Снега

Ну наконец-то, наконец-то снег!
Он выпал вовремя — иначе б я  свехнулся.
И проходя, ты оставляешь след
на белой ткани. Да, я не разулся,
да, мял в ботинках эту простыню,
и, да, о те сугробы я споткнулся,
и я припал к сугробу как к огню —
рукою тронул, да, и улыбнулся.
Нет, не горяч и нет — никак не жгуч.
Он бел и слаб — под натиском он тает
и, выпадая клочьями из туч,
собою всё безмерно застилает…
Собою всё. И в том числе меня,
души моей извилистые тропы.
Шутя, лелея, плача, веселя,
он падает затем, наверно, чтобы
простить нас всех: святых и несвятых,
родных или чужих, живых и мёртвых.

И лишь под утро снегопад утих.
Сугробы — выявление упёртых.
Которые без дрожи сразу в путь,
они — первопроходцы на равнине
из белой ткани. Ставя смело грудь,
шагают по заштопанной рванине.

Снега не о зиме, а о шагах,
о постоянстве заморозков в мире.
Снег всюду: на парковках, на мостах,
на корке льда, на том автомобиле.
Что за судьба дарована снегам…
Творец, наверно, сделал так нарочно.
Сугроб растает — только бы устам
его коснуться (лишь бы осторожно).
И вот в губах пульсируя, тепло
растопит снег, покуда губы живы.
И если снегом нас не занесло,
то надо так — снега ведь справедливы.