говорят

Говорят, один мой русский дед погиб под Москвой.
Говорят, что похоронен он в Польше.
Говорят, что этот темноволосый веснушчатый
человек очень любил свою маленькую дочь,
мою маму, и подбрасывал ее высоко-высоко в небо.
Говорят, что его фамилия Орлов - еврейская.
Я никогда не видела своего деда, даже на фото.

Рассказывали, что второй мой русский дед
очень любил Киев
и хотел бы там прожить свою вторую,
счастливую  жизнь.
Родился он в Сызрани, жил  и умер в Москве.
Я знаю его по фото.
Рассказывали, что он был невероятно
порядочным человеком.
Рассказывали, что первый инфаркт
получил в тридцать с небольшим лет,
отказавшись  стучать во время войны.
Рассказывали, что он всегда носил в кармане
идеально чистый накрахмаленный носовой платок.
Я прихожу на кладбище и говорю - здравствуй, дедушка.

Мой папа часто ездил в командировки в Харьков.
И каждый раз обещал взять меня  с собой
и ни разу не вышло.
Папа чувствовал себя частью этого города.
Говорили, что у папы еврейские глаза -
круглые и чуть навыкате, и что он похож на Сергея Эфрона.
Он  рассказывал, как  ребенком прятался в бомбоубежище
и спал там на липовой чертежной доске своего отца.
Рассказывал, что ел картофельные очистки и лебеду,
таскал уголь, рассыпанный на московской железной дороге, 
и учился немецкому языку у самой настоящей немки.
Папа всегда сам гладил брюки, и свои и мои,
выводя на них прямые и ровные стрелки.
Я прихожу к нему на кладбище и говорю -
Здравствуй, папа, прости меня, папа.

Я точно знаю, что мама моего русского мужа -
украинская гречанка из Мариуполя.
Когда мы приезжали в город,
который сегодня расстрелян,
они вместе передавали свою любовь
к этому городу мне,
из рук в руки, морской волной в мою москвареку.
Суровая старокрымская собака Шарик
яростно защищала свой двор даже от соседей,
но впускала в него меня и моих детей.
Мой русский муж мирно спасал мир
от последствий Чернобыльской катастрофы,
а потом стали говорить,
что его стали называть оккупантом.
С тех пор мы перестали ездить в Мариуполь.
Чернобыль его и убил.
Я прихожу на кладбище и говорю -
здравствуй, муж, прости меня,
я очень тебя люблю.
Нет, я вру, я пока не прихожу к нему на кладбище,
а только малодушно плачу
и думаю - а может быть все они живы
И только я умерла.