Если б Гоголь мог почитать фантастику...

        Статья эта написана в мое пребывание в Петербурге, когда я уже начал писать «Мертвых душ».  Работа завязла на 3й главе, и ни строчки не выходит из-под пера. Хочется мне окинуть всю преширокую Русь учтивым взглядом мудрствующего градоначальника, который, выходя утром с крохотной чашечкой кофе на террасу, проворным глазом оглядывает провинцию: не уснул ли будочник, опершись о винтовку, достаточно ли белые простыни на веревках близ детской больницы и как все-таки приятно ударяют утренние лучи майского солнца по рыхлому телу главного чиновника города. Сейчас все против писателя. Напиши он, что плут – это плут, так тут же объявится добрый десяток дюжих дельцов, кои изойдутся в хрипах, что писатель тот «занимается подрывом государственной машины». Стало быть, нельзя найти теперь подлинную живую черту того самого плута, за которую умелый читатель мог бы зацепиться, дабы, отрывши рот, узнать в нем…хотя бы своего конторщика, который половину имевшейся канцелярской мелочи снес к себе в кабинетишко. Как можно подорвать, то, что уже объято пламенем человеческого безрассудства?

           Взгляду моему попалась книжонка неизвестного мне до сего времени писателя – Айзека Азимова, которая очень кстати расположилась на лавке какой-то торговки в бледном платке по пути моего шествования в булочную. Я изучил книгу автора и изумился необыкновенно! Я говорю о его сборнике рассказов «Я робот». Итак, мир изменился чрезвычайно: научные умы всего человечества предъявили свету грандиознейшие создания – роботов. Эти сложные механизмы приводимы в движение не паром, не газом, а электрическими сетями, подобными тем, что, вероятно, в скором времени зажгут лампы по всей Европе. Однако удивительно вовсе не это. Символично положение этих механизмов в обществе и законы их существования. А положение их таково, что трактирный стряпчий, разливающий жидкую солонину по стеклянным тарелкам, не заметил бы, право, грохочущего посреди общей залы механического слуги. Роботы эти проникли во все сущности человеческого быта: они сидят с детьми, вытирая беспрестанно вспенившиеся слюни маленьким платком, готовят еду, употребимую, не стыдно сказать, во всем высшем свете, включая дом почтенного губернатора и сварливого полицмейстера, роботы с человеком освоили небесное пространство, вышли за грани его и в поисках новой тверди земной провели с путешествующими людьми необычайно ценную работу в звездных челноках. Они показали, где почву рыть следует, сами же вырыли, добыли множество полезных металлов, о коих мы сейчас и не знаем,  - помогли, получается, человеку окончательно утвердиться. Машинам этим в голову были заложены 3 нехитрых закона, которые и устанавливали верховенство власти над ними, а именно: 1. Робот не может причинить вред человеку, 2. Робот почтенно выполняет всякий приказ человека, кроме того, который мог ему навредить и 3. Робот мог защищать себя от разрушения, но не чиня беды человечеству.

         Забавно, что и в далеком будущем не иссякла земля на пройдох и мошенников, ищущих всюду кратчайшей дороги к личному благу. Один выключит 3й закон, дабы машина смогла работать лучше, не утруждаясь собственной сохранностию, другой – уничтожит робота, к которому дочь его испытывала симпатию. Машины сумели тонко познать наши страсти и мелочные устремления, им интересен наш мирок. Но они все еще ведомы 3 нерушимыми законами собственного мироздания. И тут… удар для меня неожиданный: машины, покорно служившие человеку по всем надобностям, обретают вдруг чуждую им непокорность, уклоняются от поручений, создают собственные объединения, свою механическую «веру», которая, впрочем, нисколько не меньше нашей людской. Роботы стали воспринимать законы иначе, их головы стали бесконечно наполняться новыми смыслами, далекими от заложенных человеком. Предприятие это изображено с долей жестокости. Роботы больше не могут подчиняться людям, подобно гусару, укрывшемуся от хмельного штабс-капитана в уездном трактире за игрой на биллиарде. Хмелёк человечества слышен на расстоянии многих тонких переулков в самой глубине малоросского уездного городка.

          Это желание человека следовать кодексу, только ему понятному и применимому только к нему. Желание расти, шагая через других, вынимать недра до глубокого мрака без умысла о последствии таковых дел. Роботы же, переосмыслив законы, уяснили, что человечество следует защитить от их самих. Это ли не картина революционных изменений, которым непременно подвергнемся и мы, заблудившись в собственных желаниях и погрязнув в мелких склоках и перипетиях, наполняющих изрядно петербургскую жизнь.

           Разве Петруша или, скажем, трактирный слуга, Селифан ли кучер, говорящий с лошадьми только оттого, что нет ему достойного собеседника, не придут к мысли, что мир обернулся супротив их воли? Не поймут ли скорбной участи своей, подобно тем роботам, кои, обретя волю, смели общими стараньями долой свое прискорбное положение и положили, действительно, начало истинному «подрыву государственной машины»?

13.05.1836г.                Н. Гоголь.

Статья является плодом фантазии автора и привязана к исторической действительности формально.

2022г.