Шум времени Барнса - книга не о Шостаковиче

"Шум времени" Барнса - роман не о гениальном композиторе, а скорее о несвободе, Сталине и СССР, и как исследование этого явления, она интересна

Сумбур и смятение - два этих слова можно взять эпиграфом к написанному в этой книге. Это вроде бы жизнеописание советского композитора Шостаковича. И я ждала от повествования разгадки тайны его творчества: откуда рождались эти божественные аккорды? Как он смог соединить в своём творчестве несоединимое? Но увы, ответа не получила.

Передо мной предстал слабый и запуганный человечек, который не мог разобраться со своими мыслями и чувствами. Человечек трусливый, постоянно оправдывающийся и кающийся. Человечек малодушный. И это не композитор Шостакович, это то, как его видит английский писатель Джулиан Барнс, Букеровский лауреат.

Эта книга скорее исследование природы страха и тирании. Как себя чувствует творец в ситуации, когда он тотально несвободен, когда не может поддаваться искушению писать то, что на ум взбредёт? А как он будет вести себя в условиях мнимой оттепели, когда вроде всё можно, но на самом деле нельзя?

Это книга о Сталине и Хрущёве. О Прокофьеве и Стравинском. Но не о том, что творец , композитор особенно, выражает себя в своих произведениях наиболее полно. Надо только уметь слушать эту музыку времени. Но здесь не об этом.

Понятно, что свободному и честному писателю Барнсу Советский Союз представляется именно таким: страшным, грязным, жестоким и – прежде всего – несвободным.

А ведь вот в чём штука: СССР был уникальным экспериментом человечества именно в том, что пытался дать людям эту самую пресловутую свободу. Революция всегда под этим лозунгом и проходит, она призвана освободить порабощённого человека.

Другое дело, что наступает реакция, и освобождённый человек оказывается тем, кто порабощает другого. Вот в чём фишка. И никто от этого не застрахован. И, конечно, хорошо, что кто-то пытается это осмыслить. Другое дело, успешно или нет.

Про Седьмую Симфонию и всё, что связано с Великой Отечественной, Барнс просто пропустил, будто этого периода и не было в жизни композитора. Будто это никак не повлияло на творчество Шостаковича. Зато подробно описывается визит в США и искушение возможностью сбежать. По Барнсу, Митя опять струсил. А по-моему, он просто любил свою страну и не хотел убегать.

Поэтому моё личное убеждение таково: никакой английский писатель, пусть и лауреат, не может понять, как люди жили в советское время, что они чувствовали и как мыслили. Даже наши дети уже не могут этого понять, да и мы сами, советские дети, не испытали на себе ни сталинских репрессий, ни сталинского подъёма. Поэтому и не судим тех людей.

И не можем судить. Не имеем права. Был ли Шостакович трусом и соглашателем? А может, искренне верил в то, что говорил и делал? Этого мы точно уже не узнаем. Как не узнали и из этой книги – какой же он был, гений Шостакович?

«Что можно противопоставить шуму времени? Только ту музыку, которая у нас внутри, музыку нашего бытия, которая у некоторых преобразуется в настоящую музыку. Которая, при условии, что она сильна, подлинна и чиста, десятилетия спустя преобразуется в шепот истории.»
Конечно, книга написана хорошо. Но лично мои читательские ожидания она обманула. Мне не нужна была книга о репрессиях. Я хотела прочитать о гении.


А вы читали? Будете?