***

Еще только завидев поезд, который должен был увезти его на запад, он уже стал представлять, как увидит те дивные холмы, дома в низинах и безграничные поля, которые не отпускали его мысли столько лет. Он не знает точное название места, куда едет, но он уверен, что сойдет с поезда там, где полагается.
Люди как и всегда бегали по перрону от одного конца поезда к другому, от поезда к поезду, занятые лишь тем, как бы им раньше всех пробраться внутрь состава и занять поскорее свое место. Их совсем не волнует, что они то и дело сбивают с ног проходящих мимо них людей - они даже не приносят извинений. Они стараются все в жизни успеть, а на самом деле упускают саму жизнь. Края их призм постепенно грубеют, их стекла мутны и становятся прочнее день ото дня. Они не замечают, что их субъективность заражает все что они видят. Они считают, что живут правильно, но они и понятия не имеют о том, что есть что здесь. Они не стоят того, чтобы к ним испытывали жалость - но они так любят ее. Они мыслят правилами общества, его стереотипами, и плывут по заданному им течению. Л. бы хотелось, чтобы они хоть на миг задумались о себе, посмотрели как они живут и ужаснулись этому, чтобы хоть на минуту в их мыслях все прояснилось (этого было бы достаточно, чтобы они поняли, что до этого момента они не жили по-настоящему, а обманывали сами себя придуманными иллюзиями), чтобы они перестали выглядеть как движущиеся декорации, - но это будет не сейчас, не потом, может в следующий раз.
Поезд тронулся с места. Л. сойдет там, где не будет ни одного из людей этого толка. Там совсем не будет людей - только поля, холмы, низины, леса и он, наедине со всем этим миром.