Алгоритмы

 Алгоритмы, ох уж эти алгоритмы…
 Грёзы, мечты, фантазии и нет им конца… Работает мозг, как проклятый, записывает информационные волны, считывает… Механика! Бытие в себе, направленное вовне, убеждённое в собственной реальности и реальности видимого мира… Так оно и есть.
 Сын природы, сын социума, сын величественной вселенной… Да будет так!
 Если сознание отключится, уйдут все представления, которыми оно питалось с рождения, из памяти выльются, как из корыта, в пространство невидимое, в память общую… Но эта общая память живёт до тех пор, пока хранится опыт в памяти каждого индивида. А если люди забудут друг о друге, то тогда мир свернётся в клубок и станет тлеть, как потушенная спичка. Память – это стихия… И её нужно беречь, беречь, как дитя.
 Предки и потомки мои, здравствуйте! Здравствуйте и храните в себе любовь! Любовь тоже есть алгоритм, ибо имеет причинно-следственную связь. Ты любишь – тебя любят. Ненавидишь, и тебя гонят прочь… Эх, больше любви и взаимопонимания!
 А сны… Они есть работа ума, непроизвольная, пассивная. Что видится в них, то и замирает, исчезает совсем, когда дух пробуждается… А ежели всё помнить будешь, то и памяти-то не хватит… Спасает философия, истинно человеческая потребность познания всего сущего. Я есть, пока существую в этом сложном мире. Похоронят, посыплют гроб землицей, - и пропаду, иссякну, как некогда бивший живой родник. Я материален, как вот этот стол, за которым сижу сейчас и пишу заметку, рождая мысль за мыслью. Но душа моя ещё будет звенеть в мыслях знавших меня людей. Так всегда объясняют отсутствие тела. Ибо пока буду жить в памяти их, то буду присутствовать среди них, пусть и в форме воспоминания…
 Всякое бытие закономерно…
 Простите, читатель, меня грешного, за это длинное вступление. Я бы мог начать свой рассказ сразу с описания случая, который произошёл со мной, но решил сначала немножко поразмышлять с вами наедине…
 Однажды я прочитал в газете, что в лесу найдено странное существо: получеловек-полузверь, весь заросший, вместо обыкновенной речи – нечленораздельные звуки, ходит на четвереньках. Мне стало дико любопытно. Сразу вспомнились маугли и тарзан. Должно быть, этот найдёныш умел только рычать и бить себя по груди кулаком, как обезьяна, и с ним нужно было просто найти контакт, как это сделала одна женщина в фильме «Бинго-бонго», если помните.  Авось, перевоспитаем, подумал я, тем более, что тема обезьяноподобных людей очень меня привлекала, я любил читать научно-популярную литературу и так далее, так далее, окружающий мир меня завораживал, я постоянно находил взаимосвязь между человеческим, животным и растительным мирами, ведь началом всякого эволюционного пути явилась обычная клетка.
- Хм, увлекательно, - сказал я себе, поправляя щетинившиеся усы перед зеркалом и причёсываясь. – Если я познакомлюсь с этим диким человеком, то смогу оставить себе на память десяток ценных кадров. Фотоаппарат-то всегда со мной! Ну, с богом!
 И, одевшись и подушившись, я вышел из дома и направился в научный центр, держа подмышкой газету с изображением дикаря. Я хотел разузнать там, когда можно будет навестить дикаря, ведь если самому наведаться в лес, к месту его обитания, то запросто напугаешь это существо, если же тебе дадут некий пропуск, возьмут, так сказать, с собой более опытные люди, то встреча произойдёт по-настоящему, без запинок и без накала страстей.
 Хорошо, что у меня была фотография, и я мог сто раз изучить внешность дивной находки, иначе пришлось бы прокручивать в воображении десятки собственных, надуманных фотографий, которые могли бы быть чёрно-белыми или цветными, не суть; важно то, что они были бы лишь предположением, лишь вдохом кислорода непознанного явления, но никак не действительным отображением лесного пространства и вросшего в него бытия, коим являлась жизнь волосатого незнакомца.
 Когда я стал переходить дорогу, из-за угла вылетела ярко-зелёная машина и напачкала мои штаны грязью.
- Только не это! Как теперь мне добираться до научного центра?! – с огорчением выдохнул я.
 До места оставалось совсем чуть-чуть. Но в таком виде я не мог там появиться. Доковыляв до ближайшей скамейки, я сел, расправил газету, достал из кармана очки, нацепил их на крючковатый нос и принялся перечитывать статью. На некоторое время мне удалось успокоить свою душу. Может, сегодня просто не мой день, и не стоит так торопить события. Приду в следующий раз, в вычищенном до блеска костюме, возьму любимую шляпу. Всё равно без шляпы я плохо выгляжу, а сегодня забыл её в прихожей, перед самым зеркалом.
 Неспешно думая обо всём, я собрался было встать и уйти, но тут увидел старичка, который приближался к скамье. Он делал какие-то ужимки, кряхтел и покашливал в кулак, одежда на его худом теле сидела плотно, обтягивая кости, из беззубого рта исходило частое дыхание. Видно было, что старик запыхался. Приземлившись на лавочку, он достал клетчатый платок и хорошенько высморкался в него, шумно так, потом ещё раз крякнул и, набрав в слабую грудь воздуха, выпалил:
- Вижу, на вас лица нет. Что-то произошло?
 Подняв от удивления брови, я ответил:
- Да вот хотел попасть в научный центр, а по дороге намок от грязи. Дома шляпу забыл, а в шляпе я, знаете ли, выгляжу интеллигентнее. Всё-таки храм науки. А тут грязный и лысый, в заклеенных очках. Что сказать, неудачный день!
 Пока я вынимал из сознания слова, дедушка отдышался и, сочувственно поглядев на меня, сказал:
- Я живу вот в этой пятиэтажке, видите? У меня есть чистые штаны и добротная шляпа. Пойдёмте ко мне. Я вас одену. Будете чистеньким и аккуратным. Напою вас чаем с облепихой. Пойдёмте.
- Ну, как-то неудобно мне… - начал было я, покраснев от смущения.
- Не смущайтесь, - оборвал меня дед. – Вы же не баба, а мужик! А мужики волевыми должны быть, уверенными в своих силах. Штаны, может, немного великоваты будут, но ничего, подтянем. А в исследовательском центре, куда вы направляетесь, у меня есть один знакомый. Он изучает сейчас обезьяночеловека, которого нашли в лесу. Так что пойдём туда вместе. Я познакомлю вас с ним.
- Неужели? – воскликнул я радостно. – Он изучает того самого дикаря, о котором написано в газетах? – И я показал ему купленный номер, который положил рядом с собой до разговора, на первой странице которого красовалось изображение волосатика.
- Того самого, - состроил забавную гримасу старик. – И я его видел собственными глазами! Значит, вы затем и шли туда… чтобы познакомиться с этим чудиком…
- Вы? Видели своими глазами? Этого обезьяночеловека? – издал я вопль восхищения.
- Да! – коротко промолвил старичок. – Видел! До недавних пор этот удивительный феномен жил в лесу. Учёные решили не нарушать его покой, не менять образ жизни, который сложился у него. Но тут нагрянули охотники. Один выстрелил в дикаря и ранил его. Бедняга чудом спасся. С того времени исследователи забрали пострадавшего к себе, а охотников наказали. Мой знакомый сказал, что перевоз обезьяночеловека из леса не вызвал в нём ни капельки огорчения, наоборот, это к лучшему; возможно, дикарь откроет для себя явление онтогенеза во всём многообразии его удивительных форм и станет чуточку разумнее. Посмотрим. Говорят, маугли не переучишь, но этот дикарь оказался толковым и очень рассудительным. С ним уже стали заниматься преподаватели! Вот как!
- Но как они общаются с ним? Ведь он издаёт никому непонятные звуки. Он же не умеет разговаривать?
- Нет, не умеет. Но он понимает речь! И пишет какие-то алгоритмы…
- Удивительно!
- Ещё как удивительно!
- Значит, вы меня познакомите…
- Да. Но сначала вам нужно переодеться. Пойдёмте. Кстати, меня Алексей Павлович зовут, но вы можете меня называть дедом Лёшей. Ни к чему эти серьёзности! А к вам как обращаться?
- Родители Сашей назвали. Так что Саша, просто Саша.
- Хорошо.
 Дед протянул морщинистую руку, и я пожал её, окрылённый таким удачным и стремительным развитием событий.
 Мы встали и пошли к нему. Дед Алексей сказал, что живёт на втором этаже, один-одинёшенек, жена умерла несколько лет назад.
 Он стал напевать под нос песню советского времени, а я принялся вспоминать, на какую полку положил запасные очки. Уж больно дряхло выглядели эти, все заклеенные, потрескавшиеся. Пришлось убрать их обратно в карман, хотя не мешало просто выкинуть в урну. Но сегодня они могли ещё пригодиться. Вдруг современному тарзану понадобятся, чтобы чётко видеть, спелый ли банан держит в руке или нет.