***

 Посвящается выпускникам Соловецкой школы юнг.

 Соловки. Нет печальнее места.
 Холод, климат суровый всегда.
 Здесь стоит монастырь и с зюйд-веста
 Иногда подплывают суда.
 Одинокие иноки ищут
 Потаённые лика Земли,
 Где готовят духовную пищу
 И её повезут корабли.
 Это жизни духовной основа,
 Чрез неё возродятся поля
 И появится скоро корова,
 Уверенность в жизнь вселя.
 Так вот и возникали селенья,
 Укреплялся и рос монастырь...
 Этой жизни далёкой звенья,
 Где основой всегда был Псалтырь.
 Век за веком столетья проходят,
 Но стоят среди вод Соловки.
 Это место под базу находят
 Здесь военные моряки.
 Наш земляк, адмирал всего Флота,
 Приказал здесь организовать
 Школу юнг. Переменная квота -
 Тысяча пятьсот человек принимать.
 На второй год войны здесь учились
 Беспризорники, дети войны...
 Были те, кто в боях отличились,
 Батарей и полков сыны.
 Обязательное положение -
 Добровольность, согласье родителей.
 Было очень плохое снабжение:
 Треска, сало тюленей-спасителей,
 Да крупа неизвестно какая,
 От которой ночами "крутило".
 Ну, а утром бежали, стеная,
 В лазарет... И такое было.
 Всех, мечтавших попасть в эту школу,
 Пропускали через медкомиссию.
 И работа была комсомолу,
 Возглавлявшему эту миссию,
 Потому что старались скрыть возраст,
 Прибавляли себе годик-два.
 Одним словом, кто во что горазд,
 Все ведь думали - острова!
 Море снилось, конечно, пираты!
 Но когда прибывали сюда...
 Нары в землянке, подушка из ваты
 И неблизкая, кстати, вода.
 Первым юнгам пришлось всё строить,
 Каменистую землю копать...
 Лишь потом они стали герои,
 Научившись всерьёз воевать.
 Как учились? Да всякое было,
 Ведь у многих семи классов нет.
 Куча терминов, в сон клонило
 По причине ещё малых лет.
 "Юнгаши" постигать научились
 По картинкам премудрость морскую.
 Ну а те, кто ночами "кичились",
 Попадали и в "арестантскую".
 Под неё приспособили камеру,
 Где сидели, возможно, отступники.
 По указу царя эту меру
 Отбывали пожизненно узники.
 Провинившегося курсанта
 И сажали на час-другой в камеру.
 По рассказам друзьям арестанта,
 Он спасался от крыс, нагнетал атмосферу.
 Карцер стал "юнгашам" страшилкой,
 За любую провинность грозились.
 Но с фантазией юношей пылкой
 Преподаватели часто мирились.
 Понимали,- ведь это дети,
 А их тоже готовят для боя
 ( В череде десятилетий
 Память их поминают стоя...)
 За всё время здесь было три выпуска,
 Четыре тысячи сто одиннадцать человек.
 Соловецкая школьная выучка
 Им запомнилась на весь век.
 Не вернулся каждый четвёртый,
 Юнгам этим погибшим -Слава!
 Ну а выживший - "калач тёртый,
 Возвратился в мирную "гавань".
 Боевыми наградами многих
 Отмечали на всех флотах.
 И среди адмиралов строгих
 Тоже есть из "соловецких птах"
 Мчатся годы, героев помним!
 Многих с нами уже и нет.
 Но мы память о них не уроним,
 Они нам - как маячный свет.