Табакерка

Говоришь: но ведь есть у него повара, врачи,
да и с неба, случается, падают кирпичи —
кто-то должен свершить вселенскую справедливость.
Я молчу: а ты помнишь, как было тогда у нас?
Все жалели, вздыхали — а всё же никто не спас,
а удушливое падение длилось, длилось...

И оно, чёрт возьми, продолжается до сих пор.
Я молчу, потому что теряю главную из опор —
перебитый хребет, увядшие незабудки.
Говоришь: ты, пожалуйста, только сейчас не ной.
Ведь у вашего наш валандался за спиной,
а у нашего — лишь сырой и холодный бункер.

Запуская под кожу заклятое веретено,
прогоняю крамолу: а может, там все — одно?
Может, там вместо сердца тяжёлый могильный камень.
А у тех, кто остался стоять, окружённый мглой,
невесомая вера, ниточка над землёй,
наш единственный шанс — эта девочка с васильками.

И пока она смотрит — сюда не пройти орде.
Я молчу, чтоб не сглазить рождение той Корде,
что сумеет пробраться с кинжалом, ружьём, отравой...
И пока не опустится мирный и светлый май,
ненавидь меня, посылай меня, проклинай —
только пусть я на этот раз окажусь неправой!