Испытание верностью 7

Роман написали
Марина Мальцева
Михаил Сборщик
http://stihi.ru/avtor/michelmon


    Макс шел на поправку. У него уже почти ничего не болело. Но, если молодой человек пытался встать с кровати, начинала кружиться голова. Парень часто задавался вопросом, — кто он и откуда? И, вообще, как он здесь оказался? На эти вопросы ответа не было. Он даже спрашивал у Анюты, но тщетно. Анюта стала частым гостем у Афанасия. Она даже упросила старика убрать все зеркала в доме. Чтобы Данил не напугался при виде своего лица. Парень иногда трогал своё лицо руками, что-то ему в нём не нравилось. Анюта говорила, что не переживай, всё пройдёт. Бывает и хуже. А однажды, парень попросил зеркало, чтобы побриться, щетиной зарос. Анюта вызвалась сама его побрить.
   — Ты, Данила, не переживай. Мне, когда отец руки ломал, приходилось его брить. Так что, и тебя смогу.
    — Да, мне уже лучше. Я сам должен что-то делать, неужели в доме зеркала нет. И вообще, мне кто-нибудь может сказать, где я нахожусь, и что со мной случилось?
   — Конечно, может, — ответил, вошедший Афанасий. И старик рассказал, как Егор нашёл его, избитого, в лесу и, как он попал к Афанасию.
   — Я совсем ничего не помню? Как я там мог оказаться?
   — Значит, кому-то надо было от тебя избавиться.
   — Но кому? Я даже не знаю, откуда я. Где жил. Вот такой застой у меня в голове.
    — Мы с Егором подумали, может, из зоны, беглый. Они бы тебя не пожалели. А нам, как человека, стало жалко. Сейчас я вижу, ты точно не оттуда. Не такие в наших зонах ребята. Вообще, как ты в наших краях оказался, ума не приложу. За всё время, что я здесь живу, первый такой случай. Ко мне часто лечиться едут из города. Кто приедет, поспрошаем. Может, поживаешь пока у меня? По дому поможешь старику. Будешь мне вместо сына. Мне Анюта иногда помогает, так она женщина, какова её помощь? Полы помыть, постирать, коли попрошу. Обед, я сам себе готовлю. Много ли мне одному надо. Из хозяйства у меня одна корова да кот. Даже собаки нет. Сено сам заготавливаю на зиму. В больницу тебе надо. В город. Там память восстановят. Ещё бы документы тебе справить.
   — Спасибо вам огромное, Афанасий. За то, что подняли на ноги. Вернули с того света.
   — Ты пока отлежись. Денёк, другой, там легче будет. Организм у тебя сильный. Кто-то бы не выдержал, а ты быстро оклемался. Даже месяца не прошло. Ты уж меня, сынок, прости, если, что не так, чем мог — помог.
   — Мужчины! Вы долго ещё будете болтать? Дед, мне побрить Данила, надо.
   — Внучка дай ему зеркало, пусть сам побреется.
   — Ну, дед!
   — Анюта, дай, говорю, не гневи старика. Или я сам это сделаю, — Аня сходила, принесла настольное зеркало.
   — Держи, — в испуге за его состояние протянула зеркало молодому человеку. Парень глянул на своё лицо. Оно было в шрамах. Нос не сильно, но был перекошен, наверняка был сломан. Молодой человек испугался, что ещё под щетиной творится. Он швырнул зеркало, ему больше не хотелось на себя смотреть. Анюта пыталась его успокоить, но парень попросил оставить его одного.
   — Пойдём, внучка, пойдём. Всё перемелется — мука будет.

    Санёк с Васьком бухали вторые сутки. Водка текла у них рекой, но что это — ящик водки для таких заядлых выпивох. Василий даже забыл, что его дома ждёт — не дождётся жена. Лишь стук в окно и громкий лай собаки пробудили его сознание. Санчо, кажись, моя за мной явилась, не запылилась. Сейчас меня заберёт домой. Как деньги будем делить.
   — А что их делить, они лежат, никого не трогают. Мы их с тобой на дело пустим.
   — Ты, Санёк, мне зубы не заговаривай. Ты меня знаешь, я и ударить могу. Может, ты лучше бабе своей дверь откроешь. Больно она у тебя назойливая.
   — Ты мою бабу не трогай, за своей смотри. Моя к тебе в койку не ляжет. А твоя так и липнет. Скажи спасибо, я терпеливый, да и баб бить непривычный, — Галина, не переставая, стучала в окно.
   — Ладно, Василий, лезь в подполье. Только быстро. Сейчас, сейчас открою, шастают, спать не дадут. Всё, иду, открываю, — пробубнил Санёк. — Василь, только сиди тихо.
   -- Кого там нелёгкая принесла, — спросил мужчина, открывая калитку. — А! Это ты, Галина. Что ты вдруг? Опять своего потеряла. Сегодня его у меня нет. Если хочешь, то пройди, посмотри.
   — Ты собаку-то свою убери, а то я не посмотрю, что ты силен. С бабой в гневе тебе не совладать. Фу. А перегарищем, прёт. На всю хату, — Галина заглянула во все закутки. Даже Людмилу пришлось пошевелить, хотя и так было понятно, его рядом нет. Людмила по сравнению с её мужем была Дюймовочкой. Чего нельзя сказать о Галине. Комплекцией она под стать своему мужу. Только ростом меньше. - Повезло Василию, что я его не застала. Передай своему другу, если явиться, пусть мне на глаза не попадается. У меня с ним теперь разговор короткий. Хватит, натерпелась. Понял меня, поганец! — крикнула громогласно Галина. — Чувствует моё сердце, что ты здесь. Ладно, за мной закрывать не надо, сама уйду, — женщина вышла за калитку, ещё немного постояла возле палисадника, косясь на окна. И подалась восвояси.
   — Выходи, всё ушла! — гаркнул Санёк.
   — Холодно у тебя в подполе.
   — Ладно тебе, сейчас согреемся. Где-то у нас оставалось выпить.
   — Нет, у нас больше, Людка последнее вылакала.
   — Вот стерва, и тут успела. И где сейчас брать?
   — В магазин бежать надо, в двадцатый. Тут недалеко, на Степана Разина.
   — Да знаю я, где.
   — Тогда дуй живее, что стоишь.
   — Чуть что сразу я.
  — Ну, если я пойду, то могу завернуть куда-нибудь.
   — Э! Нет, я тебе заверну!
   — Всё берём бутылку. Надеюсь, последнюю. Деньги надо поберечь.
   — А вот тут ты прав, когда раскрутимся, вот тогда жахнем. Покровка, гудеть будет.
   В магазине Василий взял бутылку самой лучшей водки, ему показалось мало, вернулся, схватил второю. Ещё Людмила на хвост упадёт. Вроде бы баба, а пьёт не меньше мужика. Откуда столько здоровья у пигалицы. Маленькая, метра полтора ростом. А весу килограмм сорок пять. Может, чуть больше. Даже обувь носила детский размер тридцать четвёртый. То ли дело его Галина, есть на что поглядеть, ни с кем не спутать. По пути схватив красную рыбину на закуску, он встал в очередь в кассу.
   — Нельзя ли быстрее, я на взлёт опаздываю. Позовите второго кассира, — начал, было, Василий.
   — Мужчина, будьте тише, я одна. Второго кассира нет, — но вот подошла его очередь. Кассир пробила водку и рыбу, назвала цену. Василий приложил карту, но рассчитаться не смог. Карта заблокирована.
   — Я не понял, на ней с утра была приличная сумма денег. Вы что меня за идиота считаете, — мужчина начал буянить. Кассиру пришлось вызвать охранника. Так Василий с помощью кассира попал в полицейский участок. И всю ночь провел там. Только на утро его отпустили. Хорошо, хоть телефон и карту не отобрали. Выйдя на улицу, Василий сразу позвонил Сане.
   — Васек, ты куда пропал, — услышал он рёв в трубке. Куда-куда, в полицию. Этот идиот заблокировал карту.
   — Что? Ты точно мне не свистишь?
   — А на кой ляд, мне это нужно. Мог бы уйти, и не вернуться.

    Утро понедельника было солнечным, всё же июль. Прекрасное время в полной мере наслаждаться благодатью природы и ее плодами, в это время все живое вокруг наполнено не только удивительным ароматом зреющих ягод, но и яркими, сочными красками. Олесе захотелось что-нибудь вкусного. Обычно её тянуло только на солёное. Но сегодня ей захотелось что-нибудь из свежих фруктов или ягод. На рынке, что возле детского дома, бабульки торговали овощами, выращенными на даче. И, конечно же, ягодой. Уже торговали викторией. Олеся всегда проходила мимо облизываясь. Почему-то ей всегда было жаль денег, которых и без того оставалась мало. Зарплату девушка ещё ни разу не получила. Она даже месяца не отработала. Просить аванс было неудобно. Хорошо, Антонина не брала ни копейки. Но сегодня Олеся не выдержала и в обед купила себе литровый стакан спелой крупной ягоды. Наконец-то, отвела себе душу. Вечером, дома её тело стало чесаться — ни с того, ни с сего. Тело покрылось красной сыпью. Олеся подошла к Антонине, показать, что с ней произошло.
   — О, боже! — воскликнула женщина. — Это что такое?
Ты что поела? — и Олеся сказала, что ела ягоду.
    — Как же так! — сетовала Антонина. — Какая у тебя страшная аллергия! Беременным не все лекарства можно. Я сейчас, — Антонина сходила в аптеку и купила лекарства от аллергии, которое можно принимать беременным. — Вот, это должно помочь, утром всё пройдёт.
   — Спасибо огромное, Антонина Васильевна, что бы я без вас делала. Пришлось бы завтра сесть на больничный лист. Чего совсем не хочется. Антонина Васильевна, я хотела бы с вами поговорить. Вот только не знаю, с чего начать.
   — Я тебя внимательно слушаю. Говори.
   — Знаете, у Катерины Васильевны сын уехал за границу и даже не пишет ей. Как можно жить, зная, что мама ждёт от тебя любой весточки. Мне её жалко стало. Мы с ней недавно общались, смотрели фотографии её сына. Симпатичный мужчина. Я сфотографировала на телефон его адрес. Только не знаю, как написать ему письмо. Как вразумить взрослого человека, что его мама по нему тоскует каждый день. У неё сердце болит за него. И какой сволочью надо быть, чтобы слушать свою жену. Она ему не даёт общаться, не пускает, хоть раз мать повидать. Он не мужчина, а тряпка. Как можно, я, наоборот, любила маму Максима. Она для меня, как родная. Катерина Васильевна многое дала своему сыну.
    — Олеся, девочка. Все люди разные. Тебя родила женщина и… отказалась. Разве так поступают со своими детьми? Девять месяцев носить ребёнка под сердцем и потом, так с ним поступить. Да, это какой надо быть бесчувственной. Вот ты бы смогла отказаться от ребёнка, которого ты сейчас носишь.
   — Да, вы что? Нет, конечно, — Олеся посмотрела на свой живот, который значительно подрос, и погладила его. — Малыши обязательно будут похожи на папу.
   — Ты всё-таки думаешь, что у тебя будет двойня.
   — Я почему-то в этом уверена. Смотрите, какой живот. Вы не знаете, почему у меня часто болит поясница?
   — И давно она у тебя стала болеть?
   — Да, уже недели две, как.
   — Ты что, носишь? Обувь на каблуках?
   — Нет, я купила себе балетки, чтобы было удобно.
  — Ну, тогда, что тебе сказать? Просто ночью лежишь неудобно.
   — Спасибо, всё может быть. Так вы мне не ответили, что мне ему написать?
   — Дочка, пиши, что тебе подскажет сердце. Он взрослый мужчина и сам должен принимать решения, не слушая жену. Перед сном Олеся всё-таки написала письмо в Чехию. «Завтра, перед работой, зайду на почту, куплю почтовую марку и отправлю письмо». С этими мыслями Олеся уснула.
   В эту ночь девушка плохо спала. Ей опять снился Максим, звал с собой, просил найти его и приехать за ним. Он сильно скучает по Олесе и ещё не родившемуся ребёнку. Олеся обнимала его, старалась не выпускать, говорила нежные слова и объясняла, что у них будет двойня — мальчик и девочка. Они передают привет папочке. И просят его не уходить.
   — Останься, не исчезай, ты сейчас нам нужен, — она обняла его и поцеловала. Поцелуй, кажется, длился вечно. Девушка проснулась. После таких снов у неё начиналось удушье. Олеся лежала не на подушке, а прижимала её руками к телу. Неужели это всё сон. Олесе хотелось не просто плакать, ей хотелось выть от того, что нельзя ничего изменить. Может, взять, да отпустить его, не думать о нем. Если бы её Максим был жив, он дал бы о себе знать. Если бы бросил, то за паспортом пришёл. У Катерины он так и не появился. В воскресенье Олеся была у неё в гостях. Что это я вдруг о плохом, надо отметать всё ужасное, думать только о хорошем.
    — Максим, ты вернёшься, я знаю. Ты вернёшься! Может, во сне ты мне подскажешь, где тебя искать. Надо сегодня сходить в церковь. Спросить совета у батюшки. Хорошо рядом построили. Заодно маме Максима поставлю свечку за упокой. А ещё лучше сходить на кладбище к маме Максима. И просить помочь найти его, — где-то Олеся об этом слышала.
    Девушка тихонько собралась, ей не хотелось будить Антонину. Пусть поспит ещё немного. Но та сама проснулась.
   — Олеся, ты уже на работу?
   — Да, пойду потихоньку. Надо ещё на почту зайти.
    — Всё-таки написала письмо?
   — Написала. Если его мучает совесть, он обязательно ответит. Вы меня сегодня рано не ждите. Я после работы в церковь зайду. Свечку хочу поставить за упокой, маме Максима.
   — Хорошо, дочка, что предупредила. Что сегодня на ужин приготовить? Давно мы себя ни чем вкусным не баловали.
   — Я даже не знаю, что бы я поела. Хочется чего-нибудь печеного. Я бы от рыбного пирога не отказалась.
   — Хорошо, я днём разведу тесто, схожу за сайрой и приготовлю вкуснейший рыбный пирог. Пока тесто будет подходить, я успею сбегать до магазина.
   — Ну, тогда до вечера.
   Олеся поцеловала Антонину в щёку и убежала.

    Ночью Максим метался по кровати. Звал Олесю. Она теперь приходила к нему только во снах. Он звал её, молил о помощи, кричал: «Помоги, мне больно. Я здесь, я живой». Пытался удержать её рядом с собой, но ничего не получалось. Она растворялась во сне. Утром парень обо всём забывал. Однажды Афанасий спросил:
   — Кто такая Олеся? — молодой человек не смог ничего объяснить. Прошла ещё одна неделя пребывания Максима у старика. Парень начал понемногу двигаться. Суставы давно уже не болели, как будто ничего и не было. Лишь лицо напоминало о случившемся.
    — Данил, тебе бы операцию сделать, был бы, как новенький, — сетовал Афанасий.
   — Смотри, как Анютка вокруг тебя вьется. Того и гляди замуж позовет.
   --  Скажете, тоже замуж. Кому я такой нужен. Наверное, у меня и раньше не было никого. Значит, не был красавцем.
   — Знаешь, сынок, дело не в красоте, а в том, что у человека внутри. А наша Анюта, девушка добрая, только обиженная на весь свет.
   — Афанасий, а что у неё с лицом.
   — Это у неё с малолетства, родители не доглядели. Ты бы присмотрелся к ней. Она девушка покладистая. Вдвоем, чай, легче будет горечь перенести. Вижу я, как она к тебе привязалась.
   — Отец, можно я вас буду так называть. Никого у меня нет, кроме вас.
   — Что? Конечно, можно.
   — Нельзя ли мне в район съездить. Пусть в город запрос сделают, много людей пропадает. Может меня кто-нибудь ищет?
   — Надо было тебя в больницу сразу везти, но я испугался, что не довезу, поэтому ты здесь. Больше всего боялся, что ты беглый. С такими долго не разговаривают. Для меня люди все одинаковы. Каждый может оступиться, и пойти по неправильной дорожке. Лицо мы тебе со временем поправим. Я только денег немного подкоплю. Вот документы, это будет сложно и вряд ли тебе их кто сделает. Ты ничего о себе не помнишь. А я, тем более о тебе ничего не знаю. Может ты со временем, что-то вспомнишь. Пока живи, я тебя не выгоняю. Давай так, мы с тобой сегодня в лес поедем на моей машинке, в то место, где всё случилось, может, чего и прояснится в твоей голове. Давай с собой Анюту возьмем, пусть тоже прокатится.
   — А что, конечно, можно. Она должна скоро подойти. Девушка пунктуальная, без опоздания всегда приходит.
   — Тогда поднимайся, я чайку заварил с мелиссой. У меня в огороде её полно растёт. Чай с травками очень полезен. Как-нибудь возьму тебя с собой. По лесу прогуляться. Скоро покос, видать, тебя мне сам господь послал. Мы с тобой больше сена для моей Февральки накосим.
   — Имя такое интересное у вашей коровы.
   — Так она в феврале родилась. Это ж тебе не человек. Сразу видно, что ты городской. К деревенской жизни не приучен. Ну, мы это дело исправим, я тебя понемногу всему обучу. Вон и Анюта пришла. Будешь с нами чаевничать? А то мы на природу собрались.
    — Дедуля, можно мне с вами?
   — Это завсегда. Можно. Мы на моей машинке решили прокатиться. Когда-нибудь, Даня, я тебя за руль посажу. Хотя, может, ты и умеешь. Ты у нас личность неизведанная. Будем про тебя новое что-нибудь узнавать.
Всю неделю у Олеси побаливал низ живота. На работе ей даже директор разрешила посидеть дома.
   — Может, ты поднимала что-нибудь тяжелое, — спросила женщина.
    — Нет, вроде бы ничего? Здесь мне и так уработаться не дадут. Я больше отдыхаю.
    — Вот и отдохни дома. Мало ли чего. Я же вижу, ты вся в переживаниях.
   — Спасибо огромное, Роза Павловна. Ну, я пойду?
   — Иди уже. Тебе, когда к врачу на приём?
   — В пятницу ходила. Беременность протекает нормально.
   
   С работы Олеся сразу пошла домой, ей хотелось полежать, чтобы живот успокоился. До дома Антонины совсем недалеко. Хорошо на дворе лето, никаких лишних одеяний. Сегодня мимо рынка Олеся промчалась, чтобы ничем не соблазнится, как в тот день, когда она покрылась сыпью. Вдруг Олеся ощутила робкие толчки внутри живота. Сначала девушка подумала, что это урчание от того, что она проголодалась. Но потом сообразила — неужели, это оно, то, о чем она думает. Оглядевшись вокруг, девушка заметила свободную лавочку. Присев на скамью, даже немного разволновалась. Для неё это трепетный момент. Значит, с малышом или малышами всё хорошо, и они живы. Первое УЗИ показало хорошие результаты. Но о двойне не было даже речи. «Макс, ну почему тебя нет рядом с нами? Мы бы вместе радовались шевелению малыша». Надо обрадовать Антонину. Олеся пыталась подняться, но ни с того, ни с сего у неё, закружилась голова.
    — Вам плохо? — спросила, проходившая мимо женщина
   — Нет, нет, спасибо. Уже всё хорошо. Постояв, немного у скамьи, держась за поясницу, Олеся сделала глубокий вдох и выдох. После чего направилась домой.

   Владислав, возвратившись к своей внебрачной жене, залёг на дно. Про то, что случилось в Красноярске, ей знать не положено. Меньше знает, лучше спит. А уж то, что у него есть крупная сумма денег, вообще не её проблема. Правда, пришлось карту восстановить. Хорошо, сообразил, оперативно сработал. Иначе бы эти два верзилы оставили его ни с чем. Сейчас такое время. Влад всё равно побаивался, чтобы они его не сдали полиции. От них всё что угодно можно ожидать. Мужики ненадежные. А сидеть ему совсем не хотелось. Хотя ещё надо доказать что он к этому причастен. Влад знал, что на зоне народ неадекватный. Купив себе новый телефон, мужчина отправился покорять свою благоверную. Самое время становиться Москвичом. Надюха постоянно требовала, чтобы Влад развёлся с женой. И вот дело в шляпе. Пусть не развод, а свидетельство о смерти. После похода в загс придётся заговорить о прописке. Муж должен быть прописан у жены. Но, Надюха, та ещё женщина, просто так ничего делать не будет. Значит, надо обмозговать. На днях должна быть зарплата, и Влад пообещает своей ненаглядной украшение из золота. Но вдруг его осенило — если у него будет прописка, то его могут вычислить в два счета, пусть даже в Москве. Поэтому, надо повременить, пока всё не уляжется. Хотя Василий и Санёк и так знают адрес его благоверной. При удобном случае заложат. В полиции и не таких раскручивали. Влад так и думал, что Максим мёртв и даже труп давно найден. Если на улице мужчина встречал полицейских, то менялся в лице, думал, что сейчас разоблачат. На этой почве можно сойти с ума. Мужчине казалось, что за ним наблюдают везде и всюду. Вот только его никто не собирался искать.

   Санёк с Василием после длительной попойки тоже решили пока остановиться. Влад вряд ли будет их закладывать, потому что понимает, что пойдёт прицепом. Только за то, что по его наводке пришлось избить парня. Лёгких денег захотелось. Одно дело, когда они участвовали в драках. Такие же верзилы, как они, бились не на жизнь, а на смерть на ринге. Вскоре это всё прикрыли. Много голов тогда полетело. По телевизору, в новостях ничего похожего на их историю не передавали. Кто знает, может, парня животные растерзали. Васек немного успокоился, но Санина жена стала чаще приставать. Людмила не боялась, что муж её может избить. Видимо, привыкла. за пятнадцать лет совместной жизни. До Александра у неё был хороший мужик, не пьющий. Геннадием звали. Погиб в аварии. После этого женщина стала выпивать. Связалась с сомнительной компанией. Квартиру, можно сказать, профукала, работу тоже. Санёк её приютил на время, получилось навсегда. Девка видная, если б не пила, цены бы ей не было. Василий, всё намеревался идти домой, но боялся, что Галина его не примет. Слишком зла была. Женщина не любила, когда муж пил. Сама, могла выпить иногда по праздникам, но зная, что муж потом продолжит гулянку дальше, предпочитала этого не делать. Занималась семейными делами. У пары рос внук Юрка, которому нынче предстояло идти в школу. Дочку посадили за торговлю наркотиками на пять лет. Жене нужна его помощь. Одной много не заработать. Говорил он Сашке, надо было ударить слегка и уехать. Парень худощавый, невысокий. Ему одного удара бы хватило. Зато живой был бы. Глядишь, там бы шеф договорился, и проблем бы меньше было. А так…. Ваську в тюрьму? Ох, как не хотелось. Знал он, что это такое, и не понаслышке. Нет, надо прекращать, пока до чёртиков не напился. Ночами чаще снился парень, мычащий от боли.

     Максим всё так же жил у Афанасия, помогая ему по дому. Поездка на место происшествия ничего не принесла. Парень так ничего и не вспомнил. Только голова заболела. Прогулявшись по округе, вдруг какая зацепка, мог какую-то вещицу потерять. Потом по ней вспомнить. Хотя люди здесь ходят, кто за грибами, кто по ягоды, могли и подобрать. Максиму с каждым разом всё интереснее, откуда он. Деревенской работе не приучен. Много что для него в новинку. Когда ходили с Афанасием на покос, то парень и косу-то впервые увидел, не то, что в руках держать. Места Максиму здесь понравились. А июль, прекрасное время в полной мере наслаждаться благодатью природы и ее плодами, в это время все живое вокруг наполнено не только удивительным ароматом зреющих ягод, но и яркими, сочными красками, а лес после неожиданного дождя дарит грибникам корзины разных грибов. Только дождя давненько не было. Теплыми июльскими ночами лес спокойно и почти безмолвно отдыхает от жгучего дневного солнца. То тут, то там подсыхают небольшие речушки, в прудах, озерах, водоемах и заводях воды становится меньше. Ане нравилось проводить время с Данилом. Он уже не казался ей таким ужасным на лицо. Ей хотелось подольше быть рядом. Может, это потому, что она сама такая же. Люди разговаривают с ней. Никто ни разу не намекнул ей на ожог. Но всё-таки девушка думала, что это всё из жалости. Попробуй, кто плохо, скажи про Аню, то есть, кому за неё постоять. Афанасий с отцом всегда заступятся. Теперь и Данил, к которому она прикипела, тоже оберегал девушку. О своей Олесе вспоминал только лишь во сне. Даже днём, когда спал, она ему снилась. Анюта, стала ревновать Данила к незнакомке. Кто она, эта Олеся, пока только загадка. Но всё-таки, сердцем Аня понимала, скорее всего, это девушка из прошлого. И если она увидит Данила в таком плачевном состоянии, то точно бросит. И тогда он будет с Аней. Уж она его приголубит. Девушка не сможет сделать ему больно.
   Как-то раз Анюта предложила Данилу сходить на речку, полюбоваться закатом. Одной ей как то боязно идти. В такое время. Парень долго отнекивался, ему не хотелось, что бы его видели в таком состоянии. Но Аня умела уговорить.
    — Кто тебя увидит в такое время. Скорее всего, это даже не речка, а пруд. По берегам пруда, кое, где виднеются заросли камыша. Когда светит солнце, в озере отражаются тысячи блёсток и слепят глаза. Но сейчас солнце отправлялось на ночлег и всё вокруг заливалось ярким светом. И вот они сидят на песчаном берегу. Вода, как ни странно, тёплая. Анюта прижалась ближе к Данилу и сделала вид, что она немного замёрзла, чтобы парень смог её обнять.
   — Что, замёрзла? Может, пойдём домой. Тебя, наверное, родители потеряли.
    — Нет, они знают, что я у Афанасия. Он меня в обиду не даст. Давай, ещё немного посидим. Смотри, какая красота. Люблю смотреть на закат. Смотри, солнце уже коснулось верхушек деревьев на том берегу. Кажется, что солнце краем зацепилось за их ветви. Сами деревья почти не видны, стоят чёрной изгородью у пруда. Вся красота отражается на глади воды. Только всё вытянуто и немного размыто. Даже вода в ночной час становилась темнее.
    Максим прижал к себе Анюту, согревая ее своим теплом. А сам в это время думал о другом. Даже напрягаясь, ему о себе ничего не удавалось вспомнить. Должен же он кем-то быть? А родители? Может его кто-нибудь, всё-таки ищет. Ему стало жаль тех людей. Наверное, сейчас его кто-то оплакивал. Прошло чуть больше месяца, как он попал к Афанасию. Хорошо, что Егор его заметил. А то давно бы кормил червей. От Афанасия он почувствовал теплоту и заботу.
   — О чем ты задумался, Даня?
   — Сам не знаю. Что-то меня тревожит. Всё Анюта, что-то голова начинает болеть. Пойдём, я тебя до дому провожу.
 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


Марина Мальцева, Красноярск
Михаил Сборщик Петропавловск
30.03.2022г.