В Софийском Соборе Александра Невского в Болгарии

                Болгарскому поэту
                Георгию Константинову

Ты помнишь, Георгий, сентябрьский тот вечер,
Когда я в Софию явился к тебе?..
Паролем стал стих твой «Миг словно вечность...»
В Сибири сложил я славянский напев:

«Сколько столетий бесшумно сближались наши маршруты.
Сколько случайностей в мире связались ради минуты...»

А помнишь те встречи в Софийском Соборе? –
Хор Христова пел «Воскресения День»*)
Душа уносилась в хоральное море,
Где каждый заблудший «Благословен»!**)

Как дикие звери идут к водопою,
Я в Невский собор приходил за мольбою,
И Бога молил под хоральное пенье –
Услышать в себе – распинаемых крик...
И там испытал я души потрясенье,
Когда воссиял Богородицы лик!


*)»Воскресения день» - в седмичные дни, когда поётся великое славословие (исключая праздник Преполовения), катавасия – «Воскресения день»... В седмичные дни на утрени перед каноном поётся «Воскресение Христово видение...»

**)»Благословен» - Святое Богоявление. Крещение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. На литургии входный стих: «Благословен Грядный во имя Господне...»

               
         *    *    *


Георгий, припомни софийские ночи,
Когда мы друг другу читали стихи?
А помнишь, Вы с Ганкой мне славу пророчили?..
А я вам пропел «За ка-ки-е гре-хииииии?»
Скрестились славянские наши дороги!
Болгарский мой брат, Константинов Георгий,
В минуту гордыни... окликни меня!
Горю на костре
               и всё мало огня!



              ***

Бунтуй, когда померкнет свет надежды
Ползи в исчадье гнойного безумства
Несуществующие существа кочуют
Из темноты кромешной в маяту
Небытия,
         которые смерть чуют
Непостижимую звериную беду

Какой светильник разума угас
Перековавший разум на безумство...
Ещё  один взбесивший из нас
Оставил след тирана богохульства...

Гордец вещавший богопротивленье
На 33-х древних языках
Вдруг осенилось разума затменье
И Бога смысл уразумел в потьмах...


          ***

Самой грешной из грешных
мортальных красавиц всеядных
в безнадёге кромешной
изголявшейся в блуде и смраде...

А пред ней солнце меркнет
Силуэт... Млечный путь... Лунный свет...
Грех о ней не мечтать даже в пекле
И возможно ль такое приснится и мне?.

Да, возможно! И явно
Такое в неволе случалось...
Вдруг являлась красава!
Пред толпой... без стыда... обнажаясь...

Как библейская блудница
Святая Мария...
На дороге-распутице...
Пресвятая Россия...



         *   *   *

В тебе бушуют океаны,
Под ритм тропических дождей,
Во мне вибрации камланий
Шаманских северных страстей...


               ***


Такие думы при разлуках-расставаньях,
Пронзительно свербят и душу гложут.
И где же корни противостоянья?
И почему так одиночество тревожит?

И вдруг, отринув страх и одиночество,
подняв глаза на небо, улыбнувшись,
увидя Осиянный Лик Ея Высочества,
Как будто от беспамятства очнувшись...

Страх одиночества – кто радуги не видит,
Не устремляя мысли  к звездам,
Кто на судьбу свою
                и на друзей в обиде,
Тому и в жаркий день и зябко и  стервозно...

Нам одиночество дано для в стреч иных,
Ни для сует и праздных суесловий,
От коих мы в «НИЧТО» устремлены,
В нелепость встреч и праздных пустословий...

Нам одиночество дано для светлых мыслей,
Ни для уныния. Для жизни торжества,
Чтоб устремлялись мы к загоризонтной  выси
Не сомневаясь в ипостаси  БОЖЕСТВА*.


                ***

«Душа моя скорбит смертельно,
Побудтье здесь пободрствуйте со Мною».
Пребуду с вами нераздельно.
Настало время не кривить душою.



            *     *     *

«Жатвы много, делателей мало»,
Ты Сам сказал и Сам ушел за Небо.
А человечество в успехах прозябало,
А закрома пусты: ни веры и ни хлеба.



            *     *     *

«Благословлю тебя...
и будешь ты в благословенье»...
Так было с Авраамом – всех верующих древо.
И обретешь ты Дух в Тайнокрещенье..
Готов служить, готов страдать,
                готов и умереть.
Всю жизнь стремился к этому Апостол Павел,
И принял во Христе убийственную смерть...


           *    *    *

Софийский царственный собор,
Как будто наклонился над младенцем...
И купола, как пики древних гор
Пронзили криком детским твердь небес...
Казалось, – вся вселенная вместилась в маленькое сердце!
А может крен сама земля дала,
И храм сопротивляется расколу?
А, может быть земля мала –
Пространства мало царственному звону?..

Звонят!
        Звонят
                ко-
                ло-
                ко-
                лаааааааа...
Здесь двери настежь каждому открыты!
Во храм вошедшему тюрьма!
Звонят!
        Звонят
                ко-
                ло-
                ко-
                лаааааааа...


Звонят! Звонят колокола!
Отринув звон порабощенья...
Во храм вошедшему хула,
Презренье... рабское прельщенье...

На пепелище инквизиций
Из пепла трупы оживали...
Чумной истории страницы
Славяне перелицевали...
С тех пор в опале летописцы
В скрижалях вытравили раны,
В перелицованных страницах
Законодатели тираны...

«Не подобает черни ведать
О предписаниях особых,
О параженьях и победах,
Недоумков твердолобых...»

«Так было... Есть... И будет вечно!
Для придержащих всех времен...»
Святыни ими изувечены
Под колокольный перезвон...

Звонят! Звонят колокола!
Где двери настежь каждому открыты!
«Во храм вошедшему хула...»,  -
Звонят! Звонят колокола...





                *   *   *

В России колокола появились, по всей вероятности, одновременно с принятием христианства на Руси Св. Владимиром (988г.), т.е. в конце X века. В то же время, наряду с колоколами на Руси употреблялись также так называемые «била» и «клепала», которые существовали до наших нынешних времён     в некоторых монастырях. И что самое невероятное, как ни странно, Россия заимствовала колокола вовсе не из Греции, откуда истоки принятия Православия, а из Западной Европы. На что указывает даже само название КОЛОКОЛ, которое происходит от немецкого слова Glocke. А на церковном языке колокол именуется «Кампан» - от названия римской провинции Кампании, где древние умельцы мастера из меди отливали свои самые первые колокола! Сначала они отливали их небольшими, по несколько сот фунтов. При храмах поначалу их было немного – по 2, по 3 колокола. Но с XV века, когда в России появились собственные сталелитейные заводы по отливке колоколов, то стали отливать колокола очень больших размеров. Так, на колокольне Ивана Великого в Москве имеются, например, такие колокола: один из колоколов под названием «Вседневный» весит 1017 пудов 14 фунтов; колокол «Реут», весит около 2000 пудов; самый большой колокол называется «Успенский» или «Праздничный», он весит около 4000 пудов!
Самым же большим колоколом в мире и в настоящее время является «Царь Колокол», который ныне стоит на каменном постаменте у подножия колокольни Ивана Великого. Он не имеет себе равного колокола в мире не только по размеру и весу, но и по художественному литью. «Царь Колокол» был отлит российскими мастерами (отцом и сыном) Иваном и Михаилом Маториными в 1733 – 1735 годах. Материалом для «Царя Колокола» послужил его предшественник колокол-гигант, повреждённый пожаром. Этот колокол весил 8000 пудов и был отлит колокольным мастером Александром Григорьевым в 1654 г. К этому материалу в 8000 пудов было добавлено свыше 5000 пудов сплава. Общий вес Царя Колокола» - 200 тонн (218 ам. Тонн). Диаметр Колокола - 6 метров 60 см. или 21 фут 8 инчей.

Отличительной характеристикой русских колоколов является их звучность и певучесть, что достигается различными средствами: 1. точною пропорцией меди и олова, нередко с добавлением серебра, т.е. правильным сплавом.

Опальный Митрополит Ростовский и Ярославский Иона Сысоевич заслуживает особого слова – ведь именно он и создал «ростовские звоны»... Он был одним из приближённых патриарха Никона. Но ссора Никона с царём Алексеем Михайловичем пошатнула положение Ионы, и он вернулся из Москвы, где был местоблюстителем патриаршего престола, обратно в Ростов. Колокола – это особая страсть митрополита Ионы. По его поручению в 1682 году мастер Филипп Андреев отливает в Ростове два громадных колокола «Лебедь» и «Полиелей». В первом – 500 пудов, во втором – 1000 пудов. Печальный настрой колоколов соответствует настроению митрополита Ионы. И, настало время, когда он, воспрянув духом в 1688 году поручает литейщику Фролу Терентьеву изменить аккорд ростовских колоколов, и печальный дуэт колоколов превратился в ликующее радостное трио! Восхищённый этими звонами, митрополит назвал новый колокол  «Большой Сысой», в честь своего отца схимонаха Сысоя.
Всего знаменитых Ростовских Колоколов тринадцать. И каждый из них имеет своё название: «Большой Сысой», «Полиелей», «Лебедь», «Голодарь», «Баран», «Козёл», «Красный» и т.д. У всех колоколов своеобразная неповторимая «биография». Старейший из них, 80-пудовый «Барон» был отлит в 1654 году, как гласит надпись на нём, московским мастером Емельяном Даниловым. «Голодарь» же переливался неоднократно, последний раз в 1856 году, вес его при этом составил 171 пуд.  Колокол «Лебедь» прозван так - за свою «лебединую звучность».  «Голодарь» прозван за то, что в него благовестили в дни великого поста. «Полиелей» - это имя традиционное для русских колоколов. Прозвище «Баран» и «Козёл» колокола получили, благодаря своей несогласованности с большими колоколами, отчего при совместном с ними звучании дают пульсацию «блеянного звука», похожего на блеяние.
«Красный» - более согласован с большими колоколами, отсюда и прозвище.

                *   *   *

Печальный звон колоколов, -
Настрой опального Ионы,
Услышав поднебесный зов...
Он сотворил Ростова звоны!

Фрол Терентьев, умелец литейщик
Отлил КОЛОКОЛ весом в две тыщи пудов!
Стал «опальным» тот КОЛОКОЛ вещий
Средь ионовских колоколов...


     Живут в народе разные поверья,
     Нарочно распуская ложный слух:
     Пред тем, как жизнь вдохнуть в КОЛОКОЛА, -
     Звонят во все цвета «павлиньи перья»!
     Люд смотрится в «кривые зеркала»...

Из звонницы Великого Ростова
За колоколом числилась крамола...
Нет!
        Это был не ложный слух, -
В Карелию упрятали его бунтарский дух...




      *   *   *

А мне приснилась Русь
Небесно колокольной,
Берёзовая грусть,
Холщовое раздолье,

Молился старый лес,
Молились травы, птицы,
И щерились на крест
Озлобленные лица...

Пропели петухи,
Услышал я спросонья,
Зазванивал грехи
Звонарь на колокольне...


Христово Рождество 7 января, 1988 г.
                Новосибирск