Встреча 20

Роман написал в соавторстве с
Моим замечательным совтором
Михаил Сборщик
http://stihi.ru/avtor/michelmon



   Утро разбудило Сашку солнечным лучом, ласковым и дерзким. С  ворчанием и раздражением мужчина нервно повернулся на другой бок. Но луч, наглый и жаркий, достал его и там, отражаясь в зеркале возле кровати. Вздохнув и матерясь про себя,  Александр поднялся с кровати. Он был раздет, конечно, не полностью, до трусов, но всё равно не прилично. «Где я», - подумал он. «Помню, вчера, собирался проветриться. Прогуляться. Сложить мысли в ряд. Пошел. Помню. Но дальше чернота. Неужели, опять напился до умопомрачения. Ох, Санька, Санька. Где же твоя пресловутая выдержка. Раньше, когда был молод пил на спор, и ни в одном глазу. Это привычка. Да в Афгане пили чистый спирт, а здесь что? Разбавленная водка, от силы тридцать три градуса.  Да, возраст, куда денешься. Поэтому и голова болит, как от суррогата. Но, где же он все-таки?
   Глаза пробежались по знакомым шторам. По кровати и туалетному столику. Столику с  грамотно подобранным набором косметики. Это не Серегин дом. Точно. Хотя у него жена была молода и красива, но он ни разу не видел, чтобы Света так щепетильно относилась к косметике. Да и вообще, среди его знакомых, так подбирать  крема и пудру, духи и лосьоны, могла одна дама. Людмила. Лариса та не была такой щепетильной в выборе. Есть что-то и ладно. Нет, Людмила была не такой. Но, что это? Я у Людмилы? Как? Почему? И зачем лежу, валяюсь на  их брачном ложе? Сашка застыдился своего порыва, и… вспомнил всё. Как он вчера приехал от Сергея. Точнее Славка привез, выгрузил пьяного и разомлевшего в руках дочерей тестя, пообещав скоро вернуться, повез домой Ларису. А он в сопровождении старшей девочки прошел в дом. Как он оказался в постели дочери, он плохо помнит. Помнит, что собирался идти до Ксении. Что-то говорил, что она что-нибудь с собой сделает. Ей же пить нельзя. Ничего крепче шестнадцати градусов. А она выпила стакан, это только, подумать, целый стакан водки. Ей нельзя. Я пойду. Я не могу оставить её один на один со своим горем. Дочь поддакивала его проблемам, не отрицала их. А когда он собрался идти, встала в позу. Нет, она  не держала его с кочергой. Нет, конечно. Она, просто, как-то резко успокоившись, устало сказала.
   -- Иди, папа. Конечно, иди. Только учти, она не дома. Она у Аркадия. Он так же, как и ты, испугался за неё. Забрал её к себе. Я не пойму, что вы так за ней бегаете. Вздорная, стареющая дама. Причем не уравновешенная. Папочка, как ты мог полюбить такую. Нет, я понимаю. Она молодец, как она тебя нашла. Красиво. Пока мы собирались ехать к Сергею. Лариса позвонила дяде Мише. А он рассказал, где тебя искать. Пока мы собирались, звонили Аркадию, объясняли Славке, куда надо ехать. Пока я не сказала, что надо ехать к бывшему хозяину машины. Пока приехали туда, в частный сектор. Ксюшка уже выходила из дома. Сказала, что её вело сердце…. Папочка, я не верю. Я не верю, что бывает такая любовь. Я всегда считала что это рисовки. Утонченные, с претензией на необходимую культуру, но рисовки. Хоть я, конечно, не Лариска, и истерики закатывать не буду. Ты любишь, я же это вижу, не дура же. Но не ожидала, что она тебя так любит. Папочка. Все равно она никогда не будет лучше нашей мамы.
   -- Я знаю. Я и не хочу, чтобы вы забывали маму. По сути–то, наша мама -святая женщина. Она все сделала правильно. Я этого ожидал. Просто все произошло неправильно. Не знаю, будь я на месте доктора, я бы так же сделал. Кто я ему. Соперник? Дон Жуан или точнее Командор. Да и мама наша не донна Анна, хотя я её хорошо понимаю.
   - А раз понимаешь, то сходи до неё. Папа, знаешь, как она хочет увидеть тебя. Посмотреть в твои глаза. Хоть последний раз услышать твой голос. Она не говорит этого. Но я-то знаю маму. Она не меньше тебя мучается. Папочка, скажи мне, только правду, ты поедешь к маме. Завтра…, то есть уже сегодня.
   -- Да.
Поеду. Да, я был идиотом. Мне надо было сразу объясниться, рассказать все.
   -- Все хорошо, папочка. Не казнись. Ложись спать. Здесь, - сказала дочь в ответ не недоуменный взгляд отца. - Не забудь душ принять. Анатолий приедет, привезет Алинку, мы в зале на диване пристроимся.
  -- Но, как же….
   -- Все. Я сказала.
   Все эти мысли прожгли серый порошок Сашки мгновенно. Он вспомнил. Он все вспомнил.

   На кухне весело журчала сковородка со шкварками  и распространяла аромат, готовая уже, каша. Гречка, любимое кушанье Людмилы. Но в кухне у плиты стояла не Людмила.  Славка, облаченный в шикарный домашний халат перевязанный  передником, с остервенением мешал на сковороде, плюющие горячими  каплями жира, кусочки сала. Рядом с кухонным столом в удобной коляске возлежала принцесса драгоценная и усердно размазывала по мордочке уже густую смесь детского питания. Увидев  тестя, Славка состроил на лице некое подобие улыбки и произнес.
   -- Как спалось, Александр Петрович? – и дальше со смешком. – Боки не отлежали?
   -- Прости, Слава. Вы-то как спали? Я и не слышал, как вы приехали.
   -- Да, мы-то, что? Приехали с Лариской к ним. Толик спит вместе с детьми. Будить не охота было, так и перекантовались до утра. С Людмилой сложнее было. Она в зале на кресле всю ночь просидела.
   -- Ой, прости Славка. Я не знал. Она же сказала у вас диван удобный в зале.
   -- Да, ладно, батя. Не грузись. Она меня всю ночь ждала. За Алинку волновалась….
   -- А сейчас, где?
   -- Утром к бабушке убежала. К маме поедем. Ты же тоже вчера собирался. Поедешь?
   -- Поеду, конечно. А кто сомневался.
   -- Да, нет. Сомнения не было. Просто вы вчера такой хорошенький были. Может, забыли?
   -- Нет, Славка. Я все помню.

      Автомобиль остановился у вычурных чугунных ворот ортопедического центра. Из машины выгрузилось  внушительное число пассажиров. Стороннему наблюдателю показалось бы странным, что с виду в такой маленький автомобиль, поместилась такая большая компания. Славка, как бывший уже здесь посетитель, взял на себя роль гида. Напустив на себя вид ментора, он начал рассказывать, как хорошо здесь. Как помогает свежий сосновый воздух, да и отношения  персонала, чуткое и внимательное, тоже помогает быстрому выздоровлению.
   Сашка вылез из машины последним, и пошел за всеми,  повторяя слова монолога перед Иринкой. Он, искреннее боялся встречи со своей «бывшей» женой. Как-то она встретит его. Он помнил её ненавидящие слова, чтобы он никогда не приближался даже близко к ней.
   Сашка снова задумался, а правильно ли он делает, приехав сюда. Может, пока не поздно, пока не сделал жене больно, уйти. Или подождать всех у машины. Сашка почувствовал  горячее дыхание у себя в ухо. Прижавшись к спине, у него на шее повисла Лариска….
   -- Папка! Ты не волнуйся. Мы с тобой, даже если мама не примет. Кстати, еще вчера надо было рассказать и отдать тебе. Правда, Людмила  ругала. Сказала, потом отдашь. Она мне дала. Знала, что я тебе без всякого пафоса отдам, - и она сунула ему в руку карточку, сертификат на большущую сумму. – Папочка, ты у нас теперь богатый человек. Твоя книга стихов произвела фурор, среди читателей. Это тетя Фима отдала. Именно для тебя….
   Сашка задумался. Да хорошее подспорье в минуты жизни трудной. Но, что это. Гонорар? От Фимы? А может это жест доброй воли.. Серафима знала, что предлагать деньги просто так, даже с возвратом, когда разбогатеешь бесполезно. Да она бы и не захотела. Ирка все равно не возьмет. Она гордая. А так….   Ну, скажите, пожалуйста, куда Санька денет такую бешенную по теперешним меркам, сумму денег. Да, никуда…. Нет, если подумать, проблем много. И дочкам бы не помешали бы эти деньги, и Аркадию, тоже не мешало бы быт улучшать. А сама, Ксю? Ну, разве бы она отказалась от легких денег? Да, что Ксю? Сашке самому надо было
приодеться, обновить не только гардероб. Может даже и Сереге перепало что-то.
    Вдруг шевеление в  группе родственников сбило Сашкину мысль. Он понял, что к ним приближается виновница их путешествия. Санька  только увидел её, сразу забыл обо всем. Глядя на неё, свою жену он понял, что бесполезные  все думки. Он уже принял решение…. Да, болезнь оставила на теле женщины свою отметину. Ирина была худой, тоньше своих дочек, лицо, похудевшее до того, что выделились скулы, плечи, которые всегда мать его детей носила гордо, выправившись, поникли, опустились вниз. Сашка вспомнил, как у неё молодой были опущены плечи, когда она сильно стеснялась, сутулилась, боясь показывать свою большую грудь. Санька хотел крикнуть: «Что ты стесняешься. Вон, каких девчонок выкормила», но по понятным причинам промолчал. Он увидел её глаза,  искрящиеся счастьем. Увидел тонкие почти прозрачные руки, которые распахнулись для объятий родных. Дочки. Мама. Вот глаза их встретились.
   «Ты, всё-таки пришел???».
   «Пришел».
   «Зачем?».
   «Поговорить с тобой».
   «Зачем? Я же тебе сказала свое мнение».
   «Но, мне надо объясниться, Ирочка!».
   «Не называй меня так. Я тебе уже не Ирочка».
   «Ирочка, Иринка, Ира. Ну, прости меня. Я виноват перед тобой. Я очень виноват перед тобой».
   «Не предо мной. Вон, пред ними, перед дочерями».
   «Ира…. Я понимаю. Мою вину не измеришь ни чем! Я казню себя».
   «Поэтому от меня сразу ушел к своей пассии. Праздновать? Да? Я представляю, как вы смеялись. Так удачно получилось. Не надо распинаться, тревожить свое сердце  смеялись…».
   «Ира! Зачем ты так? Не был ни у кого. У Сереги водку пил. Я дурак, знаю, Ирочка!»
   «Ну и что пришел, посмотрел. Нравлюсь. Хотя, зачем тебе я. Я уже слышала про Ксению. Что это твоя старая любовь. Ты и меня взял, чтобы забыть про неё. А говорил, любишь. Стихи писал».
   «Ира, мне тебе сказать надо…».
   Подошел Анатолий и прервал их немой диалог. Он подоткнул одеяло у женщины, поправив на груди сбившуюся Ангорскую шаль, нежно  обняв её колени.
   -- Я замерзла, Толик. Поехали в палату. Им же можно со мной?
   -- Как скажешь? Твое слово для меня закон. А родственники, я уже говорил можно, - потом, взглянув на Александра, покачал головой. – Только близкие родственники.
   -- Брось, Толик. Ты все равно уже всё сделал. Ничего уже не изменишь. Вы сейчас подниметесь наверх, в палату и будете ждать меня. А Саша меня привезет, - и, видя протестующее движение доктора, повысила голос. – Всё! Я все сказала.
   Анатолий засуетившись, собрал всех родственников и повел к дверям корпуса. Александр, услышав в голосе Ирины стальные нотки, понял, что женщина возвращается к жизни. Он узнавал свою Ирку.  Столько лет назад, наверное, четверть века, она поразила парня таким же железным характером, стальной волей. Человеком, который добивался в жизни того, что надо было не капризными выкриками, и жалобными уговорами, а  характером. Сашка даже улыбнулся.
   -- Ну, что улыбаешься. Поехали, - но, когда Санька, взявшись за ручки  кресла, направился к входу в корпус, она остановила его. – Не туда. Видишь  эту тропинку поехали по ней.
   И лишь тогда, когда корпус исчез из виду, и их обступили высокие скрипучие сосны, Ирина взмахнула рукой.
   -- Стой! – потом, развернувшись коляской к мужчине, взглянула на него глазами полными слез. – Ну, давай, рассказывай. Что ты хотел мне рассказать.
   -- Ира! – начал и замолчал мужчина. Все слова, которые он приготовил сказать, вылетели из головы. Он стоял напротив женщины и пытался понять, что произошло. Нет, в том, что ушла любовь не была виновата Ксюшка. Это началось давно, еще раньше, когда он понял, что исчезла тяга  к ней, как к женщине.  Привычка, бытовые неурядицы и, просто, возраст, вот то, что сгубило любовь. Они остались такие же, просто немного постаревшие. Ирка прямая
и упрямая, с легкостью решающая житейские проблемы, а он мягкий, уходящий от проблем, но упорный романтик. Видевший решение проблем в работе. И сейчас  Ирка, смотрела на него, теплом  своих глаз поощряла его на какие-то слова. Но у Сашки в голове была пустота.
   Потом Ирина встала с кресла и сделала шаг к своему мужу. Сашка, предохраняя её от падения, легонько придержал её.
   -- Вот, узнаю своего Сашку. Такой, как и был нерешительный, - потом повернув к нему голову, сказала. – Саша, поцелуй меня! – и сама не дожидаясь движения мужчины навстречу, припала к его губам, и замерла….

   -- Знаешь, Саша. Он мне  предложил руку и сердце.
   -- Так вот почему. Он всё рассказал. А я думал? Зачем это ему надо было?
   -- Не суди его строго. Сам виноват. Ну, встретил. Ну, перевернул всю жизнь. Ну, я же тебе не чужая.
   -- Иринка, я хотел тебе сказать. Я бы честно рассказал, а тут эта авария. Я же боялся.
   -- Правильно боялся. Я после аварии такая дурная была. Спасибо Серафиме вдохнула в меня жизнь. Тогда я готова была умереть. А потом, если бы сказал, было бы еще хуже, чем тогда, когда  Толик появился.
   -- Ира, прости меня, если можешь. Я  дурак.
   -- Дурак, конечно.
   -- Подожди. Дай договорю. Мне сегодня отдали сертификат на круглую сумму.
   -- Знаю! Мне Серафима звонила. Поздравляю. Хорошее подспорье для молодой жены….
   -- Стой! Подожди! Издеваться будешь потом. И юродствовать тоже. Я решил. И  никто меня не переубедит.
   -- Что ты решил. Открыть счет для больных центра.
   -- Ира. Я знаю, ты всегда была ядовитой. Может, я тебя за это и любил.  Но, сейчас помолчи. У нас и так времени мало. Сейчас  твой Толик потеряет тебя. Да и девочки ждут. Хотя им, по-моему, лучше,  что я с тобой разговариваю. Знаешь, как они переживают нашу размолвку.
   -- Ну, говори, что ты там решил. Клянусь! Юродствовать не буду.
   -- Ира. Я решил, что отдам этот сертификат  своей бывшей жене.
   -- Ты хотел сказать твоей бывшей любви, своей пассии?
   -- Ирочка! Я, что хотел, то и сказал.  Прости.
   -- Мне? Зачем, Санька?
   -- Ну, как зачем? Он тебя увезет в Германию. Ты сама подумай. Что, ты хочешь быть зависимой от него. А вдруг надо еще операцию делать. А вдруг. Это хорошая сумма. Ирочка не отказывайся, Ты же знаешь, что, если я решил, то, все.
   -- То, всё, - как эхо повторила Ира. Потом добавила. – Вот видишь. Да ты прав. И ничего я не сделаю….
   Ирина оттолкнула Сашку, он только сейчас заметил, что во время разговора обнимал  и держал женщину в своих руках. Ирина удобно уселась в кресле и пытливо посмотрела на Сашку. Сашка наклонился и поцеловал  её. Ира не отстранилась. Потом с командовала :
   -- Поехали, уж. А то, правда дочки и мама потеряют….

    Потом, когда они уходили из центра, их у ворот догнал Анатолий. Подойдя, он отозвал Александра в сторону.
   -- Александр, извини меня, что так получилось. Скажи мне, что ты ей сказал. Она вернулась после разговора с тобой с жаждой жизни. Что ты сделал. Я её такой ещё ни разу не видел.  Она словно получила эликсир жизни. Она прямо изнутри вся светится. Ты что ей сделал? Скажи….
   -- Ох, Толя. Ты никогда не поймешь этого. Ничего я не делал. Это любовь сделала, - потом, немного погодя, продолжил. – Ну, не переживай. Я не буду лезть в твою жизнь. Я, конечно, не благороден, да, и недруг ты мне. Но всё равно не волнуйся.
   -- Но почему, Саша.
   -- Просто ей с тобой будет лучше. Ты врач, знаешь, что ей надо лучше меня. Поэтому я не буду бить тебя в лицо. Но помни нашу пословицу, что благими намерениями  сложена дорога в ад. Хотя откуда вам, там, в Германии понять нашу душу.
   -- Но, я ведь тоже русский….
   -- Да! Но слишком меркантильный русский. Вы за деньги готовы ближнему глотку перегрызть. Нет, Ира, не такая….
   Последние слова он говорил уже из машины. Похлопав по плечу зятя, сказал:
   -- Поехали. Славка.

   Шестнадцатый автобус привез Александра в знакомый дворик. Мужчина вспомнил, как они с Ксюшей были здесь первый раз. Пересекая хмурый осенний двор, он вспомнил  смрад и искусственный сумрак квартиры. Его передернуло. Идти не хотелось. Но не зря говорят, назвался груздем…. В общем, поднявшись на четвертый этаж, он позвонил в памятную квартиру. Открыла дверь Валентина. Она, как показалось Сашке, стала свежее и юнее. Увидев Сашку, она улыбнулась, и отстранилась в сторону, приглашая  войти. Александра поразили  изменения, которые произошли в квартире. Темные шторы, от которых ранее воняло сигаретным духом, были сорваны. Теперь висели веселые, розовые портьеры и идеально чистая накрахмаленная тюль. Преобразилась и хозяйка квартиры. Сашка смотрел на неё и не узнавал в этой юной девушке, ту забитую и усталую женщину, которая открыла им дверь прошлый раз. В коротком, смелом халатике, открывающем красивые, не тронутые варикозом ноги, выше колен. Волосы, русые, не слишком длинные, собраны в два кокетливых хвостика, предавали  девушке игривый характер.
   -- Спасибо вам, - прожурчала девушка. - Как вы ушли, приехал Дмитрий. Он такое Леониду устроил.  Повез в наркологию. Закодировал. Сказал, что не дай бог сорвется…. Он, такое ему устроит. Потом забрал маму и уехал. Потом приходила Ксения, забрала дочку. Полиночку. Увела с собой. Говорит, в школу-интернат олимпийского резерва устроила. По блату, конечно. Я узнавала. Не так-то легко попасть туда. В общем Полинка у нас устроена. Спасибо вам и вашей подруге. Вы скажите, пусть приходит. Чай попьем, поболтаем. Леонид сейчас не пьет. Может вообще не будет. Вы проходите. Сейчас чай согреется. Леонид  термопот купил. Так чай быстро готовится.
   -- Не надо. Не стоит беспокоиться. Я на десять минут. Так Леонид работает?
   -- Да. На старое место пошел. У него же руки золотые. Любое дело в руках кипит.
   -- Передайте ему, что я зайду в выходной. Я вот принес деликатесов. Пусть ждет. Брат все-таки. Поговорить надо. Вспомнить…. Ну ладно я пойду. Меня ждут.
   Он вышел из дома с удовлетворением. Да все-таки они много сделали. Главное, что Леонид перестал пить. Закодировали. Ампулу вшили. Какая разница. Саша нашел своих братьев….
               
   Теперь со спокойной душой к Ксюшке. Он подошел к остановке вовремя. Автобус только подошел.  Именно тот, который нужен был Сашке. Он вспомнил, что Людмила говорила, что Ксюшка находится у Аркадия. К нему и надо ехать. Потом, если повезет, проедем и на Цветочную улицу. Сашка позвонил в службу доставки и переоформил заказ,
   -- Я совсем забыл. Извините, пожалуйста. Можете переоформить заказ. Как уже
отправили? Ну ладно пусть там оставят. Мне надо, чтобы прямо сейчас, и именно по этому адресу, он назвал адрес Аркадия, отправили корзину алых роз. Деньги? Я оставлял вам.
   Он подошел к дому вместе с машиной доставки цветов.
   -- Спасибо! Вы вовремя. Дальше я сам донесу.
   Он схватил в охапку корзину цветов, и помчался в нетерпении по лестнице. Добравшись до двери, позвонил.

   Ксюша слонялась по квартире Аркадия, не зная, чем себя занять. Зажечь бы газ, да сварить, что-нибудь. Но холодильник ломился от продуктов. Разные деликатесы, легкая и растительная пища, как раз то, что надо беременной женщине. Как раз перед их с Аркадием приходом, были родители Таисии. Мама разгрузила сумки  в холодильник и быстро сварила кашу. В верхнем отделе, там, где лежали скоропортящиеся продукты, стоял судочек с котлетами. Ниже лежали пакетики пельменей. Ксюша почувствовала тягу к мясному продукту. Сварить пельменей, что ли. Аркадий строго предупреждал: «Мама, тут все есть. Не вздумай сама готовить что-нибудь. Прямо, как маленькую. Ну, что я сделаю. Очень хочется, я просто не могу вытерпеть».
   А, будь, что будет? Достав из холодильника пакет пельменей, поставила в микроволновку на разморозку. Пока  продукт размораживался, быстро налила воды в кастрюльку. Больше, придут дети, побалую их пельмешками. Чуть ли не до краев и поставила на газ. Газовая колонка разгорелась игривым синим пламенем. Вот и просигналила  микроволновка. Ксюша вытащила из аппарата пакет пельменей, на столе разобрала пакет. Какие ровные шарики, прямо, один к одному.  Прямо душа поёт варить из  таких продуктов блюдо. Вода в кастрюле  уже закипела. Ксения половником  стала отливать воду. Вот черт. По-моему слишком много воды налила. Не учла, что еще пельмешки класть. А как весело кипит вода-то. Половник мигом нагрелся в руках. Ксюшка взяла с вешалки полотенце и обернула ручку половника. Какая я стала в последнее время неуклюжая, прямо, как в молодости, когда носила под сердцем Аркадия, Зачерпнула черпаком воды. Раз. Второй….
Третий раз… половник показался слишком вёртким, он, словно живой крутнулся в полотенце. Ксю еще подумала, прямо, как карась при чистке, и вывернулся из рук. И нет упасть в раковину, он, по закону подлости, упал на пол, окатив  бедра женщины кипятком.
   Ксюша взвыла и, отбросив половник, помчалась, так быстро, как это дали обожженные коленки, в ванную. «Эх, правильно говорил Аркашка. Не трогай, мать ничего. Как будто знал что-то». А что он мог знать. Добежав до ванной, женщина скинула мокрые колготки. Бедра были красные, словно вареные раки. Ксения ужаснулась. «Да что это я? Что со мной? Я так и вообще свариться могла». Скорее ополоснуть ноги холодной водой. Больше в тот момент Ксения ни о чем не могла думать. Скинув халат, она с трудом забралась в ванную, и открыла ледяную воду. Всхлипнула, когда вода обожгла холодом бедра и живот.Что-то внутри Ксении дернулось, ударилось, просясь наружу. Женщина особенно не обратила внимания, резкая боль от воды, бьющей по бедрам  Ксении, сменилась блаженством. Какая-то внутренняя борьба заставила подобраться к горлу тошноту. Женщина не смогла сдержать себя и выпростала желудок прямо здесь в ванной. Это в купе с обожженными бедрами, да и с неуклюжестью заставило Ксюшу призадуматься. Ксения была опытной женщиной, не молодой ученицей, она обязана  была давно прислушаться к изменениям в своем теле. И походка, словно усталая лебедь, вылезшая из воды на сушу, и голос ниже на две октавы, это даже Аркадий заметил, и странная полнота в теле. Это сама Ксюша заметила, разглядывая себя в зеркале. Но скинула все на возрастные изменения. Да стареешь, бабушка. У неё в голове не укладывалось, что скоро она будет бабушкой.
   «Бабушка» - она несколько раз повторила это непривычное для себя слово. И тут, как гром среди ясного неба….
«Мама, - да все идет к этому. Конечно, надо сходить проверить мои догадки. Но это не столь важно. Я ведь не дурочка!».
   Звонко, слишком громко зазвонил дверной звонок. Ксюша еще подумала, а что домофон. Наверное, кто-то из соседей, может за солью…. Она окинула взглядом вешалку в ванной комнате. Её халат, правда, короткий, будет бить полами по раненым бедрам, да и пояс, слишком жесткий, а вода, хоть и капли её, попали на живот, и сейчас там гостей уже собираются выступать волдыри.  Таисин пеньюар? Ну, и что, что он не предназначен для того, чтобы встречать гостей, прозрачный и сексуальный. Но здесь Ксюша столкнулась с другой крайностью. Он почему-то, стал ей узкий. И раздражал ожог живота. А ведь, буквально два дня назад, Ксения хвасталась, какая она стройная. Все вещи, которые Таисия не носит благодаря своему интересному положению, она бы носила с удовольствием.
    Звонок раздался снова. Ксюша, прекратила разглядывать вещи, схватила широкую рубаху  Аркадия и побежала на зов звонка. Быстро, наспех облачившись в рубаху, и превозмогая боль в животе, застегнула две нижние пуговицы. Подоспев к двери,  она подумала: «А что я буду делать, если это Сашка. Ничего. Не выдумывай. Он пьет водку, а я, как дура, мечтаю о нем.  Его просто не может быть».
   «Ох, Ксюша, ты Ксюша! Выбрось его из головы. Он даже с женой не может вопрос решить, а ты хочешь доверить ему ребенка. Не думай о нем».
   Подойдя к двери, Ксюша почувствовала какой-то резкий противный запах. Словно на улице заправляли газгольдер. Запах был настолько сильный, что Ксения, споткнувшись о придверной коврик, еле устояла на ногах. Она почувствовала, что воздух комнаты забирает её в свою, только ему понятную круговерть. Все, что происходило на самом деле, уже казалось потусторонним, галлюциногенным, не реальным. И корзина алых роз, и уже привычный, и такой желанный Сашкин запах, да и сам Сашка, вплывший следом за розами и запахом, в квартиру. Ксюша, уже не могла стоять на ногах. Она упала в объятья мужчины. Сашка отнес женщину на тахту, а сам не говоря ни слова пролетел в кухню. Несколько секунд погремев кастрюлями, снова возник на пороге спальни.
   -- Ксю, милая. Ты что? Покончить с собой решила. С помощью газа. Да?
   -- Нет, Саша. Я нечаянно. Я обожглась, - она откинула с бедер длинную рубаху Аркадия. Санька присвистнул. Слегка касаясь лодыжек, коленок и бедер, прошелся наверх, выше трусиков, до живота.
    -- Тебе больно? Милая. Что ты с собой делаешь? Зачем? Не веришь мне. Ксю, я тебе скажу одно. Я буду только с тобой. Я люблю тебя давно. Я не могу смотреть, как ты мучаешься.
   Он осыпал её поцелуями. Всю. И вдыхая аромат её тела замер где-то в районе живота.
   -- Саша, Сашенька, - тихо-тихо промолвила девушка, смотря в глаза другу. – Саша, я беременна. Я ношу твоего ребенка….



        Марина Мальцева,
   г Красноярск, 01.03.2022г.