Ничто не вечно...

Стукнет калитка, стукнет сердце, и, вообразите,
на уровне моего лица за оконцем обязательно чьи-нибудь грязные сапоги…
                (Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита")


Ничто не вечно под луной…
И мы всегда об этом знали.
Сгущался воздух пеленой
над расписанием в вокзале,
ты был любезен, как всегда, –
но не таил кривой ухмылки:
я — арестант на пересылке.
Мой поезд тронул в никуда…

Моргнул зелёным семафор,
и конвоир захлопнул двери, –
пытаюсь соблюдать манеры,
когда предъявлен приговор.
И ты — безжалостный судья
вне юрисдикции на милость, –
тебя нисколько не смутила
почти расстрельная статья…

Минуты счастья скоротечны,
их придержать — себе дороже,
не увильнуть от мук острожных
и от упрёков бессердечных, –
мелькают сцены в голове
прогоном в тихом кинозале –
сюжетом в мыльном сериале
о водевильном сватовстве.

Без щепетильности в участье,
без прихотей и профанаций
никак не могут сподобляться
бесценные моменты счастья.
Их тени расплыли́сь давно, –
подсохли ссадины на теле,
а что мы собственно хотели:
ничто не вечно под луной…




Post scriptum:
мой поезд тронул в никуда… – конечно же тронулся)),
автор намеренно допускает грамматическую ошибку, ссылаясь на популярный хит 70-ых
"Люди встречаются" (ВИА Весёлые ребята), - в нём аналогично описывается встреча на вокзале:
В свой вагон вошла она.
Улыбнулась из окна.
Поезд тронул, а я вслед
лишь рукой помахал ей в ответ…


Поэзия ГУЛАГа — Нина Логинова

Полгода мне было... В семье восьмая...
Ему улыбалась, не понимая,
что прощается с нами на век
над люлькой склонившийся человек.
 
И потекли ожидания годы.
Мы, дети «врага» — «враги» народа.
Войну пережили... Но в мирное время
не было снято с нас тяжкое бремя.
 
Спасала меня надежда на встречу:
— Что же он спросит, что я отвечу?
Годы прошли, стала я взрослой.
Узнала: расстрелян отец под Свердловском.
И вот я пришла к тебе.
— Папа, родной,
поговори хоть сегодня со мной.
Только не спрашивай дочь свою Нину,
за что вас согнали сюда, как скотину?
За что вас убили?
За что загубили?
Две дырки в затылке
за что прострелили?
 
Хоть старше тебя я сегодня намного,
и трудной была моей жизни дорога,
мне не под силу вопрос твой такой:
«За что миллионы вели на убой?»