Разоблачение колдуньи

— Вы любите себя? Того, кто в вас сидит тихонько?

— Да чур тебя, убогий, напугал!

— Сие враньё, мадам! Я вам про страх ни слова не сказал!

Так начинался дивный разговор
Одной лесной колдуньи,
Что в страхе первобытном,
Ненависть тая,
Держала ныне городок «Безлунье».
И бедного её говоруна,
Который человеком был с рожденья,
Но в вязкий ил он раз зайдя,
Лишился человечьего мышленья.

— Ты, друг мой, видно, сильно пьян, по речам твоим судя.
Но знай о том, что откровенно так близки
Мы никогда не будем.

— Моя прекрасная мадам!..
За что вы так жестоки?
Я верю в нас и верю сам,
Что вы лишь одиноки!
А говорил-то я про тех,
Кто в нас живёт годами.
Про тех, кто с нами навсегда —
Прикован к нам гвоздями.

— Несёшь ты откровенный бред!
Единой светлой мысли нет!
Оставь меня, уйди, плебей!
Не выношу твоих затей!

Колдунья злилась лишь на то,
Что был он прав.
И видно то.

— О, госпожа моя, не злитесь!
Вы, верно, сильно удивитесь –
Второе «я» живёт во всех,
Но то не святость и не грех.
Кто движет мрачными делами,
Которые творите вы во тьме?
И отчего ваш вид печален,
Подобно самой чёрной мгле?
Скажу вам прямо, госпожа —
Это не вы, это она —
Души вторая половина,
Вражды и горести долина.
Добро в вас есть,
Но оно тщетно,
Однако для меня заметно!

Спор затянулся допоздна,
Колдунья верить начала,
Что друг её и вовсе глуп,
Хотя однажды был ей люб.

— Во мне ни капельки добра!
Душа моя давно черна!
Пусть оно было, но ушло,
Ведь сколько времени прошло!

Колдунья выгнала его,
Чтоб бредни те не слышать
И оградить себя совсем
От этого «престижа».

О чём же говорил тот дурачок? —
Одной Вселенной лишь понятно.
Как бегал он среди дорог
И о любви кричал невнятно.