Где-то на белом свете...

"Где-то тихо живёт одинокая мать,
По-соседству со мной существует...
Беспокойные мысли её не унять -
То одно, то другое волнует.

Она встанет, как прежде, в четыре утра
И раскрывшихся деток укроет.
Чайник свистом напомнит - пить кофе пора
Или, может быть, чай... Сердце ноет.

В доме частном всегда есть заботы, дела...
Снег сошел, да, забор покосился...
Был бы муж... но судьба по углам развела.
Говорили, что помер, как спился.

Только некогда ей по нём слёзы ронять,
Есть заботы того поважнее.
Не жалеет себя, чтобы деток поднять
И живёт, как живёт... как умеет.

До зари напечет для родных пирогов,
То ли плюшек, а то ли печенья...
Как проснутся и трескают все с молоком,
Наслаждаясь таким объеденьем.

Что-то садит всё время: капусту, томат...
Подоконники дома в рассаде...
Что-то пишет, пока все домашние спят,
На листах в такой толстой тетради.

То посуду помоет, то пол подметет,
То с задумчивым взглядом присядет,
Взяв гитару, и грустную песню поёт,
Так, что ком сразу к горлу подкатит.

Эх... Могла бы, наверно, артисткою стать!
Или поваром, иль агрономом...
Но решила себя всю до капли отдать
Своим детям, уютному дому...

Ей бы доброго мужа, была бы женой
Самой лучшей и нежной на свете!
Но... не нужен, увы, ей теперь никакой -
Погрузилась в заботы о детях.

И за каждого, ох, как сердечко болит!
Но они ещё не понимают -
Сколько эта душа проглотила обид
Тех, которых совсем не прощают.

Всем простила и всё: и друзьям, и врагам...
Но подальше от них удалилась.
Не страдает она по ушедшим годам,
Просто в детях своих растворилась.

Нет, не плачет... к себе никого не зовёт.
Не нужны клубы и рестораны.
Каждой мелочи радуясь, тихо живёт,
Ото всех скрыв душевные раны.

Вроде бы и приветлива, внешне мила...
Но подходишь к ней чуточку ближе...
Как она мне однажды по фейсу дала!
Может думала деток обижу?

Расстояние держит такое, что ах!
А я видел её летом в шортах...
И манила улыбка на нежных губах,
И попутали с бесами чёрты...

Разозлилась, как только я к ней подошёл,
Взгляд стал каменным, как у Горгоны,
Процедила сквозь зубы:"Какого... пришёл?",
Называя меня мудозвоном.

Ох, и женщина! Я бы её полюбил,
Все заботы о ней и о детях,
Я б на крепкие плечи свои положил
И прожил с ней до самой до смерти...

На руках бы носил и писал ей стихи
И портрет бы её натуральный...
Как увижу её - закипают мозги..
Правы люди, что я ненормальный.

Есть в деревне другие... Не много, но есть.
И красИвее, и без "прицепа".
Со мной каждая просто сочла бы за честь
Лишь побыть, а мне нравится эта!

Что печет пироги по утрам для детей,
Что чего-то там пишет в тетради.
Все цветы оборвал бы с бескрайних полей,
Чтобы только волос гладить пряди.

А она... А она - всё одна и одна...
Кто же в душу её так нагадил?
Я иду на работу, на свет из окна
Её дома украдкою глядя.

Представляя, как смелости я наберусь
И без всяких ненужных прелюдий
Я в четыре утра в то окно просочусь
Тихо, чтобы не слышали люди.

Я её украду и к себе унесу
И, укутав заботой и пледом,
Расплету её длинную, в пояс, косу
Шоколадного теплого цвета.

Целовать буду жадно за множество лет,
Те, когда ей совсем не был нужен..."
Рассказал мне историю эту сосед,
Ставший ей замечательным мужем...