справедливости.

Войдут в историю как декабристы.
Как краток их служенья миг!
Красивые душой идеалисты.
Их зов напрасен и велик!

Хотели для страны преображенья.
Ведь жизнь народа тяжела.
Свой долг священного служенья
Узрели в пламени костра.

Зажечь огонь так нужных изменений.
Решать по справедливости дела.
Их жизни краткий миг лишен прозрений.
Они ведь плоть и кровь двуглавого орла.

Они все выросли из тайных обществ
В еще при Александре времена.
В родной земле ища пророчеств,
Нежные всходы дали семена.

Союз Спасения им стал предтечей.
Затем и Благоденствия союз.
Но в результате споров и противоречий
Двоится их к реформам вкус.

Так Северное общество стояло
За конституцию и земские права.
Верят в республиканское начало
В южном союзе Пестеля.

Междуцарствие их пробудило.
И к действию их охватил порыв.
Время великой жертвы наступило.
Пора озвучить свой призыв.

Они надеялись своим отказом
Повторно присягнуть царю,
Заставить всех проснуться разом.
И встретить новую зарю.

Солдаты строились в каре,
Зачем и почему не понимая.
Они, покорные своей судьбе,
Всегда готовы встать под знамя.

И началось великое стояние
Перед собравшимся народом.
Бесцельно длилось ожидание
С неясным для людей исходом.

Войска в итоге площадь окружили.
И из орудий дали холостыми залп.
Увидев, что бунтовщиков не убедили,
Дважды картечью обдали солдат.

На этом все и завершилось.
Площадь очищена. Лежат тела.
Чуда, конечно, не случилось.
Надежда быстро умерла.

Участников арестовали.
Вождей ждал смертный приговор.
Ждать понимания могли едва ли.
Их ожидал бесчестия позор.

Спасибо, Вам кавалергарды!
Вы показали всем пример,
Как жить, не требуя награды,
Что значит русский кавалер.

Идя за путеводную звездой,
Лишились прав и состоянья.
Были готовы жертвовать собой
Своим потомкам в назиданье.

Так угасла правящая роль
Высокородного дворянства.
Проникла в сердце грусть и боль.
Но нет в природе постоянства.

Последний раз порыв гвардейский
Пытался повлиять на власть.
А дальше действует закон житейский:
Осталось жизнью насладиться всласть.

Разгром движенья декабристов
Дворянству явно возвестил,
Приход к правлению министров.
Потерю скорую всех властных сил.

Дворяне стали лишь орудием
В руках короны бюрократа.
Покончено впредь с вольнодумием.
На время стихли отзвуки набата.

ГЛАВА 22

Так не хотелось Николаю,
Брать бремя власти на себя.
Ведь жизнь его, подобно раю,
Не знала адского огня.

Родился он еще при бабке.
Та, правда, скоро умерла.
Но, мама, папа – все в порядке!
Большая царская семья.

Семья его назвала Николаем.
Новой традиции дан старт.
До этого ни разу не встречаем
Такое имя в аккурат.

Он получил иное воспитанье
В отличии от старших сыновей.
Руссо не получил он в назиданье.
Его готовили к карьере поскромней.

Как третий брат, он и не думал править.
Военная карьера при небольших чинах.
По мере сил отчество прославить.
Не тот он человек, чтобы греметь в веках.

Поэтому, когда брат-император
Ему о Константине сообщил,
Он огорчился, словно узурпатор.
Такой судьбы он не просил.

По волосам не стоит плакать,
Коль голова уже отсечена.
Пришлось скорей учиться плавать.
Теперь в нем власть заключена.

***
Жребий судьбы неумолимо брошен.
В России император – Николай.
Держит себя в руках, спокоен, осторожен.
Беспечность и веселие – прощай.

И царствие его пройдет консервативно.
При нем всем заправляет бюрократ.
В дела правительства вникает чинно.
При нем бумага стала нарасхват.

Не собирался он менять порядок.
Пусть будет как заведено.
Но надобно расчистить беспорядок,
Уже накопленный давно.

Для правильной и слаженной работы
Необходимо строгий кодекс дать.
И вот из забытья и отставной дремоты
Сперанского решили приглашать.

Составил он объемный Свод законов.
Всю бытность в кодексе вместил.
И Николай, так не любивший споров,
Сам управлять страной решил.

И канцелярию для помощи в своей работе,
Недолго думая, он при себе учредил.
Четыре отделения теперь всегда в заботе,
Следя за тем, что государь им поручил.

Не стал менять он областного управленья.
Пусть остается как заведено.
Лишь цензом умалил дворян значенье.
Чиновнику влиянье прибыло.

И завертелась канцелярская машина.
Строчит бумаги день и ночь.
Страну сковала канцелярий паутина,
Стремясь поток бумаг «очистить» прочь.

***
Взяв, наконец, бразды правленья,
Не мог не думать Николай
О крепостных. Они полны смиренья.
Но всякому терпению есть край.

И для развязки этого вопроса
Был привлечен граф Киселев.
И чтоб не сразу против чеса,
Крестьян казенных взяли для обнов.

И Киселев умело развернулся.
Да так, что согнутый хребет
Казенного крестьянства разогнулся.
Блеснул для них надежды свет.

Затем по настоянью Киселева
Внесли ряд важных положений.
За крепостных замолвить слово.
Чуть приподнять покров мучений.

В законах этих проявилась
Одна существенная мысль.
Дверца легонько приоткрылась,
Давая рабству новый смысл.

Так человек, хоть крепостной,
Не просто собственность лица.
Он подданный страны родной.
Нельзя его неволить без конца.

И значит лично крепостной
Свою свободу не обязан покупать.
Он есть народ страны одной.
С ним нужно честно поступать.

Царь Николай так не решился,
Постыдство рабства отменить.
Почву создав, он отступился.
Дал сыну это дело довершить.

ГЛАВА 23

Во всем любил блюсти порядок
На царствие взошедший Николай.
И при дворе ввел твердый распорядок.
На иностранном рот не открывай.

Писать и разговаривать по-русски
Должны все были при дворе.
Не всяк выдерживал нагрузки
Родною речью на своей земле.

Одним из первых указаний
Он Пушкина из ссылки возвратил.
Пушкин, наполненный дерзаний,
О себе громко возвестил.

И Николай ценил поэта.
Стал личным цензором ему.
Но не нашел в себе ответа,
Служить ли трону иль добру.


***
Наш Александр Сергеевич Пушкин.
Его господь нам подарил.
Его рожденье стало лучшим,
Чем Бог Россию наградил.

Поэт, прозаик и историк.
Он русским русское явил.
Среди бессмыслицы риторик
Душу России светом напоил.

Духа святого упоенье
В нем русской песней разлилось.
Пророческое озаренье
С русской душой переплелось.

По-русски верный, самобытный,
Умел он сердцем созерцать.
В чувствах и страсти ненасытный,
Стремился тайну разгадать.

Тайну чудесного творенья,
В центре которой человек.
От бога - искра вдохновенья
Будила русский интеллект.

Мир русским сердцем созерцая,
В русской душе он музу разбудил.
Себя великому служенью посвящая,
Страстно страдал, и верил, и любил.

Стал голосом великого народа.
И песнь свою бросал он на алтарь.
Милей всего ему была свобода.
В душе он полновластный государь.

С него пойдут российские интеллигенты.
Начнут по-русски жить и для людей творить.
Не для того, чтоб им воздвигли монументы,
А рассказать, что значит русским быть.

Как богом посланный пророк,
Он возвестил всему народу,
Что в мире много хоженых дорог,
Но важно знать свою дорогу.

Как солнце яркое его душа.
Проста и совершенна форма.
Ведь русским воздухом дыша,
Зачем искать другого корма?

Увы, прервал его полет
Выстрел слепого пистолета.
Убийце было невдомек.
Он вычеркнул великого поэта.

Как можно было допустить,
Чтобы его травили?
Каким мерзавцем надо быть?
Но, как всегда, простили.

Ушел поэт. Но дух его остался.
Будет светить России чрез века.
И сколько б русский не скитался,
Он в его сердце поселился навсегда.

***
Как удивительно играет
С нами злодейская судьба.
Все наносное исчезает.
И остается лишь борьба.

«На смерть поэта» прозвучало
Как окрик грозный из небес.
И Лермонтов явил начало,
В котором вновь поэт воскрес.

Но век его был слишком краток.
Кометой быстрой пролетел.
Оставил сильный отпечаток.
Но многое он сделать не успел.

Зато возник другой колосс.
На авансцену вышел Гоголь,
Великий русский малоросс.
Он высится как тот акрополь.

И вот разбужен интерес
Средь молодого поколенья.
Мечтают дать стране прогресс.
Питают их благие устремленья.

И собираются в кружках
По совпаденью интересов.
Часто витают в облаках.
Все чинно, никаких эксцессов.

И предаются осмысленью
Истории своей страны.
И подвергают все сомненью
Душою чистые сыны.

И собирает молодых
Кружок Станкевича в Москве.
Полны мечтаний озорных.
Витают в философской синеве.

Их интересуют Шеллинг, Кант
И Гегель, лучший диалектик.
У многих есть большой талант.
Но мысли их полны эклектик.

Участвуют Белинский и Катков.
Заходит молодой Бакунин.
Как много полных страсти слов!
Они верны своей трибуне.

Кружок создали Герцен-Огарев.
Их увлекает боле мир политик.
Французских утопистов дивных снов
Вкушают средь режимных критик.

И все казалось безобидным.
Искали благо для страны.
Желали милости гонимым.
В их мыслях не было вины.

У Петрашевского кружок
Любил Кабе, Фурье, Прудона.
Все как у всех. Не одинок.
И без бунтарского уклона.

Но вот Белинский, негодуя,
Пишет письмо из далека.
И Гоголю упреки адресуя,
Его ругает, не жалея языка.

В кружке письмо се обсудили.
И все бы было ничего.
Но тут наверх доносы поступили.
Арестовали всех до одного.

Умела власть пугать всех в назиданье.
Судили петрашевцев «праведным судом».
И расстрелять решили в наказанье,
Надеясь вызвать в их душе надлом.

Из крепости, где были в заточении,
На плац Семеновский их привезли.
Столбы, солдаты в полном облачении
Встречали их в рассветный час зари.

Зачли им подтвержденье приговора.
С крестом в руках священник обошел.
Все делалось без чувства перебора.
Инсценировщик казни все учел.

Над головой дворян сломали шпагу.
В предсмертные рубахи облачили.
Вот и служи общественному благу!
Ругать царизм надолго отучили.

Момбелли, Петрашевский и Григорьев.
Мешок на голову, привязаны к столбу.
Дана команда целиться. Все молятся.
Еще секунда и начнут стрельбу.

В последний миг ударили отбой.
И зачитали настоящий приговор.
Расстрел им заменили каторгой.
Таков был изначальный договор.

Сажают Петрашевского на сани.
И скатертью дорога на Сибирь.
Один сошел с ума, итак на грани.
А остальным на каторгу, в пустырь.

ГЛАВА 24

А между тем, по всей Европе
Идет революционное броженье.
Капитализм в лихом галопе
Привел историю в движенье.

Но Николай - противник революций.
Апологет Священного союза.
Гарант всех монархических конструкций.
Старый порядок его муза.

Он подавил восстанье в Польше.
И Венгрию он усмирил.
На его вкус ничто не горше,
Чем проба чернью своих сил.

Прозвание «жандарм Европы»
Ему его усердье принесет.
Но нет важнее для него заботы,
Чем оградить событий ход.

И все ж империя мужала.
Все продолжался ее рост.
Воюют с персами и горцами Кавказа,
Пытаясь в Азию построить мост.

Теснят слабеющих османов.
Больной в Европе человек!
Страна дряхлеющих султанов
Тревожно доживает век.

Страдания христианского народа.
Под гнетом Порты нелегко.
Балканам так нужна свобода!
Российское участье велико.

Проснулись ото сна балканские народы.
Мечтают стойко своей жизнью жить.
Россия выступит поборником свободы.
Дружбой с Россией станут дорожить.

Растет влияние России на Балканах.
В России смотрят алчно на Босфор.
Раздроблена внутри, сама вся в ранах,
Порта не вынесет еще один раздор.

Встревожились немало англичане.
Страшит их непомерно Николая мощь.
А тут еще от Порты отпадают египтяне.
Стамбулу только русские смогли помочь.

И подговаривают англичане
Французов русским отомстить.
Им благоволят австрияки.
Они не прочь России насолить.

И вот уже, в который раз,
За православных заступился Николай.
Войной пошли турки тотчас.
И поднялся всеевропейский лай.

Эту войну в Синопской бухте
Нахимов с лихостью открыл.
Рвал паруса турок в лохмотья.
Их флот на голову разбил.

Тут англичане и французы не стерпели.
Нельзя позволить русским побеждать.
Не дай-то бог, добьются своей цели.
И бросились османам помогать.

Идут войной французы, англичане.
И в Черном море их флоты.
Они пекутся об обиженном османе.
Полны прямолинейной простоты.

Наш император Николай
Не ожидал такого поворота.
Ведь он втянулся невзначай
В лихую сеть водоворота.

И государь всех православных
Решил принять неравный бой.
Не меркнет блеск побед тех славных.
Русский солдат всегда герой!

Но бомбардируют Одессу с моря
Англо-французские войска.
На море разгулялась воля
Превосходящего союзного флота.

А дальше - высадка десанта.
И началось вторженье в Крым.
Теснят российского гиганта.
Окутал Севастополь пушек дым.

Так начиналась крымская война.
Она сулила божье наказанье.
И хоть геройской повестью полна,
России принесет тяжелые страданья.

Геройски дрался Севастополь.
И грозный черноморский флот.
Нашли последний свой некрополь
Его защитники – страны оплот.

Увы, Левша прав оказался.
Ружья добротнее у англичан.
В одном он только ошибался:
Кирпич не главный наш изъян.

Отсталое стрелковое вооруженье.
И дальнобойность артиллерии не та.
В отваге мы черпаем вдохновенье.
Но на войне пришли иные времена.

Год продержался Севастополь.
Лучших сынов Россия отдала.
Но слышен уж победный вопль.
И город пал, такие вот дела.



***
Дошедшие известья подкосили
Переживавшего за дело Николая.
Ведь неудачи только обнажили
Все упущения родного края.

Нельзя сказать, что не старался
Своей стране заботу дать.
И хоть за новшеством не гнался,
Ужели в этом благодать?

Да, запустил железную дорогу.
И ведь промышленность росла.
Разве со временем не шел он в ногу?
Разве при нем Россия не цвела?

Сперва он только простудился.
Зимой в мундире вышел на парад.
И сразу же в постель свалился,
Услышав зов небесных врат.

Он уходил успокоено.
И молвил всем «прощай».
И говорил так откровенно
В преддверии ухода в рай.

За жизнь он не держался цепко,
Но оставался твердым его взор.
Сыну промолвил: «Держи крепко…»
И отошел в космический простор.

ГЛАВА 25

Его родитель так желал,
Взять тяжкое все на себя.
Но, умирая, он признал:
Грядут нелегки времена.

Увы, как не старался он,
России верно послужить,
Забот оставил полон дом.
И сын их должен довершить.

***
Родился Николая сын в Москве.
И Николай ему безмерно рад.
Как раз пред Пасхой, по весне.
Нет лучше для отца наград!

Его окрестят Александром,
Как и правителя страны.
Он имя получил недаром.
Символ особенной судьбы.

И Николай сам занимался
Сына начальной подготовкой.
Дать лучшее ему старался,
Пылая гордостью отцовской.

И Александр был прекрасно образован
Стараньем лучших в тот момент умов.
Поездив за границу, был цивилизован.
И государству русскому служить готов.

Вступая на престол, он понимал
Незавершенность русского служенья.
Россия встала на пороге всех начал.
В простом народе ищет вдохновенье.

***
Однако первый и тяжелый шаг-
Закончить Крымскую войну.
Сумел здесь одолеть нас враг.
И принял он отцовскую вину.

На конференции в Париже
Пришлось России отступить.
Европе Турция всех ближе.
И с этим надо как-то жить.

Могло закончиться все хуже.
Но все ж, пришлось вкусить позор.
Затянут пояс гордости потуже.
Со всей Европой непосилен спор.

Запрет на черноморский флот
России был всего больней.
Унижен русский патриот.
Сегодня Англия сильней.

Покончив с неудачною войной,
Новый монарх короновался.
И освященный златоглавою Москвой,
Его служенья срок начался.

Он начал с милости гонимым.
И декабристы, петрашевцы прощены,
Монаршей благостью хранимы.
Пахнуло свежим дуновеньем весны.

Но подданным доподлинно известно,
Царь - ревностный хранитель привилегий.
Ведь крепостничество досель уместно?
Не обойтись без сочинительства элегий.

Незыблемы дворянские устои.
И Александр  - знатный человек.
Оставит крепостничество в покое.
Да славится дворянский век!

Но грянул гром, вдруг, неоткуда.
Дворянам заявил, вдруг, царь:
Владенье душ не тронет лишь покуда.
Но впредь не будет все, как встарь.

Он предложил самим дворянам
Подумать, как крестьян освободить.
 И чтоб не потакать обманам,
Велел Секретный комитет учредить.

Сперва дворяне порешили,
Путей для воли не искать.
Царю смиренно доложили:
Не след помещиков пугать!

Царь выслушал все благосклонно.
В ответ своим рескриптом объявил,
Дворянству думать неуклонно
О раскрепощении крестьянских сил.

А заодно и указал начала,
Которым следовать должны.
Губернским комитетам надо,
Найти решение своей судьбы.

И началась редакционная работа.
Готовится серьезнейший проект.
У комитета лишь одна забота:
На вековой вопрос найти ответ.

В теченье лет готовились проекты.
И вроде виден уж конец.
Но тут закончились ангажементы.
Итог увидеть хочет царь-отец.

Свой день вступленья на престол
Высоким манифестом хочет отмечать.
Пора исполнить царский приговор.
Пришла пора крестьян освобождать.

Свершилось то, что мучало столетья
Душу и совесть праведных людей.
Не стали дожидаться лихолетья
Идущих снизу пламенных идей.

Лично свободным стал крестьянин.
Без выкупа. На то, есть Манифест.
Не должен больше мучить его барин.
Теперь он сам несет свой крест.

Сперва крестьяне наделялись
Наделами земли по соглашенью.
Повинности определялись
Согласно грамоты решенью.

Временнообязанными становились,
Свободу получая, крепостные.
На выделе земли трудились.
Вносили барщину и платежи иные.

Последний шаг к освобожденью
Был выкуп своего надела.
Ссуду давали к возмещенью
Для завершения благого дела.

До выкупа земли помещик сохраняет
Свой вотчинно-помещичий надзор.
Но лишь крестьянин землю выкупает,
Он собственник и кончен разговор.

По выходу из крепостной неволи,
Объединяют в общества крестьян.
Им явлена надежда лучшей доли.
Раскрыт веками длившейся обман?

Давно назревшая реформа.
Крестьянин слишком долго ждал.
Ведь рабство, разве это норма?
Ужели царь свободу дал?

Реформа делалась царизмом
Желаниям дворянства вопреки.
Сей дар пропах антагонизмом.
Не излечил он вековой тоски.

***
Теперь, согласно царской воли,
Все классы общества уравнены.
Для закрепления свобод, в итоге,
Реформы в земстве явленны.

И государь всех призывает,
Принять участие в местных делах.
Всем классам дружно подобает,
Помочь правительству не на словах.

Двуслойны учреждения земские.
Вверху губерния, под ней уезд.
Отдельно встали власти городские.
Есть много для участья мест.

Так обыватели уезда разделялись 
На три сословные разряда.
И гласные из их числа определялись-
Активным подданным награда.

Помещик, что землей владеет.
Затем крестьянские общины.
И горожанин. Все имеют,
В делах участвовать причины.

По замыслу, уездное собранье
Распоряжаться всем должно.
Оно дает всем предписанье.
Сословья в нем все заодно.

Из гласных от уездного собранья
Собрание губерний состоит.
Губернской власти в назиданье
Дела губернские вершит.

***
Начавши, нелегко остановиться.
Менял все Александр вглубь и ширь.
Вроде, ему и нечего стыдиться.
Устав он вводит в свой же монастырь.

Дав земству самоуправленье,
Судебную реформу утвердил.
Хотел привить к закону уваженье.
На независимость суды благословил.

России, так привыкшей к беззаконью,
Мечтал дать милостивый, скорый суд.
Все это выстрадал своим трудом и болью
Народ, живою влагой наполняющий сосуд.

И суд стал гласным и открытым.
От властной вертикали отделен.
Он равен к сильным и забитым.
Он состязательный и тем силен.

У подсудимого теперь есть право,
Защиту у суда искать.
И если, вдруг, улик собрали мало,
Его суд должен оправдать.

Для уголовных дел ввели присяжных.
Защиту может строить адвокат.
Стал устным суд. Нет дел бумажных.
Ты должен знать, в чем виноват.

Ослабил Александр действие цензуры.
И отказался от военных поселений.
Он отменил, вконец, рекрутские наборы.
И ввел повинность всех без исключений.

Его отец строил шоссейные дороги.
А вот железную дорогу не ценил.
Простор бескрайний, но пути убоги.
Помеха для развития народных сил.

Однако, сын прекрасно понимал
Всю ценность силы паровоза.
Железный рельс работу отнимал
У медленно идущего обоза.

Дорожное строительство
Развернуто по многим направленьям.
Казна окажет покровительство
Частным финансовым вложеньям.

Увы, благое дело привело
К убыткам и хищеньям.
А казнокрадство расцвело,
Гранича с преступленьем.

***
Империя продолжит расширяться,
Все далее чужие земли забирая.
Хоть можно было и давно уняться.
И так страна обширная без края.

Закончена победою кавказская война.
И Северный Кавказ к России отошел.
Но и без Средней Азии Россия не полна.
Для Туркестана час теперь пришел.

Айгунский и Пекинский договоры
С Китаем земли дали разделить.
К чему нужны пустые разговоры?
С империей Цин лучше дружить.

Красной чертой прошла граница
Вдоль рек Уссури и Амура.
Здесь русское начало утвердится.
Восторжествует русская натура.

Российским стало Забайкалье и Приморье,
Хабаровский и Уссурийский край.
Безбрежная тайга, души раздолье!
Земли так много, только выбирай.

Однако страшно далеки от центра
Эти безбрежные пространства.
Пунктиром свяжет тонкая плацента
С утробой русского христианства.

Как трудно управлять на расстоянии!
Еще труднее защищать.
И нет стыда, тогда, в признании,
Что всех земель не удержать.

И государь, движимый прагматизмом,
Решил Америке Аляску уступить.
Не то чтоб воспылал он альтруизмом.
Он предложил Америке ее купить.

Семь миллионов долларов на бочку,
И русская Аляска к американцам отошла.
В экспансии чрез океан поставил точку.
На нашем берегу ждут непочатые дела.

С Японией вопрос уладил миром.
Растущий хищник показал всем прыть.
Курильскую гряду сменяли мигом
На Сахалин. И нечего о том тужить.

Однако Александру не дает покоя
В Крыму бесславная война.
Тогда Россия, хлебнув столько горя,
Осталась с неприятелем одна.

Ищет союзников в Европе.
Доля изгоя тяжела.
Грустно сидеть одной в окопе,
Хотя себя и сберегла.

И все же срыты укрепленья.
Без флота Севастополь одинок.
Невыносимо это оскорбленье.
Но надо ждать. Еще наступит срок.

Ведь Франц Иосиф ненадежен.
Французы тоже недружны.
А с Англией союз, так невозможен.
С ней отношения сложны.

И только Пруссия питает
К России личный интерес.
Там канцлер Бисмарк все мечтает,
Придать германским землям вес.

Задавшись кровью и железом
Немцев вокруг себя объединить,
Бисмарк идет военным прессом
По всем, кто с ним не хочет быть.

Зажег запал милитаризма:
Германии быть всех сильней!
Но он не чужд и реализма:
С союзником оно верней.

Ему нужна нейтральная Россия.
Хватает у него врагов.
Опасная ему восточная стихия
Пока полна тяжелых снов.

И Александр ухватился
За эту прусскую игру.
В друзьях Вильгельма очутился.
Невольник на чужом пиру.

Надеялся, что Пруссия поможет
Позор Парижа отменить.
Его нисколько не тревожит,
Как будет с хищником дружить.

Россия будет благосклонно
На рост агрессии взирать.
И если Бисмарку угодно,
Не надобно ему мешать.

Идет войною за войной
Германская военная машина.
Уже вкусила вкус стальной
Австрийцев гордая дружина.

Пришел и Франции черед.
Луи Наполеон сам напросился.
И немцы двинулись вперед.
Такой финал Луи не снился.

Разбита армия французов.
Германию на карту нанесли.
Луи стал жертвою конфузов.
Пленен в Седане. Умер от тоски.

Благодаря стараньям Горчакова,
Бисмарк успел счет оплатить.
Россия снова в Черном море.
Готова с Турции должок спросить.

Пришлось, однако, долго выжидать,
Когда наступит выгодный момент.
И вот, болгар османы стали обижать,
Будя в Европе солидарный сентимент.

Башибузуки зверски подавили
Болгарское апрельское восстанье.
Общественность Европы возмутили.
Россия же пришла в негодованье.

Страдания славянского народа
Без помощи остаться не должны!
Да здравствует балканская свобода!
Братьям-славянам мы нужны!

Все общество в России всколыхнулось.
Зовет на помощь праведный набат.
Правительство тотчас и встрепенулось.
Пора уж под ружье сзывать солдат.

Но как же можно без интриги
Войну такую начинать?
Мешают крымские вериги.
Здесь главное не оплошать.

С австрийцами достигли соглашенья.
Но надобно в секрете все держать.
Австрийцы не испортят русского везенья,
Но Боснию придется им отдать.

Затем надежно убедились,
Как тут про Крым не вспоминать!
Чтоб англичане согласились,
В этой войне нам не мешать.

И вот, воздав молитву богу,
Россия начала еще одну войну.
Балканам принести свободу.
Заставить турок чувствовать вину.

Блистательно форсировав Дунай,
Заняли важный перевал у Шипки.
Осман-паши, ты только не зевай!
Тебе под Плевной заперты калитки.

Пять месяцев осады Плевны
Осман-паша не перенес.
Пути истории так бренны.
Турки опять пошли в разнос.

Рейдом прошли через Балканы,
Остатки турок разбивая.
Константинополю поют эпиталамы,
Уже победу предвкушая.

Но тут вмешались дипломаты.
И Турция тотчас сдалась.
Что ж, наступает час расплаты.
Ужель пробил победный час?

И вот в местечке Сан-Стефано
Подписан мирный договор.
Россия на своем стояла рьяно.
В итоге вышел перебор.

Победные успехи русского оружья
Разбередили душу англичан.
И Австрия, в порыве зависти удушья,
Встревожена успехами славян.

Такое усиление России
Никто не может пережить.
Да и у нас дела плохие-
Новой войной взялись грозить.

Созыва европейского конгресса
Хотят австрийцы, англичане.
Для них Стефано не имеет веса.
И их терпение на грани.

Однако, Бисмарк предложил
Свои услуги Александру.
Всех примирить по мере сил.
И выдать всем святую манну.

В Берлине созванный конгресс
Переиграл все результаты.
И опустился действа занавес.
Славяне понесли утраты.

И Босния-Герцоговина
Австрийцам все же отошла.
Оставлена лишь половина
Болгарии, что быть должна.

Подписанный трактат в Берлине
Вызвал в России возмущенье.
И Александр легок на помине.
Как можно растерять свершенья?

ГЛАВА 26

Как часто трудно предсказать,
Чем наше дело отзовется.
Нам не дано заранее знать,
Куда судьба к нам повернется.

Благими были устремленья
Царя, дарившего освобожденье.
Его реформ нововведенья
По замыслу несли благословенье.

Как часто замысел творца
Теряет свой исконный смысл!
Частенько отповедь глупца
Лишает света ум и мысль.

Дарована свобода для крестьян.
Но жив позор телесных наказаний.
Земля опять осталась у дворян.
Свести концы – предел мечтаний.

К участию в работе земств
Все классы дружно призывались.
Но нрав чиновников так черств!
Крестьяне за бортом остались.

Ввести хотели справедливый суд.
А получили полицейский произвол.
Правду искать - напрасный труд.
А в мире ведь так много зол!

Построили железные дороги.
Но многие остались не нужны.
Дельцы себе настроили чертоги,
Доходы верно получая от казны.

И рост людского недовольства
Во всем винит государя.
А критики монаршего устройства
Причиной зла видят царя.

Крестьянские восстанья полыхнули,
Кипенья полные, по всей стране.
«Ненастоящую свободу» проклянули.
Не встал крестьянин с всеми наравне.

Растет протест среди рабочих.
Тяжел и горек ихний хлеб.
Капитализм законов волчьих
К нуждам людей суров и слеп.

Интеллигенция проснулась.
Беды народа ей важны.
Она невольно ужаснулась
Несправедливостью страны.

То там, то тут грибами прорастают
Кружки и группы недовольных.
Помочь борьбой отечеству мечтают
С задором мыслей непокорных.

От сновидений пробудившись,
Воскликнул Герцен Vivos Voco!
А Чернышевский, расхрабрившись,
Задал вопрос «Что делать?» звонко.

От их идей черпая вдохновенье,
«Земля и Воля» вышла в свет.
Народу прочат возрожденье,
Ища у революции ответ.

И вот на нашей русской ниве
Явился публике революционер.
Нечаев возмечтал о нимбе
Борца, избравшего страдания удел.

Его революционный катехизис
Царизму объявлял войну.
Террор должен ускорить кризис,
Поднять народную волну.

Искать спасение забитого народа
Надо в разгуле революций.
У государства хищная природа.
Здесь не поможет сила конституций.

Лишь истребленье государства
Может свободу воскресить.
Царизм несет людям мытарства.
При нем нельзя счастливо жить.

Страстный поборник всяких революций
На жизнь без чувств и интересов обречен.
Нет дела до общественных конструкций.
Он ненавидит нравственность, лишен имен.

Террор с железной дисциплиной
Славит идейный радикал.
Все подчинить мысли единой.
Всем правит волевой накал.

Создав «Народную расправу»,
Себя безмерно накрутил.
Неповиновению ища управу,
Студента Иванова устранил.

В итоге суд и каторга надолго.
Держался из последних сил.
Он до конца вел непокорно.
Но все-таки, асцит его убил.

***
И Александру некуда деваться.
Восстанье в Польше, Каракозов.
С либерализмом надо распрощаться.
Источник он сплошных нервозов.

Охранный курс получит подкрепленье.
Растут репрессии со всех сторон.
Но в обществе протест и отрезвленье
Уже растут, как снежный ком.

Тут якобинцы, чайковцы, кружок Перовской.
Кружок долгушинцев, Бакунин и Лавров.
Тут Дьяков, Сирякова, Семяновский,
Союз рабочих. Далее не счесть кружков.

Против правительства все протестуют.
Вал пропаганды, много бойких слов.
Интеллигенты в деревнях кочуют.
Модно хождение в народ из городов.

Народ всех удивленно слушал
И полицейским отдавал.
Нельзя сказать, что он послушен.
Но революцию не принимал.

Увидев, что не сладить миром,
На сцену вышел терроризм.
Засулич стала враз кумиром.
Ее присяжные зовут на бис.

И террористам рукоплещут.
Давай, свергай его, давай!
Боготворят, живо трепещут.
Хорош явленный каравай!

И начался сезон охоты
На императора всея Руси.
Пока еще фальшивы ноты-
Храним наш царь на небеси!

Но крепнет муза террориста.
И с каждым разом все верней.
Травят царя, как дух нечистый,
Как будто без него светлей.

Меры правительства чрезвычайны.
А недовольство все растет.
Бунты крестьян, рабочие окраины
Ввергают всех в водоворот.

Организация Народной воли
Царя на смерть приговорила.
Хотят народу лучшей доли.
Неведома им божья сила.

Пытались поезд подорвать.
Но император жив остался.
Они не стали долго ждать.
Взрыв во дворце тогда раздался.

Но император снова чудом
Остался целый и живой.
Но тяжело держать под спудом
Страх пред угрозой роковой.

Екатерининский канал.
Царь возвращается с развода.
Убийцы, получив сигнал,
Смешались с толпами народа.

И грянул взрыв. Но Александр жив.
Кровь казаков. Повреждена карета.
Царь испросил бросавшего мотив.
Пошел обратно. Видно без ответа.

И тут народоволец Гриневицкий
Бомбу бросает под ноги царю.
Пал император всероссийский.
В последний раз встречал зарю.

Из ног, раздробленных, текла
Кровь алая монарха.
Вокруг разбросаны тела.
Вот какова царева плаха!

Царь скоро умер во дворце,
Не приходя в сознанье.
Терновый лист в его венце.
И содрогнулось мирозданье.

Времен былых не воротить.
Разбита связь царя с народом.
А дальше предстояло жить
Под вечно синим небосводом.
 
ГЛАВА 27

Бутовщики убили государя!
Погиб травимый всеми царь.
Самодержавья пало знамя.
Возложено на жертвенный алтарь.

А ведь все общество рукоплескало
Борцам с царизмом всех мастей.
Оно наивно и преступно полагало,
Все ограничится сражением идей.

С каким неудержимым вдохновеньем
Травили и судили самодержца!
Как много душ страдают озлобленьем,
Тоской сжимая людям сердце!

Разорвана невидимая нить
Предания промчавшихся веков.
Народ и царь не будут боле жить
Завещанным им волею отцов.

Сын, потерявший так отца,
Не мог остаться равнодушным.
Весь смысл царского венца -
Делать народ себе послушным.


***
Скончался старший Александр.
В свои права вступает сын.
В династии он третий Александр.
И он в России господин.

В семье он был не первый сын.
На трон отца готовили другого.
Достигнуть царственных вершин
Надежд было совсем немного.

Любимый им брат Николай
Себя готовил быть царем.
Возглавить сей обильный край.
Заботиться ночью и днем.

Он был с Дагмарой обручен.
И тут в Италии внезапно заболел.
Лечиться в Ниццу помещен.
Тут менингит спинной его и съел.

Такая неожиданная смерть
Сразила горем всю семью.
Но слез не знает власти твердь.
Не выбирают здесь свою стезю.

И стал наследником престола
Брат, следующий по старшинству.
Теперь согласно протокола
Будет наследовать царю-отцу.

Став цесаревичем, пришлось
Пройти специальный курс наук.
Все сделано, как повелось.
Осталось мир глянуть вокруг.

В своей поездке по Европе
Он в Копенгаген заглянул.
Предание о Ланселоте
Невольно здесь он помянул.

Ему Догмара приглянулась.
Невеста умершего Николая.
В его душе любовь проснулась,
Условности все отвергая.

И снова стала нареченною невестой
Из Дании прекрасная Догмара.
И Милли вскоре волею небесной
Марией Федоровной себя назвала.

Счастливая супружеская пара
Вышла из Александра и Марии.
Нечасто удостоят сего дара
В делах небесных всеблагие.

***
Средь паники и отвращенья
К убийству православного царя,
Настало время для отмщенья.
И Александр слов не тратит зря.

Повешены участники убийства.
Они держались стойко на суде.
Таков удел любого террориста-
Стремленье к жертвенной судьбе.

Народовольцы попытались
Воззвать к гражданской совести царя.
Их обращеньем заявлялись
Условья примиренья бунтаря.

В ответ явился царский Манифест:
Незыблем столп самодержавья!
Поставлен на крамоле жирный крест.
А самодержец – центр мирозданья.

Настало время контрреформ,
Отказ от прежнего правленья.
Свернули испытанье на излом.
Потерян навсегда кредит доверья.

И усиленье репрессивных мер,
Вводимых к сохранению порядка,
Стирало пред полицией барьер
Для подавленья беспорядка.

Суды взяты под царственный контроль.
Судья теперь несет обет молчанья.
Зажата рамками страдания юдоль.
Умолк безвольно шепот порицанья.

Сошли на нет зачатки самоуправленья.
Земской реформы остановлен бег.
Власть на местах меняет направленье.
Крестьянских прав простыл и след.

Восстановили жесткую цензуру.
Не след на власть в стране роптать.
Привьем безвредную культуру.
Введенные порядки надо почитать.

И чахнут умонастроенья.
Важней спокойствие страны.
Она избрала направленье
Поддержки славной старины.

На долго ли смолки напевы
Свободной мысли на Руси?
Ужель так правы были деды
В желании смирение блюсти?

***
Задушена свобода мысли.
Пора подумать о благах.
Не дело, чтобы люди кисли.
Работать надо не за страх.

Пытаются улучшить положенье
Замученных трудящихся страны.
Выкуп земли пошел на пониженье.
И подати для душ отменены.

Создали поземельный банк,
Дающий ссуды для крестьян.
И возвели детей в особый ранг.
Их труд теперь нормирован.

А революции нашли
Совсем другое примененье.
И темпом роста обошли
Все предыдущие свершенья.

Взорвал технический прогресс
Промышленное производство.
Металлургия взвилась до небес.
По чугуну и стали – превосходство!

Из недр добыча нефти и угля
Растет назло любым рекордам.
Баланс торговый силою рубля
Подобен праздничным аккордам.

Челябинск-Омск-Хабаровск и Владивосток
Должна соединить железная дорога.
Великой магистрали паровой гудок
Будил потенциал у Дальнего Востока.

Так феодальная структура
Себя пыталась в мир вписать.
Менялась русская натура,
Пытаясь быть другим под стать.

***
Впервые за, казалось, вечность
Коснулся мир двуглавого орла.
Вдруг проглянула человечность
У капитана боевого корабля.

Встал у штурвала миротворец.
Ему противна всякая война.
Германец, турок иль японец,
Со всеми миролюбие и тишина.

Царь-миротворец отказался
От всяких закулисных дел.
На здравый смысл отзывался.
Лишь родине служить хотел.

Достоинство и интерес России
Он царственно оберегал.
Поднял престиж до неба сини.
Но жизнь солдата защищал.

Он вел свою политику открыто.
Всяк ухищренья не нужны!
Лишь брови хмурил он сердито
При проявлении вражды.

От дел Европы отстранился.
Держал во всем нейтралитет.
Но если, кто со злобой затаился,
Умел бескровный дать ответ.

Он разрешил балканскую дилемму,
Вернув трех императоров союз.
Увы, не смог предугадать измену
Болгарии, отвергшей близость уз.

Как оказалось, не нужна
Болгарии российская опека.
Дела решать хочет сама.
Добилась в том успеха.

И выгнав русских всех министров,
Наветам Австрии внемля,
Румелию себе вернула быстро,
О том Россию не спрося.

Увидев для себя опасность
В соединении болгар,
Решили сербы внести ясность.
Болгарам нанесли удар.

Стремительный ответ болгарский
Сербов приводит к пораженью.
Болгарский натиск залихватский
Болгар для турок делает мишенью.

Царь Александр возмущен.
Неблагодарные болгары!
Россией мир их был спасен
От неминуемой турецкой кары!

Решили положить конец
Опеке друга, полного участья.
Так поступить мог лишь глупец.
Ведь это были братские объятья!

Теперь попали в передрягу.
И тянут русских за собой.
Надеются на русскую отвагу,
Чтоб туркам снова дали бой.

И отвернулся русский император
От непризнательных болгар.
Пусть сам дела решает провокатор.
Сам разбирается с угрозой янычар.

Турок, на всякий случай, убедили,
Чтобы в Румелию ни шага, ни ногой.
И все ж в Болгарии Россию разлюбили.
И стала нам Болгария чужой.

Союз трех императоров в итоге
Стал быстро распадаться по частям.
И Александр, прямо на пороге,
Германию и Австрию послал к чертям.

Германия подговорила Австрию
На сепаратный договор.
И вскоре, пригласив Италию,
Вступили в тайный заговор.

Подписан Тройственный союз.
В нем обязались стороны дружить.
Россия с Францией – ненужный груз.
И против них собрались ворожить.

А Александр руку дружбы протянул
Республиканской Франции в подмогу.
Под марсельезу гордо встал на караул,
Marengo отправляя в дальнюю дорогу.

Не дал Германии опять напасть
На неготовых к подвигам французов.
Он Бисмарку испортил масть.
Не дал залезть в французский кузов.

Везде умел он выход находить,
Не проливая русской крови.
И интерес державный охранить,
Грозно нахмурив брови.

Продолжилась экспансия на юг
В долины Средней Азии, к горам.
И Англия, скорее враг, чем друг,
Боится потерять Афганистан.

У речки Кушка боестолкновение
Оставило за Русью перевес.
Настал момент для отрезвления.
Спустились на землю с небес.

Теперь хотят скорей договориться
С российским императором на круг,
Где будет пролегать афганская граница.
И Англия не столько враг, скорее друг.

А на просторах Дальнего Востока
Япония уж крылья расправляет.
Эту проблему не решить с наскока.
И Александр это точно понимает.

В столь удаленной стороне
Мало дорог, да и военной силы.
Япония сильна вдвойне,
После Мейдзи напрягши жилы.

Пока России надо накопить
Сил для достойного ответа.
И продолжаем мирно жить.
Песнь начата, но не допета.

И рос престиж международный
Миролюбивого российского царя.
Его подход, правдиво-благородный,
Всем показал всю силу чести рыцаря.


ГЛАВА 28

К концу клонился этот век.
Царь русский и самодержавный
Был самый главный человек
Русской равнины православной.

Расширилась империя славян.
Не обозреть от края и до края.
Заколосились всходы из семян,
Богатства русских нив преумножая.

Увы, мужающая Русь
Полна проблем. Полна изъянов.
И глубока на сердце грусть.
Как много споров и обманов!
 
Державный царь вдруг заболел.
Почувствовал совсем неважно.
Привык быть в эпицентре дел.
Всегда держал себя отважно.

Врачи поставили нефрит.
И в Крым отправили лечиться.
Всего за месяц он сгорит.
И лишь одна мечта – забыться.

В дворце, в Ливадии, с семьей
Не может он ни спать, ни есть.
Уж грезит жизнью неземной.
А мыслей всех не перечесть.

Как много лет тому назад,
Во время поезда крушенья,
Держал он крышу на плечах,
Своим родным, даря спасенье.

Так над Отечеством держал
Бразды священные самодержавья.
Работал много, уставал.
Но верил в силу православья.

Он оставлял громадную страну.
Царь колокол среди империй.
Она не покорилась никому
Трудами многих поколений.

Век уходящий станет золотым
Для русских в мировой культуре.
Гордится царь отечеством родным.
Как много светлого в русской натуре!

Ворвалась в мир, чтоб там остаться
Величья полная литература.
Мятежный русский дух устал скитаться.
Теперь он самобытная культура.

Начав с сентиментальных настроений,
Дух скоро окунулся в романтизм.
Наполнился свободных дерзновений,
И вот в нем утвердился реализм.

Два имени – залог бессмертья
В анналах мировой судьбы.
Таких писателей родят столетья
Упорной мысли и борьбы.

Наши Толстой и Достоевский-
Вселенские истоки глубины.
Русский язык, живой и веский,
Запел из поднебесной тишины.

Тургеньев, Гончаров и Чехов.
И Грибоедов, и Крылов.
Достигли удивительных успехов
В симфонии заветных слов.

Движимая всевышним вдохновеньем,
Родилась музыка великих откровений.
Романс коснулся слуха пробужденьем.
И вот проснулся музыкальный гений.

Сначала Глинка проложил
К вершинам русской музыки дорогу.
Своим влияньем осветил
В России музыкальную природу.

Могучей кучкою сильна
Традиция прекрасных откровений.
Балакирев, Кюи, какие имена!
И Бородин, и Мусоргский,
И Римский-Корсаков.

Но дверь широко распахнет
В сокровищницу мировую
Чаковский, русский патриот.
Дал воду нам испить живую.

А живопись, царица полотна?!
Щедрин, Брюллов, Кипренский.
А передвижники, где русская душа
Поила щедро глад вселенский?!

Репин, Крамской и Суриков.
Перов, Федотов, Шишкин.
Саврасов и, конечно, Васнецов.
Известны всем не понаслышке.

Рекою полноводной разлились
Мысли об обществе и размышленья.
Заботой об Отечестве отозвались
Талантов самобытных откровенья.

Тема о будущей России
Терзает лучшие сердца.
И поиск истинной мессии
Родит душевная тоска.

Одни на запад за примером
Свой взор пытливый обращают.
Русь только отличается размером.
И зря Европой люд стращают.

Путь Запада универсален.
И неизбежен он для всех.
Прогресса путь рационален.
Наука гарантирует успех.

Народам надо дать образованье.
Закон и право – вот ответ.
Печально с прошлым расставанье.
Но как прекрасен будущий рассвет!

Другие искренне считали,
Что нам Европа не указ.
О самобытности мечтали:
Еще придет России час!

Своей культурою богата
Русь православья и царей.
Русской душе не надо злата
Среди раздолья рек, полей.

Свои традиции и формы управленья.
Не след нам правду у других искать.
В вере и общности черпаем вдохновенье.
Как может Русь безликой стать?

Славянофильские исканья
Родили философию идей.
Создав свою теорию познанья,
Смысл нашли в мире людей.

От них берут свое начало
Истоки русской философской школы.
И истина по-русски засияла.
Подходы к ней свежи и новы.

В познании они предпочитают
Не довод разума, а голос сердца.
Дух цельный человека прославляют.
Смысл всегда в любви единоверца.

Важно единство людей в боге.
Оно родит соборное сознанье.
Спасение застыло на пороге.
Одна любовь затмит страданье.

Берут религиозность за основу
В познании истины вселенской.
Логос придал звучанье слову
Звезды зовущей, Вифлеемской.

Пути спасения для мира
Они искали в православии.
Не сотвори себе кумира!
Правда в взаимопонимании.

Важней всего свобода духа.
Она не ведает препятствий.
Вот, благодать коснулась слуха
И разомкнула цепь несчастий.

Господь избрал себе Россию,
Узрев спасительницу человека.
Она родит духовную стихию
Для полного надежд и веры века.

***
Дремал устало, полусидя,
Весь исхудалый русский царь.
Перед очами образ видя,
Спокойно вглядывался в даль.

Увы, среди увиденных видений
Тот день не вспомнился ему,
Когда средь жалоб и прошений
Решал еще одну судьбу.

Просила мать, спасая сына.
Он покушался на царя.
Его вся властная машина
Казнить должна как главаря.

Особо в дело не вникая,
Царь отказал ей в милости.
Зачем просить, сына не зная?
Речь не идет о шалости.

И Александр не запомнил Александра.
Очередной кровавый террорист.
А власть в стране законна и исправна.
Перевернул истории случайный лист.

А мог бы жить Ульянов Александр,
Душою чистый, но в плену идей.
Жизнь промелькнула, как секундный кадр.
И жизнь отдал он в руки палачей.

Он сделал это в силу убеждений.
Во имя правды, для простых людей.
Дитя так многих русских поколений,
Свободу ищущих средь всех путей.

Весь свой талант и юности просторы
Он в жертву обществу решил преподнести.
Его слова были наивно-благородны.
Он смело шел на встречу своей участи.

Признал вину. Сужденья непокорны.
Он сделал выстрел. Ждет ответ.
Его уста к предательству безмолвны.
Он сделал выбор и пощады нет.

Его повесят в Шлиссельбурге.
Горько заплачет его мать.
В Симбирске же, его родной округе,
Братья и сестры будут поминать.

И младший брат его, Володя,
Уже помеченный судьбой,
Смиряться не в его породе,
Решил царизм вызвать на бой.

Но царь в Левадии не знал об этом.
Ушел спокойно в мир иной.
На вызов сей спешить с ответом
Придется сыну в час лихой.























ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК НАЧИНАЕТСЯ













ГЛАВА 1

Под грохот паровой машины
Уверенно ступал 20-ый век.
Менялись стародавние личины.
И становился зрелым Человек.

Промышленное производство
Меняло облик городов.
Научным стало руководство
Капиталистических миров.

Рванул вперед неудержимо
Разбуженный технический прогресс.
Сметает на пути неотвратимо
Все, что имело раньше в жизни вес.

Со всех сторон гремят открытья.
Наука, полная загадочных чудес,
Родит необычайные событья.
Планку подняли до небес.

Сжимая время и пространства,
Мир оседлал капитализм.
Уже тесны границы государства.
Вступает он в империализм.

Как маленькие шарики из ртути
Стремятся собираться в шар,
Так капитал, магнит по сути,
Вбирает все как неизбежный дар.

Достигли небывалого размаха
Финансово-промышленный дуэт.
И их экспансия не знает страха.
Наживе принесли святой обет.

Уходит в прошлое аграрный быт.
Промышленность теснит село.
Сельский пейзаж давно забыт.
Заводов дым коптит чело.

В центре вниманья буржуа.
Он предприимчив и умен.
Умеет защитить свои права.
Он образец для всех времен!

Ему в угоду государства
Готовы горы своротить.
Как привлекательны богатства!
Как здорово богатым жить!

Но как тяжел и беспросветен
Рабочего жалкий удел!
Живет уныло, сильно беден.
Он явно не того хотел.

Сперва стихийно возмущаясь,
Рабочий бедно жить устал.
Антагонизмом вдохновляясь,
Предел бесправию искал.

И даже в этом помогла наука.
Живущий в Лондоне Карл Маркс,
Впитав у Гегеля феномен духа,
Решил для диалектики дать шанс.

Он начал младогегельянцем.
Но увлекал его материализм.
На Гегеля с его мистерий глянцем
Взглянул сквозь лупу своих призм.

И ставит с головы на ноги
Маркс диалектику сперва.
Его сужденья дивно-строги.
Бьют прямо в цель его слова.

Отбросив абсолютный дух,
Он мир в материи увидел.
Для метафизики он глух.
И душу, почем зря, обидел.

Все идеальное - лишь отраженье
Материальной почвы в голове.
Материя приводит все в движенье.
Таит многообразие в самой себе.

Все материальное конкретно.
Не стоит слишком обобщать.
Все многообразие дискретно.
Его в развитии надо познавать.

И вышло стройное творенье.
Диалектический материализм.
Скорее метод, чем ученье.
Всему универсальный механизм.

И методом своим вооруженный
Он принялся критиковать.
И опыт оказался плодотворный.
Об этом стоит рассказать.

История по Марксу материальна.
Она и есть тот объективный мир.
Все внешнее вполне реально.
И способ производства в нем кумир.

Для Маркса производство - это базис.
Оно начало всех общественных начал.
Здесь применим диалектический анализ.
Развитие основ никто не отменял.

Так, производство благ определяет
Все отношения среди людей.
Ведь способ производства отражает,
Что в жизни общества важней.

И бытие определит сознанье.
Трудится человеку суждено.
Покоится нетленно мирозданье
На базисе. Им все предрешено.

И вот в процессе производства
Вступает в отношенья человек.
Заложник он земного первородства
Вечной материи из века в век.

Вся совокупность этих отношений
И есть основа общества.
Она родит поток идей и откровений,
Которым не найти числа.

Первичным выступает базис.
Надстройка зеркало его.
Такой своеобразный стазис.
Сам человек не значит ничего.

И возвышается надстройка,
В сознании человека отражаясь.
И бытием, надменно-стойко,
Сознанье лепится, терзаясь.

Все отношенья в производстве
Чрез собственность закреплены.
Владеющий мечтает о господстве.
Другие же во всем обделены.

В этой связи антагонизмы
Общенье классов омрачают.
Живут все в ожидании тризны,
Когда имущих покарают.

А способ производства, он не вечен.
Прогресс зовет его вперед неумолимо.
И мир текущих отношений станет тесен.
Он тормозит движение сперва незримо.

В итоге, базис, неустанно развиваясь,
Не может втиснуться в одежды отношений.
И революцией, бесстрашно разрождаясь,
Сжигает старое без всяких сожалений.
 
История для Маркса – череда формаций.
Исход детерминирован всегда.
Удел народов и цивилизаций
Научно проживать свои года.

Диктует диалектика материи законы.
Их ход в истории никак необратим.
Тверды как твердь и истинны ее каноны.
И результат развития неотвратим.

Пройдя общинный строй, рабовладенье
Вступило общество в феодализм.
Все поступательно, какое загляденье!
И, наконец, пришел капитализм.

Капитализм стал высшую ступенью
Для обществ классовой борьбы.
Его способность к угнетенью
Тревожит просвещенные умы.

Рожденный буржуа, капитализм
Создал и класс пролетариата.
Противоречий полный организм.
Одним доходы, а другим зарплата.

Лишен всего рабочий человек.
Владеет лишь своим трудом.
С своей получкой коротает век.
А прелесть жизни за бортом.

В борьбу вступает за свои права
Разгневанный рабочий человек.
И встав на путь борьбы едва,
Он начал исторический разбег.

Исход борьбы уж предрешен.
Записан он в истории скрижали.
Антагонизм будет преодолен.
И в этом нету никакой печали.

Ведь собственность отдельных лиц
Несет в себе большое зло.
А пролетарий, он не ведает границ.
Стать гегемоном ему повезло.

Рабочий класс изменит мир.
И собственность он уничтожит.
Ведь буржуа словно вампир.
Лишь кол осиновый его уложит.

Возглавив общество в борьбе
Против засилия немногих,
Рабочий даст ответ своей судьбе.
И вырвется из пут убогих.

Он будет хоронить капитализм.
Социализму даст дорогу.
Спешит на смену коммунизм.
История готова к эпилогу.

И с другом Энгельсом напишет манифест.
И призрак коммунизма по Европе прошагает.
Под звон цепей социалистический оркестр
Марш похоронный буржуа сыграет.

***
И вот, освоив философские высоты,
Маркс твердо в экономику шагнул.
Открыл для капитала горизонты.
И смело с головой он в них нырнул.

Он разложил по полочкам капитализм.
Проник он в суть товарных отношений.
Помог ему диалектический материализм.
В его искусстве он бесспорный гений!

Природу стоимости подтвердил.
Она, по Марксу, трудовая.
Рабочей силой первым возвестил
Новый товар, к продаже предлагая.

По Марксу труд - процесс, а не товар.
Поэтому нужно понятие рабочей силы.
За труд рабочий получает гонорар.
Зарплату, чтобы избежать могилы.

Маркс проследил овеществление труда
И соотнес его с рабочей силой.
Ведь без труда не выловить и рыбку из пруда.
Жизнь без него не сделаешь красивой.

Но стоимость, как результат труда,
Дороже, чем цена рабочей силы.
Своим трудом рабочие всегда
Больше дают, чем тратят на их жилы.

Процесс труда в итоге создает прибавку.
Она войдет в стоимостной товар.
Капиталист на этом строит свою ставку.
Продав товар, себе в карман кладет навар.

По сути, происходит присвоенье
Труда чужого результатов.
И ждет рабочих отчужденье,
Согласно Маркса постулатов.

Капиталист нашел себе рычаг,
Дающий нагло богатеть.
Все общество для этого напряг,
Чтобы за собственность радеть.

Капиталист – экспроприатор
Плодов рабочего труда.
Во истину эксплуататор,
Полный корысти, без стыда.

Но угнетенный пролетарий
Будет бороться до конца.
Он - истинный пассионарий.
И мир увидит нового творца.

Лишен всего, кроме своих цепей.
Капитализм он прочно похоронит.
Станет создателем новых идей.
И коммунизм для всех построит.

И вооружившись знанием, социалисты
Взялись бороться за рабочие права.
Взялись за дело и трейд юнионисты.
Им тоже справедливость не чужда.

***
Так начинался век двадцатый.
С Европой во главе стола.
Вдохновлена судьбой крылатой.
Ее красуются над миром купола.

Европа создала миропорядок.
И ей судьбу его решать.
И пусть сей путь не очень гладок.
Пришла ее пора мечтать.

Британия, вершина мира,
Гордо парит в своих лучах.
И флот ее, как грозная секира,
Внушает уважение и страх.

Сложней дела на континенте.
Германия, сложив кулак,
Себя уж зрит на постаменте.
Не может успокоится никак.

Французы, вроде, всем довольны.
Но немцы им внушают страх.
Уже отведали, на что способны
Войска немецкие, стремглав.

Поэтому в друзьях у них Россия.
Она, чуть что, и немцев приструнит.
Загадочна сия великая стихия.
Но дружбой все же дорожит.

И все ж, вступая в новый век,
Все верят в лучшее начало.
Многим гордится человек.
Ведь сделано уже немало.



ГЛАВА 2

Прошли века и век двадцатый
Встречал Россию у порога.
Колосс, самодержавием поднятый,
Все еще верил в святость бога.

Так в своде основных законов
Стоит монарх самодержавный
Над жизнью многих миллионов,
Как вечный символ православный.

Ему дана неограниченная власть.
Ей покланяться должен каждый.
Сам бог не даст власти упасть.
Ведь император самый важный.

Сам бог всем подданным повелевает
Повиновение его верховной власти.
Не токмо страх, но совесть призывает
Для исполнения такой святой участи.

Раскинулась империя привольно,
Огромные пространства занимая.
Богатств и сил - всего довольно.
Но счастья нет в стенах родного края.

Объединив так многие народы
И свой народ освободив,
Империя несет невзгоды
Отсутствием альтернатив.

В отсталости и беззаконии
Великая культура создана.
Но по какой-то, вдруг, иронии
До масс народных не дошла.

Тяжел удел простого человека.
Как беспросветно видится ему
Его судьба, так лихо век от века
Меняющая силу на нужду!

***
Виват! В России новый император!
По смерти сын вступил на трон отца.
Кем будет он? Так может реформатор?
Как труден путь самодержавного венца!

Последний император всероссийский
Был молодым, вступая на престол.
И хоть плененный чарой одалиски,
Смиренно принял царский приговор.

Он полный тезка дяди по отцу,
Так рано умершего Николая.
Обучен, как и подобает молодцу,
Наследнику обширнейшего края.

Став императором, сразу женился
На той, которую будет любить всегда.
Для соблюденья статуса так торопился,
Что траур тяготил влюбленные сердца.

И в самой первой речи обращаясь
К элите русских земств и городов,
Он заявил, нисколько не смущаясь,
Что ограничивать себя он не готов.

Бессмысленны мечтаний увлеченья
О представительстве в делах.
Будет крепить самодержавья уложенья.
Все будет так, как при отцах.

Развеяны интеллигентские надежды
О конституции в краю родном.
Права царя останутся безбрежны.
Нет смысла грезить об ином.

После пришел черед короноваться.
И на Ходынском поле без числа
Толпы народа стали собираться.
Пришли семьей от стара до мала.

Обещаны подарки, угощенье.
Всем хочется от власти теплоты.
Томит соблазном предвкушенье.
Ждут от царя щедрот и доброты.

Но что за злое провиденье!
В толпе вдруг разгорелся слух:
Дают «своим» лишь угощенье!
Раз не успел, значит лопух.

И бросилась толпа к рядам,
Все оцепление смятая.
Еду в толпу бросают по кулькам
Буфетчики, себя спасая.

И в давке страшное случилось.
Погибли люди ни за что.
Что-то безвольно надломилось.
Горем пронизано нутро.

Успели все расчистить до обеда.
И вскоре царь прибыл с женой.
Играл оркестр, желали долгих лета.
Люди валили праздничной гульбой.

Как будто не было смертей.
И похорон людей безвинных.
Не надо грустных новостей
Среди торжеств столь пышных.

На вечер Николай танцует на балу.
Хоть бледен царь и выглядит устало,
Не вспомнил про народную беду.
А общество сочувствия алкало.

Кровавый знак остался не замечен.
Все шло своим извечным чередом.
Царь молодой, как никогда, беспечен.
Не думает, что дальше за холмом.

ГЛАВА 3

И все ж, Россия развивалась.
Рвалась промышленность вперед.
Хоть старое и не сдавалось.
Казалось всем, что повезет.

Введен был золотой стандарт
Для укрепления рубля.
И рубль стал всему гарант.
Спасибо капитану корабля.

В длину росли железные дороги.
И скоро уступали только США.
Казалось нету места для тревоги.
Уж если делать, делать не спеша.

При том, добыча нефти и угля
Шагала семимильными шагами.
Капитализм стал злобой дня.
Все делалось рабочими руками.

И вместе с ростом производства
Росло рабочее движенье.
Эксплуатация внесла уродства,
Влекущие идейное броженье.

Начал бороться за свои права
Нуждой задавленный рабочий.
Стихийно и разрозненно сперва.
И все ж, до солидарности охочий.

Хоть неохотно, но ведь отвечало
Правительство мольбам рабочих.
По мере сил оно их защищало,
Вводя законы средь мер прочих.

С развитием рабочего движенья
В России стали изучать марксизм.
Конечно, не источник вдохновенья-
Своеобразный русский пароксизм.

Сперва, опять различные кружки.
Интеллигенты, молодежь.
Тут собираются не просто простаки.
Грызть Капитал - это всерьез.

Плеханов, истинный марксист,
Творил марксизм из заграницы.
Он настоящий теоретик, реалист:
В России это вроде синей птицы.

Его «Освобождение труда»
Стало марксистскою предтечей.
В борьбе потратил многие года
За пролетарский облик человечий.

И крепло дело социальных демократов.
Их главный враг в стране – царизм.
Мечтают о свержении царя и плутократов.
Хотят с рабочими создать социализм.

Но все-таки, аграрная страна Россия.
И в ней крестьянин – главный человек.
Крестьянство русское – особая стихия.
На нем стояла Русь из века в век.

Вконец запутался вопрос крестьянский.
Казалось, вот вручили волю и права.
Однако заиграли манифест тот царский.
Реформа с Александром 3-им умерла.

Нищает бедное крестьянство.
Не про него родна земля.
Разорено поместное дворянство.
Оно как судно без руля.

Но повзрослевшие народовольцы
Готовы думать за крестьян.
Средь них сплошные добровольцы.
Они все вышли из смутьян.

Создали партию эсеров.
Вся их программа о земле.
Чураются чужих примеров.
Их мысли сами по себе.

Мечтают избежать капитализма.
Хотят ввести социализацию земли.
Царизм – подобие анахронизма.
В народовластии свой идеал нашли.

Они народники и веруют в крестьянство.
Земля трудящимся, их верный идеал.
Хотят чрез выборы урезать государство.
И демократию внести на пьедестал.

Но трудно умирают старые привычки.
Так не смогли изжить в себе террор.
Как можно без проверенной отмычки,
Надеется вести с царизмом разговор?

И все ж томленье революций –
Страстно-мальчишеский удел.
Страдать на лоне экзекуций
Совсем не каждый вид имел.

ГЛАВА 4

Казалось, царство зачалось. 
И Николай вполне доволен.
Так уж веками повелось:
Все, что захочет, делать волен.

Ведь его воля для народа.
Он призван за него решать.
Зачем, скажите, им свобода?
Зачем им лучшего искать?

Династия за всем присмотрит.
Проблемы есть. Будем решать.
Благо империи царя заботит.
Народ лишь должен помогать.

Но царь неопытен и молод.
Всем править хочет бюрократ.
А бюрократу дай лишь повод:
Всевластным станет аппарат.

Удел единовластного монарха-
Зависеть от стараний бюрократа.
Так повелось с времен Плутарха:
За исключительность своя расплата.

И подпадает под влиянья,
Не оперившись, государь.
И несмотря на все старанья,
В чужой тарелке русский царь.

Часто меняет свое мненье.
Сложны вопросы, на беду.
Все требуют его решенье.
Как не ходить на поводу?

Важней всего, он - самодержец.
Ему всегда и все решать.
Олимпа главный громовержец.
Ему почет, ему и стать.

Съездил в Европу. Повстречался.
Судьбу османов бедных обсудил.
С кем соглашаться долго колебался.
В конечном счете Витте победил.

Нашли чиновники подходы к Николаю.
Его в чем-либо можно убеждать,
Когда, империю его уподобляя раю,
Великим самодержцем называть.

И щупальца чиновника короны
Ползут себе и в глубь, и вширь.
Растоптаны имперские законы.
А недовольных ждет Сибирь.

***
И вот, взгляд устремился на Восток.
Японский пыл решили охладить.
Китаю дать испить воды глоток.
И от японцев, если надо, защитить.

В аренду взяли Порт Артур.
КВЖД проложен путь.
Здесь не дождешься синекур.
И ускользает смысла суть.

Под видом помощи несчастному Китаю
Манчжурию хотим прибрать к рукам.
Непроизвольно влезли в волчью стаю
Равняющихся силой по клыкам.

Пришлось гасить восстание ихэтуаний.
Боксерам выписан нокаут.
Бедный Китай, исполненный страданий,
Не приглашен на этот раут.

И проникая в глубь Китая,
Россия злит, хоть нападай,
Страну былого самурая.
Он смотрит хмуро, невзначай.

И вот прервал переговоры.
Дипотношений больше нет.
Пускай война рассудит споры.
Встает в Японии рассвет.

И атакована без объявления войны
Эскадра русских в Порт Артуре.
Всяк политесы для японцев не важны,
Ведь вероломство в их натуре.

Объявлен высочайший манифест.
Россия вновь в войну вступает.
Японцев будет бить, пока не надоест.
Почем фут лиха самурай еще узнает.

Однако не заладилась война.
Ни Лаоян, Шахэ иль Сандепу
Не принесли России ордена.
Казалось, нам пророчили беду.

Пал мужественный Порт Артур.
Ничем закончился Мукден.
Для жертв уж нет почти фигур.
И к лучшему нет перемен.

Тут грянул гром великого позора.
В Цусимской битве потопили флот.
Как вынести всю тяжесть приговора?
Раздавлен горем русский патриот.

Война проиграна. И это безвозвратно.
Портсмут унынием Россию охватил.
Вернули Порт Артур Японии обратно.
И самурай пол Сахалина отхватил.

ГЛАВА 5

Разбередили общество войной.
Войной бесславной и бездарной.
Царизм для многих стал виной
Этой трагедии, такой нежданной.

Казалось, Николай все понимал.
И кое в чем пытался уступить.
Права расширить земствам обещал.
Цензуру понемногу приглушить.

И вот, в начале года, в воскресенье,
Священник искренний Гапон,
Неся рабочим свет и просвещенье,
К царю рабочих вывел на поклон.

И, чтобы быть не голословным,
Петицию решил вручить царю.
Он полон пиететом непритворным.
Все же людей ведет к государю!

Но вот какая вышла заковырка.
Власти, узнав о шествии вперед,
Невольно убоялись перегибов цирка,
Которые скопление народа принесет.

И правда, средь житейских откровений
В петиции политика всплыла.
Просили дать народу учреждений,
В которых токмо власть у них была.

И решено столичными властями
Толпы людей до центра не пускать.
И все подходы стерегут войсками.
Царский дворец должны оберегать.

Гапон не внял предупрежденьям.
Все же решил вести народ.
Лучше протестным настроеньям
Дать мирным шествием исход.

Царь их не может не услышать.
И выход он всегда найдет.
А коль не смогут что-то выжать,
Тогда и вера с сим умрет.

И с раннего утра окраины оделись
В воскресный выходной наряд.
В колонны встали, огляделись.
Гапон свершил святой обряд.

И к центру двинулись колонны.
Несут портреты батюшки-царя.
Хоругви и иконы, песен сонмы.
Гапон с крестом в роли поводыря.

Но шествие колонн споткнулось
О вставший грудью войсковой заслон.
Мгновенье встречи обернулось
Из несогласия в кошмарный сон.

Войска стреляли в демонстрантов,
Давили конницей, нагайками стегли.
Портреты царские средь транспарантов
Вместе с людьми на землю полегли.

Проклятья, стоны и рыданья
Слились в один протяжный вой.
Погибла вера и людские упованья
На доброго царя. Теперь он злой.

Кровавым вышло воскресенье.
Кровавым стал и Николай.
От власти уж не ждут спасенья.
Товарищ, на борьбу вставай!

ГЛАВА 6

Она пришла как ветер возмущенья.
Как клич «Самодержавие долой!».
Царю кровавому уж нет прощенья.
Теперь царь Николай для всех чужой.

И полыхнула стачкой по стране
Революционная зарница.
Все общество готовится к борьбе.
И мчит шальная кобылица.

Гапон, сбежавший быстро за границу,
К свержению царя стал призывать.
Не верит он в Романовых десницу.
Для них иссохла божья благодать.

И партии, апологеты революций,
Вконец, очнулись ото сна.
Живое дело вместо резолюций.
Ведь на миру и смерть красна.

И ширится протест революционный.
Политика и власть у всех в умах.
И Николай, несчастьем удрученный,
Пытается гасить пожар впотьмах.

Булыгину он поручает Думу
На совещательных правах.
Наделали немало шуму.
Но все осталось на словах.

Уж не проходят полумеры.
Былое здесь не воротить.
Суду царя нет больше веры!
Самодержавию не быть!

И зашаталась царская опора.
На Черном море бунт на корабле!
На пустом месте вышла ссора.
И Князь Потемкин вспыхнул в мятеже.

А осенью страну сковала стачка.
Какая мощь, какой размах!
Правительство уж мучает горячка.
Еще немного и наступит крах.

17 октября выходит царский манифест.
И всем даруются гражданские права.
Теперь можно ругать, пока не надоест
И власть, и жизнь и, паче чаянья, царя.

И встрепенулся политический олимп.
Ворвались на партийный небосклон
Кадеты, октябристы - русский лимб.
А для РСДРП, эсеров начался сезон.

Кадеты, ведь, и октябристы,
Хоть манифест и кот в мешке,
Решили, что пусть неказисты,
Но эти меры нравятся вполне.

Но партиям революционеров
Такого манифеста было мало.
Хотят добить царских премьеров,
Чтоб власть народу не мешала.

Чтоб не мешала жить, трудиться.
Поля пахать, пшеницу сеять.
Пора самим решать учиться.
И благо для страны лелеять.

Уже создали в Петербурге
Совет рабочих депутатов.
Брошен призыв по всей округе
За социальных демократов.

Совет возглавил Троцкий молодой.
Он страсти полон, словно пламя.
К стачке воззвал оратор удалой.
Гордо поднял рабочих знамя.

Недолго сей совет существовал.
Правительство его арестовало.
Но грозный голос прозвучал.
Всегда лиха беда начало.

В Москве тоже возник Совет.
Он тоже начал с забастовки.
Но на разгон он дал ответ
Стрельбой нагана и винтовки.

И то стреляя, то взрывая,
Террор бушует по стране.
Косит сурово воля злая
Чиновников, как на войне.

Царизму негде больше отступать.
Он - зверь, загнавший себя в угол.
Пора уже начать отечество спасать.
Не может больше длиться ступор.

И вот пришел спасительный герой.
Петр Аркадьевич Столыпин.
Решительный и с трезвой головой.
В делах активен, ненасытен.

Он твердой, беспощадною рукой
Начал гасить лихие настроенья.
И скорый суд, военно-полевой,
Сбил пыл с мятежного веселья.

Две первых Думы распустил.
И отказал правительству доверья.
Потратил он так много сил,
Срывая с горлопанов маски лицемерья.

Верно служил он своему царю.
Террора и угроз не убоялся.
Так мало слышал слов «Благодарю».
Но всеми фибрами старался.

Он всячески пытался разрешить
Тот главный для страны вопрос:
Как бы крестьян землею наделить
И не пустить все под откос?

По мере сил менял для них законы.
В Сибирь пытался выселять.
Для переезда разработаны вагоны.
Их долго будут вспоминать.

И переменная успеха
Вела его все чаще вверх.
Служение ему утеха.
Ответ готов держать за всех.

Он пережил десяток покушений.
Он чувствовал, что близок час.
В исходе не было сомнений.
И все ж, живой он всякий раз.

Он завещал быть погребенным
Там, где его настигнет смерть.
Горьким финалом рукотворным
Порушена премьера твердь.

Он в Киеве был ранен и скончался.
Был с императором в театре городском.
Перекрестив царя, он попрощался
С его величеством на поприще мирском.

Он за царя был счастлив умереть.
Он не искал другой награды.
И с этих пор его обходит круговерть
В покои Киево-Печорской лавры.

ГЛАВА 7

Не импульсивен император Николай.
И смерть Столыпина не исключенье.
Спокойно принято последнее прощай.
За дочерей его тревожит огорченье.

Он исполняет роль царя,
Не вкладывая в дело душу.
Склонен иметь поводыря.
Он не из тех, кто все наружу.

Нежно привязанный к семье,
Он в ней черпает вдохновенье.
Угодно было испытать судьбе
Его с женой надежду и терпенье.

Ему с женой везло на дочерей.
Четыре славных цесаревны.
Но всякий царь желает сыновей.
Пути правителей так бренны.

И вот господь им, наконец,
Послал в подарок сына.
Будет кому отдать венец.
Вот если б не одна кручина.

По матери он получил
В наследство тяжкую болезнь.
Потрачено немало сил.
Чело родителей накрыла тень.

Гемофилия мучила мальчонку.
Но стойко выносил все Алексей.
Словно одумавшись, вдогонку,
Природа шлет хороших новостей.

Ребенок с сердцем золотым.
Открытый, добрый и сметливый.
В семье так трепетно любим.
Так жребий все-таки счастливый?

И правда, сестры ОТМА с Алексеем
Любых родителей порадовать могли.
Казалось, устоят перед любым бореем
Эти почетные наследники святой Руси.

Сколько родительской отваги
Надо иметь в большой семье!
Все для детей, их блага ради.
А коль кто болен, то вдвойне.

Свой трудный материнский крест
Гордо несла императрица.
Сын к ней взывал как благовест.
Она летела словно птица.

Эта тревога за больного сына
В семью невольно привела
Священника и крестьянина
Распутина, Покровского села.

Казалось, он влияет благотворно
На Алексея и его недуг.
Втершись в доверие проворно,
Стал для семьи он лучший друг.

Он стал причиной многих сплетен,
Несущих императору позор.
В делах двора он стал заметен.
Никто не смел давать ему отпор.

А Николай, не видя, это видел.
Но не решался восставать.
Следил, чтоб кто-то не обидел
Его супругу, любящую мать.

ГЛАВА 8

Последний русский император
Был внутренне миролюбив.
И он, как истинный новатор,
Искал партнерский лейтмотив.

И первые шаги правленья
Он делу мира посвятил.
Хотел Европе примиренья.
В Гааге всех объединил.

Хотел он избежать несчастий,
Грозящих всем новой войной.
Как много на пути препятствий!
От неудачи веет страшною ценой.

Наука, матерь технологий,
Везде творила чудеса.
Открытия не знают патологий.
Не важно мир или война.

Но сделан колоссальный шаг
В деле людского истребленья.
Теперь любой коварный враг
Имеет новые орудья устрашенья.

Дышит давно войной
Континентальная Европа.
Там вырос хищник молодой.
Хочет в карьер идти с галопа.

Германия растет, как на дрожжах.
Ее стремления не знают края.
Имперский воздух порохом пропах,
Мощным оружием бряцая.

Поспела лишь на шапочный разбор.
И тесно ей среди других империй.
Ей нужен сразу мировой простор.
Претит ей мир чужих ограничений.

Британия ж, владычица морей,
Менять не хочет статус-кво.
Она довольна участью своей.
В ее империи все хорошо.

И разделилась старая Европа
На не желающих ничто менять,
И ожидающих всемирного потопа-
Добро чужое поскорей прибрать.    

Сердечное согласие Антанта
Французов, англичан и россиян-
Для Света старого константа.
Единство галлов, саксов и славян.

Пришли к союзу разными путями.
И цели разные преследуют они.
Обуреваемы корыстными страстями,
В тревожной лихорадке коротают дни.

Германия ж нашла единство интересов
С Австро- Венгерскою четой.
Союз континентальных тяжеловесов
Увлек Италию невольно за собой.

Старушка Турция устало
На все события глядит.
Дела других заботят мало.
Она по прошлому грустит.

Котел, кипящий на Балканах,
Крышку с себя готов сорвать.
Об этносах, о новых странах
Здесь можно много рассказать.

Европа вся теперь на торфяном болоте.
Поверхность тихая – глядишь и пронесет.
Но стоит воду осушить в слепой заботе,
Поджечь траву и, пусть не сразу, полыхнет.

И торф, тихонько тлея, задымляет
Окрестный сказочный ландшафт.
И в разгар лета быстро разжигает
Пожар, в единый вихрь собрав.

***
Ну а пока, утихла было буря
Российской классовой борьбы.
Царизм, брови серьезно хмуря,
Ждал разрешения своей судьбы.

Царь получил себе ручную Думу.
Задавлен разгоравшийся террор.
Развитие идет без пыли и без шуму.
В страну вернулся мирный разговор.

ГЛАВА 9

Европа! многие столетья
Ты впереди планеты шла.
Казалось, эликсир бессмертья
На том пути приобрела.

Ветра невиданного динамизма
Движеньем наполняли паруса.
Полна уверенности, оптимизма.
Мир научила верить в чудеса.

Собрала ты планету воедино.
И привнесла научный свет.
Твое влияние неколебимо.
И на пути твоем препятствий нет.

И вот глазам уверовавшего мира
Явила ты Великую войну.
Не сотвори себе кумира!
Сама покинула Олимпа вышину.

***
Казалось, что еще вчера
Никто не мыслил о войне.
К войне готовились всегда.
Но все привыкли к тишине.

Вдруг, выстрел спугнул тишину.
В Сараево сербский Принцип
Убил Эрцгерцога, его жену.
И разыгрался тут гамбит.

И австро-венгры предъявили
Несчастным сербам ультиматум.
В убийстве сербов обвинили.
А дальше в роль вступает фатум.

На ультиматум сербы согласились.
Но разве это австро-венграм надо?
Германскою поддержкой заручились.
Им извинений сербов слишком мало.

Сербы тогда бегом к России.
Братский народ пора спасать!
Сами помазались на роль мессии.
Нельзя славян вот так бросать.

И Николаю некуда деваться.
И хоть Вильгельм ему грозит,
Он приготовился сражаться.
Свершить мобилизацию велит.

А дальше с горки покатилось.
Австрийцы сербам объявляют шах!
С Белградом худо приключилось.
И немцы тут по нам войной - бабах!

Одновременно входит в Люксембург
Германская военная машина.
Нейтральные бельгийцы взяты на испуг.
И распрямляется немецкая пружина.

За семь грехов, один ответ.
И Франции объявлена война.
Нужды скрываться больше нет.
Война Германии давно нужна.

И некуда деваться англичанам.
Надеялись остаться в стороне.
Помощь нужна союзным странам.
Не время думать только о себе.

И Англия войну германцам объявила.
А Габсбурги России вызов шлют.
Италия ж повременить пока решила.
Боится. Раньше времени побьют.

И в вихре вальса закружило
Мир, очарованный войной.
Но в голову не приходило,
Насколько ужас затяжной.

ГЛАВА 10

Дерзайте, государь, русский народ
Спокойно-твердо будет с Вами.
Достоинство страны зовет в поход.
Ступайте в путь, ведомый небесами.

Война. Отечеству нужна защита
От вероломного и сильного врага.
Борьба с правительством забыта.
Не посрамим огонь родного очага!

Движимое благим предназначеньем,
Сплотилось общество вокруг царя.
Ликует и войну встречает с упоеньем,
Патриотизмом и героикой горя.

Не счел возможным стать Верховным
Войну принявший император Николай.
Назначил тезку с опытом огромным.
Пусть лучший испечет победный каравай.

Согласно планам, ждет врага разгром.
И завертелась смерть несущая машина.
Две армии впились своим клыком
В то место, где у Пруссии брюшина.

На юго-западе пошли широким фронтом
В Галицию, по направленью в Львов.
Карпаты видятся вдали за горизонтом.
Ведь это были земли наших праотцов!

Но в Прусской операции случилось худо.
Начав за здравие, свели за упокой.
Расчет ошибочный. И не свершилось чудо.
Самсонову достался жребий роковой.

Успех, добытый кровью, не развили.
Вторая армия была обречена.
При Танненберге немцы окружили.
Два корпуса пропали без следа.

И на рубеж исходный откатили.
Горечь утраты скрипом на зубах.
Комфронта разом отстранили.
Рубец остался в сорванных сердцах.

Зато досталось больно австриякам,
Хоть эта битва начиналась чехардой.
Не устоять пред натиском таким воякам.
В Галиции Россия встала на постой.

Загнали Австрию под самые Карпаты.
Львов превратился в город тыловой.
Под Перемышлем гулкие раскаты
Осадою грозят под крепостной стеной.

Но наступают немцы на Варшаву.
Варшавский выступ тянет, как магнит.
Пришлось икать на них управу.
Их натиск русской армией отбит.

Тогда на Лодзь пошли германцы.
Казалось, Лодзь окружена.
Но навалились дружно братцы.
И за победу пьют до дна.

***
Меж тем, военные масштабы
Все ширятся, ввергая всех и вся.
В сомненьях мучились османы.
В итоге к немцам привела стезя.

Пришлось России открывать
Еще один, Кавказский, фронт.
Заставить турок горевать.
И кровью заплатить за их афронт.

Японию же дружно убедили
Встать под Антанты знамена.
Японцы долго не судили.
Германцам всыпали сполна.

В итоге, первый год войны
Прошел не гладко, но удачно
Для нашей русской стороны.
Но будущее многозначно.

План Шлиффена в итоге сорван.
Смогли французы устоять.
Ведь им блицкриг был уготован.
Но русским удалось его сорвать.
 
ГЛАВА 11

Настал второй, тяжелый год
Все пожирающей войны.
Для родины пришел черед
Краснеть от срама слабины.

Мишенью главного удара
Россия стала в этот раз.
Устроить пир ей Валтасара
Решили немцы сей же час.

Ничто сперва не предвещало
Начало будущей беды.
Снарядов, правда, было мало.
Но настроения тверды.

Августов первым принял бой.
И русский корпус весь пленен.
Фронт устоял кровавою ценой.
Самодовольный немец разъярен.

Второй удар и пал Прасныш
Средь русского ожесточенья.
Рванул сибирский наш крепыш.
Немцев спасает отступленье.

При том, австро-германские войска
В Карпатах попытались наступать.
Там все у них готово для броска.
Но русские взялись в ответ атаковать.

Хотели наши перейти Карпаты.
И в Венгрию, стремглав, войти.
Отчаянно дрались солдаты.
Но враг достойный на пути.

На севере Карпат ничья настала.
На юге враг нас с Буковины оттеснил.
Однако в Перемышле крепость пала.
На большее, весной не стало сил.

И тут случилась катастрофа.
Начался Горлицкий прорыв.
Для русской армии Голгофа.
Необъяснимый нервный срыв.

В районе Горлицы, мощным ударом
Австро-германские войска
Пронзили фронт острым кинжалом.
На Русь надвинулась тоска.

И наши части покатились на восток.
Оставлены и Перемышль, и Львов.
Владеть Галицией уж вышел срок.
Нет сил сдержать порыв врагов.

Но немцам это показалось мало.
Варшавский выступ в бой зовет.
На этот раз наносят три удара.
В итоге Польша к их ногам падет.

Лето пятнадцатого года
Пронзило молнией страну.
Развезлись хляби небосвода.
Все вопрошают: почему?

Еще чуть-чуть – случится катастрофа.
Военная судьба сулит разгром.
Закончится, не начавшись, эпоха.
Бесславно сгинет за бортом.

Дух армии сквозь стоны испарился.
Предательство завязло на устах.
Главком безвольно отстранился.
Победоносный пыл совсем зачах.

Прибывший в ставку, Николай
Главкомом в ней же и остался.
Великий князь сказал прощай.
И на Кавказ, на фронт, подался.

До конца года продолжалось
Трагическое отступленье.
Снарядов пушкам не досталось.
В войсках развалено снабженье.

И лишь к концу трагического года
Смогли войска остановить свой бег.
Ценой своей земли, убитого народа
Все ж устоял в шинели русский человек.

ГЛАВА 12

Шел третий год. Война все не кончалась.
Сквозь дым разрывов непрогляден путь.
Лодка германская с натуги раскачалась.
Однако, раз начавши, некуда свернуть.

Немецкий натиск не сломил Россию.
Зарылась в землю, отступив.
Эту непознанную, вечную стихию
Не разломить, в ответ не получив.

И вот Германия, все силы напрягая,
Опять на запад обращает взор.
И изначальный замысел осуществляя,
На Францию свой делает упор.

Устроит Франции в Вердене мясорубку.
Людей, ресурсов, вооружений молотьба.
Война до истощенья. Мира трубку
Не выкурить погибшим никогда.

Союзная Антанта не дремала.
В немецком натиске уж чувствует надрыв.
И хоть она и от войны устала,
Настойчиво готовится в решающий прорыв.

Координирует свои военные усилья
С тем, чтоб ударить с каждой стороны.
И пусть Германия рвет сухожилья.
Выпьет до дна бокал своей вины.

И в Шантийи смогли договориться.
Каждый на фронте будет наступать.
С расчетом, чтобы вместе навалиться,
И Четверной союз, в итоге, растоптать.

На западе готовится удар на Сомме.
А с юга итальянцы будут жать.
России тоже не остаться в дреме.
Врагу с востока надо жару дать.

***
Согласно директиве Николая,
России наступать по всем фронтам.
Фронт западный особо выделяя,
Решили там дать немцам по зубам.

Так направленье главного удара
Для генерала Эверта приберегли.
А с севера германцу поддаст жара
Куропаткин, взяв Вильно во тиски.

На юго-западе на Луцк Брусилов
Удар поддержки должен нанести.
Если штыки и сабли взять в мерило,
Фортуны воинской ему не обрести.

Однако, в жизни так бывает,
Приз, иногда, берет не фаворит.
Незримая рука другому помогает.
Аутсайдеру судьба благоволит.

Поздней весной, в начале мая
Италия, среди военных неудач,
К России пламенно взывая,
К ней обратит унывный плач.

Просит начать скорее наступленье.
И силы австро-венгров оттянуть.
Переключить в другое направленье
Их действия. Иначе выйдет жуть.

Брусилов получает телеграмму.
Нельзя ли раньше наступать?
Разбавить итальянцев драму.
Союзникам, ведь, надо помогать.

А у него уж все давно готово.
Готов идти он на прорыв.
Четыре армии – его основа.
Исполнит каждая его призыв.

Сидят австрийцы, как за каменной стеною
Из лабиринта дотов, блиндажей, траншей.
Все основательно и расположено к покою.
Ужель оттуда кто отважится их гнать взашей?

Отважился Брусилов без смущенья.
И каждой армии он поручил
Прорыв и выбор направленья.
Что ж, главное, чтобы хватило сил.

Всю операцию готовили исправно.
Разведка, и плацдармы, и тренаж.
Ханжин все проработал славно.
Осталось лишь поймать кураж.

Свершилось. Наступленье началось.
Утюжили два дня артподготовкой.
А далее с атакой, вихрем понеслось
Все войско, действуя с сноровкой.

Для черта дюжину пробили.
Дыры в австрийской обороне.
И в первый день успех развили.
Воюют части четко, в унисоне.

И началось батальное веселье.
Каледин занял Луцк без промедленья.
Пока австрийцев мучает похмелье,
Надо громить врага без сожаленья.

Все ждут от западного фронта
Вступленья в бой для главного удара.
Пожать плоды удачного экспромта.
Раздуть очаг победного пожара.

Но Эверт не спешил.
А, наконец, начавши,
И с даже с перевесом сил,
Ушел, не солоно хлебавши.

А Куропаткин? Он не рвался в бой.
И выступил на Бауск, не спеша.
Повел своих людей, как на убой.
А славы заработал ни гроша.

Брусилов же, то должен наступать,
То ждать других, укрывшись в обороне.
Ему приказано то Ковель брать,
То Львов его заждался на перроне.

И лишь чрез месяц наступленья
Ставка решила, что пора
Отдать Брусилову бразды правленья.
Пока хоть у него идет игра.

Но слишком поздно. Не успел
Развить оперативную удачу.
Враг укрепить себя поспел.
Как выполнить теперь задачу?

Брусилов все бросает в бой.
Идет второе наступленье.
Опять солдат ведут, как на убой.
Безмерно русское терпенье!

Но Ковель взять так не пришлось.
И стало выдыхаться наступленье.
Солдатской крови много пролилось.
И трудно верить в воскрешенье.

Успех, конечно, налицо.
Нанесено австрийцам пораженье.
 Австрийцев, немцев тоже полегло.
И русский меч достоин уваженья.

Волынь, Галиция, почти вся Буковина-
Опять взошел двуглавый наш орел!
Но отчего в душе шевелится кручина?
И почему бойцовский пыл прошел?

Бросая жертвы на алтарь победы
Так глубоко черпающей рукой,
Правительство лишь множит беды.
Не чует правды за своей спиной.

Заплачена кровавая цена.
Добыт локальный лишь успех.
Хлебнули горести сполна.
Но нету радости для всех.

Пришла усталость от войны.
Смертей, увечий полные сумы.
А перспективы не видны.
Лишь горькие, чадящие дымы.

ГЛАВА 13

В империи разлад и подозренье.
Расшатан установленный порядок.
Удел самодержавия – презренье.
Все большему числу людей он гадок.

И взявшись лично управлять войной,
Царь потерял все нити управленья.
Сложно из поезда рулить страной.
А тут еще не виден путь спасенья.

А вот его супруга энергична.
Есть дело ей, как обстоят дела.
Ведь властность для нее привычна.
Самонадеянной, увы, она была.

С годами стала непрестанно
Царя-супруга делу поучать.
И это выглядело странно:
Должна жена, ведь, место знать.

А тут еще, Гришка Распутин.
Совет на ушко готов дать.
По мненью многих он беспутен.
Никто его не может обуздать.

Дума совсем от рук отбилась,
Сперва создав прогресса блок.
А там в крамолу покатилась.
Самодержавию пророчит эпилог.

Правительство игрой в пятнашки
С безликой сменой вялых лиц,
Того гляди, хватит кондрашки.
Оно источник многих небылиц.

И Дума, наконец, собравшись с духом,
Сама министров хочет утверждать.
Единовластию - земля пусть будет пухом.
Пришла пора с самодержавием кончать.

А армия, вконец, пришла в унынье.
Ей грезится предательство везде.
Царицы и друзей Распутина засилье
Сулит войскам несчастье, быть беде.

13 миллионов человек поставлено в ружье.
Запаса прочности уже иссяк родник.
Стоит заброшенно без пахоты жнивье.
Не хочет боле воевать солдат-мужик.

***
 А что же император всероссийский?
Он, как всегда, свой исполняет долг.
Слегка расстроен, видя павших обелиски.
Зато в охоте и погоде знает толк.

Ведет дела, грядущую беду не замечая.
Планирует победную войну на год.
На армию, народ свой безмятежно уповая,
С надеждою глядит, зовет вперед.

Летят к нему со всех сторон
Суровые предупрежденья.
Но вял и недоверчив он.
Зачем ему просит прощенья?

Не понимает он угроз.
Надуманными их считает.
Всегда ведь было много слез.
Уж он свою Россию знает.

Копилось. Множилось. И не решалось.
И вот, стремительно, как дамбу, прорвало.
В столице хлеб достать непросто оказалось.
И это стачки и протесты быстро начало.

Стремительно протест стал разрастаться.
Народной массою весь Питер залило.
Власть попыталась силой разобраться.
Но это лишь рабочих больше завело.

И начались большие беспорядки.
Власть призывает гарнизон.
Солдаты не желают схватки.
Не видят в том себе резон.

Солдаты не хотят повиноваться.
Толпа восставших манит и влечет.
Что им делить, за что упорно драться?
А революция к свободе их зовет.

Правительство, вконец, и растерялось.
Не может, не желает управлять.
К царю взывает, прося малость:
Приехать самому и толпы разогнать.

А царь уже спешит на поезде обратно.
Он Думу, к черту, распустил.
Серьезность дел ему пока что непонятна.
Мимо ушей все пропустил.

А Дума, хоть формально распустилась,
На время учредила комитет.
Она как выборная власть стремилась,
Спасти страну от многих бед.

И главною бедой считает
Правительство волей царя.
Она резонно предлагает,
Взять управленье на себя.

На поезде спешит царь в Петроград.
Но дальше Пскова поезд не пустили.
Бунтующий народ ему совсем не рад.
Такие времена нежданно наступили.

Зажглось вооруженное восстанье.
Солдаты все пошли в народ.
И моряки-балтийцы в назиданье
Готовятся на власть в поход.

Рабочие опять Совет создали.
Меньшевики, эсеры в нем вожди.
А тут еще в Москве прознали.
Своим Советом тоже помогли.

***
Как одиноко было в Пскове!
Стоять и ожиданием дышать.
С тоской бессильною во взоре
Выслушивать и не решать.

Советы, мольбы и угрозы
Летят к нему со всех сторон.
А он же, не меняя позы,
Дурные вести гонит вон.

Его начальник штаба, Алексеев,
Царя торопит что-нибудь решить.
Ведь, армию восстание плебеев
Уж может окончательно добить.

Поднят вопрос об отречении.
Пора отдать кому-то власть.
И Николай, в позднем прозрении,
Вдруг понял, что наелся всласть.

Шлет Алексеев телеграмму.
Вниманию всех комфронтов.
Как завершить получше драму,
Не разрывая связь миров?

В ответ он получил единодушье.
Престол другому надо передать.
Царь должен проявить великодушье.
И отречением династию спасать.

Оставлен всеми Николай!
Он больше никому не нужен.
Как дружно говорят ему ступай!
Остался лишь отцом и мужем.

Поэтому, хотя сперва хотел,
Он в пользу сына отказаться,
Отдать его он не посмел.
То выше его сил, расстаться.

И вот один. В своем вагоне.
Царем подписан манифест.
Брату отдал ключи к короне.
И спал с него сей тяжкий крест.

Вернулся вскоре в Царское село
Уже не император самовластный.
А просто лишь гражданское лицо.
Романов. Экс полковник безучастный.

***
А в это время, миру неизвестный,
Жил скромно и трудился человек.
Для Цюриха он был неместный.
Он русский, коротающий свой век.

Но революция в России
Его в активность привела.
Он, наконец, в своей стихии.
Он сразу бросил все дела.

На родину стал собираться.
Событий этих ждал давно.
И этому не стоит удивляться.
То было жизнью суждено.

Всю жизнь свою Ульянов-Ленин
Мечтал и приближал сей час.
И в свете дня, и в мраке тени
Его революционный пыл не гас.

Он бодро встал на изготовку.
Он совершит судьбы прыжок.
Покажет он свою сноровку.
И в вечность сделает рывок.









ЧАСТЬ ПЯТАЯ
БОЛЬШЕВИСТСКАЯ РОССИЯ















ГЛАВА 1

На берегах у русской матушки-реки,
Там, где Свияга близостью томима,
Стоит Симбирск, покойный до тоски.
В нем царство сна живет неколебимо.

Сюда Суворов привозил
В клети железной Пугачева.
Здесь Гончаров ребенком жил.
Безделье здесь всему основа.

Сюда Илья Ульянов со своей женой,
Двумя детьми приехал по работе.
И Нижний Новгород, активный и живой,
Сменил на сей, подверженный дремоте.

И вскоре у семьи родился сын.
Крещенный именем Владимир.
Случай, капризный господин,
Нарек владеть делами мировыми.

Но мальчик ничего не знал.
Кудрявый, бойкий и веселый
Он рос, шалил, как все, играл,
Дразнился часто, был толковый.




Ульяновы – большая, дружная семья.
Три брата, также три сестры.
Родители, мама Мария и отец Илья,
Полны заботы, строгости. Мудры.

Отец все больше на работе.
Инспектор он народных школ.
У мамы дни идут в заботе.
Домашних дел полон подол.

Привыкли дети с ранних лет
Много, с усердием учиться.
И знанья благодатный свет
В кругу семьи струится.

Отец активностью своей
На общем фоне выделялся.
Немного встретил он друзей.
Зато работой много занимался.

Директором училищ вскоре стал.
Оценка вклада и раденья.
Своей энергией он многое создал.
Такое редкое по службе рвенье!

Венец трудов, статский советник,
Ему за вклад присвоен был.
Он, словно настоящий проповедник,
Нес знанья свет по мере сил.

И так отец, как правило, в отъезде.
На маме весь домашний быт.
По дому дети помогают вместе.
И каждый вовремя одет и сыт.

Старание, упорство, воля-
Таков Ульяновых девиз!
Все заняты, не ждут покоя.
Усердный, тот получит приз.

ГЛАВА 2

Володя обликом похож на папу.
И у обоих трудно с буквой «р».
Всегда готовы к сложному этапу.
Своей энергией для всех пример.

Ребенком он играл с погодкой,
Ольгой - его задумчивой сестрой.
Игрой всегда шумливой, бойкой.
Володя – парень громкий, озорной.

Но подрастая, стал тянуться к Саше.
Брат перед ним по старшинству.
Хотел скорее стать постарше.
Ах, если б знать тогда свою судьбу!

Ну а пока, отец им смастерил
Набор для шахматного боя.
Отца Володя быстро победил.
Он мастер шахматного поля.

«Греческий – пять! Латинский – пять!
Пять - математика, религия – пять»!
Как здорово домой стремглав влетать!
И дом своей оценкой громко оглашать!

И юркнуть быстро в комнату свою.
Он исключительно способный.
В учебе ненасытен словно на краю.
И запас знаний у него огромный.

В гимназии он всем заметный.
Но нет почти близких друзей.
Он уважаем и авторитетный.
Но очень замкнут, без затей.

***
И жизнь текла, даря усердно,
Заслуженных трудов плоды.
Живет семья вполне безбедно.
И нет предчувствия беды.

Вот Аня, завершив учебу в школе,
Поехала учиться в Петербург.
Последовал и Александр вскоре.
И Анна для него там лучший друг.

Но вдруг… ход плавный жизни
Нарушила старушка-смерть.
Пришел черед печали тризны.
Ульяновых поколебалась твердь.

Глава семейства тихо занемог.
Ушел к себе. Лег на диван.
Но встать, увы, уже не смог.
Закончился небесный план.

Трудно всегда терять отца.
Особенно, когда так рано.
Сурова воля высшего творца.
Мы ж изменить ее хотим упрямо.

ГЛАВА 3

С потерей главного кормильца
Стал скуден у семьи достаток.
Но мама, статская вдовица,
Сумела быстро навести порядок.

Исхлопотала пенсию у государства.
И, вроде, восстановлен был баланс.
Доход, конечно, не сулил богатства.
Но для ее семьи – достойный шанс.

Однако беды не приходят в одиночку.
Разверзлось небо через год.
И вдовьей жизни лишь хлебнув глоточку,
Ее несчастье сына в путь зовет.

Талантливый студент. Живет наукой.
Сын Александр захотел убить царя.
Совесть и правда были в том порукой.
Решил пожертвовать собой для алтаря.

Этот алтарь, зовущий к новой жизни,
Давно к себе младой талант манил.
Отечеству служить без задней мысли.
И жертвовать собой ради народных сил.

Мать прилетела, словно птица.
Расправила защитные крыла.
Но сын не смог идеей поступиться.
И был повешен за свои дела.

Владимир смертью брата потрясен.
Новость свалилась ниоткуда.
Ведь старший брат мог быть спасен!
Не мог желать он сделать худа.

Выходит, брат - революционер.
А для Володи жизни ориентир.
С него всегда держал пример.
А брат скрывал свой тайный мир!

А как же больно наблюдать
Горе, состарившее маму!
Нельзя царю ту боль прощать.
Не залечить на сердце рану.

Все общество уснувшего Симбирска
Ульяновых подвергло остракизму:
С цареубийцами не оберешься риска.
И придалось безвольному цинизму.

Но завершил в гимназии учебу
Владимир сразу после казни.
Он получил медаль в дорогу
И право жизни без боязни.

ГЛАВА 4

В жизни открыта новая страница.
Учеба в вузе привела его в Казань.
Новых людей его встречают лица.
Симбирская забыта глухомань.

Теперь студент отцовской alma mater.
Он будет по специальности юрист.
Ему открыт удачливой судьбы фарватер.
Ему решать, что впишут в чистый лист.

Но имя жертвенного брата
Несло невольную печать.
Сторонники народного набата
Стали его радушно привечать.

А он, пытаясь разобраться
В стремленьях брата своего,
Стал прояснить себе пытаться,
Что брата к смерти привело.

Закончилось все очень быстро.
Студенты вышли на протест.
В первых рядах, шумлив и истов,
Ульянов первый получил арест.

Был исключен. И сослан сразу.
В Кокушкино, семейное гнездо.
Увидев в нем наследную заразу,
Власть действует ему назло.

В Кокушкино читал запоем.
И Чернышевского открыл.
Как и для брата, стал его героем,
Защитником народных сил.

Чрез год хотел восстановиться.
Но властью разрешенье не дано.
Пришлось с семьей переместиться
В Самару, где не знали никого.

И здесь он сделал первые шаги
Навстречу Марксову ученью.
Узрел в нем стройной глубины.
И придал вечному значенью.

Труды Плехановы его пленили.
Им юноша всецело увлечен.
Его идеи, мысли вдохновили.
Борьбой рабочих окрылен.

Свои занятия марксизмом
Он с изученьем права сочетал.
С ему присущим практицизмом
Профессию законника не отвергал.

И вот он получает разрешенье
Экстерном сдать свои экзамены.
И в Питере, долой сомненье!
Он покоряет правосудья храмины.

Он год еще прожил в Самаре.
Но никудышный он юрист.
О революции, а не о праве
Мечтает юный нигилист.

ГЛАВА 5

Свершилось. Юноша взрослеет.
Мужает. Пройден первый круг.
Марксистская идея твердо зреет.
Зовет дорога. Курс на Петербург.

В столицу русского царизма
Приехал преданный марксист.
Невзрачен вид. Сильна харизма.
Тверд в убежденьях и речист.

Активно и без промедленья
Нырнул в марксистские круги.
Он предан делу без сомненья.
Уверено тверды его шаги.

Он, наконец, увидел силу,
Способную царизм свергнуть.
Царизму выроем могилу!
Социализм проложит путь.

Ведет работу средь рабочих.
Он страстный спорщик средь своих.
Он весь нацелен. Нету прочих.
Он тверд и полон воли за двоих.

Товарищей своих он поражает
Глубоким знанием предмета.
Как много о марксизме знает!
Пророк, глаголющий слова завета.

Нашел себя как публициста.
И с увлеченьем стал писать.
Его стремленье бескорыстно.
Ему так много надо рассказать.

И будет предан письменному слову
Всю жизнь короткую свою.
Напишет слов с десяток миллиону.
С пером в руке прошествует в строю.

Он четко видит свою цель
Сквозь все превратности политик.
Взорвать царизма цитадель.
Он пламенный устоев критик.

И вот он едет за границу.
Контакт с единоверцами искать.
Узреть марксистскую десницу.
О своих взглядах рассказать.

Плеханов, Аксельрод, Потрезов
Во истину созвездие имен!
И обменялся парой слов с Либкнехтом.
Лафарг им, правда, удручен.

Вернулся полон вдохновенья.
Усилья с Мартовым объединил.
Союз борьбы за освобожденье
Рабочего из разных групп учредил.

Готовились издать газету.
Но в этом ожидал провал.
Узнал об этом по секрету
Агент полиции и всех их сдал.

Со всеми вместе арестован.
И помещен сидеть в тюрьму.
Он к этому давно подкован.
И получил закалку телу и уму.

Он в заключении пробыл год.
Дух не терявший арестант.
Лишь укрепился от невзгод.
К аскезе у него талант.

А дальше ссылка ждет в Сибирь.
Три года. Рядом Минусинск.
Однообразного простора ширь.
И средь него Ильич как сфинкс.

Туда приехала его любовь.
Там прямо ставшая женой.
Она чиста, как снега новь.
И связана одной судьбой.

И годы ссылки пролетели.
Ильич читал, много писал.
В жару иль в зимние метели
О революции не забывал.

Закончил книгу о капитализме
В родимой феодальной стороне.
Ругательно сказал об экономизме.
Ведь на войне как на войне.

Ссылка закончилась. И он свободен.
Он будет продолжать свою борьбу.
В своем стремлении непреклонен.
Пусть революция вершит его судьбу.

Задумал издавать подпольную газету.
У декабристов позаимствовал девиз.
Из искры пламя даст источник свету.
Зажжет пожар и будет парадиз.

И вновь он едет за границу.
Теперь и он идейный иммигрант.
Он в жизни впишет новую страницу.
Найдет свой истинный талант.

И Искру решено издать совместно
С плехановским Освобождением труда.
Имя Плеханова всем хорошо известно.
Для всех марксистов - путеводная звезда.

Плеханов соизволил согласиться.
В коллегию вошли Засулич, Аксельрод.
Со стороны Ульянова решили влиться
Потресов с Мартовым. Такой вот огород!

Усилия, раздоры, горечь самолюбий –
В любой новой работе тяжкий крест.
В сем начинании нет высших судий.
Ульянов чувствует себя один как перст.

С только ему присущей волей
Он все препоны миновал.
И хоть один в поле не воин,
Один Ильич газету все ж издал.

И завертелась круговерть работы.
Статьи, издательство, агентов сеть.
Жена, прибыв, разделит с ним заботы.
Вдвоем. Покуда не разлучит смерть.

Прекрасный журналист. Организатор.
Ульянов с страстью дело развернул.
В теории марксизма он новатор.
В эту борьбу он с головой нырнул.

ГЛАВА 6

Газета стала истинным успехом.
И центром притяжения идей.
В ней отразились грозным эхом
Преступные деяния властей.

И часто, если надо подписаться,
Ульянов ставил псевдоним.
И стала подпись Ленин появляться.
Ее владелец смел, неустрашим.

Он сделал политическим оружьем
Ученье Маркса в классовой борьбе.
С таким невольным прямодушьем
Все начертал в людской судьбе.

По Ленину, сам по себе рабочий
Не склонен с капиталом воевать.
Он ищет доли лишь хорошей:
Зарплату справедливо получать.

Условия труда и право на работу
Рабочему всегда важней всего.
От капиталиста ищет он заботу.
И профсоюз его второе естество. 

В нем дремлет классовая сила.
Но буржуа не даст ее будить.
Когда и где появится могила,
Когда ее никто не будет рыть?

Рабочий класс не станет гегемоном,
Отстаивая лишь свои права.
История живет одним законом:
Насилие, за власть борьба.

Разбудит классовость сознанья
Лишь партия, рабочий авангард.
Вооружив стальною верой знанья,
Поднимет в полный рост пролетариат.

Лишь партия марксистской веры
Способна класс на бой поднять.
Освободить от призрачной химеры.
Буржуазию стачкой не пронять.

Рабочий класс надо готовить
К сверженью власти капитала.
И партию для этих целей строить.
Она венец. Она всему начало.

И Ленин новым типом отношений
В строительстве партийного начала
Провозгласил единство мнений.
Чтоб эта песня дружно зазвучала.

Сплотив партийные ряды,
Поднимут массы на борьбу.
И лучшие партийные умы
Найдут победную стезю.

Свергнет царизм идейный пролетарий.
И диктатуру власти выдвинет свою.
Узрит, прозрев, социализма далей.
Трудящихся возглавит в том строю.

Ленин во взглядах непреклонен.
Они правдивы, как марксизм.
Он, как пророк, уверен и спокоен.
А фарисеи для него оппортунизм.

ГЛАВА 7

Но партия, которой дышит Ленин,
Уже создалась, хоть и на бумаге.
РСДРП пока едва в борьбе заметен.
Пока лишь ножны. Нету шпаги.

С подачи Искры собирают
Второй организационный съезд.
Устав, программу принимают.
Определяют, где взять средств.

На съезде вышел, вдруг, конфуз.
Не все согласны с Ильичом.
Многим претит келейный вкус.
А Ленину все это нипочем.

Твердо стоит всяк на своем.
А Ленин линию все гнет.
Стоит, не дрогнет под огнем.
Чем сдаться, он скорей умрет.

Ильич получит большинство.
А оппоненты в меньшинстве.
Пока все сохранят родство.
Но что-то треснет в естестве.

Отсель, забьет горький исток
Взаимных кривд и подозрений.
Родит на свет большевиков.
И станет гимном поколений.

***
Как оказалось, Ленин одержал
Лишь мимолетную победу.
Хоть съезд его и поддержал,
В итоге потерял свою газету.

Те, кто остались в меньшинстве, нашли
Поддержку большинства партийцев.
И ленинцев в итоге гневно обошли.
Как коротка была стезя счастливцев!

Так, Ленин подает в отставку.
И Искру потерял он навсегда.
Время настало менять ставку?
Нисколько. Он не сдается никогда.

Для Ленина все только начиналось.
Ждет впереди нелегкий путь.
В этом пути не знал усталость.
И твердо помнил жизни суть.

Суть жизни посвятил идеи.
Ради нее страдал и жил.
Он точно видел свои цели.
Забыв себя, он им служил.

ГЛАВА 8

Сотряс событий грозный ропот
В Европе русских иммигрантов.
В толпу людей ружейный грохот
Стал для восстания, как бой курантов.

У первой революции нет воли.
Ее питает гнев и возмущенье.
Протест лишенных лучшей доли
Зовет и требует отмщенья.

Ленин пришел тотчас в движенье.
Пора решать. Долой царизм!
Вот началось оно, землетрясенье.
Все это предрекал марксизм.

Соратникам своим в России
Он шлет советы, указанья.
Порядок нужен для стихии.
А для победы нужны знанья.

Восстание готовит против власти.
Не дать опомниться врагам.
Сулит царю смертельные напасти.
И молится марксистским он богам.

И к поздней осени, окольными путями
Он пребывает с Крупской в Петербург.
Сам обозрел всю ситуацию очами.
Нет, царь силен и не поддался на испуг.

И занялся партийною работой.
Без партии царизму не упасть.
И до последнего кипел одной заботой:
Как взять победно в руки власть.

Но не настало еще время.
Еще не пробил его час.
Пока поставил ногу в стремя.
В седло он вскочит в другой раз.

Погасла революции зарница.
Он сделал все, что мог.
Опять его встречает заграница.
Он получил судьбы урок.

***
Как хорошо, легко дается
Разбитым армиям учеба!
Коль сила духа не согнется,
Лишь крепче сварится основа.

Продолжит Ленин свое дело.
Он стойкий, не привык сдаваться.
Он вызов жизни принял смело.
Взявшись за гуж, не след смущаться.

Он радикал. И был, как белая ворона,
Средь русских социалистов-демократов.
Как все хотел лишить Россию трона.
Но методы его иных сулили результатов.

В рабочий класс он верил, как в мессию.
Марксизм познал евангельским чутьем.
Как в слабое звено уверовал в Россию.
Она начнет капиталистический разгром.

Сплотил вокруг себя большевиков.
И хоть соратников не так уж много,
Всех остальных он видел, как врагов.
Лишь он носитель истинного бога.

***
Живет в Женеве, далее в Париже.
Потом Поронин, Цюрих, Берн.
На свете нет ему идеи ближе,
Чем коммунистический модерн.
 
Ведет газету «Пролетарий».
Затем издание «Звезда».
Вот «Правду», наконец, издали.
Но ею он доволен не всегда.

Вел философскую борьбу с махизмом.
Марксизму чужд эмпириокритицизм.
Диалектическим материализмом
Он буржуазный бьет позитивизм.

Он спор ведет с Богдановым на Капри.
В ответ создаст он школу в Лонжюмо.
И из себя он выжимает все до капли.
Он тот, которому всегда не все равно.

В начавшийся войне он разглядел
Империалистов бойню мировую.
Предрек катастрофический удел
Для капитала. Смерть его лихую.

Эту войну призвал он превратить
В гражданскую за дело коммунизма.
Ведь революции нужно служить.
Она и плоть, и кровь. Она его отчизна.

Он отказался поддержать
Свое правительство в войне.
Стал поражение ему желать.
Уж если худо, то вдвойне.

Он заклеймил социалистов
Войну так скоро поддержавших.
Наймиты злых милитаристов.
Позор на голову предавших!

Но разгоралась все война.
А революции не видно.
Хлебнули горя все сполна.
Но терпят. Это так обидно.

То там, то здесь ему казалось
Вот-вот зардеется пожар.
Совсем чуть-чуть уже осталось.
И миру вручат пролетарский дар.

Но время шло. И как-то неприметно
Он исподволь стал с грустью понимать,
Хоть он и верит в дело беззаветно,
А революцию придется долго ждать.

И вдруг, негаданно-нежданно,
Его врасплох застала эта весть.
То, что желал так неустанно,
Уже свершилось, дней не счесть.
 
ГЛАВА 9

Февральской стужей унесло
Создателей царских империй.
Их след поземкой замело
В полях людских безверий.

Хранимый предками престол
Оставлен был без противленья.
Казалось, меньшим будет злом
Оставить все и ждать прощенья.

В февральско-мартовские дни
Царя покинула уставшая Россия.
Ни высшие, ни низшие чины
Его не поддержали в час бессилья.

Династия от власти отступила,
Не находя сил для борьбы.
Оставила ее божественная сила.
Забыта роль вершителя судьбы.

Быстро и буднично расстались.
Каждый пошел своей тропой.
Царю забвение и смерть достались.
Россию ждал порог другой.

***
Глазам войной измученного мира
Явилась новая свободная страна.
Первый аккорд взяла людская лира.
И все же музыка ее пьянит сполна.

Самодержавье пало в одночасье.
И демократия Россию ждет.
Будут искать народное согласье.
Другая жизнь к участию зовет.

Правительство пришло на время.
Собранье земств в итоге созовет.
Тяжелое ему досталось бремя.
Но главное, не дать разрушить фронт.

Кадеты, октябристы, прогрессисты
Вошли в правительство сперва.
Сплошь буржуазные министры.
Взялись крутить России жернова.

Объявлены свобода слова,
Свобода стачек и собраний.
Се веянье свежо и ново.
Все так легко, без назиданий.

Отменены сословные различья.
Впредь, каждый равный гражданин.
И коль, так требуют приличья,
Закон для разных этносов един.

Амнистия открыла тюрьмы.
Охранки нет. Пропал жандарм.
Веры других не богохульны.
Мир хижинам и мир дворцам.

Активны были и Советы.
И хоть они еще не власть,
Хотят найти всему ответы.
Не дать стране пропасть.

Казалось, вот оно и счастье.
Немного и дотронешься рукой.
Вот-вот закончится ненастье.
Душе уж чудится земной покой.

Но главные вопросы обустройства
Пока правительством не решены.
Вопрос земли - источник беспокойства.
И ждет решения вопрос войны.

С войной стремглав определились.
Будут вести ее до самого конца.
И чувства патриотов распалились.
Не жить им без победного венца!

Но армия на жертву не готова.
Давно устал солдат от ужаса войны.
Коль нет царя, то нет уже закона.
Штык в землю. И, айда, до дому, до жены.

И надо же министру Милюкову
Союзникам поддержку обещать!
Стал уверять, что русскому народу
Победная война, как божья благодать.

Взрыв массовый негодованья
Сотряс правительство тотчас.
Кончай войну! Одно желанье.
И Милюков нам больше не указ!

И Милюков, Гучков ушли в отставку.
Пришлось премьеру коалицию искать.
Правительство ушло на переплавку.
Социалистов Львов решил принять.

ГЛАВА 10

Спешит во что бы то ни стало
Попасть в бурлящий Петроград
Товарищ Ленин. Он упрямо
Рвется туда сквозь строй преград.

Готов принять он помощь черта.
Лишь бы к заутрене успеть.
Дорога в храм его, увы, заперта.
Но обстоятельствам его не одолеть.

У кайзера ищет подмоги.
Настала жизни всей пора!
Поможет враг ему в итоге.
Пошла у Ленина своя игра.

Германия ему открыла двери.
Пусть едет блудный сын домой.
Неся репутационные потери,
Ильич приехал в край родной.

Вокзал Финляндский. Петроград.
Скопление бурлящего народа.
Здесь каждый этой встрече рад.
Все ждут прибытия ж/д вагона.

Встречают заграничного вождя.
Он посвятил всю жизнь народу.
И революции служил, сил не щадя.
И от него все ждут подмогу.

Прибывший с корабля на бал,
Ленин тотчас к народу обратился.
Но истина, начало всех начал,
Не прозвучала и народ смутился.

Свержение царя это начало.
Спешит ему на смену буржуа.
Для счастья это слишком мало.
Социализма власть нужна!

Нужна не власть капиталистов,
А твердая рабочая рука.
Не надо временных министров.
Пролетариат созрел сполна.

Поэтому, Всю власть Советам!
И на войне как на войне.
Коммунистическим заветам
Служить почетнее вдвойне.

Войну же надо бы закончить.
Она ведь капиталу лишь нужна.
И правду ложью не упрочить.
Давно навоевались все сполна.

Сперва все как-то растерялись.
Как непривычно жгут слова!
В итоге с смыслом разобрались.
И закружилась кругом голова.

И даже Ленина партийцы
Не согласились с ним сперва.
Казалось, только проходимцы
Ведут людей не знай куда.

***
И правда ведь, социализма
Никто в глаза не видел никогда.
И даже классики марксизма
Молчание хранили многие года.

Социализма не было в природе.
Существовал его лишь идеал.
Он был скорее данью моде.
И Человек о нем только мечтал.

И Маркс, и Энгельс не стремились
Универсальные законы диктовать.
Критиковать реальность научились.
Но будущее не желали предрекать.

Лишь общие заметки в назиданье
Оставили для будущих потомков.
Лишь горсть деталей и названье
Того, что вырастит среди обломков.

Они социализм считали не наукой.
Гипотезой того, что может быть.
Предположению не стать порукой
Того, как в будущем нам жить.

И Ленин сознавал, как и другие,
Абстрактную личину сих теорий.
Желания, конечно же, благие.
Но не построить храм из аллегорий.

Тем более в России, так отставшей.
Не создан материал для кирпичей.
Муки не смолото в стране дремавшей,
Чтобы эксплуататоров прогнать взашей.

Социализм, конечно же, зачнется
На западных дозревших берегах.
И благодатный свет труда прольется,
Капиталистов обращая в прах.

Но кто сказал, что неготовая Россия
Не может первая пожар начать?
Проснулась в ней разгульная стихия.
А европейцам надо помогать.

Россия - это слабое звено
В прочной цепи империализма.
И сделать первый шаг ей суждено
Для мирового торжества марксизма.

Ленин призвал идти вперед.
Помочь победе социализма.
Ведь, наконец, настал черед
Исполнить Символ атеизма.

ГЛАВА 11

Апрельских тезисов скрижали
Восторг не вызвали сперва.
Конечно, многие о том мечтали.
Но как далеки были берега!

Но не таков Ульянов-Ленин.
Страсть фанатичная кипит.
Он делу беззаветно верен.
И океан души бушует, вспенен.
И все вокруг него бурлит.

И итоге партия большевиков
Его программу утвердила.
Хоть мало их, каждый готов
Идти за Лениным. С ним сила.

Засучены уж рукава.
И партия большевиков,
Не сомневаясь, что права,
Взялась разрушить связь миров.

Но мир пока что привыкал
К свободной жизни без царя.
О Ленине он очень мало знал.
Казалось, что уже взошла заря.

Консенсус был вести войну.
Хоть армия уже изнемогала.
Три года под огнем, в строю.
Мечта добраться до привала.

И все ж решили наступать
По плану батюшки царя.
В бою победу отыскать
Для русского богатыря.

План был неплох. Немалы силы
Собрали в наступательный кулак.
В последний раз натянем жилы.
Не выдержит и дрогнет враг.

Но не хотят уже солдаты
В бою бездарно погибать.
Им ненавистны аты-баты.
И их уже не обуздать.

И разложения губительный процесс
Весь организм армейский охватил.
Каждый приказ и, на тебе, эксцесс!
И командиры выбились из сил.

И все ж ударные соединенья
Пошли окопы штурмовать.
Сперва, казалось, на мгновенье,
Мы снова сможем побеждать.

Части ударные прорвали оборону.
Ценой больших убитыми потерь.
Верны присяге и армейскому закону.
Лежат безмолвные в земле теперь.

Но не пошли пехотные полки
В прорыв продолжить наступленье.
Увы, уже не боеспособные штыки.
Не воины, а лишь недоразуменье.

В солдатских комитетах заседать
Взялись в разгаре наступленья.
Решают атаковать иль отступать.
Нет дисциплины, только настроенья.

И разразилась катастрофа.
Солдаты стали массово бежать.
Ждет армию российскую голгофа.
И поражения уже не избежать.

И взбунтовались в Питере полки.
Им ненавистны маршевые роты.
А тут еще примкнули моряки.
Им тоже воевать нету охоты.

Усилья большевистской пропаганды
Стали давать пока незрелые плоды.
Вышел народ стихийно, без команды.
За власть Советов, против войны.

Войска правительства вмешались.
И вышло столкновение сторон.
С боями демонстранты разбежались.
Все ждут, когда придет Наполеон.

И Бонапарт из кризиса явился.
Керенский стал теперь премьер.
Он своей ролью вдохновился.
Как заразителен спасителя пример!

Он начал сразу зажимать свободы.
Порядок должно быстро водворить!
В правительстве растасовал колоды.
А Ленина решил изменником судить.

Ушли большевики опять в подполье.
А Ленин спрятался у озера Разлив.
Затем переведен на финское приволье.
Нет у него пока других альтернатив.

Керенский, между тем, почти диктатор.
В его руках все властные права.
Он многим мнится будто узурпатор.
В истории такая песня не нова.

Набрав букет из полномочий,
Не знает, как с ним дальше быть.
Он как пунктир, из многоточий.
Гадает, куда дальше плыть.

И власть все время ускользает
Из нервных пальцев его рук.
Чему служить, как быть – не знает.
Нет результата от его потуг.

Зато Главком Корнилов знает,
Что надо делать для страны.
Он на карьерных лаврах почивает.
Крутые меры для страны нужны.

Ведь хаос охватил Россию.
Предательство грозит сумой.
Спасенье молит тиранию
Бунт подавить железною рукой.

Отборный корпус направляет
В смутой бурлящую столицу.
Пусть Крымов разом всех свергает.
А он за то воздаст ему сторицу.

Сперва Керенский было поддержал
Корнилова решительные меры.
Но спохватившись, нервно прокричал:
«Верховному нет больше веры!»

Решил он революцию спасать.
Прибегнул к помощи Советов.
Вооружил рабочих красных рать.
Как позже пожалеет он об этом!

И агитаторы из большевиков
В казаков Крымова вцепились.
Не пожалели страстных слов.
И части корпуса остановились.

Не стал Корнилов продолжать.
Желал спасенья - стал мятежник.
Теперь с страной не совладать.
Этот мятеж - зловещий вестник.

Для армии ж Керенский обречен.
Она ему такое не простила.
Своей особой слишком увлечен.
Иссякла направляющая сила.

Зато Советы сильно поднялись
Среди людей в авторитете.
С большевиками крепко обнялись.
Как все изменчиво на этом свете!

Большевиками правит курс
На вооруженное восстанье.
Ежеминутно держат пульс
Страны и чувствуют дыханье.

Дыханье ошалевших масс,
Суть мирозданья потерявших.
И четче слышен грозный глас,
Зовущий дальше в путь восставших.

Большевики всем обещают мир,
Крестьянам землю, хлеб рабочим.
А Ленин, несгибаемый кумир,
Социализм и сказку, между прочим.

Апологеты жертвенных усилий
Во имя дела мирового пролетариата.
Огонь коммунистических идиллий
Россия поднесет для западного брата.

Взять власть и, главное, зачать.
Вот лозунг для текущего момента.
А там в Европе где-нибудь, как знать?
Русь пригласят для ангажемента.

Возможно безрассудно, рановато.
Но Ленин тонко чувствует момент.
И можно ли уйти со сцены виновато,
Когда грядет такой эксперимент?

Керенский исчерпал себя до капли.
Правительство его пора свергать.
Он удержаться сможет вряд ли.
В вопросе этом главное не опоздать.

Ленин узрел зачатки новой власти
В спонтанно созданных Советах.
Грозят России буржуазные напасти.
И либералы спутались в ответах.

Нет партии, готовой взять
Бремя ответа за страну.
И революция отступит вспять,
Коль продолжать будут войну.

И только партия большевиков
Готова честно впрячься за народ.
Ильич взять власть всегда готов.
Пришел творить историю черед!

И партия готовится к сверженью
Правительства. Нужны другие меры!
Пусть станет следующей ступенью
Приход новых людей рабочей веры.

В итоге, Ленин разработал план
Вооруженного восстанья.
Он пропадет иль станет пан.
Но прекратит судьбы метанья.

И методично, словно на ученьях,
Готовится судьбы переворот.
Покуда все вокруг в сомненьях,
Готовят к новой эре переход.

Подчинены единой воле.
Твердо стоят. Их ждет успех!
События на русском доле
Изменят этот мир для всех.

Легализованы красногвардейцы-
Рабочих вооруженный авангард.
Трепещут частные владельцы.
Растет сознательный пролетариат.

Матросов черные бушлаты
Оделись в красные тона.
Из гарнизона в Питере солдаты
Большевиков встречают на ура.

Создали ВРК в Петросовете.
Он принял все военные дела.
Не удержать такое уж в секрете.
И обстановка накалилась до бела.

ГЛАВА 12
 
Все подготовлено к восстанью.
Ружье, заряженное, на стене висит.
Нет места больше колебанью.
Кто духом смел, тот победит.

Теперь всех Ленин подгоняет.
Не надо медлить, берем власть.
Что делать дальше, он не знает.
Но революции не даст пропасть.

Вчера, наверно, было рано.
А завтра поздно начинать.
Сегодня, он твердит упрямо.
Раз решено, давайте восставать!

Но в его стане не все гладко.
Зиновьев, Каменев, его ученики,
Считают положенье шатко.
Риски провала слишком велики.

В газете Горького оповещают,
Что не согласны восставать.
По сути, всех предупреждают,
Что партия готова выступать.

Ну что ж, товарищи, к барьеру!
Керенский дать отпор готов.
Тем, кто последует примеру,
Он приготовил веских слов.

Присяге верные войска
Ведь не позволят воплотиться
Намереньям большевика.
И к Зимнему ему не подступиться.

Но Троцкий во главе Петросовета
Согласно плану Ленина кует
Залог революционного момента.
Трудящихся к восстанию зовет.

***
Уж коротки октябрьские дни.
И Петроград, привычно ежась
От хлада остывающей реки,
Живет о будущем тревожась.

Но все открыты рестораны.
И театры полные людей.
Накал происходящей драмы
Еще не вышел из теней.

Но вот на типографию большевиков
Налетом вторглись юнкера.
И ВРК в том заподозрил происки врагов.
И вытеснил их силой до утра.

Керенский чувствует грозящую беду.
И просит предпарламент разрешенья,
Вконец пресечь восставшую орду.
Ему же указали на его же прегрешенья.

Большевики ж решили ждать начала
Съезда рабочих и солдатских депутатов.
Ведь до него совсем осталось мало.
Еще не вышло время для захватов.

Ленин выходит из подполья.
Он прибыл в Смольный налегке.
Он во главе, бескомпромиссна воля.
Все нити держит в крепком кулаке.

Нельзя секунды больше медлить!
Сей час начнем иль никогда!
В победу дела надо верить.
Зовут вперед страдания года.

И в ночь вооруженные отряды
Берут почтамт под свой контроль.
Берут и телеграф, ж/д вокзалы.
К концу подходит прежняя юдоль.

Захвачены мосты и госучреждения.
В Неву вошли с Кронштадта корабли.
В сей легкости сквозит загадка гения.
Так занимался новый век русской земли.

Правительство ж бессменно заседает
В одном из залов Зимнего дворца.
Керенский еще утром убывает
На фронт искать надежные войска.

Зимний дворец отряды окружили.
Весь город под контролем ВРК.
Правительство, как волка, обложили.
Скоро уйдет в историю наверняка.

И вот уж Троцкий объявляет
О низложении властей.
А после Ленин подтверждает
Победу классовых идей.

Свершилось то, что обещали
Революционеры-большевики.
Почти бескровно власть забрали.
Потери всех сторон невелики.

***
А вечером открылся Съезд Советов
Под канонаду штурма Зимнего дворца.
И в зале главные среди авторитетов-
Большевики как символ стойкого борца.

Меньшевики и правые эсеры,
А также к ним примкнувший Бунд,
Возмущены без всякой меры.
Зачем было будить народный бунт?

Они уйдут со съезда в знак протеста.
Им методы большевиков чужды.
Но с их уходом не осталось места
Для внутри съездовской вражды.

А между тем, штурм продолжался.
Обстрел из пушек был сменен стрельбой.
Хоть мал ущерб, но мало, кто остался
Среди стоящих за правительство стеной.

Те силы, что были с утра,
Готовые встать на защиту,
Как только наступила темнота,
Ушли, так не вступая в битву.

Так и не встретив честного отпора,
Восставшие проникли во дворец.
Арестовав правительство без спора,
Свершили свое дело, наконец.

На Съезде ночью вышло ликованье.
Победно завершен этот этап.
Правительство низвергли в назиданье
Всем тем, кто врал народу невпопад.

И Троцкий уже ранним утром
Подвел сей промежуточный итог.
И в своем стиле, пламенно и с чувством,
Он, закрывая сессию, уверенно изрек:

«Восстанье масс не просит оправданья.
То был не заговор, а всенародный глас.
Большевики вдохнули волю в ожиданья.
Подняли знамя для борьбы рабочих масс.

Ушедшие со съезда не вернутся.
Власть не для тех, кто только говорит.
Они банкроты. Ждут и не дождутся,
Когда история на свалке их похоронит».

И Съезд, по сути большевистский,
С энтузиазмом принял власть.
Финал счастливый, он уж близкий.
Нельзя победе дать пропасть.

Под утро расходились депутаты.
Они теперь живут в другой стране.
Им больше не нужны дебаты.
Они нашли ответ своей судьбе.

***
А вечером они опять собрались.
И рев оваций Смольный разбудил.
Ведь, наконец, они дождались
Того, кто этот праздник подарил.

Герой момента - незаметный
Обыкновенно-штатский человек.
Ничем особо не приметный.
Себя с Россией свяжет он навек.

Закончились аплодисменты.
И на мгновенье зал притих.
Глаза с прищуром, сантименты
Ему чужды. Он не жених.

Спокойным голосом, перед народом стоя:
«Пришла, таки, пора нам приступать
К строительству социалистического строя.
Позвольте, с мира будем начинать».

Ленин зачтет Декрет о мире.
Всем надоела гнусная война.
Мир захлебнулся в кровожадном пире.
И так уже заплачена высокая цена.

Мир без аннексий, контрибуций.
Демократический и справедливый мир.
Вступает мир в эпоху революций.
И корчится капиталистический вампир.

О тайной дипломатии забыто.
Меж странами секретов нет.
Дела должны вестись открыто.
Вся подноготная увидит свет.

Декретом о земле передавались
Помещиков угодья для крестьян.
Долги крестьянские все обнулялись.
Долой потомственных дворян!

Был выбран большевистский ВЦИК,
Совет Народных Комиссаров.
Авторитет большевиков велик.
Они лишь стали крепче от ударов.

И Ленин, председатель СНК,
Встал государства во главе.
Хоть человека жизнь и коротка,
С судьбой он спорит наравне.

Он совершил переворот,
Словно по нотам расписав.
Сорвал незрелый еще плод.
Но как уверен, что он прав!
               
ГЛАВА 13

Вчера рассталась лишь с царизмом
Войной избитая, огромная страна.
Знакомая едва с капитализмом,
Идеей сказочной она обольщена.

Страна крестьянской несвободы
И феодально-барского ярма.
Томились в ней различные народы.
Многим уделом служит нищего сума.

В стране так тонок слой буржуазии.
Немногочислен свой пролетариат.
Так не решив, какой служить России,
Оставил самовольно пост солдат.

Страна великого таланта
И мерзкой низости, подчас,
Где самовластие константа,
Решила измениться враз.

Социализма горизонты
Привнесены в ее судьбу.
Щедры, талантливы экспромты.
Зовут народы на борьбу.

За новый мировой порядок.
За справедливый жизненный устой.
Извилист будет путь, не гладок.
Но для борца неведом, ведь, покой.

Конечно, Ленин понимал:
Страна к социализму не готова.
И строить как его, никто не знал.
Для человечества дорога нова.

Он бурю сеял мировую.
Россия – слабое звено.
Ее израненную, но живую
Вперед отправить суждено.

И дунет свежий ветер революций
В странах Европы, погодя.
Расшатаны опоры для конструкций.
Базис готов и ждет вождя.

И слепо веруя в победу мировую
Сонма простых, навязчивых идей,
Забыли, что душу живую
Нельзя сводить к миру зверей.

***
Вот, совершен октябрьский переворот.
И власть в столице перешла к Советам.
И жители страны влились в водоворот,
Сознательно не торопясь с обетом.

Но шествием победным, величавым
Идет уверенно Советов власть.
Быстрый успех казался небывалым.
Еще вчера могли совсем пропасть.

Керенский было попытался
Силой вернуться в Петроград.
Но незадачливо распался
Спасенья план. И весь расклад.

В Москве власть перешла с боями:
В Кремле укрылись юнкера.
Кремль окутало снарядными дымами:
Стойко держались господа.

Но СНК и ВЦИК трудились,
Не покладая рук ночью и днем.
И на ходу быстро учились,
Идя во многом правильным путем.

Декрет о мире и земле
Давал стране надежду.
Поместья приданы золе.
И утолили страсть мятежну.

Признали право всех народов,
Решать судьбы своей определенье.
Блеснули новизной подходов:
Польшу с Финляндией ждет отделенье.

Отменены совсем сословья.
Нет боле титулов, чинов.
Брачующихся ждет приволье:
Гражданский брак. И вся любовь.

Церковь отделена от государства.
И в школах слова божья больше нет.
Страну очистили от долгового рабства.
Всем кредиторам пламенный привет!

Конечно, в этих радикальных мерах
Простыл социализма теплый след.
Одно, мечтать о призрачных химерах.
Другое, жить средь повседневных бед.

Такое радикальное решенье
Давно назревших в обществе задач
Влекло на свет народное движенье.
Стало прологом новоявленных удач.

И все же диктатура пролетариата
Диктует правила игры большевиков.
И хоть общественность не виновата,
В буржуях зрят тень классовых врагов.

Красноармейскою стремительной атакой
Впились смертельной хваткой в капитал.
Взялись национализировать одной ватагой
Все крупное в пользу общественных начал.

Теперь контроль рабочих правит
На большей части производства.
Буржуазия сильно пострадает,
Лишенная всех прав отцовства.

Госбанк, вобрав в себя другие банки,
Стал собственностью государства.
Рубли и фунты, доллары и франки
Теперь в копилке ленинского братства.

Большевики, насильно старое все разрушая,
Сумели запустить и созидательный процесс.
Несла стремительно их революции кривая.
И не смущает их им свойственный эксцесс.

В итоге руководство предприятий
Взял на себя вновь созданный ВСНХ.
Разгулу контры, саботажа, спекуляций
Взялось найти предел партийный ВЧК.

Была надежда избежать террора.
И не начать гражданскую войну.
Известна участь и Содома, и Гоморра.
Разве кто хочет их злосчастную судьбу?

Но не приемлют новой власти
Служители контор и министерств.
Бегут стремглав, как от напасти.
Надеются, что скоро это надоест.

Большевики не могут быть надолго.
Что ж, пусть удался им переворот.
Их сдует ветром гнева безусловно.
И диктатуре армии придет черед.

Пусть Учредительным собраньем
Откроют новую в истории главу.
Не жить России ложным начертаньем.
Восставшим хамам же гореть в аду.

Большевики не стали уклоняться.
И выборы в Собранье провели.
Они уж власть. Им нечего бояться.
Советы – соль русской земли.

Но выборы, пройдя по старым спискам,
Большевикам не дали большинства.
Они, привыкшие к подобным рискам,
Людей лишать не стали торжества.

В начале января съезжались депутаты.
Все больше правые эсеры среди них.
Они за демократию. У них мандаты.
И Петроград, вдруг, временно затих.

Прошло одно лишь заседанье.
Собранию досталась ночь.
Не получив на нем признанье,
Большевики его разгонят прочь.

Под утро «караул устал».
А снова, депутатов не пустили.
Уж сформирован пьедестал.
И весь разгон прошел без пыли.

Буквально сразу провели
И Третий съезд Советов.
Крестьян в работу вовлекли.
От них у власти нет секретов.

Продекларировав трудящихся права,
Придали легитимность основаньям.
И обретенная конституционная канва
Ответ даст призрачным гаданьям.

К большевикам примкнули левые эсеры.
Они помогут им построить социализм.
Растет огонь революционной веры.
И главный враг теперь - империализм.

ГЛАВА 14

Вступала в свой последний год
Мир расколовшая Великая война.
Цунами, полное страданий и невзгод,
Вскипая, захлестнуло мира берега.

Германия, растратив все ресурсы,
Сжав зубы, терпит из последних сил.
И несмотря на Вильсона экскурсы,
В противниках дух силы победил.

Все же пришлось американцам
Впрягаться в европейские дела.
И приступили прямо к танцам,
Сойдя со трапа корабля.

Начав военною поставкой,
Войска Антанте стали присылать.
Немец хрипит. Уже и так с удавкой.
Но не намерен битву проиграть.

Конечно же, Антанта, потеряла
Россию как союзника в войне.
Но хоть сама от бремени стонала,
Стремится победить вдвойне.

И тут сверкнул, как луч надежды,
Зов к миру с невских берегов.
И широко раскрылись вежды
У, смертью дышащих, врагов.

Антанта сразу отказалась.
Ей надо немцев наказать.
И раздражение сказалось.
Зачем секреты раскрывать?

А немцы в том увидели спасенье.
Им мир с Россией нужен позарез.
Для них все это не совсем везенье,
А способ получить так нужный перевес.

В холодном, зимнем Брест-Литовске
Собралась пестрая и странная толпа.
Прибыл Иоффе важный, без сноровки.
Его встречает благородных воинов гурьба.

И подписали дружно перемирье.
Начался взад-вперед гамбит.
Хороших слов льется обилье.
Кто в этой гонке фаворит?

Стремятся к миру обе стороны.
У каждой есть своя причина.
Немцы – для продолжения войны.
России же война давно постыла.

Мир без аннексий, контрибуций.
Твердят как мантру россияне.
Пришла эпоха революций.
Все страны скоро будут с нами.

Пусть светит нациям свобода
Определять свою судьбу.
Все для трудящихся, народа.
Закончим подлую войну!

С таким подходом не согласны
Вильгельма верные сыны.
Манят земельные соблазны.
Советов идеалы им чужды.

Хищник почувствовал, что может
Схватить добычу без проблем.
И лишь одно его тревожит:
Вдруг говорить будет ни с кем?

Как долго Ленин сможет продержаться?
Вдруг власть Советов не всерьез?
Антанта, ведь, может вмешаться.
Потом не оберешься горьких слез.

В итоге, Тройственный союз,
Внимая обращениям Советов,
Вдруг вывалил тележки груз
Различных унижений и запретов:

Курляндия, и Польша, и Литва
Давно уже определились.
С Германией у них одна судьба.
Ведь к этому они стремились.

Иоффе, смущенный униженьем,
Поехал выяснять в Москву.
Запахло громким пораженьем.
И вызвало во власти кутерьму.

Нельзя принять такого мира!
Давай революционную войну!
Не создавай себе кумира!
Честь патриота на кону!

Большая часть большевиков
И левые эсеры поголовно
Готовы бить захватчиков-врагов.
И делать все революционно.

Ленин возглавил меньшинство.
Стоит за мир, хоть и позорный.
Прозорливость – второе естество.
Он в корень зрит. И он упорный.

И Ленин вышел с предложеньем.
Уж лучше хвост тянуть коту.
Грозит Советам пораженьем
Желание вести тотальную войну.

Нужна для новой власти передышка.
Нет армии и голод мучает страну.
Родилась в Октябре здоровая малышка.
Зачем ее губить, не зная почему?

И лишь ценой отчаянных усилий
План Ленина все ж устоял.
Треск напряженных сухожилий
Противников до мозжечка пронял.

С заданьем затянуть переговоры
Отправлен Троцкий в Брест-Литовск.
Тянуть, не затевая с немцем ссоры.
Пусть им покажет пролетарский лоск!

Троцкий тянул, а немцы наседали.
И грянул Троцкий фразою хмельной.
В России от войны все так устали,
Что и без мира все пойдут домой.

Ни мира, ни войны. А армию распустим.
В ответ на ультиматум Троцкий заявил.
И тишина. И с раздражением растущим
Лишь «Unerhort!» герр Хоффман процедил.

Троцкий в Москву. А немцы в наступленье.
И пробил для России грозный час.
Последний гвоздь вколочен в распаденье
Российской армии. Традиций свет погас.

Рассевшись в поездах, свободно покатили
Немецкие войска вглубь матушки Руси.
Безвольно падали пространственные шири.
Господь, помилуй грешных и спаси!
   
Но бог оставлен без присмотра.
С большевиками бога нет.
Они не верят даже в черта.
Им революция дает на все ответ.

Но революции грозит опасность.
Того гляди и Петроград возьмут.
Как никогда нужна бы ясность.
Пора решать. Уж не до споров тут.

А этого, как раз, и не случилось.
Раздрай пошел в ЦК большевиков.
Единство мнений надломилось.
С позором жить не всяк готов.

Ленин остался в меньшинстве
С его «любой ценою» миром.
Как трудно оставаться во главе,
Когда тебя хулят всем клиром!

Неимоверна сила воли
Идущего навстречу цели.
Себе не ищет лучшей доли
Вставший под пулю на дуэли.

С неимоверным напряженьем,
Поставив все и вся на карту,
Весь иступленный и с волненьем
Ленин твердит святую мантру.

Нужна любая передышка.
Не удержать без мира власти.
Без этого наступит крышка.
Россию разберут на части.

Он продавил свое решенье
Сопротивленью вопреки.
На время вымолил спасенье
У изворотливой судьбы.

И пусть Германия ужесточила
И без того презренный договор,
Советов власть ей уступила.
Лишь только бы закончить спор.

Потеряны Прибалтика и белорусы.
Вся Украина немцам отдана.
Казалось, поступить так могут только трусы.
Испита чаша горькая до дна.

***
Время покажет, прав был Ленин.
Недолго прожил Брестский мир.
Кайзер немецкий был самоуверен.
Его победу оценил лишь Пирр.

В последний раз рванули в наступленье
Летом на Западе австро-немецкие войска.
Желали нанести Антанте пораженье.
Не справились. И в пух и прах пошли дела.

И в ноябре рука безжалостная рока
Странам Оси определила крах.
Вильгельма революция смела до срока.
Австро-венгерцы обратились в прах.

Антанта празднует победу.
Повержен страшный враг и разорен.
Средь победителей России нету.
Но Брестский мир, позорный, отменен.

ГЛАВА 15

Скакнул, как черт из табакерки,
Красный Октябрь по Руси слепой.
Казалось, голые деревьев ветки
Навеки распрощаются с листвой.

Бескровно, твердо, без стесненья
Шагнули в власть большевики.
Других терзали думы и сомненья.
Их взгляды от народа далеки.

Рабочий класс, матросы и солдаты
Встали на путь сознательной борьбы.
Шинель солдатская и черные бушлаты
Творили новую историю страны.

Советы взяли власть почти бескровно.
Народ поверил лозунгам большевиков.
Конечно, большинство было безмолвно.
Но и оно мечтало сбросить цепь оков.

Все остальные партии социализма
Отвергли методы большевиков.
И им претят идеи коммунизма,
Напетые из радикальных закромов.

Они считают, Ленин - темная лошадка.
Не сможет он надолго держать власть.
Он порождение из царства беспорядка.
И вскоре должен навсегда пропасть.

Вскоре придет военных диктатура.
Она народ к порядку призовет.
Что пролетарий? Низкая культура.
И их диктат к развалу приведет.

Не верили. Не ждали. Устранились.
Закончится везение большевиков.
Советы же не ждали. Утвердились.
А Ленин действовать всегда готов.

Взялся за новое с могучей силой,
Со страстью в сердце инока.
Готов сразиться даже с Сциллой.
Ум напряжен, а воля велика.

Была надежда, грешным делом,
Мимо пройдет гражданская война.
Буржуазия смирится с своим уделом.
На Западе взойдет рабочая заря.

Сперва, казалось, было все удачно.
Победно взяли власть. Сбылось.
Пусть все другие смотрят мрачно.
Для Ленина все только началось.

***
Пришла весна. Всего полгода
В стране живет Советов власть.
В ней большевистская порода
И разрушительная страсть.

Война закончена, как обещали.
За мир заплачена высокая цена.
Всю армию демобилизовали.
Унижена, растоптана страна.

Эсеры с миром не смирились.
Нельзя Россией торговать!
От неприятья надломились.
Но ведь не время горевать!

Ведь все же вышла передышка.
Пора страну на ноги поднимать.
Лишь начата о новой жизни книжка.
И очень сложно первым начинать.

И в полный рост встает вопрос,
Как накормить рабочий класс?
У города на хлеб огромный спрос.
Не будешь сыт от громких фраз.

Излишки хлеба есть в стране.
Крестьянин хочет их продать.
Теперь он на своей земле.
Не будет больше голодать.

Но деньги нынче не в цене.
На них не сможет он купить
Все то, что нужно на селе.
А даром нечего кормить.

Но вера в силу коммунизма
Ведет вперед большевиков.
Они могильщики капитализма.
Враги торговли и дворцов.

И вводят монополию торговли.
Излишки хлеба надо все забрать.
Кулак делиться должен. Ой ли?
Иначе силой надо будет отобрать.

Продармия и продразверстка
Должны проблемы все решить.
Но вышла тут одна загвоздка:
Крестьянину сие не объяснить.

Он сам везет на черный рынок
Потом взращенный личный хлеб.
Вступил он с властью в поединок.
С оружием в руках дает ответ.

Но Ленин смотрит непреклонно.
Поход крестовый. Нужен хлеб!
Все спекулянты поголовно!
Контрреволюции дадим ответ!

Заградотряды, зверство реквизиций.
Не проще ль просто торговать?
Большевики, ревнители позиций,
Неколебимы. Их не уломать.

Крестьянин, было поддержавший
Только проклюнувшую власть,
От бед и от войны уставший,
Не принял новую напасть.

И начался отход крестьянства
От партии большевиков.
Нет в мире горя постоянства.
Был за и вот уж был таков.

Враждебны сельские Советы
Политике большевиков.
Зерну чужды приказы и декреты.
Зерно припрятано у кулаков.

Теряя властную поддержку,
Большевики пошли на финт.
Все новое так любит спешку!
Сработал классовый инстинкт.

И создают в ответ комбеды.
Пусть раскулачат кулаков.
Ведь это нужно для победы
Царства коммуны батраков.

Бедняк и рад такой удаче.
Ему ведь нечего терять.
И разве может быть иначе?
Пора беднейшим все отдать.

Затмившие Совет комбеды,
Взялись со страстью отнимать.
Ведь революции нужны победы.
Разрушить проще, чем создать.

Начался новый передел земли.
Разгром зажиточных крестьян.
Раскол в деревне разожгли.
В кровь бедняков проник дурман.

Дурман лихой. Дурман разящий.
Порочная, дурная страсть.
Отринул совесть всяк входящий
В мир, где законно все украсть.

Поволжье, Дон, Сибирь, Кавказ
И в центре черноземные селенья
От дел таких пошли в отказ.
Иллюзий нет, отброшены сомненья.

Нужна лишь малая искра
И двинет сила брат на брата.
Зажглась гражданская война
Волной крестьянского набата.

И покатились средь полей
Локальной вспышкой выступленья.
Держись крестьянин, не робей!
Нет смысла боле ждать знаменья.

Мятеж эсеров полыхнул
В Москве, Кубани, Ярославле.
Левый союзник оттолкнул
Большевиков. Подвергся травле.

Казачий Дон вновь поднял бучу.
И свергнута Советов власть.
И стал Кавказ похож на тучу.
Готов к ногам Деникина упасть.

ГЛАВА 16

Все начал чешский легион.
Хотя об этом чехи не мечтали.
Для них, как летней ночью сон,
Казалось, кончились печали.

Сей корпус царь благословил
На ратный подвиг для Антанты.
Но в феврале царизм почил.
А дальше пробили куранты.

И пробил час большевиков.
Они же мир всем объявили.
Брест примирил бывших врагов.
Вот только чехов не спросили.

Россия вышла из войны.
А чехи в ней так и остались.
Присяге даденной верны.
Но, вдруг, вне фронта оказалась.

Антанта мир большевиков
Ни в коем разе не признала.
Положено несметное число голов.
И сил потрачено немало.

Идет Антанта до конца.
Пока германец не повержен.
В достатке есть еще свинца.
Финал победный неизбежен.

И в Мурманск высадив десант,
Встречать готовая германца,
Еще не конченной войны гарант,
Чехам помочь взялась Антанта.

И посылают чехов на восток.
А как еще попасть на запад?
Лишь только порт Владивосток
Еще не в большевистских лапах.

И вдоль сибирской магистрали,
Забытые в чужой стране,
Чехи, не ведая печали,
Опять мечтают о войне.

В неразберихе растянулись
По всей длине большой страны.
Сами в себе от всех замкнулись,
Лишь греет зов родимой стороны.

Но на беду, навстречу им
Идут на запад эшелоны.
Плененный немец невредим
Едет домой. Свои резоны.

В Челябинске случилась заварушка.
И взялись чехи немцев избивать.
Местный Совет, такая уж петрушка,
Решил сцепившихся разнять.

И чехи, то ли с горяча,
Совет в сердцах разоружили.
Тут Троцкий со всего плеча
Решил, что чехи намудрили.

И спешно шлет по всем приказ:
Пусть легион сдает оружье.
Как повредит всему ни раз
Его шальное простодушье!

И взбунтовался легион.
Советы чехам не указ!
И начался кошмарный сон.
Советы выгнали на раз.

Поволжье, Пенза и Сибирь
Везде, где чехи находились,
Советов власть сдают в утиль.
Что значит чехи рассердились!

И явлена большевикам угроза.
В Самаре Комуч утвержден.
Для Ленина серьезная заноза!
Ведь легион и слажен, и силен!

Властью верховной нареченный,
Комуч теперь себе закон.
Успехом первым увлеченный,
Править Россией хочет он.

Зовет крестьян из региона,
Комуч – наследник февраля!
Под свои красные знамена.
У Комуча и революция своя.

И перекрыл собой маршруты
Поставок хлебного зерна.
И счет идет уж на минуты.
У Ленина пустые закрома.

Но, как гранитная скала,
Стоит Ильич, ища спасенья.
Вера его в идею велика.
Идет вперед без сожаленья.

На силу силой отвечает.
Ошибки прошлого не в счет.
Опять в ружье всех призывает.
И армию свою кует.

Забыв о классовой вражде,
Зовут спецов в военном деле.
И офицеры вновь в цене.
Что значит Ленин на пределе!

И создают восточный фронт.
Но душу мучает тревога.
Как узок стал вдруг горизонт!
И где та верная дорога?

Все начиналось триумфально.
Добыли власть, добыли мир.
Воззвали к миру неслучайно,
Всех приглашая на свой пир.

Создали свой интернационал.
Октябрь только, ведь, начало.
И ждали дружно мировой пожар.
Одной России коммунизма мало.

Но вот отпала Украина.
Финляндия. Прибалтика.
И вот Кавказ и Дон чужбина.
Теперь в Поволжье кутерьма.

В Сибири сбросили Советы.
И в Средней Азии завал.
Одни вопросы. Где ответы?
И будет ли когда привал?

Борьба же с часом разгоралась.
Ожесточенье правит бал.
Россия-матушка прощалась.
Ее ленивый разве не предал.

Тем летом пулями поставят точку
В истории страны трех вековой.
И жребий брошен. В одиночку,
Разделались с царской семьей.

Зверски убив семью царя,
Переступили вечный Рубикон.
Вставала красная заря.
И начинался истинный террор.

И тут стреляет в Ленина Каплан.
Он ранен? Умер? Будет жить!
И видится ЧК кругом обман.
Простить нельзя и следует казнить!

И принялась гражданская война.
Война бездушия и омерзенья.
Кровью родных расколота страна.
Закрыт путь к богу. Нет спасенья.

ГЛАВА 17

Уж канул в лету первый год
Советского землетрясенья.
И мера множится невзгод.
Как запасти на все терпенья?

В Компьене кончилась война.
Война великая и мировая.
Германия униженна сполна.
Раздавлена вся четверная стая.

Усталая Антанта, озираясь,
Вкушает вкус других проблем.
И с прежним миром расставаясь,
Полна сомнений и дилемм.

***
Там, где вчера была Россия,
Идет гражданская война.
Ожесточенья полная стихия
Окутала ее от бела до темна.

Разгромлен Комуч. Есть зерно!
И Брестский мир в корзине.
Теперь германцу все равно.
Он сам теперь в пустыне.

Уходит немец. По его пятам
Идут победные Советы дружно.
Опять везет большевикам.
А ведь еще вчера было натужно.

И крепнет Красной армии костяк.
Она всерьез взялась за дело.
Уже задумался донской казак.
Служить Краснову надоело.

Вот грянул красный южный фронт
Зимней порою наступленьем.
Взяты красновцы в оборот.
Запахло горьким пораженьем.

Как жаль! Но то был не конец.
Еще так долго до финала!
Хотя уже подрос птенец.
И сделано уже немало.

Но в Омске восстает Колчак.
Теперь Верховный он правитель.
Юденич тоже не пустяк.
В Прибалтике он предводитель.

На юге крепнет с каждым днем
Деникинское войско.
Сурово мстить, пылать огнем
Диктует им геройство.

И снова полыхнуло на Дону.
Едва с войны вернувшись в хаты,
Станичники увидели свою судьбу.
Большевики, да будьте вы прокляты!

Свердлов спустил распоряженье:
Устроить казакам террор.
Хотят большевики отмщенья.
Жестокий вышел приговор.

«По коням!» вновь слышно в кругу.
Труба зовет, опять в строю.
Скакнул в седло, обнял жену.
Коль погибать, тогда в бою!

И большевистский материк
Вдруг оказался в море белых.
Вновь головой своей поник
В буднях денечков угорелых.

Деникин с юга, а Колчак с Востока.
Юденич с запада большевикам грозит.
Миллер на Севере пытается с наскока.
И всюду кровожадно ненависть кипит.

И начались походы белых армий.
Хотят вернуть пропавшую страну.
Сколько смертей, калек, страданий!
Все вытянулось в тонкую струну.

Пот, кровь, болезни, ненависть
Засели в разуме людском.
И не сыскать такую летопись,
Где зло боролось бы со злом.

Вчера еще один народ.
Теперь войною брат на брата.
Ах, если знать бы наперед,
Ради чего такая выйдет плата!

***
В разгаре страшных потрясений,
В часы сомнений, неудач
По-ленински раскрылся гений
У партии несбыточных задач.

Среди невиданных лишений
Крепчал партийный авангард.
Ради мечты, ради свершений
Шел погибать, не требуя наград.

Идеей смутной вдохновленный,
Рождался русский коммунист.
Марксисткой верой окрыленный,
Встал в полный рост детерминист.

А большевистская столица,
Золотоглавая Москва,
Сбирает вновь ее десница
Всех, как в былые времена.

Ленин в Кремле без передыха
Стоит на страже всех и вся.
И нет на свете того лиха,
Свалить могучего вождя.

Он движим верой и идеей.
Он служит им, всегда в строю.
Пусть увлечен губительной затеей.
Но не прервать победную игру.

И раз за разом, находясь на грани,
Всем вызовам стремится дать ответ.
Творит историю рабочими руками.
Монах, принявший ад за божий свет.

И вот: разбит Колчак, уплыл Деникин.
Юденич бит. Врангель в Крыму.
Так и осталось белое безликим.
И заплатило кровью полную цену.

Поляки, правда, было попытались
Речь Посполитую опять создать.
Но с той задумкой распрощались.
Им Тухачевский быстро дал понять.

Разбил на голову белополяков.
Поляки срочно стали отступать.
Наполнились сердца их страхов.
Историю, вдруг, стали вспоминать. 

Ленин узрел, меж тем, возможность
Социализм и в Польшу привнести.
Но не учел одну лишь сложность.
Полякам явно с ним не по пути.

И красные дойдут аж до Варшавы.
И многие найдут там свой конец.
Устои польские новой державы
Уже проникли в множество сердец.

В итоге мирным договором
Закончили войну ничьей.
Нет места более раздорам.
Каждый пошел дорогою своей.

А вскоре Фрунзе заколотит
Последний гвоздь в гроб Врангеля.
Из Крыма пароход уносит
Остатки белого движения.

Победой красных затухала
Кровавая гражданская война.
Лиха хлебнули все немало.
Пришли счастливы времена?

  ГЛАВА 18

Закончилась гражданская война.
Большевики во власти устояли.
И двадцать первая пришла весна,
Согрев пространство боли и печали.

В лучах растерянного солнца
Лежала, тяжело дыша,
На дне иссохшего колодца
России-матушки душа.

Разрушена до основанья
Великая крестьянская страна.
Одна лишь весточка названья.
Истерты в пыль былые времена.


***
Казалось, устояли. Победили.
Так почему точит тревога?
Ведь беспощадно врагов били.
Вперед вела великая дорога.

С тяжелой думой обрученный,
Весь собранный, взирал Ильич.
Картиной бедствий удрученный,
Искал который бросить клич.

Везде, куда не глянь, разруха.
Стоят заводы, фабрики.
И смерть, костлявая старуха,
Цепко схватила за руки.

Фронты гражданской, продотряды
Из жизни вырвали рабочих.
А еще больше, без пощады,
Косили тиф и голод прочих.

Стоят чрез раз железные дороги.
Нечем топить – замерзшие дома.
И города от голода полны тревоги.
Они пусты. Пусты склады и закрома.

Продукция села упала вдвое.
Крестьянин снова взялся за ружье.
Кочует по селеньям горе.
Все реже видит глаз жнивье.

Тамбовщина восстаньем полыхает.
Ведут борьбу отряды Нестора Махно.
Кронштадт мятежно выступает.
Большевикам держаться тяжело.

И революция, желанная, в Европе,
Мечта заветная, не принялась.
Как ни мечтали о втором Потопе,
Все ж кара божия не удалась.

Отвоевав опять Россию,
Победоносный большевик
Узрел враждебную стихию.
Не хочет в рай его мужик.

Сторонники жестоких мер.
И беспощадного давленья.
Веры и твердости пример.
Большевикам не до веселья.

И все ж, упрямо продолжают гнуть свое.
Военный коммунизм и продразверстка.
Определит материя в марксизме бытие.
И лишь в сознании изменчивом загвоздка.

Но Ленин, вдруг, словно очнулся.
Твердой рукой меняет курс.
Признал свои ошибки, усмехнулся.
Он кто угодно, но не трус.

И партией весной объявлен НЭП.
На время, небольшое отступленье.
Пусть продает крестьянин хлеб.
Давнейшее пора исправить упущенье.

Разверстки больше нет.
Теперь лишь продналог.
И рынку дан зеленый свет.
Эсерам нравится итог.

По сути их былые предложенья
Дыханье жизни снова обрели.
Ужели отзвуки фатального знаменья,
Большевиков до ручки довели?

Еще вчера хотели принуждать
К социализму все крестьянство.
Теперь призывы торговать
Нарушили былое постоянство.

И как же быстро проросло
Зерно начавшегося нэпа!
Как будто только и ждало
Капиталистического света.

Видны наглядные плоды
Труда, идущего себе на благо.
Такой естественной среды
Для тех, чей труд и есть награда!

Наметилось благополучье
И неуверенный покой.
Настрой людей уже получше.
Мужик, глядишь, уже не злой.

***
Сперва решили ненадолго.
Затем, распробовав на вкус,
У нэпа применение огромно!
Ленин мотал себе на ус.

Но крепла в нем другая дума.
Тревожная по естеству.
Вдруг нэп неспешно и без шума
Конец положит торжеству.

Ведь торжество социализма
Начертано в его скрижалях.
Он сам, создатель коммунизма,
Запутался в его деталях.

Что будет с партией при нэпе?
И как она удержит власть?
Дороже нет ее на свете.
Она его единственная страсть.

Но как не раствориться в море
Частно-крестьянских устремлений?
Как пролетарской власти вторя,
Жизнь новую найти для поколений?

Где та мечта о коммунизме?
Где тот порыв? Души задор?
Как выжить при идейной схизме?
Как вновь пойти наперекор?

Что делать с новым бюрократом,
Воссевшем на партийный трон?
Еще вчера своим был братом.
Сегодня же возвышен он.

Роятся в голове вопросы.
Но Ленину не привыкать.
Он, как и все великороссы,
Без устали умеет начинать.

Благополучны нэпа всходы.
И Ленин видит в том успех.
Нэп запланирован на годы.
Хватит вести дела наспех.

Пускай свободное хозяйство
Накормит нищую страну.
Оставлены эксцессы чванства.
И завтра снова на кону.

И это завтра, большевистским
Должно по праву сильных стать.
Пусть оказался путь неблизким,
Но диктатуру партии не обуздать.

Она врагов везде разила.
Собрала сильную страну.
И СССР – вот власть и сила!
Бесспорный памятник труду.

Впервые в мире государство
Возглавил угнетенный класс.
Трудящихся святое братство
Должно создать новый каркас.

И хоть проблема на проблеме
Сомнения мешают обуздать,
Нельзя себя доверить схеме.
Как глупо наперед гадать!

Ленин один и одиноко
Искал пути, чтобы поднять
Россию в светлое далеко.
Ах, если б только прикуп знать!

Отбросив свойственный радикализм,
Ильич, конечно, сердцем понимал,
Страну надолго ждет капитализм.
И нэп не отступленье, не привал.

И медленно, с оглядкой, осторожно
Вставала партия на путь реформ.
При ней и невозможное возможно.
Ведь буревестнику не страшен шторм!

Ильич спешил. Прессуя время,
Пытался бесконечность охватить.
Жнецом смотрел, как всходит семя
Его трудов. Готовился еще пожить.

Но время столь неумолимо
К тем избранным, идущим вдаль.
Оно для них бежит незримо.
Оно летит, но им его не жаль.

Они приходят в этот мир
Борцами крайних перемен.
Идея фикс для них кумир.
Ничто не нужно им взамен.

Они живут, дыша идеей.
Готовые всегда отдать
Всего себя, рискуя шеей.
Идея их святая благодать.

Они всегда средь многих дел.
И смерть им, вроде, ни к чему.
Нашли свой праведный удел.
Им все одно: в аду или в раю.

И вот звенит первый звонок.
Быть может это ерунда?
Не может быть, еще не срок!
Еще не скоро до конца!

В разгаре жизни Ильича
Непрошено вползла болезнь.
Заложник мук паралича
В молчании продолжил песнь.

Боролся честно целый год.
Но, к сожаленью, вышел срок.
Кумир мечты, творец невзгод
Окончил незаконченный урок.

Он умер в стужу, в январе.
Умолкла ленинская прыть.
Монах, забывший о себе.
Другим его не позабыть.















ЧАСТЬ ШЕСТАЯ


СССР















ГЛАВА 1
Задут едва теплевший огонек
Пытливого, великого ума.
У Ленина досрочно срок истек,
Не дав закончить дело до конца.

Он дал пинок истории страны.
Свернул ее на неизвестный путь.
Открыл безбрежность целины,
Начав ее возделывать чуть-чуть.

Но что-то, все ж, пошло не так.
Жаль суть так поздно уловил.
Его подвел простой пустяк:
Здоровью не хватило сил.

Создатель главной партии страны.
Ее привел он к власти для людей.
В нее вступили лучшие сыны.
Она наследница его идей.

И партия большевиков
Взяла и удержала власть.
Нет боле царских дней оков.
И к новому созрела страсть.

Но почему, мужая средь побед,
Ломая старое, партийный авангард
Наделал сам так много горьких бед
И часто действовал на ощупь, наугад?

Социализм никто не пробовал на вкус.
Он был далекой и несбыточной мечтой.
Но чем всю жизнь мотать себе на ус,
Вступили первыми, зовя всех за собой.

Свергали старое, чтобы дать волю нови.
Твердо усвоили, как против быть.
За новое пролили много русской крови.
И вот победа. Как же дальше жить?

Опять страною правит государство.
То самое, до основанья, а затем.
И зыбкое, непонятое братство
Крестьян-рабочих просит перемен.

И партия, вся жизнь его и кровь,
Теперь над всем довлеющая сила.
Ведь доказала вновь и вновь:
Кто вызов бросит ей – тому могила.

Но нет единства средь большевиков.
Политбюро, ЦК не слышат голос массы.
В руководителях все чаще видят лжебогов.
Вместо людей остались только классы.

Верхушка партии как звездопад вождей.
Всяк вождь речист, многоголосен.
Не в первый раз меняет власть людей.
Как часто взявший верх несносен!

И правит партия за всех.
Ей нравится руководить.
Она сама себе успех.
И некому ее судить.

Но даже в партии идет броженье.
Единства нет, как дальше жить.
Вера нашла косой на убежденье.
А вдруг раскол?
И как его предотвратить?

И вот, уже рабочей оппозицией
Грозятся Шляпников и Коллонтай.
И трудно спорить с их позицией.
Рабочим предназначен этот рай.

И хоть авторитет вождя
У Ленина едва растрачен,
Здоровье новое купить нельзя.
Он плохо чувствует и мрачен.

Все меньше сил осталось для борьбы.
Он плохо спит и головные боли.
Он баловень, творец своей судьбы.
Привык держаться на исходе воли.

Единство партии ему всего родней.
Железною должна быть дисциплина.
Но бюрократ становится сильней.
Ведь партия теперь и властная машина.

И надо навести порядок.
Унять все споры своеволий.
Спасти себя среди нападок.
Кого же нагрузить сей долей?

И вспомнил про «чудесного грузина».
Того, везущего тележки воз.
Да резок, но стальная в нем пружина.
Не лидер. Но надежный паровоз.

И предлагает Сталина секретарем ЦК.
Пусть будет первым среди бюрократов.
Он сможет навести порядок без труда.
Он сбережет невесту ради сватов.

Ах, если б знать все наперед!
Но кто теперь об этом скажет?
Пришел для Сталина черед.
Уж он-то всем теперь покажет!

ГЛАВА 2

Там, где Лиахви дружится с Курой,
В долине Картли, среди южных гор,
Гори лежит, добытый стариной.
Его простая красота ласкает взор.

Империя царей дарует городку
Неспешный ход привычек в забытьи.
И не найти о нем хоть малую строку
В русских анналах, как тут не крути.

И вот от крепости вкусив свободу,
Сюда пришла крестьянская семья.
Молясь благополучному исходу,
Виссарион искал надежду для себя.

Он занялся сапожным делом.
Екатерина же, его жена,
Стиркой белья, еще пошивом
Себя занять смогла сполна.

И в декабре у них родился
Иосиф, маленький Сосо.
Победой оспы утвердился.
Ему всем править суждено.

Виссарион, по складу грубый,
Был крепко выпить не дурак.
В деле сапожном он беззубый.
Делу его пришел табак.

В Тифлис устроился рабочим.
Вернулся в Гори уж больным.
Не долго мучился он, впрочем.
Ушел из жизни вечером хмельным.

Мама Сосо одна растила.
Работала, не покладая рук.
Желала лучшего для сына.
Как разорвать порочный круг?

Духовное училище - одна надежда
Образование доступно получить.
И мнится матери, что черная одежда
Для сына сможет службу сослужить.

Шесть лет трудясь, а не четыре года,
Иосиф русский с верой постигал.
Ах, если б не крестьянская порода!
Он сызмальства тогда бы русский знал!

Читать, писать по-русски научился.
Однако навсегда останется акцент.
Упорством он в учебе отличился.
Красный диплом – отличный комплимент.

Он с неба звезды не хватал.
Но вот амбиции на жизнь имел.
Себя всех выше чувствовал.
Обидчив сильно был, но смел.

Слабо физически сложен.
От травмы с сухорукой левой.
Думал для большего рожден:
Если гулять, так с королевой.

И очень много он читал.
Любил писателя Казбеги.
Горской свободой он дышал.
Отвагой славились набеги!

И даже Кобой начал называться
В честь горского крестьянина-борца.
Он в жизни не готов сдаваться.
Но как добиться столь заветного венца?

А между тем, ведет его в Тифлис
Постылая, но нужная духовная стезя.
Чтоб выйти в люди, нужен компромисс.
Без знаний выбиться никак нельзя.

ГЛАВА 3

Тифлис на рубеже веков.
Грузинская провинция России.
Боле не пристань сладких снов.
Здесь дрожи бунта забродили.

Пристань ссылаемых марксистов.
Здесь, за кондовую стеной,
Зреет плеяда смелых активистов,
Грезящих жарко новою зарей.

Щедро хлебнув из чаши иезуитов,
Иосиф, скрытой горечи певец,
Место нашел себе среди пиитов.
Он сам своей судьбы творец.

И закружила в ритме танго
Судьба младого человека.
Людям явился хмурый Данко,
В личине грубого абрека.

И окунувшись сразу с головой
В революционное движенье,
Мужает Джугашвили молодой.
Буре навстречу, прочь сомненье!

Коснувшись ленинского слова,
Коба твердит его, как мантру.
Жизнь практика сложна, сурова.
Он соблюдает ленинскую Тантру.

Коба, кавказский большевик,
Упорно делает свою карьеру.
Ни разу головой он не поник.
Он нелегал. И знает всему меру.

Тифлис, Батуми. Закавказье.
Ссылки, побеги, кутерьма.
Экспроприаций безобразье.
С борьбой он связан навсегда.

И ставка сделана. Он большевик.
И вождь его, конечно, Ленин.
Пусть не всегда согласный ученик,
Коба ему до гроба верен.

Он не оратор. Слабый теоретик.
Он гордый практик. Соль земли.
Горбом познал законы арифметик.
Он не боится пачкаться в грязи.

Он действует за спинами других,
Упорно дело жизни продвигая.
Не доверяет помыслам благих.
Как можно верить, людей зная?

И было встретил он свою любовь.
Красавицу-жену, его Екатерину.
Родился Яков, плоть его и кровь.
Но умерла жена.
Стал равнодушен к сыну.

Он тверд. Суров. Неколебим.
Воле его страхи подвластны.
Он груб и часто нелюдим.
В итоге, жертвы не напрасны.

Заочно кооптирован в ЦК
На конференции РСДРП.
Была в том Ленина рука.
Забрезжил свет в его окне.



***
Как кстати, Коба появился!
Казалось, Ленин в меньшинстве.
Сподвижник из простых сгодился.
В точку попало это резюме.

И Ленин приглашает Кобу
На месяц в Краков. Благодать!
Дал тему. Пусть возьмет на пробу
О нациях работу написать.

Коба, вернувшийся в Россию,
Охранкой взят был в оборот.
Пришлось отбросить ностальгию.
Опять опасный поворот!

В год довоенный усмирилось
Российской революции движенье.
Как многое так и не сбылось!
Большевиков настигло отчужденье.

И Коба, ставший Сталиным отныне,
Отправлен в ссылку в Туруханск.
Пал духом витязь в ледяной пустыне,
Забытый всеми средь пространств.

ГЛАВА 4

И сквозь отчаянье сомнений
Грянул спасительный февраль.
И нет причин для сожалений.
Вновь Джугашвили словно сталь.

Открыты заключенья двери.
Свобода всем! Царя уж нет!
Забыты скорбные потери.
Республике все шлют привет!

И Сталин в Питер устремился.
Пора себя всем показать!
Он сильно нервничал и злился.
Ведь получать, не отдавать!

Прибыв, он сразу же возглавил
Структуру чахлую большевиков.
Работу Правды вновь отладил.
Он снова действовать готов!

И вот, прибыл апрельский Ленин.
Сталин тотчас пошел за ним.
Он много трудится, идеям верен.
А в орг. вопросах он незаменим.

В делах разумен и практичен.
Циничен в выборе людей.
Он к закулисию привычен.
Он одиночка, без друзей.

В те месяцы, пред Октябрем,
Когда решает все оратор,
Когда сердца горят огнем,
Сталин надежный модератор.

Первых ролей он не искал.
Порученное вел исправно.
Лавров героя не снискал.
Вождем не стал подавно.

Но с толком, чувством, расстановкой
Вел преданно партийные дела.
На красноречие смотрел с издевкой.
«Ну» не заменит крепки удила.

ГЛАВА 5

Родила революция столетья
Власть непреклонную большевиков.
Трудно желать ей было многолетья.
Скорее сцена жизни мотыльков.

Долой смущенье! Пора править!
Ленин кипуч как никогда.
Сумел правительство составить.
И надо плыть. Вопрос куда?

И сломано немало копий
В кругу народных комиссаров.
Риск проиграть такой высокий.
И сыпет всюду шквал ударов.

Как спец по обустройству наций
Сталин – народный комиссар.
Но есть причина для его простраций.
Как спорить? Разве в этом его дар?

И снова, закатавши рукава,
Он занят тем, что поручили.
Не любит тратить он слова.
Ведь не для фраз его растили.

Он трезв. Он Ленину полезен.
Держит удар. Не обмануть.
Но сей костюм ему так тесен!
Амбиции переполняют грудь.

И вот на юг. На заготовку хлеба
Ведет его партийная стезя.
Что ж, он покажет всем край неба!
Пусть не король. Так роль ферзя.

Набрав себе военных полномочий,
Царицын быстро он прибрал к рукам.
Он скор на суд. Без нудных многоточий.
Террор и страх ступают по его стопам.

Он своенравен, своеволен.
А с Троцким прямо на ножах.
Паниковать совсем не склонен.
Растет диктатор прямо на глазах.

Умел как следует «нажать»,
Товарищей сурово подминая.
Готов врагов разоблачать.
Разить везде, не уставая.

И видит Ленин в нем подмогу.
Суровость для лихих времен.
Интеллигент не может сроду
Грубить как след. Не искушен.

Гражданская закончится победой.
И Сталин вновь народный комиссар.
Простыл и след угрозы белой.
И победителям пора снимать навар.

И начались тут разногласья.
Как дальше быть, вести дела?
Ведь партия привыкла к власти.
И все желают долю пирога.

Привыкшая решать все диктатурой,
Для всех вопросов есть Политбюро,
Сама уж стала властною структурой.
Ведь партия теперь и совесть, и добро.

Вчера были проклятьем заклеймены.
Сегодня они власть. Их ждут дела.
И по привычке неизжитой многословны.
Как вовремя на свет их мама родила!

Партийные функционеры.
Теперь они будут решать.
Истории нелестные примеры
Уже не остановят эту рать.


ГЛАВА 6

Сталин, конечно, не оратор.
И слабо вяжется с вождем.
Он приземленный, не новатор.
Хитер. Сходить может конем.

Организатор прирожденный.
Он груб и прост. Может нажать.
В политбюро он самый скромный.
Но может лучше всех удар держать.

Хотя и не оракул революций,
Он не теряется. Он тверд.
Сторонник жестких экзекуций.
Он замкнут. Кто его поймет?

Но эти странные таланты
Пришлись так кстати Ильичу.
Закончить надоевшие дебаты
Для Сталина как-раз-то по плечу.

И Ленин двигает его на орг. работу.
Теперь он - Генеральный секретарь.
Ильич испытывает странную заботу.
Он для него, как будто, золотарь.

И Сталин тихой сапой развернулся.
Он быстро понял: кадры это все.
Когда же Ленин понял, ужаснулся.
Но Сталин уж вонзил свое копье.

Куда не глянь незаменимый.
Везде расставил он своих людей.
На публике казался он незримый.
Но движитель всех властных этажей.

На вид свой парень. Живет скромно.
На деле хитрый и талантливый артист.
Хоть эго пока скрыто, все ж огромно.
Живет в нем беспринципный аферист.

Удар, который вывел Ленина из строя,
Застал партийных лидеров врасплох.
Вдруг коммунисты не снесут такого горя?
Решили пока скрыть, что Ленин плох.

Политбюро по настоянию врачей
Работу Ленина решило ограничить.
Но все же символ важен для людей.
Его, для блага дела, надо возвеличить.

И Сталин стал для Ленина сиделкой.
Он должен обеспечить Ленину пригляд.
Жизнь Ленина вдруг стала мелкой.
Он зритель, севший на последний ряд.

Беспомощный Ильич пытался
Влиять из Горок на партийные дела.
Но с Крупской в изоляции остался.
Гости ушли. Уж убрана посуда со стола.

И Ленин умер. Горькая потеря.
Мир потерял великого вождя.
Песня не спета. Вышло время.
Кто знамя подберет, вперед ведя?

***
Вперед к победе коммунизма!
Труднее сделать, чем сказать.
Где тот источник оптимизма?
Как подступить, как совладать?

НЭП возвращал село к капитализму.
Кулак, как самый сильный на селе,
Смотрел на все сквозь свою призму.
Его черед быть главным на земле.

Но партия привыкла к власти.
Она сама машина бюрократа.
И победив военные напасти,
Распробовала силу аппарата.

Не ведомы скрижали коммунизма.
Как строить небывалое в одной стране?
Как не созрев для социализма,
Построить общество без помощи извне?

Но партия большевиков уже всем правит.
Она есть власть. Она верховная в стране.
Она единственная и себя победно славит.
Она окрепла, доказав себя в борьбе.

Ленин был тем авторитетом,
Который крепко партию спаял.
Одел Россию красным цветом.
Но заболел, поник, устал.

А в партии уж шло броженье.
Вопрос о том, как дальше быть?
Здесь не спасает уваженье.
Вопрос ребром: жить иль не жить.

Внутрипартийный диспут в ссору
Грозил бесславно прорасти.
Спасать единство было в пору.
Должно всем вместе по пути.

И кто другой? Конечно Ленин!
Должен к победе их вести.
При шторме бунт опасно вреден.
Раздор у коммунистов не в чести.

Но Ленин заболел. Потом его не стало.
Бессмертный символ греет мавзолей.
И кто продолжит славное начало?
Кто станет самый главный фарисей?

Ленин не видел приемника себе
Среди оставшихся в политбюро.
Никто не мог заменой быть вполне.
Как можно выбрать только одного?

Но сила партии в ее вожде.
Он тот цемент, что держит все.
В достатке ли, или в нужде
В ответе он за общее житье.

Поэтому, все ж, надо знамя
Кому-нибудь, таки, вручить.
И пусть сквозь воду или пламя
Большевиков будет водить.

И были даже кандидаты
На звание высокое вождя.
Невосполнимой нет утраты
Для поколенья Октября.

Ревнивым глазом пожирают
Троцкий с Зиновьевым, не зря.
Заслуги перед всеми поминают-
Пророчатся на роль вождя.

Борьба бульдогов под ковром.
Попытки выгодно себя продать.
Споры соратников все об одном:
Кому мог Ленин больше доверять?

И начались на Троцкого нападки.
Он больше всех глядит вождем.
Его слова, поступки и повадки
Под критикой, как под дождем.

Он будет обвинен в Троцкизме.
Для коммуниста - смертный грех.
Пророка нет в своей отчизне.
Особенно при смене вех.

Все споры в партии вокруг догматов.
Святым писанием становится марксизм.
Ищут пророчество средь постулатов.
Спорят, как Ленин видел коммунизм?

Зиновьев, Каменев на острие атаки.
Все, что получит Троцкий, поделом.
По-ленински хотят хорошей драки.
Кто не согласен, должен быть врагом.

А что же Сталин? Он спокоен.
Еще успеет двинуться вперед.
Пусть побеждает, кто достоин.
А у него и так хлопот невпроворот.

Он в этой битве оппозиций
Сумел всех ловко обыграть.
Он не показывал амбиций.
С расчетом делал. Умел ждать.

И он - единственный прагматик
Среди святых апостолов.
Кует основы властных практик.
За Ленина на все готов.

Из раза в раз шел аппарат,
А вместе с ним и съезд
За Сталиным, как на парад,
Не ведая какой их крест.

Твердой рукой крепил он власть,
За разом раз противников разя.
Черна всепоглощающая страсть.
Но и с пути свернуть никак нельзя.

Он одолел всех, кто умней
Его себя считал. Как знать,
Дожив до этих окаянных дней,
Смог Ленин бы его переиграть?

ГЛАВА 7

Вот, наконец, он на вершине.
Пора расслабиться, вздохнуть?
Нет, будет главным он отныне.
Стране своей проложит путь.

Товарищ Сталин, он прозорлив.
Он знает, где не дремлет враг.
И если кто неповоротлив,
Он вручит черной метки знак.

Он станет, наконец, творцом
Истории большой страны.
Он не был никогда глупцом.
Не он, а все ему должны.

Социализм в одной стране
Построить быстро обещал.
С богами встал он наравне.
Ему так Ленин завещал.

Мегаломания его второе имя.
Намерен всем урок он преподать.
Он не какой-нибудь разиня.
Он вождь, особенная стать.

Уверенной, державною рукой
Войну он объявляет кулаку.
В итоге он пойдет войной
На Русь, держащую соху.

Объявит он войну народу
Веками сложенной Руси.
Изменит навсегда породу
Тех, кто держался вопреки.
***
Ничто трагедию не предвещало.
Казалось, НЭП будет дышать.
Крестьянам многое не доставало.
Но, ведь, они всегда умели ждать.

Но ждать не могут коммунисты.
Уж десять лет советской власти.
И хоть они по складу нигилисты,
Что могли сделали по этой части.

Нужен рывок в развитии страны.
Даешь индустриальное развитье!
Страны советов верные сыны
Торопят это важное событье.

Но индустрии нужны средства.
Быть может за границей взять?
Узы печального наследства
Не позволяют это ожидать.

Капиталист не даст кредитов.
Хотя всегда готов поторговать.
Прибыль -  удел космополитов.
Все купят, чтоб богаче стать.

И покупают в основном зерно.
А продают взамен машины.
Так с царских лет заведено.
Усердно гнут крестьянства спины.

Другой источник – населенье.
Но бедность, хоть и не порок,
Ставит под крайнее сомненье,
Наладить денежный поток.

В стране отсталого крестьянства
Трудно попасть в советский рай.
Полны дремучего упрямства
Крестьяне, как не нажимай.

Ведут хозяйство по старинке.
Кусок земли – семье прокорм.
И делят жизнь по половинке.
Что бог послал, тому поклон.

Но иногда земля рождает
Дельных и оборотистых сынов.
Хозяин делает, хозяин знает.
Но власть не любит кулаков.

Враг классовый. Он заражает
Сознание крестьянских масс.
Построить социализм мешает.
Он чуждый и не нужный класс.

И власть всецело усложняет
Жизнь неугодных кулаков.
Но как их вытравить не знает.
Дилемма для большевиков.

Дает кулак товарное зерно.
И без него пока не обойтись.
В природе так заведено:
Лишь сильного удел спастись.

Для эффективности усилий земледелья
Должны стань крупными хозяйства.
И средств нужны серьезные вложенья.
Здесь недостаточно советского зазнайства.

Без новой техники и технологий
Не изменить крестьянский труд.
Не надо много слов, идеологий.
Все преимущества и так поймут.

Но нет машин. Нет индустрии.
Все это надо заново создать.
С реформой лапотной России
Придется, видно, обождать?

Нет, не таков товарищ Сталин.
Он власть искал не для того,
Чтобы расслабиться, как барин.
Он хочет здесь, всегда, всего.

Он хочет быстро, без заминок
Построить свой социализм.
Он знает, что крестьянский рынок
Рождает лишь капитализм.

И снова резко опускают
Цену закупки на зерно.
И пусть крестьяне понимают,
Кому, и как, и что дано.

Крестьянин, он не глупый малый.
Зерно решил попридержать.
Он всяко видел, он бывалый.
Умеет с прибылью считать.

Упали цифры гос. закупки.
Опять придется голодать?
Большевикам уж не до шутки.
Так можно власть и потерять.

Садится в поезд лично Сталин.
И едет положенье исправлять.
Теперь он вождь страны, хозяин.
Решил, как надо делать показать.

Прибыв, устроил он разгон
Партийцам местного значенья.
Считают без толку ворон.
А ротозейству нет прощенья.

И что тут сразу началось!
Опять крестьянин виноват!
С места в карьер и понеслось.
По всей стране гремит набат.

Опять хлеб стали силой отбирать,
Не различая род и племя.
У партии в стране особенная стать.
Она по усмотренью крутит время.

Кто ставит партии заслон,
Тот кровный враг социализма.
Ей ведом истинный канон.
Она надежда коммунизма!

Умеет партия, как след, нажать.
И потекли крестьянские хлеба,
Которые сумели силой отобрать,
В советской власти закрома.

Вопрос поставок силой порешили.
В ответ крестьяне стали восставать.
Желанье сеять напрочь задавили.
Зачем бесплатно труд свой раздавать?

Бухарин с Рыковым было вступились
За участь горькую униженных крестьян.
Правым уклоном быстро поплатились.
Не терпит партия поборников смутьян.

И хоть пришлось на время отступить,
Не делось никуда слепое раздраженье.
Намерен Сталин радикально изменить
Жизнь на селе и выиграть сраженье.

Апологет он классовой борьбы.
Успех родит сопротивленье.
Не дремлют злостные враги.
Им на руку надежд крушенье.

Враг классовый. Неисправимо.
Он злостно окопался на селе.
Но воля партии неумолимо
Сожжет его на праведном костре.

Войной тотальной травят кулака.
Он будет выведен как класс.
Изводят травлей трудового мужика,
Прикрывшись волей масс.

Все отбирают. И с семьей
Везут в пустынные места.
Раздавлен он со всей родней.
И ужаснулись небеса.

Миллионы трудовых семей,
Не ведавших в себе греха,
Пытал и мучил лиходей,
Живьем съедая потроха.

Но недостаточен размах.
Жизни не будет у крестьян.
Быт прошлым запахом пропах.
Что ж, Сталин вылечит изъян.

Загнать в колхозы сплошняком.
Не важно хочешь или нет.
Откажешься, так будешь кулаком.
От партии придет тебе привет.

И началась открытая война.
Крестьянский быт не устоит.
Пришли другие времена.
Социализм в деревне победит.

Он победит. Зато какой ценой?
Пройдется бурей грозовой
По бренной памяти людской.
Разорван образ вековой.

То был крестьянский геноцид.
Стремительно людей ломая,
Силой тащили в светлый быт,
Все на своем пути сметая.

Жестокой волею вооружен,
Сталин ведет народную войну.
Переступил запретный Рубикон.
И выпустил из плена сатану.

Кольцом железным окружил
Деревню, ниву и поля.
Слезами, кровью все залил.
И опечалилась земля.

И начался в стране голодомор.
Пронесся жуткий вопль по Руси.
Исполнен смертный приговор.
Мрут молчаливо-хмуро мужики.

Мрут жены их и малые ребята.
До горя их нет дела никому.
Не может партия быть виновата.
Не Сталин же наслал чуму.

Вогнал всех силою в колхозы.
И приказал счастливо жить.
Теперь все знают, что угрозы
Не просто так. Что будут бить.

ГЛАВА 8

Он победил. Стальной и хмурый гений.
Лежит распластанный, еле живой мужик.
Жестоко-твердою рукой, без сожалений,
Сталин скакнул в бессмертье напрямик.

Готов на все средь жертв, потерь
Отец всех стран, судеб, народов.
На все замки закрыта дверь
В душе, застывшей от морозов.

Завален жертвенный алтарь
Людской трагедией, телами.
Не дрогнет, не сломится сталь,
Живущая великими делами.

Пусть выжал все он из села.
Пускай жена себя убила.
Пусть раскалилась до бела
Его свирепая, стальная жила.

В кратчайший срок
Построил он социализм.
Страна запомнила урок.
Вот что такое большевизм!

И крепнет культ его бессмертья.
Он изначален, вездесущ.
Творец, проникнувший в столетья.
Хранитель тайны райских кущ.

Великий беспринципный мифотворец.
Единственный из всех, он рано уловил,
Власть удержать поможет царедворец.
Лишь гений бы царя вовсю светил.

Марксизм вместо системы взглядов
Он в библию для неофитов превратил.
Добавил ленинизм и ряд обрядов.
И дух свободы божьей карой укротил.

***
Ну что ж. Социализм построен.
И конституция вся светит новизной.
Наверно, вождь доволен и спокоен?
Он правит всем за каменной стеной.

Но не таков товарищ Сталин.
Покой в успехе не о нем.
Во все вникающий хозяин.
Он не живет одним лишь днем.

Он мира нового создатель.
Новой религии творец.
На роль величья соискатель.
И счастья нации кузнец.

Но не хотят счастливой жизни
Злобой кипящие и лютые враги.
Вредят социалистической отчизне.
Куда не глянь, злодеев очаги.

Да, жить стало лучше, веселее.
Но надо знать, не дремлет враг.
Советов власть становится сильнее.
В ответ все силы враг напряг.

И в партии злостно укрылись
Реванша ждущие враги.
До времени тихонько затаились.
С пристрастьем меряют шаги.

А в мире пахнет вновь войной.
Агрессия глядит неотвратимо.
И хоть он властный и стальной,
Реакция людей непостижима.

А если, вдруг, вломится враг?
А если будут пораженья?
И мучает невольный страх.
Так недалеко и до паденья.

И зреет в Сталине больная страсть.
Мучимый властью подозрений,
Решает он на партию напасть.
Очистить для единства мнений.

И вновь разверзлись небеса
Над вставшую с колен страной.
И косит смерть. Остра ее коса.
Страх свяжет всех одной судьбой.

Запущен маховик уродливых репрессий.
Здесь каждый выживает только за себя.
Масштаб геометрических прогрессий.
Идут под нож смиренно дети Октября.

В грязи измазана, растоптана
Вся гвардия заветов Ильича.
Ложью предательства измотана.
Гибнет от рук садиста-палача.

Партийные работники и комсомол
Подвергнуты тотальной перетряске.
И стряпают крамольный протокол
По сталинской всезнающей указке.

Процессов грубые инсценировки
Честную публику изрядно разогрели.
И эти первые репрессий тренировки
Вели к тому, что органы рассвирепели.

И вакханалия из лжи, доносов,
Шабаш из зверских пыток, клеветы
Вели к результативности допросов.
И не сыскать для жертвы правоты.

И головы вокруг летели,
Рождая паралич и страх.
Какой хотят добиться цели,
Живых размалывая в прах?

Но в Сталине растет лишь подозренье.
Прожорлив репрессивный зверь.
В чудовищном черпая упоенье,
Уже забыли счет уродливых потерь.

Змея, кусая хвост, все разрасталась.
Все больше сфер ввергается в хаос.
Связь сущего с реальностью порвалась.
В умах людей свербит немой вопрос.

И вот взялись уж за святое.
Пришел и Красной армии черед.
Казалось, вот оно, родное.
Так нет. Все вышло задом наперед.

Разгромлен командирский корпус.
Рекой пролилась офицеров кровь.
Нелепый и преступный конкурс:
Построить с чистого листа все вновь.

Лесным пожаром опалило
Все то, что жило и росло.
Несчастье семьи не щадило.
Тотальное, сплошное зло.

Травля невиданных масштабов
Тех, кто дарил себя своей стране.
Людей вели на бойню как баранов.
Такое не приснится в страшном сне.

Личность свирепо разрушали.
Достоинство топтали в грязь.
Из мира чести низко изгоняли.
Детей и жен давили, не стыдясь.

Любой мог оказаться на прицеле.
Жертвой мог стать и сам палач.
Едва держась, рассудок на пределе,
В героях ходит по стране стукач.

Накормлен досыта кровавый Молох.
Забиты до отказа тюрьмы, лагеря.
В ужас приводит ночной шорох.
И высится усатый бюст вождя.

И лишь война, усевшись на пороге,
Смогла все изуверства осадить.
Ежов исчез, расстрелянный в итоге.
Любовью к Сталину осталось жить.

В огне репрессий, клеветы
Сгорала русская душа.
Источник чистой правоты
Вовсе иссяк, едва дыша.

Кем после стали мы?

ГЛАВА 9

Как удивительна природа человека!
Как разен, сложен его лик!
Сталин внутри страны - душой калека.
За рубежом, он вдумчив и почти велик.

Там, где не мог расправиться он силой,
Он осторожен был, прозорливо смотрел.
Желая в мире жить, голубкой белокрылой,
В игре за интерес страны он сильно преуспел.

В тот час, когда он уморил крестьянство,
И в собственность забрал себе страну,
Когда создал себе социализма царство,
Он понял, вдруг, война здесь ни к чему.

Но воздух весь пронизан был войной.
В Европе возродился реваншизм.
Фашизм вовсю уж брызгает слюной.
В Японии встал в полный рост милитаризм.

Угроза явная стране со всех сторон.
И Сталин это понимает и боится.
Враг явно на Россию устремлен.
Нельзя позволить в плоть ее вонзится.

Что будет в случае военных неудач?
Как долго сможет устоять его режим,
Когда по всей стране начнется плач?
Ведь он своею властью одержим.

Поэтому все надо сделать так,
Чтоб помешать большой войне.
А если вторгнется, вдруг, враг,
Не оказаться с ним наедине.

Ищет союзников Союз Советский
Средь либеральных демократий.
Пытается найти подход соседский
Средь примиренческих апатий.

Поэтому, СССР вступает в Лигу наций.
Ведь коллективный нужно дать ответ
На вызовы. Не время для простраций.
Наивно думать, что спасет нейтралитет.

Взаимной помощью с французом
Большевики теперь обручены.
Не стало это истинным союзом.
И все ж, условности соблюдены.

И получает директиву Коминтерн:
Народный фронт, в итоге, поддержать.
В политике антифашистский крен
Стал полным ростом проступать.

Не долго жило равновесье.
Гитлер, таки, пошел ва-банк.
Заняв Рейнландское предместье,
Понизил курс, что стоил франк.

А вслед за ним проснулся Муссолини.
И пала Абиссиния к его ногам. 
На взлет пошел фашизм, полон гордыни.
Версаль откинут – старый хлам.

Испанская гражданская война,
Вмешательство германо-итальянцев
Глаза открыли Сталину сполна.
Будет расти число протуберанцев.

И вот Германия японцев подрядила
Пакт подписать, в котором Коминтерн
Уж нежелательная, вражеская сила.
Грозятся коммунистов стереть в тлен.

И что теперь? Война в два фронта?
Угроза с Запада и вражеский Восток?
И Сталину уже не до экспромта.
Тут нужен точный, взвешенный расчет.

Нельзя позволить миром ополчиться
На созданный с трудом советский строй.
Не дать всему на черепки разбиться.
И как-то справится с фашистскою чумой.

Тиран, привыкший потакать страстям,
Стал трезво взвешивать все за и про.
Критически давал оценку новостям.
И знал, где холодно, а где тепло.

В Китае Мао с Чан Кайши,
Отбросив распри меж собой,
Объединили силы для борьбы
С японцами. Вступили в бой.

Дальний Восток вздохнул свободней.
Солнце японское зависло на восходе.
Вязнет оно в китайской преисподней.
Отброшены на время мысли о походе.

Японцы еще будут беспокоить.
И будет озеро Хасан и Халхин-Гол.
Будут грозиться, козни строить.
Но все же станут меньшим злом.

***
Мало внимая вящим уговорам,
Гитлер искал свою войну.
Пока все предавались спорам,
Готовился взорвать он тишину.

Свой путь к большой войне
Открыл стремительным Аншлюсом.
Собой доволен он вдвойне.
Все провернул и получил 5 с плюсом.

Твердит заученно свою текстовку:
В Европе он покончит с большевизмом.
Но показав изрядную сноровку,
Пугает англичан своим фашизмом.

Французов растревожил не на шутку.
Ведь следующими могут быть Судеты.
Если обидит Гитлер чешскую малютку,
Как исполнять давешние обеты?

Но Чемберлену мнится шанс,
Решить военные вопросы миром.
Не будет Гитлер нарушать баланс.
Зачем кончать кровавым пиром?

И Гитлеру решили уступить.
И Мюнхеном поставить точку.
Волка ягненком усмирить,
Надеясь получить отсрочку.

И сразу стало всем понятно:
Нет пороха у пушек англичан.
Французы же не очень внятно
Готовят Гитлеру пустой колчан.

Наивные, бездумные надежды
Владеют либеральными умами.
Недальновидные невежды
Своих не знают интересов сами.

Однако Гитлер быстро показал,
Насколько можно верить его слову.
И, наконец, увидел Чемберлен оскал
Того, кому дарил счастливую подкову.

И вот уже и Лондон, и Париж
Не верят клятвам Гитлера ни капли.
У обещаний нулевой престиж.
Не будут больше наступать на грабли.

Но вероломно Чехия почила в бозе.
А Гитлер уж на Польшу устремлен.
Кулак по Данцигу занес в красивой позе.
И Бек сей наглостью ошеломлен.

Но Сталин даже ухом не ведет.
Броня крепка и танки наши быстры.
Чуть что и армия пойдет вперед.
Сердца горячи, наши руки чисты.

Но тайно, Лондону не доверяя,
Ищет подходы к Гитлеру скорей.
Для Сталина эта война чужая.
Не хочет он играть без козырей.

Но, чтобы Гитлер проглотил наживку,
Надо ему свою полезность показать.
Открытую оставив заднюю калитку,
Лондон с Парижем внешне поддержать.

Тут Сталину невольно повезло.
Мучимый жаждою войны,
Гитлер всем правилам назло
Мемель обидел без вины.

И не сдержался Чемберлен.
И Польше безопасность обещал.
Ничто себе не требуя взамен,
На руку Сталина угодливо сыграл.

А Гитлера уже ничто не остановит.
На Польшу глаз свой положил.
Вермахт удар в сердце готовит.
Закован в сталь и полон сил.

И немцы, наконец, готовы
В напарники взять СССР.
К чему пустые разговоры?
Британский лев, он – лицемер.

И на глазах испуганного мира
Тираны ударяют по рукам.
Масштаб трагедии Шекспира.
Урок всем будущим ученикам.


ГЛАВА 10

Рвется вперед немецкая машина.
И беспощадно Польшу рвет.
Как до предела сжатая пружина,
Расправилась и врезалась вперед.

Франко-британское партнерство
Вступает с осторожностью в войну.
Больше похоже на притворство.
Бездействуют, лишь выдавив слезу.

Первой неделей сентября
Германия сломала Польшу.
И мировая началась война.
Простите, пани. Прошу.

***
Все, что мечталось, получилось?
Не надо более вступать в войну?
Германия с СССР сдружилась.
И происходит то во сне иль наяву?

Казалось, Сталин своего добился.
Отсрочил от себя ненужную войну.
Он с самим фюрером договорился.
Но заплатил ли красную цену?

Не ожидал он, что поляки
Так быстро в яму упадут.
Французы же избегнут драки.
Британцы на часах замрут.

Должно быть что-то тут не чисто.
Не в полной мере выстрелил расчет.
Гитлер резвится слишком быстро.
И взял Европу беспардонно в оборот.

Поэтому, теперь никак нельзя,
Дать повод немцам усомниться.
Гитлер - капризное дитя!
Никак нельзя здесь ошибиться.

И пристегнул советскую страну
К гремящую победой колеснице.
Он, главное - избег проклятую войну.
Подправил оперение жар-птице.

И началось соревнование тиранов.
Кто похитрей кого обставит.
Странный союз, не для гурманов.
Всякий кулик болото славит.

Гитлер вприпрыжку, без раскачки,
Подмял континентальную Европу.
Завоевания – простейшие задачки!
Готовьтесь все к германскому потопу!

Датчане пали. И норвежцы присмирели.
Забыта Бельгия. И нету Нидерландов.
Париж покорно раскрыл арки двери.
Лишь Лондон прячется среди туманов.

Не отстает подручный Сталин.
Вкусил землицы у поляков.
Стал Буковины, Бессарабии хозяин.
Хотя и аппетит неодинаков.

Прибалтика, согласно соглашеньям,
Вошла с покорностью в состав СССР.
И только финны, чуждые сомненьям,
Всем показали мужества пример.

И лишь числом, а не уменьем,
Сдвинуть Финляндию смогли.
Стало народным униженьем,
Как гибли красные сыны.

Но с каждым разом крепнет гений
Великого вождя времен, народов.
Властитель душ грядущих поколений.
Творец социалистических восходов.

«Насквозь обман видит товарищ Сталин»-
Любил диктатор горделиво повторять.
Теперь, как истинный страны хозяин,
Любого может обмануть, стал добавлять.

Ведь понимал, не доверял фашистам.
Но как чужие мысли отгадать?
Он сам умел быть неплохим артистом.
Но Гитлер тоже не дурак сыграть.

И все ж, уверовал советский гений
В свой исключительный талант.
Он знает все. Нет заблуждений.
Он - истины ответственный гарант.

Решил, что Гитлер не начнет войну,
Пока британский лев грозит на воле.
Через канал сидит и борется в тылу.
И равных нет ему в открытом море.

А по сему не надо провокаций.
Пусть знают: Сталин уважает пакт.
Шлет череду неискренних оваций.
Сквозь зубы, но блюдет контракт.

Как заклинатель змей своим гипнозом,
Опутал сказками Советскую страну.
И с верой в Сталина, как под наркозом,
СССР проспал грозившую ему войну.

ГЛАВА 11

Война, которую все долго ждали,
Но не хотели сердцем принимать,
Ворвалась в час, когда все спали.
И сразу стала зверски убивать.

Эта война станет совсем особой
Для всех кто жил и будет жить.
Меч, занесенный над свободой,
Готов был всю страну похоронить.

И временной континуум раскололся.
Все то, что раньше было, стало до.
И весь народ в эту войну боролся,
Пока не разорил со свастикой гнездо.

Эта война вонзила свои остры когти
В души и чаянья советских всех семей.
Непостижимые страданья хрупкой плоти
Не описать и не забыть до наших дней.

Всем миром встали грудью люди.
Измученный, не сдавшийся народ.
Вершившие историю святые судьи,
Все отдававшие стране среди невзгод.

В те годы подвиг стал обычным делом.
Подвиг творил, не думая, и стар, и млад.
И смерть стала единственным пределом,
Не выстрелить в врага еще один снаряд.

Средь потрясений и страданий
Вставала в рост народная душа.
Не будет жалоб и стенаний.
Лишь ярость жжет, врагов круша.

Само Отечество дало войне сей имя.
И то была великая народная война.
И если есть земная, для людей святыня,
То это жизнь, что Родине посвящена.

***
Все началось с военной катастрофы.
Разлад и сокрушительный разгром.
Постигла кара, равная стыду Голгофы.
Ворвался враг в советский дом.

Предупрежденный должен быть спасен.
Но Сталин до последнего никак не верил.
Своим прозорливым величьем ослеплен.
В итоге, огорошенный войну ту встретил.

Немцы уже бомбили наши города.
Клином рвались немецкие колонны.
А Сталин слепо не желал дать повода
К войне. Все сообщенья вздорны!

И только Молотов с своим «За что?»
Сумел отца народов убедить.
И сразу сникло неземное божество.
Как может бог себя судить?

В истерике дал указанья,
Врага тотчас остановить.
Под страхом кары наказанья,
Врага тотчас и победить.

И убыл в одиночестве на дачу.
Забился в угол и для всех исчез.
Невыполнимую для всех задачу
Решать оставил для небес.

И десять дней полнейшего разгрома
Страна жила без руководства и вождя.
Корабль брошен среди шторма.
Без капитана, при отсутствии руля.

Но сам чудовищный масштаб несчастья,
Потребность в лидере, чтобы спасти страну,
Продиктовал возврат тирана и всевластья.
Вот уж действительно, попомни сатану!

И он вернулся. С речью обратился
К своей оставленной стране.
Он не раскаялся, не извинился.
И все же, встал со всеми наравне.

Братья и сестры! Вместе мы поныне.
Постигла нас великая и горькая беда.
Голос дрожит, но страха нет в помине.
Объявлена Отечества Великая война.

И то был поворотный пункт.
Забрал бразды все на себя.
Хлебнуть придется лиха фунт.
Но есть штурвал у корабля!

В начале слабым был верховным.
Как не крути, военный дилетант.
За то, чтоб оставаться вздорным,
Щедро платил кровью солдат.

***
Все лето немцы продвигались вглубь.
По всем фронтам. Неотвратимо.
И Красной армии не продохнуть.
Жжет боль утрат невыносимо.

Казалось, Гитлера не удержать.
Надменно марширует. Давит.
И истекая кровью, жмемся вспять.
Фашист в покое не оставит.

И к осени он подошел к Москве.
Ужель падет великая столица?
Казалось, все пропало в октябре.
Все в панике. Испуганные лица.

Ценой неслыханных усилий
Смогли столицу отстоять.
Великие сыны и дочери России,
Себя отдав, сумели устоять.

Дождавшись свежести Сибири,
Пошли вперед советские войска.
Немцев еще так никогда не били.
И мир услышал русское «ура!».

***
Казалось, вот он, разворот.
Теперь мы будем бить врага.
Прошли лихой водоворот.
Под зад фашистам дали сапога.

Но нет. Опять раздрай и пораженье.
Кровавый душ и смерть солдат.
И вновь войска отдали на съеденье.
Не будет старости у молодых ребят.

Пошла не в прок для Сталина наука.
Решил все знает. Снова на коне.
И ум, его блестящий, в том порука.
Он сам напишет все в своей судьбе. 

Проигнорировав доклад разведки,
Что немцы будут наступать на юг,
(Не может быть, его ошибки редки!)
Сталин повел страну на второй круг.

Вбил в голову себе, фашисты
Москву попробует вновь взять.
А мы окрепли, танки быстры.
Пора вермахт атаковать.

Широким фронтом наступленье
Должно врага, вконец, сломить.
Тут главное порыв и вдохновенье.
Ведь нашу армию не победить.

И, распыляя без резервов свои силы,
Так не решив всерьез задачу дня,
Свершили лишь локальные прорывы,
Товарищей своих в могилах хороня.

Решив отвлечь фашистов в центре,
На Харьков подготовили удар.
Расчет, что при попутном ветре,
Фрицы получат свой кошмар.

О таком ходе немцы не мечтали.
Две наши армии сожглись в котле.
А вермахт в панцире из стали
Мчит снова по родной земле.

И вновь, как в горьком сорок первом,
Земля стремительно уходит вспять.
Мы снова в положении скверном.
И, кажется, что нам фашистов не унять.

И рвется враг на юг, к Кавказу.
И взять намерен Сталинград.
Время пришло выйти приказу:
Стоять, не отступать назад.

***
Бывший Царицын, Сталинград,
Лежит вдоль Волги полосой.
Степь ровная и никаких преград.
И Волга к Каспию бежит домой.

Здесь летом разыгралась битва,
Менявшая весь ход войны.
И, наконец, услышана молитва
Из сердца пламенной души.

Разрушив город беспощадно до остова,
Немцы пошли фронтально штурмовать.
Казалось, шансов нет. Правда сурова.
Нет сил и средств фашистов удержать.

И тут, как из былин, пришел Чуйков.
Бесстрашный русский генерал.
Собрал вокруг таких же храбрецов.
И клятву умереть, но не сдаваться дал.

И показал свое бесстрашие солдат.
Зарывшись в щебне, фронт держал.
Стоял не для себя, не для наград.
Он Родину свою от мрази защищал.

Держалась стойко узкая полоска.
И немцам Волги не видать.
Завшивели и нет былого лоска.
Им в самый раз себя спасать.

***
И праздник, все ж, вошел в наш дом!
Три фронта, оборону немцев прорезая,
Готовят Паулюсу невиданный разгром.
Охотник стал добычей. Шутка злая.

Паулюс, как мог, сопротивлялся.
В итоге весь трясущийся, больной
Со своей армией безвольно сдался.
СССР теперь владел своей судьбой!

Для Красной Армии стала вторым рожденьем
Победа в этой битве небывалой.
И, не скрывая, мир наполнен восхищеньем
Страной, казавшейся еще вчера отсталой.

И заработала армейская машина.
Теперь вопрос не если, а когда.
И на пути к победе главная вершина
Под Сталинградом, наконец, взята!

***
А впереди войны еще два года.
Боев, лишений, трудных верст.
Величие советского народа
По праву станет в полный рост!

Узнает мир о Курской битве.
Битве за Днепр, Украину.
В все убыстряющемся ритме
Копают Гитлеру могилу.

И десять сталинских ударов
Освободят родную землю.
Года невиданных кошмаров
Развеются над нашей сенью.

Эти бессмертные победы тоже Сталин.
Теперь он первый маршал, воевода.
Генералиссимус бескрайних, до окраин.
Кузнец побед всего советского народа.

Раскроется его талант как дипломата.
Черчилль и Рузвельт им впечатлены.
Жертвы народа и победы русского солдата
Им безупречно в мировую роль воплощены.

И в Тегеране, Ялте и Потсдаме
Стоял на равных русский исполин.
Всех обыграл в всемирной драме.
Вывел страну до облачных вершин.

Мы перейдем границу, наконец.
Освободим от немцев пол-Европы.
Сами возьмем заслуженный венец.
Зря сомневались мизантропы.

И разовьется майскою весной
Над куполом фашистского Рейхстага
Наш красный стяг, победный, боевой.
Вечный источник не скудеющего блага.

***
Победа! Она ворвалась в каждый дом
Потоком наполняющего счастьем света.
Ее добыл народ надорванным горбом.
И многие не встретят мирного рассвета!

Всего себя отдал советский человек
На благо своей родины, ее победы.
Для многих стал коротким этот век.
И все тотально сей войной задеты.

Ковал великую победу стар и млад.
И нет той жертвы, что не отдавали.
На поле боя жертву приносил солдат.
В тылу его семья трудилась без устали.

И наши матери себя отдали без остатка.
Своих мужей, и дочерей, и сыновей.
Они не знали личного достатка.
Но в битве той, нет никого сильней!

Как часто все великое трагично!
Где, то мерило? Как назвать цену?
Как в общем сохраниться лично?
Чем после радости заполнить пустоту?

Не думали об этом в день победы.
Она действительно была одна на всех.
На миг пропали все страданья, беды.
На миг людское счастье одержало верх.

ГЛАВА 12

Война закончилась великою победой.
Авторитет советский взвился до небес.
Европа вся лежит совсем раздетой.
Казалось, замер динамический прогресс.

Средь победителей всего одна страна
Возвысилась все мировым колоссом.
На пользу США пошла проклятая война.
И Сталин опасается остаться с носом.

Во дни войны он так искусно
Союзной силою крутил-вертел.
Открылось у него шестое чувство.
Он убедить союзников во всем умел.

И Рузвельту в момент стало казаться,
Что Сталин уважаемый партнер.
С ним можно иметь дело и нуждаться.
Пусть даже иногда бывает он хитер.

Но вот, когда приблизилась победа,
Когда ее можно достать рукой,
Со Сталиным случилась перемена.
Будто не он, а кто-нибудь другой.

Вернулся старый, грубый Сталин,
Полный неверия и бесконечно злой.
Рузвельт, вдруг, стал, как тот татарин,
Незваный гость, отправленный домой.

И невдомёк культурным иностранцам.
Ведь Сталин всю войну играл лишь роль.
Доверия к американцам и британцам
В его расчетах неизменно было ноль.

Ему всегда было чуждо и безразлично
Все то, что зажигало пламя в их сердцах.
Ко всем вопросам подходил цинично.
Все неподвластное в душе будило страх.

Лишь подконтрольное ему пространство
В его душе родило неизменно интерес.
Он сам себе создал Советов государство.
И сам себя трудом возвысил до небес.

Ведь это он – создатель коммунизма.
Ведь это он создал свою страну.
Он сам себе советская отчизна.
Он выиграл сам тяжелую войну.

Поэтому кому нужна эта свобода,
Которой Запад ему уши прожужжал?
Он властелин советского народа.
И без него никто не жил, ни умирал.

Он защитит свою советскую систему.
Не даст ее другим поколебать.
Не даст он никому прийти себе на смену.
Он так решил. Ни дать, ни взять.

И вот, едва закончилась ужасная война,
А мир опять разбит на две системы.
Казалось, общей крови пролито сполна.
А тут опять идейные проблемы.

Союзники в чудовищной войне.
Сплоченные сквозь годы битвы.
Братство военное ж всегда в цене?
Увы, теперь у всех свои молитвы.

И очень быстро общность цели
Осталась в прошлом навсегда.
Надежды словно листья отлетели.
И снова в мир вступили два врага.

Два новоявленных колосса, СССР и США,
После войны вдруг оба смотрят косо,
С азартом каждый щупая соперника бока.
Меж тем, у европейцев в жизни бедно, босо.

Американская мечта объединенных наций
Столкнулась с силою цинизма коммунизма.
Советский строй из лжи и профанаций
Не терпит буржуазного демократизма.

Режим, покрытый нафталином,
Из вымысла и ложных убеждений,
Не справится с чужим почином.
Так думал всенародный гений.

Он, сжавший жизнь свою в кулак,
Создал великую и сильную страну.
И хоть спаял всех чудище ГУЛАГ,
Советский человек у грез в плену.

Он все придумал и устроил.
Он знает лучше, как всем жить.
Советский человек усвоил,
Кого и где, и как ему любить.

Поэтому влиянье Запада зловредно.
Оно привносит только диссонанс.
Да, многим людям трудно, бедно.
Но разве лучше буржуазный декаданс?

Железный занавес опущен.
Великой тройки больше нет.
Шанс, если был, то он упущен.
А понимания простыл и след.

Пришла холодная война
На смену радостной победе.
Ужель придут другие времена
На этом непонятном свете?

ГЛАВА 13
 
Генералиссимус, конечно, постарел.
Он одинок, все больше мизантроп.
Он бог в плоти, радетель славных дел.
Но если надо, пустит всех в галоп.

И если кто-то думал отдохнуть,
Вкусить плоды общей победы,
То выбрал ненадежный путь.
Страна под властью непоседы.

Страна разрушена войной.
В людях огромные потери.
Добыто все ужасною ценой.
Отдали все священной цели.

Но нужно снова напряженье сил.
Мир Сталина не любит слабака.
Чтоб свет советский в мир светил,
Придется всем засучить рукава.

Как бог, создал свою реальность
Великий гений всех времен.
В умах довлеет виртуальность.
Ведь Сталин сам себе закон.

Твердой рукой закрыл страну.
И вместе с ней Восточную Европу.
Не будет коммунизм в плену
Чужих идей. Он проявит заботу.

Он создал целый новый мир.
В нем борются добро и зло.
Единственный и истинный кумир -
Он сам, несущий тяжкое ярмо.

В том мире сказка - это быль.
Есть свет. Ему мешает тьма.
И людям тьма пускает пыль
В их честно-невиновные глаза.

На страже света партия стоит.
Она для всех святая рать.
А Сталин с высоты глядит.
И учит темень побеждать.

***
И все ж, не властен человек
Над временем, отпущенным ему.
Не важно, как он коротает век.
В конце пути лежать ему в гробу.

Как остро чувствовал старение свое
В сталь запертый, усталый человек!
Он понимал, его земное бытие
Не будет длится бесконечный век.

На смерть окрысившись, тиран
Готовился всем показать,
Как нерушим советский храм.
За ним святая благодать.

И снова крутят гайки до предела.
И «ждановщина» дернет удила.
Интеллигенция от дури поседела.
Зачем на свет их мама родила!

В науке правит бал антинаучность.
Падет немало преданных голов.
По-сталински, марксизма сущность
Предпочитает знанию - жрецов.

Вступили в ссору с югославским Тито.
И Мао Цзэдун смертельно уязвлён.
Но Сталин думает, все шито крыто.
Он предводитель будущих времен.

Крепчает старческий маразм.
Увидел Сталин нового врага.
Уже давно его точил соблазн-
Бедным евреям наломать бока.

Взят курс борьбы на сионизм.
Там заговор в масштабе мировом.
Терпеть не может коммунизм,
Когда продажно все кругом.

Чем дальше в лес, тем больше дров.
И подозрительность вождя росла.
Сподвижников своих прижать готов.
Не верит больше им. А на душе тоска.

Один. Состаренный. Совсем больной.
Готовит экзекуцию опять тиран.
И кто-то вновь заплатит головой.
Для жертвы подготовили капкан.

Дело врачей, травивших руководство.
Похоже, старый Сталин нанесет удар.
Всем очевидно его сумасбродство.
Но разве можно избежать кошмар?

***
Сталин умрет. Один на даче.
И не услышит добрых слов.
Подручные его рады удаче.
Идет грызня голодных псов.

Он верил, что сама история назначила его.
Не различал себя и исторический процесс.
Забыл, что тот, кто хочет для себя всего,
Не получает ничего. Видать попутал бес.

Он все в стране перекроил.
Залез в печенки каждого.
Он жил и будто бы не жил.
Но не учел чего-то важного.

С ним навсегда уйдет эпоха
Страданий и больших побед.
И долго будут ждать подвоха
Потомки из далеких лет.

ГЛАВА 14

Бессмертный, вездесущий бог
Покинул навсегда свою страну.
И разве кто представить мог,
Как без него заполнить пустоту?

Как может повести себя народ,
Привыкший все ему прощать,
Державший строй среди невзгод,
Ради него готовый умирать?

Разжался навсегда стальной кулак.
Замолк навечно гром с небес.
И только в толк не могут взять никак,
Как жить без сталинских чудес?

***
Ближайшие соратники вождя
Тотчас вздохнули с облегченьем.
Винить оставшихся, за то нельзя:
Не жизнь со страхом и мученьем.

Судьба висела их на волоске.
Тиран готовил им расправу.
И коротали дни в слепой тоске,
Стараясь потакать крутому нраву.

Тирана смерть сулила избавленье.
Но как теперь страной руководить,
Когда спадет с глаз ослепленье
И люди без него привыкнуть жить?

Творец себя сделал созданием.
И вот он превратился в тлен.
Конец речам и обещаньям.
И что теперь давать взамен?

Наверно, будут коллективно
Страной великой управлять.
Но разве можно объективно
Величье гения воссоздать?

Первым решил себя продвинуть
Известный сталинский палач.
Ведь Берия уже успел прикинуть
Масштаб открывшихся задач.

Но на пути встал Маленков.
Премьер и первый секретарь.
Хоть среди властных игроков
Еще не признанный главарь.

Была и темная для всех лошадка.
Малоизвестный всем Хрущев.
Его простецкая, народная повадка
Вводила в заблужденье знатоков.

Приняв от Маленкова пост секретаря,
Он живо взялся в дело продвигать
Угодную ему рассадку у святого алтаря.
И первым делом, Берию решил убрать.

В вопросе этом быстро он нашел
Поддержку подконтрольного ЦК.
И бонз от власти лично обошел.
Ему протянута армейская рука.

Недолго Берия торжествовал.
В конце июня арестован был.
И как не сетовал и не стонал,
Расстрелян и ушел в распыл.

***
Открылись двери узникам ГУЛАГа.
Сперва лишь щелочка. А там пошло.
Но разве может оправдать бумага,
Разгром судеб, познавшим зло?

Миллионы душ, истерзанных законно,
Томились молча. Сталин их презрел.
Море страданий, выпавших - бездонно.
А сколько сгинуло, не выдержав удел?

Людей стреляли, истязали
Не за преступные дела.
Ведь палачи прекрасно знали,
Чья воля крутит жернова.

И вот, казалось, день расплаты
Камнем упал на горькую стезю.
Те, кто распяты и прокляты,
Хотят вернуть судьбу свою.

И начался процесс возврата
Тех, кто дожил до этих дней.
ГУЛАГ открыл отчаянья врата.
И выпустил потерянных людей.

Хрущев, возглавивший движенье,
Нашел по-новому себя и песнь свою.
Он сделал первый шаг и уваженье -
Свидетельство надежд на новую зарю.

***
И все же, сельское хозяйство
Хрущева двинуло вперед.
Его энергия и ходатайство
Крестьянина от бед спасет.

Он вызов бросил той шальной эпохе,
Ведущей к краху сельский труд.
Когда крестьянин на последнем вздохе
Тянул за лямку неподъемный плуг.

Пусть ограничено и осторожно,
Уверенной рукою введено
Все то, что было неотложно.
Рабство крестьянина отменено.

Даден толчок подсобному хозяйству.
И укрупнение колхозов помогло.
Предел поставлен государственному байству.
Село, казалось, снова ожило.

ГЛАВА 15

Кипит энергией. Не в меру импульсивен.
Мечта о светлом будущем его манит.
Порой прозорлив, чаще, все ж, наивен.
Он верит в риск. Он с риском победит!

Вопросы все решает радикально.
Мазком широким правит холст.
Его радение за новь похвально.
Хоть узел гордиев совсем не прост.

Главный ответ он знает назубок.
Не меркнет свет святого Октября.
Ошибок горестных заученный урок
Прошел для партии не зря.

Сумел все вытерпеть народ.
Поднял и защитил страну.
Сквозь череду жутких невзгод
Поверил счастью своему.

И манит счастьем коммунизм.
Он даст обилие без бед.
Готов народный организм
Вкушать плоды своих побед.

Лишь надо всем поторопиться.
Быстрей на все найти ответ.
Для будущего славно потрудиться.
Рывком раскрыть счастья секрет.

Нужно повысить зерновое производство?
Нет удобрений и земля истощена?
У партии уже готово руководство.
Накормит всех с избытком целина.

Еще нашел спасенье в кукурузе.
Початком всколыхнулась вся страна.
Хрущев не верит вековой обузе.
Пусть новое возьмет свое сполна!

Докладом на двадцатом съезде
О культе личности открыл секрет.
Разве кто мог подумать прежде,
Что Сталину держать ответ?

Он много ездит. Много обещает.
Благими помыслами детски увлечен.
И в увлечении врагов не замечает.
В итоге старой гвардией чуть не смещен.

Но заговор раскрыт.
Хрущев вновь на коне.
Молва его все выше поднимает.
Теперь Хрущев глава вдвойне:
Правительство он тоже возглавляет.

И сказочно растет его авторитет.
Он прав во всем. Один все знает.
Страда, судьба и покорение планет-
Все в объективе. Всем он управляет.

***
 Легко поверить в то, что ты избранник.
Тебе дано мир дерзко крутануть.
Всеведущий, единственный начальник
Проложит правильный и верный путь.

Активный и решительный холерик,
Хрущев скакнул в седло вождя.
Субботою начался понедельник.
На сцену вышел человек дождя.

Он увлеченно по стране порхает.
На каждый вызов есть ответ.
Кругом он все меняет, наставляет.
Счастливый вытянул билет!

Все хочет двигать семимильными шагами.
Мечтает всех догнать и перегнать.
Увы, дела не поспевают за мечтами.
Ошибки в спешке начинают проступать.

Но голова ногам покоя не дает.
Зигзагами молох в руках пуская,
Хрущев не слушает, идет на взлет.
Он – Петр. У него ключи от рая.

Идет реформа за реформой.
Тасуется колода из идей.
То, что сегодня было аксиомой,
Завтра уже идет взашей.

Воистину, намеренья благие
Ведут нас зачастую в ад.
Казалось, вот мы удалые!
А поглядел и сам уже не рад.

Выходят боком многие реформы.
Не лучше торопиться, не спеша?
Ужель, все просто не проворны?
Заставили молиться дурака.

Судьба, лихая куртизанка,
Еще вчера была легка.
А ныне выпала изнанка.
Как трудно падать свысока!

Устала партия, устали люди.
Хрущев теперь уже не тот.
Обещано - готовое на блюде.
А подали испорченный пирог.

Хрущева сняли все единогласно.
Его экспромт изрядно надоел.
Утром страна проснулась безучастно.
Ведь впереди так много дел.

ГЛАВА 16

Красавец Брежнев – первый секретарь.
Косыгин независимый теперь премьер.
Политбюро – коллегиальный государь.
Пройден зенит. СССР для всех пример. 

В зрелость вступил социализм.
Зачем нам от добра добро искать?
Гниет закопанный капитализм.
Не надо лодку более качать.

Верх взяли коммунисты-ортодоксы.
Для счастья хватит ленинских идей.
Всех утомили кутерьма и парадоксы.
Пора степенно жить. И без затей.

Под лязг увяла пражская весна.
Зарею блеклою пришел застой.
И маска вместо человечьего лица
Застыла немо над судьбой.

***
Рожденный брежневской эпохой,
Застой людей с заботой пеленал.
Росли по плану все советской крохой.
Народ советский весь счастливо спал.

И грезились чудесные дела большие
В великой и прославленной стране.
И мчатся к цели всадники лихие
На красном побеждающем коне.

Сверстали жизнь согласно расписанью.
Сегодня октябренок. Завтра пионер.
И верный навсегда партийному заданью
Наш комсомолец. Героический пример.

Велик строитель коммунизма!
Он - исторический прогресс.
Вершит судьбу капитализма,
Ведя к победе мировой процесс.

Борьба за мир и справедливость.
Нет нашей Родины честней!
Для слабых мы готовим милость.
Врагов же, беспощадно бей!

И денно близится прекрасное далеко.
Еще немного и рукой достать.
Следит партийное всевидящее око,
Не дай бог, скиснет благодать.

Всех будущее окрыляло.
Звало вперед, во славу дня.
Влекло великое начало,
Славой и подвигом маня.

Приучены не верить в бога.
Ведь ленинизм всему закон!
Вперед звала советская дорога.
Лишь партии - земной поклон.

Народ и партия едины.
И служат все родной стране.
С идеей мы непобедимы!
Мы спаяны в одной судьбе.

ГЛАВА 17

Но почему сомненья ранят душу?
И мысль грызет, что что-то тут не так?
Всех этих чувств не выпустишь наружу.
Ведь гордо рдеет красный флаг?!

Политбюро бессмертных старцев
Своим дыханьем сердце холодит.
Разве здоровья слабого страдальцев
На труд и подвиг что-то вдохновит?

И умирает Генеральный секретарь.
Эпоха Брежнева сошла на нет.
Гудком последним пономарь
Партийный шлет ему привет.

Недолго здравствовал Андропов.
Черненко, смерти вопреки,
Как говорит язык эзопов,
Всем показал, что могут старики.

Но через год его не стало.
И средь ходячих мертвецов
Для молодых чреда настала.
На сцену вышел Горбачев.

Казалось, дунул свежий ветер.
Генсек – так говорлив и свеж.
Теперь уж точно путь наш светел. 
Грядет свершение надежд.

Он взялся исправлять ретиво
Ошибок нажитое прошлых лет.
Но как-то все многоречиво.
Не слышен вдумчивый ответ.

Любимец публики, генсек,
Ускорить, двинуть обещает.
Велик советский человек,
Но счастья своего не знает.

Бросаем пить и все дела.
Пора на совесть потрудиться.
Звонят во все колокола.
Должны и можем измениться.

И в мире новое мышленье
Должно порядок изменить.
Разрядке нужно вдохновенье.
Осталось Рейгана лишь убедить.

Готовы мы разоружаться.
Давно нас дома ждут дела.
Но с СОИ будем мы сражаться.
Еще посмотрим, чья взяла.

Пусть дует ветер перестройки.
Жизнь станет чище и светлей.
Советские идеи к жизни стойки.
Попробуй наших одолей!

Гласность глаза наши откроет.
Прозреет правдой вся страна.
Замшелый лоск навечно смоет.
И дышат переменой времена.

Но тут случилась катастрофа.
Чернобыль плавится в дыму.
Лишь испытанье иль голгофа?
Решать генсеку одному.

Но нет генсека. Он молчит.
Лишь эхом прокатился взрыв.
Народ ему такое не простит.
Оцепенение - не тот порыв.

Запутался в сетях интриги.
Силен советский аппарат!
Номенклатурные вериги
Сдаваться вовсе не хотят.

Силен советский бюрократ.
Он дорожит номенклатурой.
Привык к раздолью партократ.
Стоит незыблемой фигурой.


ГЛАВА 18

Но как в хитросплетеньях разобраться?
Как тут понять, где правда и где ложь?
Вокруг стало стремительно меняться
Все то, что вызывало преклоненья дрожь.

Воспитанные верить беззаветно
В плоды советского труда
Увидели, как многоцветно
Играет красная звезда.

Но среди свежих перезвонов
Все чаще слышны голоса,
Зовущие к отмене всех канонов,
Веры советской в чудеса.

А жизнь все становилась хуже.
В быту тотальный дефицит.
Похоже, Горбачев уселся в луже.
И кризис по стране галопом мчит.

Идет парад суверенитетов.
Никто не хочет вместе жить.
Многоголосие скорых ответов
Мешает трезво тему обсудить.

И грянул гос. переворот.
ГКЧП балетом утвердился.
Не согласился с ним народ.
И коммунизм свалился.

На танк взобравшись второпях,
Ельцин взошел на авансцену.
И, вдруг, в балетных новостях
Пророчит он эпохи смену.

Никто не вышел защитить
Коммунистическую синь.
КПСС решили распустить.
С миром покоится. Аминь.

А в Беловежье отменили
Общность советского народа.
СССР под рюмку развалили.
И начался процесс развода.

Людей растерянные лица.
Как можно? Не тому служили.
Сплошных ошибок вереница.
И жизнь напрасна. Обманули.
 
Распалась мощная, великая страна,
Запутавшись, во что ей верить.
Социализмом накормилась досыта.
Пришла пора за все ответить?

Но лишь народ держит ответ.
Ему, в который раз, знакомо:
В родном отечестве пророка нет.
Лишь мненье правящих весомо.

А правят ныне демократы.
Служат неведомо чему.
Они ни в чем не виноваты.
Собой закрыли пустоту.

Они не верят коммунизму.
И видят в нем источник бед.
И шлют поклон капитализму.
Рынку свободному привет!

Страну вновь ждет эксперимент.
Стремительно меняются законы.
Жадность и выгода в один момент-
Основа для людской породы.

Приватизация и терапия шока.
Развал наследия, труда людей.
Закончилась советская эпоха.
У новой, впрочем, нет своих идей.

Идем на Запад поклониться.
Чужим умом мечтаем прирасти.
Опыт советский не годится.
Свое, родное, явно не в чести.

Кто понахрапистей других,
Скакнул из грязи в князи.
В деле наживы нет своих.
Зато кишит немало мрази.

Миллионеры, олигархи
Грибом растут после дождя.
И воровские иерархи
Закон свой правят без руля.

Растоптаны простые люди.
Защиты нет. И света нет.
Лежит страна готовая блюде.
И жадность правит свой обед.

И сыновья идут в бандиты.
Ждут проститутки дочерей.
У честности все карты биты.
Кусок урвать спешат скорей.

Сплошное обнищанье населенья.
Блошиных рынков пестрота.
Где русскому найти спасенья?
Он никому не нужен. Сирота.

А миру явлен «новый русский».
Торгаш в малиновом сукне.
Не nouveau riche ли он французский?
Нет. Он нажился на беде.

Нажился на беде народа,
Лишенного в тот час корней.
И светит тускло с небосклона
Безвкусица пустых идей.

Расстрел парламента в Москве.
И Конституция страны готова.
Ничто не изменилось на челе.
Свежо придание, но суть его не нова.

Прошла чеченская война
Под звуки дискотек московских.
Страдала новая страна
Под гнетом сил бесовских.

Ельцин боролся с коммунизмом,
Свою семью и близких продвигая.
Грабеж шел с воровским цинизмом,
Нощно и денно рук не покладая.

Под песню Глинки разграблялись
России вечные просторы.
А либералы хитро забавлялись,
Ведя предательские разговоры.

И вот, в канун двухтысячного века
Ельцин намучился с страной сполна.
Видать, все ж, совесть есть у человека.
Перед людьми на нем тяжелая вина.

Глаза в глаза он испросил прощения.
С души снял полномочий тяжкий груз.
И передал Олимп для восхождения
Преемнику в порыве нежных чувств.

Кто он невзрачный мистер Путин?
Куда Россию дальше поведет?
Никто не знал, кто он по сути.
Что новый век нам принесет.

Тихо и, словно, как-то боком
Путин теперь наш президент.
Ошибся дверью ненароком?
Ан нет. Пора ловить момент!

Он очень быстро, без раскачки,
Рукой, дерзающей, взял удела.
В условиях мощнейшей качки
Он смог не выпасть из седла.

Униженная до предела
Стонала матушка-страна.
Живой воды испить хотела.
Невзгоды выпиты до дна.
























ЭПИЛОГ,
ЗОВУЩИЙ В НОВОЕ НАЧАЛО

















Настанет время рассказать
О жизни в путинской России.
И главное – не надо врать:
Прихода не было мессии.

Пока день правды не настал.
И тайное еще не стало явью.
Судьбы вакантен пьедестал.
Алмаз не обзавелся гранью.

История судить не будет.
Она рассказчик, не судья.
Решают все живые люди,
Себя за правду не щадя.

И суд людской, и глас народа
Никто не в силах отменить.
Неважно радость иль невзгода-
Память людей не истребить.

Пока ж задернуты дурманом
В бездушии ослепшие глаза.
Питаются грубым обманом
К добру зовущие сердца.

Лишь сердце честное подскажет,
Где скрыты правда, а где ложь.
Чувства и ум в едино свяжет
И пустит подлое под нож.

***
Приходим в мир очеловечить
Все, что покажет нам сознанье.
Пусть энтропия любит увяданье,
А память хочет все увековечить.

Приходим жить, как на века,
В сей мир такой несовершенный.
И мнится смысл сокровенный
В несовершенстве пустяка.

И душу кормим суррогатом,
Введенным в полое сознанье.
И слепо верим в назиданье,
Зовущее прослыть кастратом.

И думаем, что так все вышло.
Не нами создан мир подлунный.
А вдруг найдется кто-то умный?
И повернет, как надо, дышло.

Ведь говорят, что правда
Теперь для каждого своя.
И верим в правду,
Полную вранья,
Пока ее совсем не стало…




***
Российской армии солдат
Умер в страдании, один.
Не отыграть судьбу назад.
Как жертва чист и не судим.

Уже не смыть, не отмолить
Позор отдавшему приказ.
Настанет день его судить.
Не так далек уж этот час.

Но не ему давать ответ
На глас убитого солдата.
Не от него исходит свет
К правде зовущего набата.

Братьям и сестрам отвечать
На слово, голое от боли.
Мифы и враки развенчать,
Душащих мысль дотоле.

Простые, чистые сердца
Должны скорей прозреть.
Стоять за правду до конца.
И попирая смертью смерть,
Безумию давать ответ.
Других путей для правды нет.



***
От нас зависит,
Канет в безызвестность
Иль смысл обретет солдат.
Пред ним святая бесконечность
Или плоти вонючий смрад.

Рискну вступиться за него
И слово за него держать.
Слова даются нелегко,
Но кто-то должен их сказать:

Друзья мои!
Вы остаетесь,
Творить историю страны.
Наверняка,
В начале обожжетесь.
Но не беда,
Глаза у страха велики.

Пусть
Это вас нисколько не пугает.
Струится свет в родном окне.
Вас будущее ожидает -
Стоять с судьбою наравне.

Не стоит жить всем «вопреки».
В жизни важнее слово «ради».
Шаги судьбе навстречу нелегки.
И не представят вас к награде.
Бездарен путь без слов души.
Но и с душой не сладок.
Мой друг,
Решать, где правда не спеши.
И не смущайся злых нападок.
Не заглушай свой голос сердца-
В нем есть божественный огонь.
Ведь навсегда открыта дверца,
Лишь протяни к нему ладонь.

Веков подарок, ощущенье мира,
Так органично связано с душой!
Живи душой, не сотвори кумира.
Верь чувству своему, товарищ мой.

Мы связаны историей одной,
Своею самобытною культурой.
Русский язык, могучий и родной,
Гордится нашей вольною натурой.

Мы пьем безудержно настой
Нелегкой предков старины.
Пришли в страну не на постой.
Для дел великих рождены!

Начертано не только сохранять
Великую и горькую историю свою.
Но новую главу критически вписать.
О новом русском мире я пою!

Мы обретем свой Китеж-град.
И заново поднимем целину.
И бросим новый, верный взгляд
На Родину великую свою.

Я ухожу без тени сожаленья.
Я верю в русскую судьбу.
Пусть я еще одно мгновенье.
Но как я рад уделу своему!