Имя на поэтической поверке. Олеся Николаева

  У прекрасной русской поэтессы Олеси Николаевой, есть замечательное тематическое стихотворение, описывающее реальное событие, в городе Самара, в новогоднюю ночь, с 1955 на 1956 год:

       "Танцующая Зоя"*

Зоя, Зоя, век девичий – краток,
и мечта – пуста, и жизнь – плоха.
Всуе, Зоя, возле танцплощадок
караулишь жениха!..

Серенад здесь не поют испанцы
и колец не дарят под полой,
разве что разок тебя на танцы
кликнет Колька с фиксой удалой".

"Эх, – сказала, – что мне с вашей голой
правдой – делать, как не бунтовать?
Буду я с Угодником Николой,
с Чудотворцем буду танцевать!"

В новое и белое оделась,
со стены икону сорвала,
закружилась с нею, завертелась,
в танце поплыла.

И, притопнув, возле шифоньера
встала на мысок – крута, лиха:
"Вот кто мне теперь – за кавалера!
Сам Угодник мне – за жениха!"

И – окаменела вдруг. Икона
у лица. И руки, как крючки.
Сам Святитель смотрит непреклонно
в узкие безумные зрачки.

Чёрная слепая роговица
порывает с этим миром связь.
Вот тебе и праздник, танцовщица, -
дождалась, добилась, дозвалась!..

...Только стук за стенкой спозаранок.
А к полудню – снова тишь да гладь...
Волен Бог желанья самозванок
исполнять!

   Олеся Александровна Николаева – русская советская и российская поэтесса, прозаик, эссеист. Профессор Литературного института им. Горького, член Союза писателей СССР с 1988 года. Лауреат премии «Поэт 2006». Патриаршей литературной премии 2012 года и премии Правительства РФ в области культуры-2014 года.

  Олеся Николаева родилась в Москве, в день рождения Пушкина -  6 июня 1955 года, в семье московских литераторов.

  Имя – Олеся – имеет литературное происхождение, в ту пору вышло первое за историю советской власти собрание сочинений Александра Ивановича Куприна (1870-1938), один из рассказов которого так и назывался «Олеся».

  Поначалу – до школы, Олю воспитывали две бабушки, донские казачки, по материнской линии, которые вела очень аскетический образ жизни.
Когда Оли исполнилось 7-мь лет, папа взял дочку с собой в командировку в Ленинград.

Там, в Эрмитаже и в Исаакиевском Соборе, Оля узнала об Иисусе Христе и среди картин итальянских и испанских живописцев уверовала в него как в пришедшего в плоти Бога.

 Олеся Николаева вспоминала:

«Примерно тогда же я поняла, что я – поэт. Хотя стихов не писала, зато сочиняла исторические романы из жизни английских аристократов XVIII века.

Больше всего мне нравилось давать имена героям: Артур, Чарльз, Джулия, Оливия, Арабелла.

Но одна подружка сообщила мне в тайне, что она пишет стихи, и я испытала страшное потрясение от роковой ошибки жизни, потому что ведь это же я, это я. а не она должна была писать их!..»

  Жизнь Олеси Николаевой складывалась очень благополучно: училась в лучшей английской школе в Москве, на дом к ней приходила «француженка» и учила её французской грамматике.

 Была и учительница музыки – старенькая, с фиолетовыми волосами, осевшая с незапамятных времён в России голландка Фредерика Людвиговна.

  Далее Олеся Александровна рассказывает:

«Мы жили в фешенебельном доме, новеньком в ту пору Кутузовском проспекте, как раз напротив гостиницы «Украина».

В доме моих родителей всегда жили какие-нибудь зверьки – собаки, кошки, морские свинки, белки и даже удав и обезьяна, не говоря уж о рыбах и птицах.

К родителям приходили множество гостей, в том числе известные в России поэты и писатели:

–Булат Окуджава, Семён Кирсанов. Евгений Евтушенко, Давид Самойлов, Юрий Левитанский, совсем ещё молодые Андрей Битов, Василий Аксёнов, Анатолий Гладилин, и ещё многие …»

  На этих встречах, поэты читали свои стихи. Читала свои стихи совсем юная Олеся.
Олеся в те годы была очень милая девушка, с такой трогательно-пухлыми щеками, как и, у её мамы Жени, обаятельной и очень интеллигентной.
Впрочем, это была такая великолепная элитная советская семья.

  К Олеси был ещё брат, младше её на пять лет, с 1960 года, Дмитрий, который стал известным режиссёром.

  В школьные годы, Дмитрий снимался в кино: в «Бриллиантовой руке», в 8-мь лет, сыграл роль «хорошего мальчика» из семьи Семёна Горбункова, так его иронически назвал герой Андрея Миронова, из этого фильма.

Ещё Дима Николаев снялся в фильме «Крылья»-Ларисы Шепитько,1966 год,и «Розыгрыш»-Владимира Меньшова, 1976 год.

  В 1970 году, сыграл главную роль пятиклассника Вити Парамонова, в фильме-сказке «Шаг с крыши», режиссёр Р.Василевский.

  В середине 70-х, у поэта-фронтовика Александра Марковича Николаева вышла замечательная книга стихов «Бессмертный лейтенант». Он и сам был именно таким Бессмертным лейтенантом своего времени

  Сам Александр Маркович был неутомимым творцом.
Он писал лирику, сатирические стихи, и у него вышло несколько книг в библиотечке «Крокодила».

 Был автором нескольких книг прозы. Его запомнили как лёгкого, весёлого и остроумного человека.

 О непосредственном участии Александра Николаева в войне, в своём повествовании, я поведаю, несколько, позже.

В давние военные годы Александр Николаев стал Героем Польши.

 Там его издавали, а наши литературные начальники даже позволили купить у одного из сотрудников польского торгового представительства довольно-таки старый «мерседес» светлого оттенка.

Тогда это была абсолютная редкость. В Москве таких раритетных машин было всего несколько десятков экземпляров.

В том числе у Владимира Высоцкого и Сергея Михалкова.

Чтобы купить такую машину, было необходимо разрешение «инстанций», которое для него получил Союз писателей.

Что потрясающе, он водил эту машину левой рукой.

 Он потерял правую руку, за сорок дней до окончания войны, в Гданьске, Польша, которую ему ампутировали выше локтя.

В «мерсе» даже не были оборудованы специальные педали. Чтобы они компенсировали отсутствие руки при вождении.
Рассказывают смешное:

  Однажды он приехал выступать куда-то в Подмосковье. Кто-то при встрече заглянул в машину и увидел справа только перетянутый правый рукав.

  Встречающие были поражены, они решили, что поэт-фронтовик Александр Николаев управляет своим «мерседесом» без рук!..

Впрочем, если задуматься, советские люди были способны и не на такое!

  Вообще Александр Маркович Николаев много выступал от Всесоюзного бюро пропаганды художественной литературы.

Сегодня этот институт поэтических выступлений перед читателями практически исчез.

А как в дивные года встречали поэтов!

Плюс к пиару бюро выплачивало за выступления скромные, но вполне ощущаемые деньги.

  Александру Николаеву было девятнадцать лет и три месяца, когда его, лейтенанта командира артиллерийского взвода, практически убили, и он воскрес.

Он потерял правую руку, которая была ампутирована выше локтя, в боях под Гданьском.

  Александр Николаев выбрал дислокацию для своей батареи возле кирпичной стены полуразрушенного дома, которая закрывала его пушки с тыла, принял бой с фашистскими танками.

  Однако эти танки дали по ним такой залп, что вся батарея вместе с расчётом бойцов и  пушками полегла и оказалась смешанной с землёй.

Последнее, что помнил лейтенант Александр Николаев, был чудовищный взрыв, вспышка огня, а потом всё затихло и погасло, и он  отошёл во тьму.

  Но вдруг, точно так, как это записано со слов пациентов, переживших клиническую смерть, в книге американского психотерапевта Реймонда Моуди «Жизнь после смерти»-1975 год, он обнаружил себя в длинном  открытом фургоне, мчащемся с огромной скоростью по тоннелю, и вокруг звенели бубенцы, а впереди был свет.

… И Александр Маркович очнулся на операционном столе.

 А как раз в это же самое время, когда фашистские танки долбанули по батареи лейтенанта Александра Николаева, его друг по артиллерийскому училищу, тоже девятнадцатилетний лейтенант Павлик Агарков, занявший со своей батареей высотку в нескольких километрах от того места, где шёл бой, с тревогой слушал далёкий грохот этой смертельной битвы.

Как только утихли звуки, и упала тьма, он решил на свой страх и риск отправиться туда, чтобы хотя бы похоронить друга и потом сообщить его матери о месте могилы.

Добравшись до полуобвалившейся кирпичной стены, он откопал  бездыханное и залитое кровью тело и потащил его к ближайщему кусту, чтобы там выкопать яму и предать земле тело своего друга.

И пока он его тащил тяжело и неловко – сам маленький ростом – от силы метр шестьдесят, а друг – высокий – метр восемьдесят два – у лейтенанта Николаева вдруг согнулись в коленях ноги.

Павлик Агарков наклонился над ним, приложил к губам зеркальце – ба, да он живой!

И потащил его в ближайшую польскую деревню, где было нечто вроде санчасти.

Врач лишь взглянул на пострадавшего и отвернулся, дав понять Павлику, что его друг не жилец, и что не стоит и затеваться.

Но Павлик приставил пистолет к его голове и сказал: «действуй!».

Врач стал объяснять, что огромная потеря крови, гангрена, надо отнимать правую руку, случай безнадёжный.

Но Павлик всё держал в руке пистолет и повторял: «возьмите мою кровь!»

И тогда врач положил лейтенанта Александра Николаева на операционный стол, принялся омывать раны, повторяя, что у раненного первая группа крови, а у Павлика – третья, и вообще это всё дохлый номер…

И тогда польская девушка-медсестра, посмотрев на раненного, с жалостью и любовью, сказала:

 - «Такий млодый! Такий сличный! У меня первша группа! Возьмите мою».

  …Вот и очнулся лейтенант Александр Николаев на операционном столе рядом с ней, шестнадцатилетней польской девушкой Хеленой Космаля, с которой ему, перелили кровь, и это вернуло его к жизни.

Как видим, отец у Олеси Николаевой, был настоящим фронтовиком, ей было чем гордиться.

 Свои бойцовские качества отец показал и в мирной жизни, после войны, много чего достиг.

  Александр Маркович Николаев (1925-1997), поэт, прозаик, инвалид войны. В 1944году окончил 1-е Томское артиллерийское училище.

  25.03. 1945 года был тяжело ранен. После войны начал учиться и преуспел в образовании: в 1949 году окончил юридический факультет МГУ, а в 1953 году Литературный институт. Первый сборник стихов – «В дороге» выпустил в 1956 году.

  И недаром у отца Олеси, так было много товарищей и знакомых по литературному цеху, ведь с ними, он занимался на поэтическом семинаре в Литературном институте имени Горького.

  Олеся Николаева вспоминает о своей молодости:

 «В шестнадцать лет я встретила в поликлинике некоего молодого человека, о котором мне сказал тайный голос, что он-то и будет моим мужем.

 Я искала его потом три года и. найдя, вышла за него замуж, моего мужа зовут Владимир Вигилянский. В браке родилось трое детей:
Александра, Николай. Анастасия.

 После школы я поступила в Литературный институт, окончила в 1979 году, где училась в семинаре поэзии у поэта-фронтовика Евгения Винокурова (1925-1993).

  Известный поэт-фронтовик Евгений Михайлович Винокуров в 1953 году написал стихотворение: «Серёжка с Малой Бронной».

 О мальчиках, погибших на фронте, о безутешной печали матерей, доживающих свой век, в пустых квартирах.

Стихотворение стало одним из самых популярных в отечественной военной лирике 20-го века.

  В 1958 году, стихотворение было положено на музыку композитором Андреем Эшпаем и песня получила название «Москвичи»:

«В полях за Вислой сонной
лежат в земле сырой
Серёжа с Малой Бронной
и Витька с Моховой…»

  Первые двенадцать лет нашей жизни, говорит Олеся Александровна, мы с мужем очень бедствовали, можно сказать – нищенствовали.

  Его не принимали на работу, потому что он не то что не был членом компартии, но даже никогда не бывал комсомольцем, а специальность его «литературный работник, критик, искусствовед» должна была иметь в те годы идеологический оттенок».

 Олесю Николаеву почти не печатали.
 
  И вообще за ними присматривала КГБ и даже порой откровенно «следила» глазами своих сотрудников, потому что мы с мужем дружили и с иностранными корреспондентами, и с Карлом Проффером, и с «метропольцами которые были тогда в опале.

  Карл Проффер (1938-1984) был американский  славинист, руководитель издательства «Ардис», который печатал альманах «Метрополь» в 1979 году.

  Альманах «Метрополь» - это сборник неподцензурных текстов известных литераторов: Владимир Высоцкий, Белла Ахмадулина. Андрей Вознесенский. Юз Алешковский. Евгений Рейн, Генрих Сапгир, Юрий Карабчевский, Юрий Кублановский и других авторов

  По счастью Олесю Александровну пригрела Грузия, и она стала регулярно печатать там свои стихи и переводы грузинских поэтов, которые потом вошли в её книгу «Смоковница», выпущенную тбилисским издательством «Мерани».

  В восьмидесятые годы Олеся Александровна с мужем попали в Ракитное – Пустыньку, обитель великого старца о. Серафима Тяпочкина – прозорливца и чудотворца, и это переменило их жизнь.

  Они покрестились, обвенчались, стали ходить в церковь, ездить по монастырям, где у них появилось много друзей среди монахов и священнослужителей, которые очень помогали им получить церковное образование.

  Отголоски этого нового сюжета жизни Олеси Николаевой слышатся  в её  романе «Августин» и повестях «Инвалид детства» и «Кукс из рода серафимов».

 Кроме того церковная литургическая поэзия оказала сильное влияние на поэтику стихов Олеси Александровны и эссе: «Слово и безмолвие», «Апология человека».

  Началась перестройка, и Олесю Николаеву приняли в 1988 году в Союз писателей, куда не хотели принимать в течении семи лет –  как «писательскую дочку», а её стихи начали широко публиковать.

У Олеси Александровны стали выходить в свет книги: - стихов, прозы, эссе.

  Поэтессу приглашали, и она ездила: в Париж и Гренобль на праздник русской поэзии, в Италию – на фестиваль поэтов, в Нью-Йорк – на конференцию женщин-писательниц, в Женеву – на чтение цикла лекций.

  В 1989 году Олеся Николаева стала преподавателем Литературного института, где в течении двух лет читала лекции по истории русской религиозной мысли и где по сей день, она ведёт семинар литературного мастерства.

В конце восьмидесятых годов, поэтесса выучила древнегреческий язык, который даже преподавала монахам Псково-Печерского монастыря, куда она в те годы часто ездила.

  В 1992 году Олеся Николаеву приняли в Русский ПЕН-клуб.

В 1993 году Олеся Николаева совершила паломничество в Иерусалим - ко гробу Господню.

  Вскоре мужа поэтессы – писателя и журналиста Владимира Вигилянского – рукоположили в священники, а Олесю Александровну пригласили поработать в Новодевичьем монастыре шофёром его настоятельницы – игуменьи Серафимы.

Правда, её монастырская шофёрская карьера вскоре окончилась, явившись в её жизни экзотическим эпизодом.

Этот эпизод описан в эссе «Оксюморон, или Святость как категория Свободы" в »Литературной газете» и в новелле «Человек в интерьере» журнал «Россия».

  В 2006 году поэтесса Олеся Николаева была удостоена звания лауреата престижной Национальной премии «Поэт года».

Награду лауреата ей вручил поэт Александр Кушнер, получивший звание годом ранее.

  Всего с 2005 по 2017 год, за время её существования, звания «Поэт года» были удостоены 13 человек.

  Поэтесса Олеся Николаева, как видим, заслуженно оказалась второй, в почётном списке лауреатов «Поэт года».

  Олеся Николаева откровенно высказалась о своей жизни:

 «Очевидно, что Господь был милостив ко мне и хранил меня на путях моих, заплетя три линии, три внутренних сюжета моей жизни в единый жгут.
Это линии такие: Богоискательство, любовь и творчество.
Слава Господу во веки веков. Аминь».

  В конце повествования о жизненном и творческом пути замечательной русской поэтессы Олеси Александровны Николаевой, пожелаем ей надёжного здоровья, новых поэтических произведений, на радость почитателям её яркого, самобытного таланта!

Из поэтического наследия Олеси Николаевой.

       «Протестант»

Тебя, мой друг, совсем затуркали
Майдан, и Крым, и дым Донбасса,
валютный курс, китайцы с турками
и человеческая масса.

Когда идёшь на марше с прочими,
держась за транспарант, - едва ли
твой взор не выдаст озабоченный,
как тут тебя замордовали.

О да! Тебя ввергают в бешенство,
злят до кусанья заусенцев
и лица хэкающих беженцев,
и простецы из ополченцев.

Иное дело – стать английская,
французский стиль. Клозет немецкий
или баута флорентийская
взамен байды замоскворецкой!

Взамен всей этой Рощи Марьиной
и византийского замеса,
сермяжьей правды, репы пареной,
авося, кваса и бельмеса!

И как мириться здесь с хроническим
авралом, с духом своенравным,
и с алфавитом кириллическим,
и с пафосом самодержавным?

Стоишь такой – с глазами-щёлками,
с протестной вывеской на вые,
пока тебя фотограф щёлкает
сквозь вьюги росчерки кривые.

Ты и получишь – снимков дюжину…
Смеркается. Сейчас накатит.
Ведь непонятный люд жемчужину
нашёл и. покупая, платит!

       «Вот и осень…»

Вот и осень в России сереет,
и ползёт по земле нищета.
 - Страшен тот, кто страдать не умеет, -
говорит и целует в уста.

Ах, Россия. Да полно дивиться,
ты сама ведь без веры темна,
ты же – злодейка, ты – детоубийца,
ты – забывшая Бога страна!

Всяк в тебе – упадёт, околеет
да во тьме не отыщет огня…
 - Страшен тот, кто страдать не умеет, -
повторяет, целуя меня.

       «Сурок»

Безумная, куда я тороплюсь,
чего я жду, что знаю я, чем тешусь?
Тем, что в осеннем ливне – утоплюсь,
Тем, что листом на дереве – повешусь?

Тем, что, как мой зелёный крокодил
Из кукольного детского мультфильма
Бубнить стихи, чтоб ты не уходил,
Я буду и смущённо и бессильно?

Иль буду, чтоб опять тебя не злить
своей тоской, смешные рожи строить,
горланить песни, - нет, не петь, а выть
о том, что мой сурок всегда со мною?

Иль буду задыхаться у руки,
припомнив взгляд твой и прищур твой лисий,
и знать, что прохрустят грузовики
по жертвенным моим опавшим листьям?

И что тогда и как, какой листок
весь ужас пустоты прикрыть сумеем?
И мой сурок со мной, и мой сурок –
он не умрёт – замёрзнет, заболеет…

       «Полустанок»

Полустанок мерещится, девушка.
                городок захолустный снится…
И сюжет начинает раскручиваться и поезд во тьму несётся,
и кажется – этот, уехавший на кого-то учиться,
к ней никогда не вернётся.

Отчего-то чужая эта история до слёз меня ранит,
и от этого полустанка мне уже никуда не деться.
и ветер переменится, и с поля тянет
холодом, от которого не согреться.

Неужели она, как все, -
                шаль на плечи накинет, пойдёт извечным
бабьим-бабкиным, материнским путём –
                махнёт рукою
и сойдётся с первым, или вторым,
                или третьим встречным,
чтоб на нём отыгралось сердце –
                всей обидою, всей тоскою?

Или всё-таки она встанет – дерзновенно, строго
И годами мучительной безответности не смутится,
И, наконец, вымолит, выкупит, выстрадает его у Бога,
И он – поседевший, загнанный, заплаканный –
                возвратится!

       «Вечером»

Я ведро в колодец столкнула, и оно зазвенело, запело,
загрохотало, заохало, отяжелело и – отражений полное и теней –
стало вверх подниматься, и ржавая цепь скрипела,
и каждый поворот вала был всё круче и всё трудней.

И уже кто-то жеребёнка своего напоил, и чья-то семья чаёвничать села,
и чьи-то дети, умывшись, сидели, и звезда уже начинала на чёрном небе сиять, -
и лишь моё ведро всё раскачивалось, всё поскрипывало, всё скрипело,
и всё туже колодезная закручивалась рукоять!

И моё ведро над чёрной бездной раскачивалось, как весы, качалось,
и всё туже наматывалась цепь на оси…
 - Почему ж мне так трудно всё? – я спросила. Мне отозвалось:
 - Не на что не жалуйся, ничего не требуй, ни о чём не проси!

P.S.

Примечание:

«Танцующая Зоя»*
  В 1956 году в Куйбышеве (ныне Самара) случилось то, что потрясло весь православный мир, - знаменитое «Зоино стояние».
Работница трубного завода, Зоя Карнаухова, решила с друзьями встретить Новый год.

  Её верующая мать была против веселья в Рождественский пост, но Зоя не послушалась.

 Все собрались в доме №84 по улице Чкалова, а Зоин жених Николай где-то задержался.

 Играла музыка, молодёжь танцевала, только у Зои не было пары. Обиженная на жениха, она сняла икону Святителя Николая и сказала:

 «Если нет моего Николая, потанцую со святым Николой».

  На увещевания подруги не делать этого, она дерзко ответила:

«Если Бог есть, пусть Он меня накажет!».

С этими словами она пошла по кругу.

 На третьем круге комнату вдруг наполнил сильный шум, поднялся вихрь, молнией сверкнул ослепительный свет, все выбежали.
Одна Зоя застыла с прижатой к груди иконой Святителя Николая, окаменевшая, холодная как мрамор.

Её не могли сдвинуть с места, ноги её как бы срослись с полом.
 
При отсутствии внешних признаков жизни Зоя была жива:
сердце её билось.

С этого момента она не могла ни пить, ни есть.

Врачи прилагали всевозможные усилия и старались, но не могли привести её в чувство.

Весть о чуде быстро разнеслась по городу, многие приходили посмотреть Зоино стояние.

Но спустя некоторое время городские власти опомнились: подходы к дому перекрыли, и его стал охранять наряд дежурных милиционеров.

  Медицинское обследование подтвердило, что сердцебиение у девушки не прекратилось, несмотря на окаменелость тканей, не могли даже сделать укол – иглы ломались.

Приглашённые священники после совершения молитв не могли взять икону из её застывших рук.

Но в праздник Рождества Христова,7-го января, пришёл отец Димитрий Тяпочкин, будущий иеромонах Серафим, отслужил молебен и освятил всю комнату.

После этого он взял из рук Зои икону и сказал:

«Теперь надо ждать знамение в Великий день (то есть, на Пасху».

Зоя простояла более 4-х месяцев > 128 дней, до самой Пасхи.

В ночь на Светлое Христово Воскресение Зоя громко взывала:
«Молитесь! Страшно, земля горит!»

  С этого времени она стала оживать, в мускулах появилась мягкость, жизненность.

  Её уложили в постель, но она продрлжала взывать и просить всех молиться о мире, гибнущем во грехах, и о земле, горящей в беззакониях.

Всё случившееся настолько поразило жителей Куйбышева и его окрестностей, что множество людей обратились к вере.

Многие спешили в церковь с покаянием,
некрещённые крестились, не носившие крест стали его носить, даже не хватило крестов для просящих.

  По мотивам этой истории в 2000 году самарская студия «35мм» сняла двадцатиминутный фильм «Стояние Зои».

  В 2009 году вышел художественный фильм «Чудо», снятый режиссёром Александром Прошкиным по мотивам истории «Стояние Зои». Сценарий написал Юрий Арбатов.

 В фильме снялись Константин Хабенский. Сергей Маковецкий и Полина Кутепова.

  В 2015 году снят трёхсерийный телевизионный фильм «Зоя» по пьесе Александра Игнашева «Стояние Зои», режиссёр Алла Коровкина, исполнители главных ролей – актёры самарских театров.

  В 2009 году в издательстве «АСТ» вышел роман Юрия Арабова,.»Чудо», по которому он написал сценарий для фильма «Чудо».

  В 2009 году епархия обратилась к городским властям с просьбой об установке памятного знака в честь самарского чуда, рядом с домом №84 по улице Чкалова.

  В 2012 году на улице Чкалова был установлен памятник Николаю Чудотворцу – Святитель Николай.

Памятник был установлен пред домом – на уличном газоне напротив дома Зои.

В проповеди митрополит Сергий сказал:

«Бог посещает человека и печётся о нём.

Человек иногда заходит в своём безумии настолько далеко, что не может сам остановиться, и необходима сила, которая бы его остановила.

Происшедшее – это не Божье наказание,
а любовь Божия ради спасения душ наших»

  12 мая 2014 года дом пострадал в результате пожара, в нём сейчас никто не живёт.