Последняя ночь рядом с отцом

В последнюю ночь рядом с отцом я почти не спала и часто смотрела на его лицо, чьим выражением теперь управляла только нещадная ежедневная боль. Я представляла, что на его приоткрытых, беззвучных губах, покоятся нерожденные слова напутствия. Отец всегда был сдержан в проявлении глубоких чувств, чего же было ждать в момент, когда рак, пожирающий плоть, и сказочник - морфий, превратили его сознание в свою марионетку: разбавляя мучительные мгновения часами отрешения ото всего, что могло связывать его с реальной жизнью. Жизнью, в которой больше не было надежды на будущее...

К тому моменту он почти не вставал и не ел больше недели, но иногда просил воды. Хотя даже несколько глотков давались ему с большим трудом. Живительная влага, как и еда, тоже стала его врагом - лишь обжигала горло и пищевод, как если бы в них вливали раскалённое железо...

Я наблюдала за отцом, давясь слезами и ощущая полную беспомощность, перед той разрушительной силой, что уже занялась его покровом, все явственнее меняя клеточную оболочку, что и дар, и испытание для любой души. Находясь рядом с другими уходящими в объятия вечности, мы зачастую можем лишь верить глазам своим, а значит, все навсего смотреть, как что-то древнейшее и пугающее рассудок пробивает дорогу наружу. И постепенно оно, отвоевывая новое пространство, вырывается на поверхность, а вместо любимых лиц остаются посмертные маски...

В ту ночь я молилась, чтобы грядущее было мне по силам, и если миг, когда оборвется его жизнь, будет превыше их, то...

Утром, во время моего ухода, сердце отца все еще билось. Он пережил полдень и умер на руках моей младшей сестры в 15.25. Видимо, по решению небесной канцелярии, для этого заключительного сопровождения у нее было больше сил, чем у меня. А может по каким-то другим неведомым мне причинам именно сестра была рядом с ним до конца и разделила последний выдох его жизни...