Театр

А вы любите театр? А его на днях убили.
 
Подчистую, как гангрену, - отрубили, разбомбили.
 
Ад устроили на сцене гастролёры-басмачи.
 
Триста душ не досмотрели пьесу, к Богу утекли.
 
 
 
А она идёт недели: танки, грады - по костям...
 
Режиссёры одурели иль с ума сошли к чертям.
 
Хватит! Им кричат с галёрки, а партер оцепенел.
 
Дирижёр от крови в глотке покраснел и опьянел.
 
 
 
Перепутал ноты, дзоты, а оркестр от децибел
 
Оглушён до красной рвоты, поседел и обгорел.
 
В лихорадке бьют в литавры, трубы яростно ревут.
 
Самострелы-дилетанты в страхе с действия бегут.
 
 
 
Больше ада и геенны натуральной, огненной!
 
Рвутся струны, нервы, вены. Всадник медный кованым
 
Сапогом ударит слёту в сердце главного героя -
 
Промахнётся, упадёт на гранит у моря.
 
 
 
Горе! Вдребезги лицо, помутился разум...
 
Всё дурное, что могло, приключилось разом!
 
Но встаёт он, в бой идёт, падая, шатаясь,
 
Топчет города, народ, не молясь, не каясь.
 
 
 
Своей смертью не умрёт, жить не научился.
 
Скольких танками убьёт, кто на что учился!
 
Время раны быстро шьёт, вяжет вены, нервы,
 
Триста убиенных душ вижу с каждой сцены.
 
 
 
В Табакерке, мутном МХАТе Горького, в палате
 
Чехонте, стоят, сидят дети, рядом матери,
 
Старики - они не плачут, мило улыбаются,
 
Потому что с ними Бог, нам трястись и маяться
 
 
 
Остаётся по ночам под завалами вины.
 
Придавило руки, ноги и расплющило мозги.
 
Кто кричит от адской боли, ранен, но ещё живой.
 
Не спасут нас, не отроют, так и бросят под землёй.