Новый рассвет

Этот постапокалипсический мистический рассказ был опубликован в журнале "Три желания" в номере 137 в 2022 году.

 

Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну –
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна… и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.*

 
Из чрезвычайного сообщения мировых СМИ:
«Внимание, внимание!Прослушайте последние новости, посвящённые конференции, проходившей в Гааге по вопросам урегулирования точечных военных конфликтов, прокатившихся по всему земному шару. Правительства всех четырёх стран света, к сожалению, не смогли придти к консенсусу по мирному урегулированию споров, связанных с экономическими, политическими, финансовыми и экологическими кризисами, охватившими нашу планету. На конференции создались две враждующие коалиции. В первую вошли страны Севера и Запада, во вторую – Юга и Востока. Нас ожидает война всех против всех с использованием самым новейших разработок учёных в области робототехники, лазерного и баллистического оборудования.

Как предсказывают лучшие умы научного мира, в этой войне не будет ни победителей, ни проигравших. Может так случиться, что даже самой планеты не останется. Её сметет ядерно-водородно-атомный смерч!»

***

– Мама, папа? Что это? Новый вид восхода? Какой яркий бело-желто-розовый гриб поднимается от земли в небеса. И от него клубами катится серо-сиреневая пелена. Посмотрите, как красиво!

– Инна! Не смотри! Ты можешь ослепнуть. Беги, беги со всех сил в сторону гор.

– Но, мама! А как же ты и папа?

– Доченька, беги! Не оглядывайся на нас! Если сможем, мы найдём тебя!

***

Вот уже целый год Фиолетовый Дракон не мог спокойно спать в своей родной пещере в Облачных Глубинах. Он ощущал, как планета вздрагивала, стонала, словно молила о пощаде из последних сил; как она старалась сохранить свою целостность и постоянно проигрывала этим не знающим милосердия, доброты и человеколюбия грязным наследникам племени высокородных обезьян, когда-то взявшим палку и вставшим на две ноги. Они вот уже век собственными руками пытались уничтожить и самих себя, и планету. И, наконец, именно теперь у них это стало получаться, и они были в шаге от исполнения своей мечты. Планета сотрясалась, плавилась, обрушивалась, вода высыхала, воздух выгорал, радиация косила всё живое.

Потом как-то на рассвете ужасные скрежет и вой ворвались в уши Дракона. Он проснулся, послушал Вселенную, понюхал воздух и понял, что наступил тот предсказанный, ещё давным-давно, старейшинами драконьего племени день «икс». Человечество снова отбросило себя в начало своей же истории, а значит, драконам пришла пора проснуться, чтобы опять (в который раз) помочь этим идиотам выжить и создать новую цивилизацию. Может, она станет успешнее семи предшествующих на этот раз?

Дракон поднялся на могучие лапы, покрутил мощной длинной шеей, расправляя позвонки, широко открыл пасть, пару раз извергнул огонь, чтобы прочистить свои чакры, и неторопливо, вразвалочку, зашагал к выходу из пещеры, которая находилась в самой высокой точке Облачных Глубин.

Зрение никогда не подводило зверя. И острым драконьим взглядом он окинул окрестности. Всё повторялось: небо горело и плавилось от ядерного взрыва; земля под горами чёрно-серая; растительность, животных и людей смели огненный шар, наполненный жаром, равным температуре солнца, и невидимая глазу радиация.

«Видимо, в этот раз на планете выживут только драконы», – подумало животное.

Дракон спрыгнул со скалы вниз и, раскинув крылья, с удовольствием несколько раз перекувырнулся через голову в тёплых потоках воздуха. Тело дракона не боялось ни радиации, ни жара; наоборот, от них кожа становилась прочнее и эластичнее, возвращались отнятые во время векового сна силы.

Он не знал, сколько его соплеменников смогли проснуться и не превратиться в скалы. Так уж устроен драконий организм: от длительных бездействия и сна он мог прорастать в камни, спаиваться с ними, и если дракон не находил в себе сил и желания хоть раз в год по ночам выбираться из пещер и летать, то постепенно надобность в самой жизни просто исчезала. И тогда обыкновенный сон переходил в «каменный», и дракон постепенно сам становился новой скалой.

Фиолетовый Дракон помнил, что так случилось сначала с его бабушкой и дедушкой, потом с мамой и папой. Он не знал, выжили ли хоть какие-то его родственники, но в их роду не было принято искать их. Каждый дракон всё решал для себя сам, так как у каждого были свой ареол обитания и своя ответственность по отношению к нему.

Уже пять часов Дракон кружил над своей территорией; ничего и никого. Пепел, огонь, смерть. Радиоактивная взвесь, поднятая ударной волной, медленно оседала на почву. Гриб постепенно словно размывался в высоте и выцветал. Жар спадал. И ночные сумерки несли прохладу и какую-никакую влажность.

Планета включала запасные резервы для самовосстановления, но людей на ней уже не было. Или были…

Дракону послышалось, что между глыб, по которым раньше, громко журча, неслись вниз весёлые многоводные ледяные горные потоки, раздался стон. Потом ещё один. Дракон спустился на камни и устремился на эти звуки. Человек! Он пока жив, но очень плох.

Это ребёнок. Девочка лет десяти. Волос нет. Кожу покрывали волдыри от жара и радиации. Из них сочилась кровь. Ноги сломаны в щиколотках. Ногти и на руках, и на ногах стёрты в кровь, словно она пыталась куда-то вскарабкаться и не смогла, упав между камней. И хотя её вид вызывал ужас и отвращение, Дракон внутренним чутьём понял, что до всего случившегося девочка была очень красива.

Зверь вытянул морду и крылья и осторожно вытащил ребёнка из-под камней. Потом, мощным ударом сдвинув один камень вбок, освободил робкий ручеёк, и вода осторожно, словно не веря, что снова свободна, потекла вниз. Дракон положил девочку на более-менее свободный и чистый участок суши и стал набирать воду в пасть, чтобы потом обрушить на ребёнка своеобразный душ. Тот опять застонал, но уже не от боли, а от удовольствия.

Вода, смешавшись с целительной слюной Дракона, попадая на раны, успокаивала боль и подстёгивала внутренние силы организма. Ещё минут пятнадцать такого душа, и кожный покров полностью восстановился, страшные повреждения исчезли. В процессе своеобразного купания девочка непроизвольно открывала рот, и лекарственная влага попала и внутрь организма. Запущенный процесс восстановления остановить уже было нельзя, но кости срастутся не сразу, волосам ещё отрастать и отрастать. А значит, ребёнку нужны уход, спокойный сон и правильная пища.

Дракон это всё понимал, поэтому, превратившись в человека, взял ребёнка на руки и, перескакивая с камня на камень, с глыбы на глыбу, а порой и просто паря в воздухе, поднялся к пещере и занёс свою находку в неё.

Там положил девочку на мягкий сине-изумрудный лекарственный мох пещеры (именно благодаря этому удивительному созданию природы драконы могли спать длительное время, не нуждаясь в пище и воде, но именно этот мох и имел возможность превращать этих гигантов в скалы), который по щелчку пальцев дракона обвился вокруг изломанного тела как кокон, не пропуская к организму больной сырость и холод и питая израненное существо полезными веществами. Мужчина снова превратился в дракона и, выдохнув пламя, разжёг огонь в очаге. Теперь оставалось приготовить похлёбку и накормить найдёныша.

***

– Драко! Я устала! Ну, когда ты меня покатаешь, ты же обещал?!

– Дитя, припомни точно, как и при каких условиях я дал тебе это обещание? – Дракон развернулся к девочке и строго посмотрел ей прямо в глаза.

Инна вспыхнула, опустила взгляд и, вздохнув, произнёсла:

– Ты обещал по вечерам катать меня на спине, если во время уроков я буду вести себя хорошо и правильно отвечать на все вопросы моего учителя.

– И… – Дракон выдержал длинную паузу.

– Ну, я… Я правильно ответила на все вопросы, но… но без разрешения убежала купаться в ручей под скалой, из-за чего мой учитель очень разволновался и отругал меня. Да, ты прав, я не заслуживаю вечернего катания. – Девочка села рядом с Драконом и ещё раз тяжело вздохнула. – Прости, Драко, просто мне так скучно…

– Тебе скучно со мной, или ты опять вспомнила родителей? – Дракон осторожно положил голову девочке на плечо и носом ткнулся в щёку.

От этой лёгкой ласки Инна заулыбалась и, повернувшись, обняла друга за шею и поцеловала в нос:

– Иногда мне просто становится грустно, что мы с тобой тут совсем одни. Я бы хотела познакомиться и с другими людьми, и с твоими родственниками.

Теперь уже вздохнул Дракон:

– Дитя, я обещаю. Когда-нибудь это случится. Ну, а пока… Ты готова вернуться к уроку? И, если ответишь ещё на пять вопросов правильно, я тебя покатаю.

На лице девочки расцвела такая яркая улыбка, что Дракон мысленно надавал себе тумаков и в который раз призвал к осторожности в манере поведения с ребёнком. Господи, что он будет делать, если однажды Инна захочет покинуть его!

Драконы умели превращаться в людей и именно благодаря этой способности продолжали свой род. Когда люди в очередной раз окончательно превращались из обезьян в прекраснейшие создания Вселенной, драконы образовывали с ними семьи, и рождались дети, которых потом отцы забирали в скалы (подстраивая или несчастные случаи, или похищения, или ещё что-то) и обучали сами всему. Но забирались не все дети: только самые выносливые, умные и красивые – так сказать, три в одном.

Иногда драконы в облике человека встречали свою пару среди людей (как это случилось со всеми в роду фиолетовых драконов), и тогда смешивались великие драконьи пары. Тогда до рождения детей они жили в людском обществе, а потом всё равно улетали в горы. Истинные драконьи пары встречались очень редко и считались элитными. Роду фиолетовых драконов на них везло. Но… и тут были свои минусы. Муж и жена, драконы, порой так любили друг друга, что даже забыли про свои непосредственные обязанности: хранить и планету, и людей на ней. А иногда, наоборот, так обижались на человеческий род за их глупость и желание убивать, что засыпали «каменным» сном. Их детям приходилось или возвращаться к людям, или находить своих драконьих родственников, что было, ох, как непросто.

***

По вечерам девочка доверчиво забиралась под крыло своего Драко, прижимаясь к горячему боку, обнимала его и сладко засыпала. А Дракон, охраняя драгоценный сон ребёнка, начинал придумывать для того ещё более сложные задания и головоломки или погружался в воспоминания, как он выхаживал и возвращал желание жить своему найдёнышу.

Из воспоминаний Драко...

Вот Инна впервые открывает глаза, Дракон не успевает превратиться в зверя.

– Ты – Душа этого мира, которая его охраняет? – спрашивает девочка, восхищённо всматриваясь в абсолютную красоту, представшую перед ней: длинные серебряные волосы, собранные в высокий хвост, белоснежная кожа, странные фиолетовые глаза, которые почему-то меняют форму, становясь то похожими на глаза змеи, то снова возвращаясь к человеческим, крепкое тело, закутанное в какой-то тончайший фиолетовый материал, который подчёркивает достоинства гибкой, сильной фигуры. – Мне мама про тебя рассказывала. А ты спас моих родителей?

– Спи, дитя! – нежная ладонь гладит по щекам, осторожно закрывает глаза. – Спи, тебе надо больше отдыхать. Мы поговорим потом.

Кажется, что губы у этого неземного существ не шевелятся, а слова погружаются прямо в мозг и сердце девочки.

***

Дракон впервые оставляет девочку в пещере одну и, взяв с неё обещание, что та даже не помыслит подходить к краю скалы, с удовольствием взмывает в небо, чтобы расправить крылья (при бодрствующей Инне дракон больше никогда не превращался в человека) и подумать о насущном. А когда возвращается, то, взглянув на стену за очагом, впервые теряет дар речи. С гладкой поверхности скалы на него смотрит он сам, нарисованный его талантливым найдёнышем. Тот воспользовался углём и пеплом за неимением других принадлежностей для рисования.

– Драко, правда, он красивый? – девочка смотрит на дракона-учителя и ожидает похвалы.

– Дитя, кто это?

– Это Душа, которая охраняет нашу планету. Она послала тебя, чтобы ты спас меня. Но почему-то она послала тебя слишком поздно, и родители погибли. Я обижена за это на Душу, но… всё равно я люблю её и буду любить всю жизнь.

Дракон не находит, что ответить на такие искренние наивно-возвышенные речи девочки и предлагает:

– Инна хочет покататься на Драко?

Так впервые Инна оказывается на спине своего спасителя и взмывает в небо. Она счастлива, она смеётся, она кричит от радости. Дракон счастлив тоже и не прочь пошалить. Перед возвращением в пещеру кричит: «Держись крепко!» – и со всего размаху ныряет в ледяной водопад, который успел образоваться на месте тех узких ручейков. Резкая смена жара и сухости воздуха и сырости и холода воды. Драко снова взмывает в небо. С них обоих слетает сонм капель, которые образуют радугу. Инна видит её и интерпретирует по-своему:

– Учитель, смотри. Душе мира понравился мой рисунок. Он меня тоже любит!

С того дня Инна постоянно рисует свою Душу мира; то отдельные фрагменты – глаза, лицо, руки, то во весь рост. У девочки явный талант. И чтобы хоть как-то отвлечь её от своей персоны, Дракон предлагает Инне нарисовать родителей, чтобы никогда не забывать, как те выглядели. А потом начинает заниматься с ребёнком и математикой, и астрономией, и историей, и иностранными языками (древними и современными), пересказывает ей книги, читает стихи. Все стены в пещере исписаны формулами, словами, иероглифами. Когда чистые стены заканчиваются, учитель и ученица углубляются в ответвления скалы, ведущие то вниз, то вверх, и используют их стены.

У его ученицы острый ум и цепкая память. Она впитывает знания, как губка воду, задаёт правильные, а иногда провокационные вопросы («А как люди и драконы размножаются? А что такое любовь, о которой так часто пишут в стихотворениях? Почему людям нравится уничтожать самих себя и свою планету?») Порой дракону надо некоторое время помолчать, чтобы подобрать нужные слова для ответа, и Инна его не торопит, смотрит прямо в глаза и ждёт. Она бесконечно доверяет своему учителю, она предана ему всей своей жизнью.

***

Очередная весна. Инне восемнадцать. Что-то томит её, хочется бежать, валяться по зелёным полям, которые так красиво теперь обрамляют подножия скал, рвать цветы, названия которых не знает даже Драко: семена, облучённые радиацией, изменились, привычная взгляду флора поменяла размеры, цвета, запахи и вкус,– и плести для себя и учителя венки, хочется смеяться и через секунду плакать, хочется уткнуться Дракону в грудь, прижаться сильно-сильно и позволить себе, отринув всё, забыться в таких знакомых родных объятиях, вдохнуть привычный запах кожи и снова попросить рассказать сказку про Маугли, приласкать, поцеловать или лучше вознестись в небо на широкой, такой надёжной спине, потом вместе рухнуть с высоты в водопад, а затем сидеть на берегу и, отплёвываясь, смеяться и смотреть, смотреть в такие добрые глаза, которые почему-то уже который месяц сливаются в голове с глазами Души мира, которая внимательно наблюдает за ними, чуть обозначив улыбку, с портрета на куске скалы около очага.

В голове крутятся строчки из «Книги Джунглей»: «…наш Маугли стал совсем взрослым…»

Драко стало беспокоить состояние его ученицы. Вот уже какую ночь Инна предпочитала спать не у него под боком, а с другой стороны очага, объясняя это тем, что в пещере жарко, и что из-за того, что крутилась всю ночь, она не давала нормально выспаться своему учителю.

Дракон, конечно, предполагал, что происходило с Инной: ученица выросла, и в организме стали происходить определённые изменения. Но дракон не знал, как заговорить с девушкой об этом.

 А Инна вскакивала с первыми лучами солнца и неслась нырять в водопад, возвращаясь часа через полтора-два. Драко несколько раз пытался завести с ученицей серьёзный разговор, но та или отмалчивалась, или срывалась с места, и весь день, если уроки заканчивались быстро, носилась в полях, плела венки и что-то то ли напевала себе под нос, то ли бурчала недовольно.

Дракон смог смириться с таким поведением ученицы, и рано или поздно нашёл бы к ней подход. Но…

Вокруг впервые было необъяснимо красиво, пели птицы, одуряюще пахли травы, рассветы можно было зарисовывать, если бы было на чём и чем, хоть каждый день. И с Драконом стало происходить то же самое, что с ученицей. Благо, зверь был мудрее и опытнее, и ещё остатками воли мог себя контролировать. По утрам, после того, как Инна отправлялась купаться в водопаде, Дракон вылетал из пещеры и уносился подальше от родных скал, чтобы в другом водопаде, превратившись в человека, тоже охлаждаться от измучивших его чувств. Надо было что-то решать…

Но мироздание надумало подтолкнуть их друг к другу и всё решить за них.

Инна была очень внимательна и не могла не заметить, что учитель стал куда-то улетать и, вернувшись, ничего ей не рассказывать. Сначала девушка подумала, что тот просто сердится на неё за молчание из-за отказа выслушать её в любое время и помочь. Но потом ей пришло в голову более, как ей показалось, правдивое объяснение происходящего. Весна, время строить гнёзда и создавать семьи. Учитель нашёл себе пару?! А встречается с ней тайком, потому что боится, что девушка взревнует и устроит скандал?

Инна села в позу лотоса и, постаравшись успокоиться и заглянув глубоко в своё сердце, повела сама с собой мысленный диалог:

Инна (внешняя): – Рада ли я, что учитель влюбился и нашёл себе пару? Очень рада, ведь теперь он будет не один и сможет создать полноценную семью.

Инна (внутренняя): – Не лги себе. Ты абсолютно не рада и чрезвычайно ревнуешь учителя к этой предполагаемой любви, ведь если он приведёт её сюда, то тебе придётся уйти, чтобы не смущать любящие сердца, а значит, ты лишишься отца, наставника, друга и, что уж тут скрывать, любимого.

Инна (внешняя): – Это не правда. Я любила и люблю Душу мира и когда-нибудь обязательно встречу её, и останусь рядом настолько, насколько она позволит. Драко – мой учитель и только.

Инна (внутренняя): – И опять ты лжёшь. Может, никогда не было твоей Души, а всегда был только он, твой Дракон. Ведь сколько раз тебя вольно или невольно посещали мысли и видения о том, что портрет на скале очень похож на Драко, не внешне, нет, потому что ты нарисовала человека, а внутренне. И ещё обрати внимание на тот факт, что при тебе за все эти годы Драко ни разу не обращался в человека. А ведь он тебе рассказывал историю драконов и мог бы показать, каков есть сам в человеческом облике.

Инна внешняя задумалась и, слившись с внутренней Инной, мысленно обозрела окрестности (этому её тоже научил дракон) и увидела, что Драко сидит на краю своей территории около озера с водопадом и смотрит на своё отражение в нём. Мокрый, грустный, потерянный. Почему-то сейчас девушке он напомнил ослика Иа из сказки про медвежонка Пуха, которую учитель рассказывал ей в детстве на ночь.

Инна встала и, выбежав из пещеры, зависла в воздухе (она уже два месяца как открыла в себе эти способности, но не стала пугать ими Драко раньше времени, а просто постепенно развивала их), а потом, перепрыгивая по камням и острию скал, помчалась к учителю.

Драко сидел на берегу озера и думал, что делать с собой, с ученицей и с ними обоими. Мозг подсказывал, что нужно отпустить девушку, пусть попутешествует, может, встретит других людей, влюбится и будет счастлива. Сердце противоречило мозгу и хотело обнять Инну крыльями и спрятать в пещере с собой навсегда. Мозг советовал и самому Драко отправиться в путешествие и, если повезёт, то он встретится с родственниками, а те помогут ему справиться с этой бешеной любовью, что уже долгое время дотла выжигает его сердце, а потом, как Феникс, возрождает его к жизни и надежде.

Так и не приняв никакого решения, Дракон тяжело вздохнул и прыгнул в озеро, чтобы, обернувшись в воде человеком, понырять и поплавать так долго, пока не заболели и грудь от недостатка воздуха, и мышцы от монотонных плавательных гребков. Зажмурив глаза и откинув назад волосы, он поднялся на мелководье на ноги и не успел сделать и двух шагов к берегу, как услышал:

– Ну, здравствуй, Душа мира, мой учитель Драко! И долго ты собирался молчать и прятаться?!

Дракон открыл глаза. На берегу стояла обнажённая Инна во всеоружии своей молодости, силы и любви. Ученица просто бросилась к учителю на грудь и, не дав сказать ни слова, припала к любимым губам. Контраст её горячего тела и холодного от купания – Дракона тут же сорвал и взорвал все предохранители. Они упали на песок, чуть прикрытый водой, и яростно целовались, ласкались и любили друг друга. В момент, когда судорога экстаза пронзила всё существо Инны, она вдруг, оттолкнув от себя Драко, превратилась в прекрасного алого дракона с золотым хохолком на гребне, что у драконов этой планеты считалось признаком королевского рода.

Уже в пещере, лежа рядом около очага в человеческом обличии и обсуждая, что случилось, Драко вдруг пристально всмотрелся в портрет мамы Инны и увидел у неё с одной стороны от виска что-то типа татуировки, похожей на гребень с хохолком, который сегодня лицезрел у девушка.

– Инна, скажи, пожалуйста, вон та татуировка у твоей мамы была, или ты, когда рисовала её портрет, просто решила приукрасить действительность?

– Она всегда была у неё на коже. Маленькой, мне всё хотелось умыть маму, но она только смеялась и обещала, что, когда я вырасту, она расскажет мне, что значит этот узор.

– Тогда всё становится на свои места. Ты – такой же дракон, как и я, к тому же, из королевского рода. Но, видимо, у твоей мамы в детстве нашлись какие-то дефекты, и отец-дракон не забрал её в скалы, а оставил жить среди людей.

– А во мне мой Драко видит какие-то дефекты, мешающие ему любить меня и быть вместе? – томным жарким шёпотом спросила Инна и потянулась к губам своего учителя.

– Нет. Ты идеальна. Я люблю тебя, – просто ответил Драко и, накрыв любимую своим телом, принялся на деле доказывать, как он её любит.

Им обоим ещё предстояло многое узнать друг о друге, решиться полететь путешествовать, чтобы посмотреть, до какой степени мир вокруг смог восстановиться, может быть, найти родных… И, может, сохранить эту цивилизацию и не позволить людям больше уничтожить её…

Но это уже совсем другая история…

*Сара Тисдейл «Будет ласковый дождь» (перевод Евгения Витковского)