По поводу одного интервью

 
 Один питерский журналист
 Навестил на дому генерала.
 Послужной генеральский лист чист,
 А война его всё ж проверяла:
 В сорок первом просился на фронт
 Добровольцем вчерашний школьник,
 Когда западный горизонт
 Над страною закрыл "треугольник"
 Из гудящих в крестах "бомбовозов".
 Зря они обивали пороги,
 Военком свирипел от вопросов
 И кричал им - "Уйдите с дороги!"
 Александр Пыльцын всё ж добился -
 Взяли парня ... в училище ...
 Было трудно и пот струился,
 Но прошёл Пыльцын это "чистилище" -
 В сорок третьем закончил "учебку" ,
 Лейтенантом отправлен ... в штрафбат!
 "Разжевал" ему эту "конфетку",
 Когда прибыл на фронт, комбат.
 Так полковник сказал лейтенанту:
 "За тобою, сынок, нет вины,
 Принимай под свою команду
 Взвод "понюхавших запах войны".
 Эти люди из-под трибунала,
 Им три месяца с нами служить.
 Чтобы Родина-мать их признала,
 Это надо в бою заслужить ... "
 Прослужил лейтенант в том штрафбате
 До победы, вернулся живым.
 С теплотой вспоминал о комбате ...
 Семьдесят пять лет пролетели, как дым.
 С чем пришёл журналист к ветерану?
 Да узнать, как считает Пыльцын:
 Нанесли ли блокадникам рану
 Их правители-молодцы,
 Устанавливая Маннергейму
 Эту памятную доску?
 " Я никак не пойму эту схему,
 Навевает она грусть-тоску.
 Возвеличивать финского маршала
 Лишь за то, что в России служил?!
 Вон моя жена что-то закашляла,
 У неё там с десяток могил.
 Сирота, получается, круглая,
 Нет родных у неё никого!
 Маннергейм, как сейчас вот подумал я,
 Главным виновником был всего.
 Возмущает нас та позиция,
 На которой стоит наша власть.
 Входит в моду такая традиция -
 Преклоняться, поклоны тем класть,
 Кто пытался страну уничтожить,
 Развалить, разгромить СССР.
 Всё хотят на лопатки положить,
 Вытесняют из разных там сфер.
 И писатели наши туда же,
 Восхищаются этим врагом.
 Много пишут в каком-то кураже,
 Всё вдруг стало хорошим кругом.
 Немец Лейб думал всё о солдатах,
 Не блокадой руководил ...
 Город глох в орудийных раскатах,
 В контратаки на немцев ходил.
 Сотни тысяч простых ленинградцев
 Замерзали в холодных домах ...
 Вспомнить надо про этих страдальцев,
 Перекос что ли в "главных умах"?
 Нам приятнее вспомнить Михая,
 Тот с Германией бросил дружить
 И румынская "сила лихая"
 Стала вышки свои сторожить.
 Прекратились поставки Германии
 И король Михай был награждён ...
 Лично видел на "главном" я здании
 По-румынски: "Нацизм побеждён!"
 На Рейхстаге была эта надпись,
 А король Михай жив до сих пор.
 Так откуда ж тогда понабрались
 Те, кто хочет военный топор
 Вновь поднять против нашей державы?!
 Украина и есть тот плацдарм.
 Сносят знаки солдатской славы,
 По нацистским идут следам!
 Даже русские кладбища рушат,
 Где гражданские люди лежат.
 Видеть это, тем более, слушать ...
 От бессилия руки дрожат!
 Моя мама в Ивано-Франковске
 Похоронена. Всё там снесли ...
 Русский текст на могильной дОске, -
 Значит, здесь лежат "москали"!
 Там Бандера герой с Шухевичем,
 Поднимается ярый нацизм!
 Возносить Маннергейма незачем,
 Ни к чему нам такой реализм.
 Представители власти там были,
 Иванов и "культурный" министр.
 Что, итоги войны позабыли? ..."
 (А министр-то у нас карьерист!)
 "... Парадоксы кругом получаются,
 Вот, к примеру, Девятого мая,
 И цветы ветеранам вручаются,
 Полк Бессмертный ... Всё это внимая,
 Ветераны воспряли духом.
 И вдруг, доска Маннергейму,
 Краснову памятник - как обухом!
 Навязали народу проблему ...
 А с Мединским мои отношения
 Не сложились. И вот почему.
 На страницах его творения
 Ссылки есть на меня. Написал ему.
 В передаче у Соловьёва
 Был Мединскому задан вопрос:
 Если вдруг к вам пришёл бы снова
 Молодой человек и принёс
 Книгу, как "Преступление и наказание",
 Вы бы приняли этот дар?
 "Мы бы сразу взялись за издание!"
 И такой был в ответе жар,
 Что письмо написал я ему:
 Возраст мой за пределом статистики
 И сижу, в основном, на дому.
 Так издайте правдивые листики,
 Чтоб читал их российский народ,
 Узнавал бы всю правду войны ...
 Даже камушек в мой огород
 Не закинули. Знать не нужны
 Те записки мои о штрафбате,
 Володарского правда важнее.
 Михалков с черенком к лопате
 В своём фильме, видать, нужнее!
 Да и как объяснить ситуацию,
 Когда Обществом нашей истории,
 Не оспаривая квалификацию,
 Заправляет ... (ну, нет аллегории!)
 Почему-то гражданский министр.
 Есть Гареев, военный учёный,
 Генерал Левашов ... Но как быстр
 Оказался Мединский в том кресле.
 Ну, не знаю, начальству видней..."
 (Должность эту, как будто поместье
 Подарили министру - владей!)
 Генерал наш сказал с сожалением,
 Что не может участья принять
 В деле общем - борьбе с забвением,
 Чтоб заставить доску ту снять.
 Про "китайские предупреждения"
 Вспоминает вдруг старый солдат,
 Что должны быть в цепи той звенья,
 А иначе вернёмся назад.
 " ... В сорок пятом мы все считали -
 Навсегда был повержен нацизм.
 Но их лозунги вновь достали,
 Что, опять проявлять героизм?! ..."
 Примечание: текст в скобках от автора.