magnum opus dei

Обломков блёклых суток ворох рухнет
в способность ощущать, что яро слепла.
Фотоны, выжигающие рухлядь
больного вещества оттенка пепла
толкнут из вожделенного ничто
в каскадов скверной рези нить. Утри
скорей осколки чувства, зрея шток
томительнейшего ничто внутри.

И сердце коркой очерствеет сразу.
Живи мгновеньем. Yolo. Простота.
На истощённый, изгоревший разум
непереносным гнётом пустота.
О, это не смертельно, да? но как
с ней уживаться, продолжая даром
сквозь боль и смрад держать себя в руках…
в ежовых рукавицах. Липнуть к барам.

И что вскипит в её глазах посмертно,
коль в задушевных уже столько мы с ней?
Желание писать о самом светлом
повесило бездарный ворох мыслей
на люстре. Наше бремя вправду схоже,
иначе враз они б не загорались.
Дымится время, сходят шрамы с кожи,
но чувствую, что миг не за горами,
когда истошным, нестерпимым гулом
порвёт пространство окрик: опустей!
Я растворюсь, прильнув к прохладе дула,
и сотворю свой magnum opus dei,
развеять только б едкий прах презумпций.
Пусть большинству и не понять, какими
тревогами терзаются безумцы,
но кризис ощущается как гибель,
когда за призрак ставишь жизнь на карту.

Сегодня, взяв потир святой воды,
я окропляю автора по Барту
не с целью перейти с тобой на ты,
но чтобы окончательно убить, и
уже плевать, что слог так нагло гол,
вам суть за ним не суждено увидеть.
И до пи..ды, что рифма на глагол.

22