Разговор

                Со мною вот что происходит,
                ко мне мой старый друг не ходит.
                Ев. Евтушенко

Меж книг, как «Испытатель» в толще льдин
хранится, нечитаем, том один,
в нем мудрость Дао кроется в абзацах,
тому - рассказ отдельный. Нас форзаца

поверхность занимает, ведь по ней
рукою гениальною своей
проворно, как побег из Шоушенка,
в квадриге строк пронесся Евтушенко.

Я с детства знал его, как весь народ
советский, и не только. Патриот,
космополит ли, многими читаем,
у нас - любим, а в мире - почитаем.

Детсадовец гагаринской страны,   
я пел «Хотят ли русские войны?»,
и в ватманском альбоме мог часами
я танки рисовать карандашами.

Наедине, чуть меньше двух часов
он говорил со мною. Так с отцом,
бывало, хорошо необъяснимо
потолковать на кухне в кольцах дыма.

Когда коснулся песни разговор
мой визави спросил меня в упор,
- Военным были? С ядерною кнопкой
выцеливали США или Европу?

Я не смутился, - Да, я был готов
к любым коварным проискам врагов.
И с ними враз покончили бы счеты,
мы, офицеры боевых расчетов.

Ракетчикам, поэт, неведом страх!
Текла беседа, как река в горах,
и, боже мой, насколько было лестно,
что и поэту столь же интересна.

Он в «Дао Винни-Пуха», словом, той
книжонке, что случилась под рукой,
помедлив, написал на переплете
пять быстрых строк. Сказал: «Потом прочтете.

Всего хорошего. Увидимся, авось»
И, опираясь на резную трость,
поэт ушел. Я дома, верный слову,
с трудом прочел:

«Сергею Осетрову.
Поэзия и армия равны
по ощущенью долга и устава,
ведь на границах совести страны
поэзия всегда – погранзастава.
Ев. Евтушенко"

Что еще сказать?
Его не стало.
Некому писать.