Позапрошлые века часть 20

Верным другом «царь-девицы»
Стал Василий-князь Голицын.
Пётр же с матерью-вдовой
Поселился под Москвой.

Чтоб не быть мальцу в печали,
Рать потешную набрали:
Пусть играет, говорят,
Малолетний царь в солдат.

А в Москве идёт отныне
Изучение латыни.
Объявились сей же час
Слуги папские у нас.

Терпит Софья их, однако:
Нам опять друзья поляки.
Пособить желая им,
С войском шёл Голицын в Крым. (1687)

Но в степях при Перекопе
Только зря людей угробил.
Ратный стал шуметь народ:
Что стрельцов не шлют на фронт?

А стрельцы в Москве потребны
Для спасения царевны.
Уж Петру семнадцать лет,
Больше прав у Софьи нет.

За меньшого встали брата
И дворяне, и солдаты.
С государем молодым
Патриарх Иоаким.

А стрельцы боятся драться.
И пришлось царевне сдаться. (1689)
Царь низложенной сестре
Жить велел в монастыре.

Расскажу правдивым словом
О правлении Петровом:
Что, Москвой не увлечён,
Жил в Преображенском он,

А кремлёвские палаты
Отдал матери и брату;
Что, всем родичам назло,
Царь освоил ремесло;

Что возник при нём помощник
Сашка Меншиков, пирожник;
Что гостил и ночь, и день
Царь в Немецкой слободе;

Что куражился со свитой
И что Зотова Никиту –
Был он царский педагог –
Князем-папою нарёк.

Но, хоть царь чудил без меры,
Поспевал и на маневры.
А швейцарец Франц Лефорт
Предложил построить флот.

Пригласил на это дело
Царь голландских корабелов.
Сам работу проверял:
Белым морем проплывал.

Привыкать пришлось народу
К государю-мореходу.
А потом пустился он
Из реки Воронеж в Дон.

Перед армией Петровой
Стены рухнули Азова. (1696)
Но не в силах наша рать
Турка дальше отогнать.

Перед этим, между прочим,
Умер брат, отец трёх дочек,
И царём теперь один
Пётр – державный властелин.

Но, известный древним родом,
Зло замыслил Пушкин Фёдор:
Возвести готов был он
Немца Циклера на трон.

Царь держался общих правил:
Супостатов обезглавил.
Хоть поэт стихи сложил,
Что повешен предок был*.

Русь другому удивится:
Царь поехал за границу,
Чтоб Европу изучить. (1697-1698)

Поручил страну хранить
От возможных безобразий
Ромодановскому-князю.
И пролёг маршрут Петров
До английских берегов.

Пётр дорогою разведал:
Все не шибко любят шведа.
Коль на Швецию пойти,
Ей заступы не найти.

Вдруг известие прислали:
Под Москвой стрельцы восстали.
Пётр домою поспешил.

Бунт меж тем подавлен был,
И везут стрельцов на муки
К Ромодановскому в руки.

Беспощаден царский суд:
Мучат, давят, бьют и жгут…

На сентябрьский Софьин праздник
Начались в столице казни.
Наблюдала их Москва
Долго после Рождества.

Под раскат предсмертных воплей
Стал меняться русский облик:
Всех вельмож, бояр, господ
Царь оставил без бород.

И нельзя в боярской думе
В старом русском быть костюме.
И тогда же встал столбом
Дым табачный над Кремлём:
Надо ж с немцами быть вровень!

И едят в Кремле картофель.
А ещё премудрый царь
Внёс поправки в календарь.

Было ведомо народу:
В сентябре – начало году.
Нынче ж, волею царя,
Год начнётся с января:
Это в западной манере.

И живём по новой эре:
Счёт годам ведёт Москва
От Христова Рождества.

Хоть и спорна эта дата,
Папа ввёл её когда-то.
Новый год пора встречать –
Ёлку надо наряжать:
Немец к этому привычен.

А ещё возник обычай
Государям и векам
Счёт вести по номерам.

В тот же год Москва узнала,
Что столетье миновало.
Начинает свой разбег
Век безумный, мудрый век**.

Он настал с большой бедою –
С долгой Северной войною. (1700-1721)
Во главе немалых сил
Пётр на шведа поспешил.

Но постиг разгром кровавый
Нашу рать за речкой Нарвой.
Никогда таких побед
Больше не одержит швед.

И поверил победитель –
Карл Двенадцатый, воитель,
Будто детская игра –
Биться с армией Петра.

А Петру не до игрушек!
Ищет он металл для пушек:
Воля царская была
Снять с церквей колокола.

Также вышло повеленье
Руд искать месторожденья.
С этой целью на Урал
Царь Демидовых послал

И отправил вместе с ними
Арестантов с крепостными.
Рядом с залежами руд
Предприятия растут.

В эту пору над Невою
Шереметевым-героем
(Двадцать тысяч с ним солдат)
Нотебург-Орешек взят.

В том же войске царь сражался.
Швед-злодей с Невы убрался.
Топоров раздался стук:
Стали строить Петербург. (1703)

Первым делом крепость встала
В честь святых Петра и Павла.
Рядом с ней среди болот
Строит царь Балтийский флот.

В нашу новую столицу
Должен Питер превратиться,
И поэтому должна
Город строить вся страна.

Со всех мест народ работный
В малярийный край болотный
Как невольников ведут.
Зароптал российский люд.

Жизнь и так уж, как в остроге!
Задавили Русь налоги:
За ношение бород,
За окно, за дымоход,

За топор, за пилы, вилы,
За гробы и за могилы…
Облагается сейчас
Даже цвет волос и глаз.

Но всего страшней в ту пору
Дни рекрутского набора:
Навсегда с родных дворов
Угоняют мужиков
И нещадно их муштруют.

Неспроста народ бунтует.
Вести грозные неслись:
Астраханцы поднялись. (1705-1706)

И приют всем недовольным
На Дону казачьем вольном.
Царь таким делам не рад,
Шлёт на Дон сыскной отряд.

Тот побит казачьей лавой,
Что ведёт Кондрат Булавин. (1707-1708)
На восставших казаков
Царь направил калмыков.

Казакам пришлось смириться,
Часть пробилась за границу:
Там султану присягнут.

Запорожцы восстают.
Верный пёс, сатрап свирепый,
Изменил Иван Мазепа:
Помощь шведам обещал.

Карл в то время намечал
С войском двинуться к Смоленску.
Поменялись планы резко:
На Москву король идёт
Украиною, в обход.

Но простился с бранной славой
Швед под городом Полтавой. (1709)
Возвращался Карл-герой
Через Турцию домой.

* В "Моей родословной": "С Петром мой пращур не поладил и был за то повешен им".
** Цитата из Радищева.

                Продолжение следует