Наброски. поэма-элегия в стансах

I.

Больно терпеть обиду,
трудно скрывать печаль,
не подавая виду.
Хочется закричать,

но уже связки порваны.
Я говорю в полголоса,
тише чем крики ворона
под колесом автобуса.

Счастье ищи в вещах.
Минимум для поэта:
выпивка натощак,
кофе и сигареты.

В церкви нельзя курить -
Старые, некурящие
люди желают жить
только по-настоящему.

Музыка тишины
снова играет где-то.
Улицы лишены
дара расслышать это.

Ангелы существуют,
машут над миром крыльями.
Двигаются вслепую,
будучи очень сильными.

Ангелы тоже плачут,
молча, безосновательно.
Ангелы есть, а значит
надо быть повнимательней.

Может, я тоже ангел.
Знать бы, как ангел выглядит.
Я бы себя исправил,
если б сейчас не был один.

II.

Умным даётся грусть,
глупым даётся строгая
радость и счастье. Пусть
это меня не трогает.

Пусть на своей волне
буду трухлявой лодочкой
плыть где-то в стороне,
спирт запивая водочкой.

Вновь покупаю грязь,
нюхаю в редких случаях.
Трип провожу молясь
Господу Всемогущему,

глупо надеясь стать
кем-нибудь позначительней,
тише и разрушительней,
чем океана гладь.

Вам меня не понять
и не помочь советами.
В падике с сигаретами
думаю, что родня

скажет, когда меня
утром найдут застреленным
или с большим ранением
в центре посреди дня.

Умным даётся грусть,
чтобы сосредоточится,
выучить наизусть
музыку одиночества.

Глупым даётся жизнь,
ангелами заранее
правленная: без лжи,
грусти, nu3д0страдания.

Умным даётся боль,
мрачная меланхолия,
имеющая контроль
больший, чем ей позволено.

III

Немые молятся ночью.
Немые молятся в полночь.
Немые молятся молча.
И Бог их услышит точно.

Немые не пишут письма.
Немые не ставят прочерк.
Они не меняют почерк
после жалостных многоточий.

По какой-то причине ты нем.
По своей или Божьей воле.
По своей? Но тогда зачем
ты терпишь все эти боли?

Немые не могут спорить.
Они могут махать руками,
делать надписи на заборе,
разбивая гранитный камень.

Немые кричать не могут.
И их шёпот не слышен прочим.
Немые молятся Богу,
конечно же, только молча.

IV.

Дождь барабанил в окна,
лужи терзали жажду.
Гвоздь мне под ноготь вогнан -
я расскажу всю правду.

Жизнь эту еле прожил,
но это было быстро.
В грудь заливал я розжиг.
В путь я таскал канистру.

Письма сгорали сами,
строчки въедались в души.
Разными голосами
громко орал им в уши.

Думал, что будет лучше
слышно мои поэмы.
В небе кружились тучи -
ангельские проблемы.

Было уже неважно
сколько ошибок делал.
Было немного страшно,
трогать любимой тело

после моей измены.
Ноздри кровоточили,
грязью набухли вены.
Лёгкие залечили

пепел и чувство боли
сделанных мной ошибок.
Кажется, чем-то болен,
вроде её улыбкой.

Думал, что был поэтом,
думаю так поныне.
Помню, как прошлым летом
встретил её в пустыне

жалостных обещаний.
Больно об этом помнить,
как уходил с вещами,
ведь я был ей не ровня.

Ночью под одеялом
вместе всё вспоминали.
Жизнь пронеслась, пожалуй,
словно полит по ралли.

Осенью очень тяжко,
грустно и одиноко.
Муза моя - бедняжка,
смотрит на мир из окон.

Мой черновик - помойка.
В нём сотни глупых строчек.
Как доползти до койки
после весёлых ночек

синим и с ножевыми?
В этом виновен Бог ли?
Видел вчера живыми
Но все уже подохли.

Детство коротким было.
Раньше считал иначе.
Спрятал верёвку с мылом,
чтобы опять не начал

думать о той любимой,
снова меняя берег.
Станет невыносимым
море твоих истерик -
стану непобедимым,
стану, как ты холерик.

Может быть будет мудро -
в дом и собраться с духом,
встретить рассвет под утро,
"Здравствуй!" вселенной в ухо,
выкинуть эту пудру,
ту, что я вечно нюхал.

Эта судьба жестока
в частности к тем, кто любит
близких своих и Бога.
Только скажите люди,

разве то жизнь такая
иль это мы такие?
Прячемся, убегая,
также, как и другие.

Любим мы лишь красивых,
только не тех, кто ближе.
Тем, кто нас любит - "Спасибо!",
кто безответно - "Прости же!"

V.

Столько уже прошёл.
Жду впереди подвоха.
Всё будет хорошо.
Ну, а пока всё плохо.

Дай мне свою ладонь.
Только скажи - я сброшусь.
Чтоб потушить огонь
нужно забыть о прошлом.

Звёзды горят в ночи -
Это их наказанье.
Если нет слов - молчи.
Хватит пустых признаний.

Если смотреть назад,
жизнь будет хуже ада.
Если закрыть глаза,
снег перестанет падать.

Хватит искать приют
в каждом втором прохожем.
Если меня убьют,
значит так и должно быть.

VI.

Краткость - сестра таланта.
Кроткость - сестра безумия.
Гений пьёт в бой курантов,
Муза бьёт в полнолуние

в печень, но плюнет в душу
голос глухой поэзии.
Насмех! ты здесь не нужен.
Насмерть упасть полезнее,

Чем напиваться с лучшей.
Чей шёпот будет более
громче - не станет слушать
тех чей дар обездоленный.

Ярче сиять, где звёзды
гаснут в другой галактике.
В тридцать проснуться серьёзным,
в сорок - собрать все фантики.

Выйти вперёд ногами,
смерть в темноте - уродина.
Звали себя Богами,
значит, уже жизнь пройдена.

VII.

Чувства - разбитые стёкла,
режут до боли в затылке.
Видишь, футболка намокла?!
Нас увезут на носилках

в госпиталь от передоза
веры в охрипшего Бога.
В небе летит моя проза.
Сын моего монолога

голос им шепчущий в уши
ужас мигавший при виде
моря, что до смерти глушит.
Слушать мне не запретите.

Руки трясутся по хуже,
чем эта белая пудра.
Видеть своё отражение в луже
завтрашним утром...

VIII.

Хочется снаркоманиться,
так чтоб исчез мой труд.
Кто из семьи спохватится
первым, когда умру?

Просто хочу сторчаться,
чтоб умереть однажды.

От голода проблеваться
и сдохнуть от лютой жажды.

Скоро я всё забуду,
может быть, даже завтра.
Вот, я помыл посуду.
Вот, приготовил завтрак.

Вот, закрываю шторы.
Вот он я на обеде.
Вот, я подслушал ссору
старых своих соседей.

Вот, смерть стоит за дверью.
Вот, я стою в прихожей.
В чувства уже не верю.
Ты, я надеюсь, тоже.

2022.