Химиотерапия, часть четвёртая, продолжение...

  Посвящается моей самой любимой и лучшей подруге.

  Дни отдыха пролетели как-то быстро и вот уже пришёл день поездки на второй курс химиотерапии. Собралась со знанием дела, было уложено в сумки множество мелочей, необходимых и нужных, вкусняшки и солености, гаджеты и книги. Книга Дарьи Донцовой "Я очень хочу жить" стала настольной. Набрала с собой лекарств, знала уже, что не все есть в больнице.
  В приёмом покое чёртов охранник никак не хотел пропускать подругу в шляпке. Уличный головной убор, мол. Вот привязался. При том, что в отделение шли все с улицы, в уличной обуви и шерстяных кофтах, пиджаках. А тут маленькая, элегантная шляпка из натуральной соломки. Объяснив этому церберу, что она "лысая", гордо сняла шляпку и проследовала в регистратуру на запись. Старшая медсестра подошла с извинениями за охранника и сама быстро оформила все документы. Ну, хоть тут повезло, не пришлось два часа высиживать в очереди.
  На этаже, в отделении, все шло своим чередом: опрос, анализы, взвешивание, похвала за лишние килограммы ( ну где ещё такое можно услышать!), определение палаты и, наконец, процедура.
  Снова таблетки, уколы и система химиотерапии. Всё штатно, как обычно, спокойно и с шутками. Люди мелькают, как в кино, приходят, уходят, что-то спрашивают, медсестры объясняют, выдают медикаменты. Знакомые радуются встречам, как родные. Некоторые приехали уже на восьмую или десятую "химию". Эти уже ассы, они знают всё и радостно делятся знаниями с новичками.

   Но вот, напротив, мужичку на кресле, как-то стало плохо. Захрипев, он повис на подлокотниках. Подруга чуть не рванулась к нему на помощь, она же врач и сразу все поняла. Опомнившись, что сама "висит" на системе, громко позвала медсестру. Они всегда рядом, тут же, на посту. Медсестра, на бегу, по рации вызывала лечащего врача.
Подумалось, что снимут болезного с системы и не будет больше у него химиотерапии.
Куда там, разложили кресло, опустили голову, ввели медикаменты, дали кислород и продолжили капельницу. Позже, подруга спросила, как он себя чувствует. Сказал, что "ничего".

 В ночь началась тряска у неё. Самочувствие было ужасным, гораздо хуже, чем после первой процедуры. Давление было за двести, тошнота не отпускала ни на минуту. Тело болело так, что хотелось умереть в миг. Пригодились все препараты, что брала с собой.
Позднее, по здравому размышлению, ругала себя, что не обратилась за помощью к коллегам. Но, тогда, недопонимала что-то, или сознание стало слишком узким. Ведь на таком высоком давлении могло произойти непоправимое...
  Но это потом. А в ту ночь она подошла к окну, посмотрела на купола храма и взмолилась Святому Николаю Чудотворцу о помощи. Простояла в порыве минут пять и пошла к кровати. Только улеглась, как почувствовала приходящее облегчение, дыхание восстанавливалось, сердцебиение успокаивалось, боли затихали и наваливался сон, долгожданный и облегчающий. Толи Святой помог, то-ли препараты...
  Проспала три часа. Проспала бы и больше, но началась побудка. Утренние процедуры и прочее. На обходе рассказала врачу о ночных страданиях, та покачала головой, ушла. Вскоре пригласили в процедурный кабинет и прокапали "физику", систему с физраствором и лекарствами, поддерживающими все жизненные функции.
  Стало легче. Отправилась в столовую. Там всегда ждут пациентов, понимают, что не все могут придти в отведённые часы. Ну, в столовой, там же и клуб по интересам, и ателье мод и подиум париков, косынок, туник. Там своя жизнь, закулисная, так сказать. Приближенная к нормальной, "дораковой". Все весёлые, смеются и уговаривают друг друга съесть ещё ложечку за маму и за папу. Никто не ноет, от паникеров сразу же пересаживаются и те быстро понимают, что в данной среде хмурый вид не приветствуется, тут главенствуют анекдоты, смех и надежды на лучшее.
  Пришла снова врач и сказала, что домой не отпустит, анализы"не очень". Придётся пожить в больнице. А, впрочем, там было и не плохо. Соседки по палате адекватные, позитивные, не лезли с распросами"что у них, да как". Будто, если врач, то все знаешь и понимаешь. Соседка Оля приехала после нескольких лет ремиссии с метастазами и проходила уже третью "химию". Она каждое утро начинала с чтения молитвы, подруга просто садилась на стул и тихо сидела, не мешая ей. Вторая соседка повторяла вслух слова и заканчивали они всегда одним и тем же: прося помощи Всевышнего для Донбасса, для детей Украины.
Поражало то, что люди, в состоянии беспомощности для себя, просят помощи для более страждущих.
  Последующие дни прошли замечательно, смеялись и даже пели в палате, травили анекдоты, спали и ели вкусняшки, читали, гуляли. Там складывался особый мирок, тёплый, чувствительный, нежный, взаимопомощной.
  У Оли обследование показало, что метастазы "сожгли химией", остались от них одни оболочки и ей предстояла ещё одна, контрольная процедура через три недели. Вся палата радовалась за неё. Врач и медсестра тоже ходили довольные. Анализы у подруги выровнялись и её готовили к выписке. Вот как-то не принято оставлять в больнице свои вещи, дабы не поступить туда ещё. А тут квашеная капуста стоит в холодильнике, ни разу за пять дней не открытая, но заботливо приготовленная другом семьи, великим кулинаром.
  А что поделать, если при одном взгляде на неё уже тошнит. Пошла выкидывать в туалет.
Открыла крышку и задохнулась от желания съесть всю разом. Жадно начала прямо в туалете вычерпывать рукой капусту и класть в рот. Вышла, села за стол и продолжила поглощение. Напротив койка Татьяны. Она говорит по телефону, давится слюной и что-то машет рукой подруге. Потом отбрасывает телефон и кричит:
  - Оставь немного, хватит жрать!
Подруга говорит, что ела руками из банки, а Таня заявляет, что ей по фиг, что руками.
  - Дай сюда капусту.
И тоже жадно, руками, доедает всю из банки. Вся палата хохочет, но такой капусты ни у кого уже нет. Валя достала свою. Нет, не то.
  Через два дня подруга поехала за больничным листом и отвезла Тане ещё капусты, специально приготовленной другом-кулинаром.

   Дни отдыха проходили быстро, хорошие чередовались с плохими, когда самочувствие было на "нуле". Но она взяла за правило "любить" себя и ежедневно выходила на прогулки на стадион, где уже организовался своеобразный клуб любителей скандинавской ходьбы. Были куплены палки и еженедельно увеличивалась интенсивность ходьбы и километраж. Она верила, что только физическая нагрузка после перенесённой операции и химиотерапии поможет ей выжить.

Продолжение следует.