***

Отмечает Архангельск дату-
Ровно семьдесят пять лет назад
Из-за моря на помощь солдату
Был привезен и сдан на склад
Груз военный, продукты, приборы... .
Это всё поступило на фронт.
Вёз их литерный поезд скорый
На Москву, там темнел горизонт
От бомбёжек, пожаров, от дыма... .
Мы на Север вернёмся пока.
Мурманск не замерзал от Гольфстрима,
Но линия фронта была близка,
Порт бомбили почти беспрерывно.
Вот потому-то союзный конвой,
Получивший интуитивно
Имя "Дервиш", пришёл к нам "впервой".
Так с него началась эпопея
Под названьем ненашим - "ленд-лиз".
Моряки, на морозе потея,
Много раз ожидали "сюрприз":
Сверху - в виде торпеды, бомбы,
"Стерегли" субмарины суда-
На артерии водной "тромбы",
Снизу эта была беда.
Под конвоем туда- обратно
Корабли шли в Советский Союз.
Нападали на них многократно,
Но упорно везли они груз.
Если с судном была неполадка,
Иностранцы бросали его,
Раз такая была "разнарядка"... .
Лишь советские своего
Корабля никогда не бросали,
Сами делали в море ремонт.
Так, к примеру, "Ижору" догнали,
За конвоем был чист горизонт.
Транспорт этот гружён был лесом
И не мог давать девять узлов,
Тут и "выскочил эдаким бесом"
"Тирпиц"- немец и трое "козлов".
Вчетвером навалились на наших,
Дали выстрел- тушите котлы!
Адмиралтейству с "Ижоры": "Пропавших
Немцев искали? На нас их стволы
Снаряды "плюют", подожгли уж "Ижору"!..."
Радист всё успел передать*,
Дал этим другим судам фору
Маршрут изменить, переждать...
"Тирпиц" "Ижору" не трогал,
Эсминцы** терзали её...
Молились, кто верили в Бога,
Кто смог, поменяли бельё...
Но транспорт нагружен был лесом,
Расстрелянный, он не тонул!
И даже торпеды с тем весом
Не справились, "Шеманн" "боднул"-
Бросил глубинные бомбы***,
Под воду ушёл пароход...
Рассказать всему миру о нём бы,
Но кто знал про страшный исход?!...
Многие годы считали,
Что выжить там вряд ли кто смог.
Со временем "всплыли детали"-
Один пережил этот рок.
Старпом капитана Адаев
Подобран эсминцем "Ф. Инн".
В Харстаде, в одном из сараев
Стерёг его "доблестный финн".
Норвежцы служить не хотели
Захватчикам этой страны.
А финны исправно "потели",
Не чувствуя даже вины.
Весть эту Лев Некипелов****
Из плена сумел донести,
Пройдя "решето" спецотделов,
Отзвук последний- "прости"...
Команда "Ижоры не стала
Слушать немецкую речь.
Достойна она пьедестала
И Вечный огонь зажечь!
Старпом Николай Адаев
В немецком плену погиб.
Ему там "курган Мамаев"-
Крематорий. Такой уж тип
Любого из наших народов,
Что жили тогда в СССР .
Конечно, немало уродов
Было, но этот пример
Достоин высокой награды-
Памяти нашей в веках!
Стоял он без всякой бравады
На плотике. В Божьих руках
Решалась судьба человека,
Шанс выжить, пускай даже плен...
Сохранилась про то картотека
Среди тех, готических, стен,
Что плен моряку не помеха
И он там продолжил борьбу.
Жаль только, печальная веха
Перечеркнула судьбу.
 Выдал Адаева кто-то,
В гестапо был жёсткий допрос...
(Жаль, не нашёл его фото)
В этот ленд-лизовский "кросс"
Внёс свою лепту Адаев,
Вечная память ему!
Предавших его негодяев
Привела жизнь к концу своему.

        Примечания: * радист "Ижоры" Чугаров Николай Александрович, скорее всего погиб самым первым из моряков, так как приказ открыть огонь был отдан именно после того, как "Ижора", вопреки запрету немцев, вышла в эфир и передала координаты своего местонахождения.
**C линкором "Тирпиц" были три эсминца: "Фридрих Инн", "Герман Шеманн" и "Z- 25".
***Эсминец "Шеманн" на полном ходу бросил под борт многострадальной "Ижоры" две глубинные бомбы. Выпущенных ранее 11 150-мм, 43 127мм, 82 37мм снарядов и 2 торпед было недостаточно.
**** Лев Некипелов находился в том же концлагере. Именно ему Николай Адаев рассказал о судьбе парохода "Ижоры". После войны Некипелов пытался опубликовать свои воспоминания в печати, писал в Мурманское морское пароходство, в Архангельское СМП, вышел на секретаря Мурманского  горкома КПСС, но ему, бывшему пленному, повидимому, не верили. Считаю, время ещё не подошло тогда для публикации такого материала.
09.09.2016.