Время ответственности

Каждый день в интернете и ТВ общественность  кипит по поводу прививок. Одни действуют, другие выжидают или отрицают, но ничего не предпринимают. Каждый выбирает свою позицию сам, так как оба положения спорны и имеют свои сильные и слабые стороны. По этому поводу встаёт в памяти процесс, возникший во время эпидемии в 1985 году в пионерском лагере «Нева» в Эстонии, где я проходила педагогическую практику. События разворачивались так, что стоит обратить внимание на психологию действующих лиц, принятые меры, навыки сотрудников, а соответственно готовность к эпидемии населения. Это по сравнению с другими эпидемиями кажется каплей в море, но из таких капель и складывается то, что имеем сейчас.
Первыми заболели несколько детей в нашем отряде, где работала я и Женя. Никто не знал, что за болезнь скрутила детей так, что они во время прогулки стали садиться прямо на землю, так как не могли идти. Число заболевших превышало количество коек в Медпункте. Температура, измеренная у детей, зашкаливала…
Первым сбежал из лагеря главврач. Причины его побега никто не знал, да и некогда было выяснять. Медсестра боялась идти к детям, заражённым неведомой доселе болезнью. Подняли тревогу старший воспитатель и начальник лагеря, отдав приказ, чтобы наш отряд с больными детьми закрыть на карантин вместе со мной и Женей, которые будут ухаживать и лечить детей. Мы и так понимали, что это наши дети и надо их спасать, но до конца не понимали, что делать без лекарств, если наши действия не помогут. Решили, что будем менять на лбу мокрые полотенца и обтирать.
Тогда нам выдали один градусник и таблетки для того, чтобы сбивать температуру. Название таблеток было незнакомо, что усугубляло положение. Давать неизвестное лекарство? А вдруг у него побочные эффекты?
К вечеру выяснилось, что стали заболевать и в других отрядах. Тогда больных детей стали отправлять к нам в корпус, забирая здоровых. С этого начался хаос, так как было уже непонятно, кто заразился, а кто нет. Личные вещи детей приносили уже позже воспитатели других отрядов.
Нам с Женей сказали, что пищу и посуду мы сами должны забирать в столовой в вёдрах, а позже приносить обратно грязную посуду. Ночью дежурить, проверяя рукой температуру всех детей, а при подозрении на высокую ставить единственный градусник. Двое воспитателей с другого отряда сами вызвались помочь в дежурстве вечером. А вот ночью после двух пришлось дежурить мне одной, так как Женя заболела и слегла… Как оказалось, у меня замедленная реакция, что и спасло положение. У нескольких детей была большая температура 38-39, но под утро у троих поднялась до 40 и 41. Не смотря на данные им таблетки, температура не уменьшалась. Пришлось бежать к медсестре и будить её. Она не хотела идти в корпус, а твердила, чтобы продолжала давать таблетки. В детстве я много болела и у меня был опыт – много с малым перерывом во времени давать опасно. У этих таблеток я вообще не видела инструкции! Поэтому сказала медсестре, что не уйду и буду сидеть под окнами, пока она не выйдет к детям. После настойчивых действий, медсестра пошла к больным… В итоге детей увезли на скорой в больницу,  не дав собрать личные вещи. После этого я уже упала и спала около 2 часов. Утром никто не хотел помогать нести вёдра с едой в корпус, хотя пыталась привлечь взрослых и детей. Все боялись заразиться. На последней трети пути увидела подростков из старших отрядов и «наехала» на них, чтобы поднесли одно из вёдер к корпусу, не заходя туда. Только перед обедом пришли на помощь физкультурники. Это наша преподавательница физкультуры из Некрасовского училища привела помощников оказывать помощь пострадавшим. Сменила меня, а я пошла на планёрку, где сказали, что вызвали комиссию, так как пахнет «международным скандалом». Лагерь-то находился в Эстонии в Усть-Нарве, а дети в отряде были из России. Тогда медсестра вошла в наш корпус и остановив бежавших в туалет, стала убеждать сдать анализ, чтобы скорее определить болезнь. Почему-то из больниц, куда были отправлены дети ночью, сведений о заболевании не поступало. И только на третьи сутки пришёл результат – брюшной тиф. Сразу привезли лекарство и всем стали делать уколы. Я как раз свалилась с температурой, а тут укол очень вовремя помог, потому что дежурить было некому. Личные вещи детей, отправляемых в больницы, приказали сложить в мешок из тумбочек, но мешок-то был один…Освобождали тумбочки потому, что к нам заселяли новых больных из других отрядов. А я валялась с температурой, и Женя ещё не поправилась. Медсестра иногда заходила в корпус с обходом. Теперь детей увозили в разные больницы, не ставя нас в известность. Опять начался хаос. Вскоре Женя уже была на ногах, а позже я. Медсестра и приехавшие врачи отказались дать нам сведения, в какие больницы кого увезли. А это было важно! Нам нужно было знать и сообщить родителям, да и самим отвезти туда вещи и передачу. Детей-то развезли по разным больницам, да ещё без личных вещей… Но работал принцип «секретно» там, где нужно было действовать наоборот.
Через неделю заканчивалась смена, и здоровых детей надо было везти домой. Данные о болеющих нам не давали. В наших списках были только адреса, которые мы записывали, работая на медосмотре перед поездкой в лагерь. Поэтому я написала письма тем, с кем не смогла увидеться перед отъездом из лагеря. Переживала все годы за те таблетки, которые пришлось дать для снятия температуры троим детям. Как оказалось, не случайно. Получила письма и у одного мальчика прочитала, что после болезни один глаз стал хуже видеть. А ведь может это побочное действие тех таблеток?
Вот так приходится быть и соучастником, и вершителем судеб…
Приехала комиссия для установления причины эпидемии. Лагерь-то этот отличался блюстителями чистоты. Вместо отдыха мы только и должны были  вылизывать палаты и кровати. Порядок должен был быть идеальным! В передачах (съедобных) разрешалось только печенье типа «Мария» и свежие вафли. Всё остальное конфисковалось проверяющими. На это мы придумали так: по очереди мы с Женей после завтрака оставались с двумя дежурными домывать и долизывать всё, а другие шли гулять до обеда. Но ведь и это не спасло от эпидемии. Оказалось, что повариха попила из ручья воды,  заболела и пришла на работу. Уже заболевшей она сделала котлеты, от которых и заразились остальные. Странно, потому что я обычно не ем котлеты, а именно в тот раз съела их две (с добавкой). Поэтому из сказанного поверила лишь тому, что комиссия установила того, кто заболел первым и выяснила дальнейшие действия заболевшего. 
Данная ситуация говорит о многом. Люди не готовы к эпидемиям и не хотят брать ответственности на себя, пока не заболеют их близкие и они сами. Врачи тоже люди, только почему-то из-за их некоторого большего опыта в отношении здоровья их хотят сделать козлами отпущения, не считаясь с обстоятельствами и индивидуальными особенностями. В такой мелкой ситуации, как эпидемия в лагере, видно, что главное – посильное участие всех и организованность. Иначе те, кто первым взялся помогать, погибнут. А другие не успеют у них даже научиться…
Время ответственности наступает. Если кто-то ещё этого не понял – готовьтесь…

Дополнительно о замедленной реакции.
Замедленная реакция организма тогда спасла от тяжёлой формы болезни. Некоторые родители считают, что замедленность у детей – это плохо. На самом деле даже в образовании,  замедленность в освоении (что особенно пугает родителей!) может быть полезной, так как она может включать обдумывание, погружение в детали и пользу, а в результате глубокое понимание и прочное запоминание.