Белый дым сигарет

        Белый дым сигарет, а я… Да, не курю.
В этом облаке смрада дышать невозможно.
        Выйду с Ада за дверь и билетик куплю…
К остановке качает вагон осторожно.

        Полпути позади, тёмный город утих,
А разгульная жизнь, может, манит кого-то…
        Мне чужды эти визги, ночной пьяный крик:
Хвоя сосен родней и резные ворота…

        Стол под вишней в саду, расписной самовар
И повидло из яблок, ватрушечки к чаю…
        Правда, нечем дышать, где бокалов звон, гарь…
Я о маме, как в юности, с болью, скучаю.
        ...
        Не узнаешь, родная, идёт всё ко дну,
Люди – хуже зверей, бродят толпы безумцев…
        Говорила всегда: «Неси правду одну,
Ведь для каждого равно горит наше солнце».

        Вместо дыма – огонь. Чаще – в спины, своим.
Здесь борьба интересов, по нотам, за деньги.
        Братья, словно враги, верят чаще чужим.
Мир, что строили вы, уничтожив, повергли.

        Там, где Счастье раскинулось – слёзы и кровь,
Не защитники там, а кутят живодёры:
        Видно, им не привили, что значит «любовь».
Скоро всё уничтожится, будут лишь норы.

        Мародёры – герои, а правят шуты:
В приказном всё порядке – куда кому ехать,
        И у многих на шее удавки-жгуты…
Надоели все те, кто достал, словно перхоть.

        Мне не нравится дым сигарет – не курю,
Только дым вот другой – по-одесски фашистский.
        Всё вернуть бы назад, не пустить зло «к рулю»,
Чтобы Счастье взрастало, был жив каждый близкий!

        Лишь огонь и руины – скрипит ржавый пресс:
Уцепившись в народ, тяжело расставаться,
Легче в спины стрелять… Дай взмолить до небес
И прозреть половине: не уподобляться!

        Мама, мама моя… Что же в мире не так?
Почему так стремятся лечь просто под Запад?!
        А когда-то для деток цвёл запросто мак…
Лишь берёзовый сок с ран берёзоньки капал…

                © Павлина Вальковская

В сборник «Память».