На двухсотлетие Н. А. Некрасова

…прочтите эти страдальческие песни сами,
и пусть вновь оживет наш любимый и страстный поэт!
Страстный к страданию поэт…
…это было раненое сердце, раз и на всю жизнь,
и незакрывающаяся рана эта и была источником всей его поэзии,
всей страстной до мучений любви этого человека
ко всему, что страдает…
Ф.М. Достоевский

Минуло ныне двести лет
Со дня Некрасова рожденья –
С тех пор как начал жить поэт,
В искусстве видевший служенье
Отчизне, стонущей в цепях,
Народам, рвущимся к свободе,
Мечтам, изложенным в стихах,
Красе, раскрывшейся в природе.
Какая грусть в твоих очах!
Как много в сердце состраданья!
Как много горечи в речах,
Но нет достойного признанья!..
Не для того страдал и жил
Ты в незабвенное столетье,
Чтоб возведенным быть в кумир
Иль кануть в лету в лихолетье.
Пусть славой вновь осенена
Твоя безгласная могила
И вновь родимая страна
Твои творения раскрыла,
Но звал к иному с мукой ты,
Вглядясь в народные страданья.
Ты жаждал подвига любви,
И полон был негодованья.
В твоих пронзительных стихах –
Исканье правды в здешнем мире,
Слова, сказанные в сердцах,
И песнь скорбей на вещей лире.
Ты ведал все – жар вдохновенья
И стон народа вековой,
Бессонной совести мученье
И жажду мести роковой.
Ты в лучших душах пробуждал
Порыв высокий состраданья
И мир, во зле лежащий, звал
К заветным слезам покаянья.
Входил ты в избы бедняков
И зрел печали их и горе,
И слышал гнусный свист хлыстов,
И знал, как скорбна нищих доля.
Как гром твои стихи звучали
Над пробуждавшейся страной,
И Муза гнева и печали
Витала грозно над землей.
Ты шел в тюрьму и к месту казни,
И видел черные суды,
И с отвращеньем, без боязни
Зрел как карают палачи,
Живут как в роскоши вельможи,
Не знают грешники стыда,
И льется речь хулой безбожной
Из уст насмешливых лжеца.
Служа отчизне и искусству
Ты долг священный исполнял
И, гений свой вверяя чувству,
Несправедливость проклинал.
Порой во власти мрачных дум
Ты – «сын больной больного века»,
Так озлоблялся, был угрюм,
Но твердо верил в человека.
В быту раздвоен был твой лик:
Певец народный и помещик,
Любви и мщения пиит,
Пророк рыдающий и грешник.
Пускай глупец иль фарисей
В тебя с презреньем бросит камень,
Но ты огнем своих речей
В сердцах возжег поэтов пламень –
И пламя жертвенной любви
Ко всем страданиям народным
Пылало с юных лет в груди,
Зовя на подвиг благородный.
Ты знал, что наша жизнь пуста,
Когда в ней нет высокой цели,
Что счастье – светлая мечта,
И жаждал, страстно жаждал верить.
В своих стихах ты изливал
Души печали и волненья,
И часто голову склонял
В раздумьях горьких и сомненьях.
Умел ты всей душой любить
И столь же страстно ненавидеть,
Высоким замыслам служить
И тень грядущего предвидеть.
Твой прах теперь лежит в гробу.
Былые речи отзвучали…
Но слышу я – поет мольбу
Не Муза гнева и печали,
А Муза веры и любви,
Зовя к нездешнему чертогу –
Оставить мир скорбей и лжи,
И вознестись с молитвой к Богу.