Пурга

… а пурга закончилась нежданно.
И теперь со мной наедине
память о десятке деревянной
не даёт уснуть спокойно мне.

А незаметёнными полями,
ласковым сиянием маня,
подгребает с песней «Трали-вали»
сотенка любезная моя.

Вот они сошлись у магазина.
Вот они, цигарками дымя,
обсуждают, в чём была повинна
тысяча в кармане у меня.

Обсуждают, как бы это было
на троих — вполне приличный счёт,
если бы сложились воедино
Десять, Сто и Тысяча в зачёт.

Только та, с тремя нулями цаца,
что жила в кармане у меня,
не желала с нищими браться
утром, ночью, посредине дня.

Не желала... Что с такой не делай,
не дождёшься от неё щедрот.
Ей бы в высшем свете, белотелой,
танцевать все ночи напролёт.

Вот она, мечтами обуянна,
рвётся ввысь в весёлом кураже.
Только ей из моего карманая.
просто так не выбраться уже.

Обманулся я в своей надежде.
Рву рубаху с майкой на груди,
потому что мне уже, как прежде,
невозможно истину найти.