Мама, мама, я скоро сойду с ума...

Мама, мама, я скоро сойду с ума.
Что мне делать: мне, мама, грозит тюрьма.
Я различать научился сорта дерьма.
Ну, остальное знаешь, поди сама.

Мама, мама, они меня не убьют,
Зона их действий нынче уже не тут.
Но обязательно (слышишь меня?) запрут.
Кожу сдерут, сердце моё сожрут.

Мама, мама, но кожи и так уж нет.
Сердце готово выпрыгнуть. Алый цвет
Застит глаза. Горячим пропитан свет.
Сколько тебе ещё, мама, осталось лет?

Мама, мама, тебе веселей, чем мне.
Ты-то умрёшь. А я буду в алой тьме.
Снится ночами, что я уже там, в тюрьме.
Оговорил друзей и сижу в дерьме.

Это, пожалуй, самый поганый сорт.
Это, пожалуй, смахивает на спорт.
Яйца расплющил плюгавый и потный чёрт.
Крикам и плачам я потерял и счёт.

Мама, мама, ты знаешь, что там страшней.
Там, в лабиринтах чёрных как боль траншей.
Так, мама, мама, делают алкашей.
Слышишь, родная, горе моё зашей.

Там проклинают нас, без разбора, всех.
То, что я здесь пока – тоже ведь смертный грех.
Тот, кто с проклятьем смотрит сейчас наверх,
В грязной канаве нас утопил бы всех.

Мама, мама, мы путаемся в вине,
Мы виноваты, мама, мы ссыкуны вполне.
Но пока здесь нет пальбы да простится мне,
Что буду прятаться, мама, вон там, на дне.