На тёмной стороне Луны

             Стёртый трафарет

«При артобстреле эта сторона опасна наиболее».
Темно там, камень терпит сны, Луна – не вольная.
Плечом вжимаюсь в память стен недолговечную:
снаряд, удар, обвал – затем и помнить нечем.

Однако, полон рот забот вставать из ужаса –
из века в век из года в год Луна контужена,
и всё же всё ей нипочем, стекает соками
в глубины сот, и в пуп, и в грот –
вновь память соткана.

Живём на светлой стороне, она – сознание,
и моя гордость о Луне сияет  знаменем.
…при артобстреле тьма молчит, как безответная...
потусторонняя Луна? скажи, что нет её


     легче, ещё легче

они тянутся по ночам
с родничка, где жизнь беззащитна,
соскальзывают к плечам,
солнечный узел защипывают,
лижут колен печать,
тянут до самых щиколоток:
будешь себя молчать,
втуне перечислять,
петли назад просчитывая,
сны наперед угадывая,
космос косой укладывать
в женщину длинноволосую:
кто ты будешь такая,
которую я расчёсываю,
потом заплетаю.

чёлка  у девчонки
веку на потребу
у старухи гребень
поминальный требник
косм сухие сучья
долговые вну-чьи
остригусь-ка лучше
наголо побреюсь
лучиком летучим
пёрышком борея
невесомой течью
вылечу на встречку
и уже не вечер
и ещё не вечность
вытекают вещи
под колёса лечь ли
погремушка речи
легче ещё легче


        оборотное          

я качу по большому городу –
он в эрекции напружинился
тянет башни, стволы и головы,
молодецки играет жилами

а я круглая и упругая
на колёса живот подвесила,
мои губы в весну прорублены –
будет весело!

у меня в животе припрятана
россыпь звёзд, золотые ядрышки –   
половина взойдёт солдатами,
половина приляжет рядышком

стволы в небо врубили сильные,
трубы в землю вогнали сточные –
злоба девочек сексапильная,
злоба мальчиков  сверхурочная,

под подошвой не мать, а мачеха,
шелкопряд разучился миф плести –
мы ещё попинаем мячики,
и ещё разочтёмся в милости

справедливости ради сладости,
к ней колеса мои накатаны –
толстоморденькой этой радости
все молитвы мои обратные