Поклон тебе, былое

* * *
Вступай душа в свои права,
Язык родной намного легче.
Ищу всю жизнь свои слова
Я в океане русской речи.


Ничего загадочного

Я живу не вечно, но для века,
Может быть, случайно пригожусь.
Я владею сердцем человека.
Я поэт! И этим я горжусь.

Будь благословенна моя муза,
Рассуди и правду мне скажи,
Что мне делать, чтоб не быть обузой
И не быть союзником у лжи.

Разгадай мою земную тайну,
Пожелай мне пару крепких крыл.
Если вдруг летать я  перестану,
Звездной славой ты меня укрой.

Я поэт. Возможно и такое –
На земле останется мой след.
В том что сердце лишено покоя
Ничего загадочного нет.


Давняя связь

 Кара-су, где бесхитростный быт,
Снова в сказочный мир окунусь.
Хумалан, сенокос не забыть,
Новой мудрости здесь наберусь.

Дышит свежестью скошенный луг
И рядками валки улеглись,
И на сердце обрушилась вдруг
Этой свежести давняя связь.

Кара-су, словно детство в глуши
Босоногой судьбы и восторга.
В нем истоки и память души,
В нем начало всего прожитого.

Этот гордый бесхитростный быт.
Мне от памяти некуда деться.
Продолжаю как прежде любить
Те места, где навеки растаяло детство.


Если молод душой

Прелесть прожитых лет
Не дает мне покоя.
Свой в поэзии след
Я, надеюсь, оставил.

Старость это разлад,
Где грусть и забвенье.
Время горьких расплат
И слеза в утешенье.

На душе листопад,
Чувства явно устали.
И с природою в лад
Вдохновлять перестали.

И осенний настрой
Холодами помятый.
Все парит надо мной
Будто в чем виноватый.

Но себя я не смею
Называть пожилым.
Потому что умею
Быть всегда молодым.

Человек пожилой,
Он отнюдь не старик,
Если молод душой,
А душа как родник.

Живое доброе слово

Я иду за тобой, перепутав все сроки,
Доброта и любовь моей жизни основа.
И не дремлют в душе те заветные строки:
«Пусть с вами живет мое доброе слово».

Солнце дарит улыбку и радость мне сразу,
Снова верю в удачу, придет ко мне слава.
Только слышу всегда ту весомую фразу:
«Пусть с вами живет мое доброе слово».

Мне, Кязим, почему-то взгрустнулось немного,
Размышляя о жизни, о прочной основе.
Твой  могучий талант от природы и Бога,
С нами вместе живет твое доброе слово.


Нужно очень хотеть

А старость как радость,
Здоровье в порядке.
И стало привычным
Играть с нею в прятки.

Чтоб только не ведать
Болезнь и усталость,
Приму в любом виде
Все то что осталось.

Ну а что если вновь
Ноябрь как в мае.
Заиграет и кровь,
Заботы не зная.

Чтоб было все это
Нужно очень хотеть.
Не стоит поэту
О прошлом жалеть.

И опять на заре
Провожаешь его,
Чтобы только не зреть
Увяданье свое.


   * * *
Ущербным себя не считаю,
Я счастлив и всеми любим.
Мечтаю своею мечтою,
Рискую дерзаньем своим.

И доли мне лучшей не надо.
Я отдан высокой судьбе.
И высшая в мире награда,
Я верю, достанется мне.


Мы люди

Наивная вера в чудеса.
Я в них нашел себе кумира.
Все так привычно будто сам
Причастен к сотворенью мира.

Все это верно как и то,
Что Бог один, он с нами  вместе.
И можно  десять, тридцать, сто…
Назвать бесспорных истин.

Все так привычно, так умно
И кто его, скажи, осудит.
Иначе быть и не должно,
Ведь мы разумны, мы ведь люди.


Кто сказал

Промчалось время летних впечатлений,
Сменился ритм житейской суеты.
Ползет навстречу мне туман осенний,
Пытаюсь стать предвестником беды.

Нагрянули болезни и усталость.
И чаша бытия не выпита до дна.
Ну кто сказал, что осень это радость,
В ее слезинках смерть моя видна.


* * *
Ласкают пустоту осенних дней
Причудливые тени от герани.
И жизнь моя становится бледней
И кажется она уже на грани.

Состарился, и правду говоря,
Все мысли в голове иного смысла.
И что-то необычное тая,
Угроза смерти надо мной повисла.


* * *
Нелеп и узок круг мирских забот
И никаких улик для оправданья.
Еще минута, кажется, что вот
Начнут губить меня мои страданья.

Но я упорно силюсь, не сдаюсь
Во имя жизни. Это так не сложно.
Хочу сказать, что смерти не боюсь,
Но воздержусь: услужливое – ложно.

Смерть где-то рядом, знаю, не ушла
В мое окно, порой, глядит, моргая.
Но я держусь. Уверенность пришла
И душу греет музыка другая.


* * *
Что-то делать хочется, творить
И не ждать подачек от природы.
О болезни вслух не говорить,
Вспоминая прожитые годы.

Пусть бунтует бодрая душа
Против всех моих недомоганий.
Полной грудью хочется дышать,
Бросив взгляд на горы утром ранним.

Осень жизни красками бурлит
И в стихах находит отраженье.
Я поэт, мне гордость не велит
Обескровить старость униженьем.

Жив, здоров и этому я рад,
Прошедших лет своих я не считаю.
Ведь достижений больше чем утрат
И себя счастливым я считаю.

* * *
Со временем не в силах совладать,
Нахмурив брови старость наступает.
Хочу я детству должное воздать
Покуда память тихо увядает.

Мой отчий дом, родимое село
Была ты в мае развеселым раем.
Бурлила речка, все вокруг цвело
И от восторга сердце замирало.


* * *
Пытаюсь жизнь свою продлить,
Настроить сердце на терпенье.
Но все же что-то, но болит
И требует душа прощенья.


Красота убегающих лет

Нету сил у судьбы одинокой,
Чтоб сдержать злобный натиск годов.
Вот и старость, казавшись далекой,
Студит сердце тоской холодов.

Много в жизни побочных явлений,
Образ смерти стал четче, видней.
Как уйти от тоски и мучений,
Избежать окончательных дней.

Мне бы жить не тужить, наслаждаться
Красотой убегающих лет.
В неизведанный край завалиться,
Чтоб заметней был творческий след.

Чтоб пылала душа от работы,
Чтоб не мучил болотный застой.
Обретают весомость заботы
Нескончаемой жизни земной.


Не все хотят

Проспали, что-то проглядели
Лишились правды, красоты.
Ложь нынче стала беспредельной
И ловит кайф от наготы.

Гуляют ветры по России,
Жизнь стала ложною игрой.
Объединились зло с насильем,
А кто наглее тот герой.

Куда-то в бездну провалились
Расплатой честности черты.
Дожди кровавые пролились,
Основы подлости тверды.

А где-то там блуждает счастье.
Его так сложно заслужить.
Вовсю кипят людские страсти,
Не все хотят любить и жить.


* * *
Хватка деда, а талант от Бога,
Непременно схожи мы в одном.
Началась судьбы моей дорога
С узенькой тропинки за селом.

И сейчас мне эта тропка снится
Простотой своей и крутизной.
Может быть, потомкам пригодится
Высота, достигнутая мной.

Помню я, отец, твои ладони,
Как меня ты на коня сажал
«Вскачь галопом счастье мы догоним», -
Улыбаясь, ласково шептал.

Сельский быт я знал не понаслышке
Может, сердце от того болит,
Что не в силах избежать одышки,
Быть разумным спешка не велит.


* * *
За низкой каменной оградой.
Родной мечети строгий лик.
Молитва в храме как  отрада,
Духовной стойкости родник.

Ведь храм стоит на важном месте.
Там, где стоял отцовский дом.
Как символ мудрости и чести
Красив, опрятен и весом.

Хватило б  силы и терпенья
Мне веру предков обрести
Найти бальзам для исцеленья…
А за  грехи, Аллах, прости.

Открою в своем сердце двери,
Начну судьбу благодарить.
Приобретеньем, не потерей
Я буду жить, дела творить.


* * *
Судьба! С тобой вступая в спор,
Я жертвой становлюсь невольно.
И выстрелы твои в упор
Встречаю молча и достойно.

Беда меня сбивала с ног,
Вносила в жизнь свои затеи.
Но жить без песни я не мог.
Рождались новые идеи.

Тянулся к небу, глядя ввысь
Под золотым луна сияньем.
И по уши влюбленный в жизнь
Я счастлив был в часы страданья.

Судьба за горло – я терплю.
Мое лицо приветливо и скромно.
И снова верю и люблю,
И нет в душе мечты заемной.


Арина и Алина

Я забыл, они не забывают.
Что «работа» трудная была.
Просто каждый день они желают
Переделать сразу все дела.

Чем я занят – внучкам интересно.
Как-никак, а дедушка поэт.
А в такие годы, как известно,
«Почемучкам» всяким счета нет.

Вот Арина без конца хлопочет:
Строит рожки, братика смешит.
А Алина отставать не хочет.
Пишет, пляшет, погулять спешит.

В детстве, ясно, всякое бывает.
Только это вовсе не беда.
И меня размять не забывают
И на шею рвутся иногда.

Смех и радость и глаза лучатся,
Ведь иначе и не может быть.
Это счастье с внучками общаться,
Это повод жизнь свою продлить.


Высшая награда

Высота. Так хочется творить,
Подружиться с вечными снегами.
Трудно все же, как ни говори,
О горах в горах сказать стихами.

Кто бы ни был ты и чем не дорожил,
А горы все же воспевать нам надо.
При этом помня – где, когда ты жил,
Строка поэта – высшая награда.


* * *
Фантазии предела не имеют,
Я к этому привык давным-давно.
Без них я пуст, бессилен и немею,
В тоскливом море падаю на дно.

В мечтах моих есть тайна жизни вечной.
В них вижу я величие свое.
Я с ними становлюся человечней
Легко дышу, душа сама поет.


* * *
В том что разные мы с ними
Не моя вина.
Между добрыми и злыми
Жизнь поделена.

Только Бог нам разрешает
Жизнь иную взять.
Но природа поспешает,
Надо это знать.

Вознесись горой высокой,
Страстно жизнь любя.
И борясь со злом жестоким,
Не жалей себя.

К роднику добра пробейся,
Жажду утоли.
На судьбу свою надейся,
Перестань скулить.

* * *
Велики твои познанья,
Разбираешься во всем.
Выходи на состязанье
Непрерывное притом.

Чтобы страсть не расплескалась,
И бороться до конца,
Собери все что осталось,
Прояви в себе борца.

Не забудь, что жизнь – арена,
На арене – человек.
Где любая перемена
Укорачивает век.

Ты, смотрю, к победе склонен,
А она нам так нужна.
И душа на этом фоне
Неприступной быть должна.

* * *
Невозможно держать все в секрете
И в зеленые прятки с судьбою играть:
Диабет у меня, я «сижу» на диете,
А что будет потом мне не велено знать.

Но желанья мои слишком строги.
Средь будничной житейской череды.
Недуг осилить, не упасть в дороге,
Не завершив сердечные труды.


* * *
То ли Бога забываем,
То ли впрямь наскучил быт,
Потому и пребываю
Во вражде, а не в любви.

Стоит мне развеселиться
В свете ласкового дня.
Налетает злоба-птица
И крылами бьет меня.

То ли чести во мне мало,
То ль от истины далек.
Почему-то скучно стало.
Видно бес меня увлек.

Бог один, но мы не можем
Быть равны между собой.
Богу тоже ведь негоже
Просто так гордиться мной.


* * *
Жизнь коротка и в ней много интриги,
Звезда судьбою отразилась в ней.
Она отнимала у времени миги
И напрокат отдавала их мне.


Печаль седой минуты

Какая в старости надежда,
Но и она мне дорога.
Неважно то, что было прежде,
Судьба ко мне всегда строга.

Хотя ослабли струны сердца,
Мне все же хочется мечтать.
В себя по-новому вглядеться,
Стихи по-новому слагать.

Видать не зря мы Бога просим
О милосердии, любви…
И все грехи с собою носим,
Свой возраст выставив на вид.

В тепле  нелетнего уюта
И старость вовсе не беда.
И мне печаль седой минуты
Ценней чем многие года.


* * *
В ауле Шики я себя обретаю,
Как истинный горец озоном дыша.
К тебе возвращаюсь, Кязим, и я знаю,
Что с вечностью рядом оттает душа.

Мне хочется встать пред тобой на колени
И тихо молиться поэзии той,
В которой главенствует истинный гений
И всех удивляет своей простотой.



* * *
Я навряд ли себя успокою,
Неизбежно куда-то спеша.
Жажда жизни не даст мне покоя,
В тайну смерти поверит душа.

 
* * *
Давно не слышу слов звучанье,
Душа до подлости пуста.
Печатью долгого молчанья
Ложится время на уста.

Добро и зло, где грани эти
Холодный взгляд в густой тени.
Не видно ничего, до смерти
Остались считанные дни.


* * *
Придвинув время к суете земной,
Еще одно погасло лето.
И дышит злобой осень за спиной,
А мне б дожить до нового рассвета.

Уйти из жизни, видимо, пора,
Добавив чувствам краски света.
Не тратя слез и слов не говоря,
Прими душа строку поэта.


Разговор с озером

Как никогда я сегодня взволнован,
В тайные боли свои посвящен.
Словно обетом молчанья стреножен
И от волненья немного смущен.

Словно брожу в драгоценных потемках,
Там где запряталось слово мое.
Силою слова и поздних обломков
Прочно укутано счастье мое.

Прочной была моей жизни основа.
Озеро снова мне смотрит в глаза.
В мой Иссык-куль окунуся я снова
И закипит золотая слеза.

Мой Иссык-куль удивительно чистый,
Добрый, годами испытанный друг.
Тянет к себе он волною лучистой
Верных друзей и неверных подруг.

Как Иссык-куль мы с тобою похожи.
Знаешь на ощупь тепло моих рук.
Не сомневайся, я чувствую тоже
Каждый твой вздох, мой испытанный друг.



    * * *
Я напрасно время не теряю.
У времени удельный вес большой.
Я то и дело чувства проверяю,
За них болею сердцем и душой.

Злочастен тот, кто убивает время,
Предавшись любованию собой.
Проблема эта и моя проблема,
Она никак не вяжется с судьбой.



В Шики

Здесь кузница убежище Кязима
И горы -собеседники веков.
И мне легко напомнить имя,
Строка из ненаписанных стихов.

Здесь каждый вздох святой дороговизны,
Тоской себя не буду развлекать.
Для счастья мне хватило  этой  жизни,
Судьбу другую не хочу искать.

Глаза мои промыты чистым светом.
Я от слепой разлуки не умру.
И только здесь могу я стать поэтом.
И только здесь пройдусь я по двору.


В пределах чести

Я обращаюсь к тем, кто нынче юн:
Храните свято родичей могилы.
Пусть нежный звук моих душевных струн
Напомнит вам о красоте и силе.

Не классно пусть, но все же я умел
Писать стихи правдивые без лести.
И все что я сказать вам не успел
Останется в пределах моей чести.


    * * *
Есть красота, подвластная уму,
И сны, в которых губы милой рядом.
Порой и строки за душу берут
И дымной грустью чуть туманят взгляды.

В меня вселилась зависть к молодым,
Живу мечтою о счастливой встрече.
И буду пить я долгой ночи дым
И старостью заря  падет на плечи.


Притяжение

Любовь и страсть – какое напряженье!
Они давно весь мир с ума свели.
Но двух сердец влюбленных притяженье
Сильнее притяжения земли.

Душе подвластно звездное свеченье
И постиженье истины в любви.
Веселая романтика влеченья,
Бессонная симфония в крови.


    * * *
Мне повезло – любовь была щадящей
И долгая, прогнозам всем назло.
И возрождались чувства настоящие,
Как будто мне и вправду повезло.


    * * *
Мой дух растет и мир мне тесен
И вовсе я не дилетант.
Для сладких слов, стихов и песен
Не весь растратил свой талант.

Возможно, я доволен этим.
И свой недуг в себе открыл.
Не я один на белом свете
В стихах безумие творил.

Видать забыл я наперед
Про жизни вкус и запах тленья.
Кто пишет правду, кто-то вред
И в этом суть грехопаденья.


Вот такие дела

Под завязку в делах я твоих надышался
Неподдельным озоном прошедших веков.
Есть что вспомнить: любил, удивлялся, сражался,
Упивался нарзаном твоих родников.

Я сегодня упреков ничьих не приемлю.
Продолжаю творить, вот такие дела.
Не могу равнодушно топтать эту землю,
Не хочу, чтобы жизнь пустоцветом цвела.

Пусть до смертного часа не знать мне покоя,
В распорядке железном и ночи, и дни.
Я пишу эти строки своею рукою,
Я хочу свои чувства до вас донести.

И душою и телом здоров я и в силе
И достойно живу я, о прошлом грустя.
Словно глину, меня то и дело месили
Подхалимы, враги, челюстями хрустя.



Как быть

В подлунном мире перед Богом
Мы все как есть не без греха.
Быть атеистом – это много…
Без Бога, веры – ты труха.

А жизнь течет. Судьба дымится
И я не знаю как мне быть.
Какому богу мне молиться,
Чтоб помнить рай, про ад – забыть.

И зря стараюсь быть свободным
Растут года, растет и страх,
Но Бог един, ему угодно
Меня разделать в пух и прах.


* * *
В пути я начал быстро уставать
Утяжеляет страх сердцебиенье.
Не хочется от жизни отставать,
Дай, боже, мне упорства и терпенья.

У жизни, знаю, сила велика,
Она была и горькою, и сладкой.
Перебирая в памяти века,
Я понял смысл вселенского порядка.

Не всякий может одарить себя,
Пытливостью и мудростью глубинной.
Живу я просто, жизнь эту любя.
А это значит, что судьба безвинна.



* * *
Отзовется лишь эхо, в горах – не кричи.
Обернется бедою любая беспечность.
Здесь смеряют свой пыл родники и ручьи
И клокочет в артериях космоса вечность.

Но понять тайну гор не дано никому,
Горцы знают об этом и ведут себя скромно.
Только солнце и небо и склоны в дыму
Отражались во мне светлым миром огромным.

В этом мире живу и озоном дышу.
И учу свое сердце биению грома.
Не смогу, хоть убей, затвориться укромно,
Потому что я счастлив, в мир иной не спешу.


Было бы странно

Земная жизнь страшнее ада.
Честь, совесть, вера – все труха.
И напрягать судьбу не надо,
Когда душа твоя глуха.

Она пропитана обманом,
Нелепо сбилася с пути.
И было бы смешно и странно
В ней эту истину найти.



Некого винить

Отравленный едва ль не с колыбели
Неутомимой логикой стихов.
Во мне живет сегодня чувство цели,
От гибели спасаюсь и грехов.

Я жил умом и делал все как надо.
Писал стихи, воспитывал детей.
А годы шли колонами парада,
Неся с собой набор своих идей.

Оглядываю пройденные тропы,
Оцениваю важность перемен.
Родился – в Азии, живу – в Европе
И ничего не требую взамен.

Пугают отблески далеких молний,
А это значит жизнь моя на грани.
И тени прошлого кричат безмолвно
Впечатанные в сжавшийся гранит.

И многое тревожно – непонятно,
Судьбы моей расписана тетрадь.
Былое отшумело безвозвратно,
Кого винить, скажите, бога ради.


* * *
Будет долго время длиться
То, в котором я живу.
Ясно видят ясновидцы
Этот край, придел и бездну.

Сам себя пугать не буду,
Страх и радость дар не прочный.
Корни зла внедрились всюду,
Надо делать что-то срочно.

Зло встречаю в мыслях, в слове,
В сердцевине сути сущей.
В сердце, в разуме и в крови
По судьбе моей бегущей.

Будто разума лишился,
Человеческой природы.
И на время превратился
В существо иной породы.


* * *
Смерть истину не может предсказать,
Коль жизнь твоя обманчива и лжива.
А вот всевышний может наказать…
Возьмись за ум, покуда сердце живо.

Ты атеист, ты гордый человек,
Ругать тебя, увы, не в нашей чести.
Но смерть придет, и твой недолог век,
Просить о рае будем Бога вместе.


* * *
Все же вы за мной не уследили,
Довели до гроба старика.
Памятью к эпохе пригвоздили,
От тоски избавили века.

Кто сказал, что я страдать не буду,
Тяжелее стало во сто крат.
Душу вспомню, тело позабуду
В земле сырой лежать ей аккурат.


* * *
Потоки воздуха над гулкой высотой,
На склонах гор разорванные тучи…
Ищу я краски для картины той,
Перебирая пропасти и кручи.

Поэта страсть с игрой переплелось,
От красоты картины фантастичной.
Былых веков разгаданная связь
Застыла здесь в оправе симпатичной.


* * *
В когтях чертей душа усталая.
Строптивая и гордая душа.
На мир гляжу глазами шалыми,
Плыву по жизни тихо, не спеша.

Но твердо верю в даль, в движенье.
Поэзия вершит свои дела.
Полет души и напряженье…
В мои стихи история вошла.



* * *
Время в окна и в двери стучится,
Все прекрасно и жизнь удалась.
Как хотелось бы мне очутиться
Там, где счастье со мною стряслось.

Там, где воздух волшебно сгустился,
Где полны светом неба глаза.
Будто умер и снова родился,
Будто важное что-то сказал.



















    * * *
Зимой и летом плачут  родники.
А мы довольны, пьем их слезы.
Сочувствуя им, тают ледники
И блещут перед ними розы.

Родник мой вечен, не испить до дна.
Привык в него я встряхивать усталость.
Гляжу в него – звезда моя видна.
В восторге я, что счастье мне досталось.



















    * * *
Видать судьба свои дела поправила
В игре страстей без правил и границ.
И в светлый рай стопы свои направила,
Вписав меня в число особых лиц.
























    * * *
И душа, и округа в покое.
Дай-то Бог, чтоб так было всегда.
Сверху чистое небо родное,
Снизу травы и сбоку вода.

И прохожих приветливы лица.
Доброту я их вижу насквозь.
Красотой этой жизни упиться
Дай-то Бог, чтобы всем довелось.

Вот он, век, наконец-то, в котором
Я обрел свое счастье звеня.
Привыкать начинаю к повторам,
Продолжая ритм жизни менять.














Надо знать

Руины сакли, как святые камни,
Плесенью покрылись и травой.
И перешагнув все видимые грани
Застыла вечность вновь над головой.

Не так легко воскреснуть мертвым клеткам
И растворить в прекрасном яд печали.
Но все же нужно обратиться к предкам.
И знать о том, что было здесь в начале.


















Поэзия

Поверь в меня и жизнь тебе укажет
Правдивы или нет мои слова.
Пусть горький опыт твой тебе подскажет,
Как велики поэзии права.

В ее стихии затихают войны.
И холод, голод, мор и нищета.
Стихами пресекается спокойно
Людская суетливая тщета.


















    * * *
Мне, как поэту, слава ни к чему.
Меня как прочих червь могильный сгложет.
Кому погибнуть суждено, тому,
Увы, никто на свете не поможет.
























    * * *
Крутые волны на берег гоня,
Ревела грозно буря над рекою.
Она пыталась обделить меня,
Лишить любви и звездного покоя.

Но отступила грозная беда.
Судьба меня порадовала новью.
Костер любви мы разожгли тогда,
Чтоб целый мир согреть своей  любовью.



















    * * *
Живу как все и вольно, и грешно.
В пылу страстей, открытий, откровений.
А что на дне души – не мудрено,
Незримый айсберг подлинных сомнений.

Пред этой жизнью голову клоню.
И дорожу всем тем, что мне досталось.
Пора учиться песни петь огню,
Воспринимать как должное усталость.

По скромным меркам возраст не велик.
О старости не может быть и речи.
Отважусь я на шепот и на крик,
Житейский груз взвалив опять на плечи.














* * *
Живу как все и вольно, и грешно,
В пылу страстей, открытий, откровений.
А что на дне души - не мудрено,
Незримый айсберг подлинных сомнений.

Пред этой жизнью голову клоню.
И дорожу всем тем что мне досталось.
Пора учиться песни петь огню,
Воспринимать как должное усталость.

По скромным меркам возраст не велик.
О старости не может быть и речи.
Отважусь я на шепот и на крик,
Житейский груз взвалив опять на плечи.















Судьба

Неправда, что ее не ценим,
Доверив ей заботы и дела.
Меня она к заветной цели
Дорогой верною вела.























* * *
Для счастья, может для услады
Мне сердце доброе дано.
И с каждой утренней прохладой
Меня куда-то все звало.

А жизнь действительно прекрасна.
Ей нет конца. Я все иду.
Войди в мой мир и станет ясно -
В любых делах не подведу.

Легко дышу и сердце бьется.
И верю - все мое во мне.
Ведь жизнь единожды дается,
Ищите счастье в каждом дне.














* * *
Как долго будет биться человек
С природой. И это объяснимо:
Шумит вода разливом шумных рек,
Травы в рост идут неодолимо.

Не остановить моей души разбег,
А силу страсти вовсе не измерить.
И как всегда нацелен на успех,
Но только мне уже никто не верит.




















* * *
Напасть такая может долго длиться
В беспамятстве отлевших страшных дней.
Чтоб новостью своею поделиться
Со стоном горе тянется ко мне.

Сужается пространство между нами,
Растут во мне растерянность и страх.
Не в силах время удержать руками,
Мое лицо дрожит в его глазах.

Столкнусь я с горем, это неизбежно.
Когда и как мне нынче все равно.
К своим годам испытывая нежность.
К приходу смерти я готов давно.














* * *
Балкарки вяжут свитера и шали
Потуже петли - покороче дни.
С искусством ремесло свое мешая,
Они великим мастерам сродни.

Они стыдятся пышных разговоров
И не дают приблизиться к тоске.
Последний бред мучительных раздоров
Отходит на веселом сквозняке.



















К. Кулиеву
Мое чистилище

В кругу сородичей своих
Ты говорил не раз:
«В стремленьях и делах моих
Есть что-то и для вас».

Я весь сегодня погружен
В закон твоих идей.
Весь мир, сдается, отражен
В поэзии твоей.

Ступила вечность на порог,
Оставив след в судьбе.
Я твой поклонник, видит Бог.
Иду, Кайсын, к тебе.

Твоя звезда давно взошла,
Чистилищем ты стал.
Душа моя в тебе нашла
Конечный идеал.

Твой кладезь веры и любви
Пытаюсь обрести.
Ты подсказал каким мне быть
И как себя вести.

Из родника я воду пью,
Он был открыт тобой.
Пускай не громко, но пою
И властвую судьбой.

Веря в удачу

Светлое чувство, прозрачность слезы...
Как же тут сердцу не верить.
Вряд ли на свете найдутся весы,
Чтоб жизни воздушность измерить.

Важен итог мною прожитых лет,
Радуюсь мыслям просторным.
В глубь новизны, в узловатость корней,
Смело смотрю, становясь непокорным.

Может сегодня довольный вздохну,
Скромно от счастья заплачу.
Что-то достану, что-то найду,
Искренне веря в удачу.













* * *
Назови эти чувства святыми,
Неподдельным восторгом души.
Обозначь их словами простыми,
Непременно стихи напиши.

Не стыдись и проверь их на прочность.
Будь поласковей, сердце открой.
Ведь законы любви непорочны.
На их фоне судьбу свою строй.

Что угодно судьбе, то и будет,
Всею сутью идею вобрав.
Победителей вовсе не судят
В осознанье особенных прав.

Коль желанья начнут исполняться,
Не пытайся других осуждать.
И не стоит за счастьем гоняться,
В правоте своей всех убеждать.









* * *
Я приучил себя к дурному,
К поэзии и скрипкам красоты.
И к небу приучил такому:
Купаюся в истоках высоты.

Но срок пришел. По осени иду.
В остатке жизни чую вкус вины.
И будто с Богом разговор веду,
Пытаюсь всуе выглядеть иным.



















* * *
Я научился сладостным речам.
По духу превзойдя свою эпоху.
Писал стихи и грезил по ночам
И делал это, видимо, неплохо.

Был опьянен восторгом бесконечным,
Имел возможность уповать на разум.
И в музыке времен, в эфире вечном,
Я слышу поэтические фразы.



















* * *
Седина наступает и ржавая жалость
Убивает умело склерозом мозги.
Вероятно бывает абстрактная старость.
Когда смерть впереди и не видно ни зги.

Тупиковая ветка житейской дороги.
Уводящая к смерти протертая нить.
Одряхлели мозги, непослушны и ноги,
Не приучены ровно по жизни ходить.



















* * *
С ветром проносится прошлое
И верится в это без муки.
Сердце, с тяжелой ношею
Запело о поздней разлуке.

С ленью, пороками, бедами,
Когда уже листья летели,
Славу добывали победами
И боги того же хотели.

И были вы все красивые,
Такими навек остались.
Тогда вы были живые,
В дороге не падать старались.














* * *
Мысли и чувства как быстрые кони,
Дорога к  бессмертью в поэзии есть.
Время летит и никто не догонит
Ни вечную славу, ни вечную честь.

Тайной последней маршрут обозначен
Надеждами века, тревогами дня.
Поэты бессмертны и жить им иначе
Во славу вселенских могучих огней.



















* * *
Готов откликнуться строкой
На крик высот бездонных.
В порыве строгости покой,
Могила покоренных.

Развею страсти колдовство
Под небосклоном чистым.
По жилам кровное родство,
Не все мы оптимисты.



















* * *
Нет, не зря беспокоят меня
Дали рая и поступи ада.
Видно, поздно мне что-то менять.
Чую, смерть разминается рядом.
























* * *
Меня терзал избыток света,
Легко я в эту жизнь входил.
И, помню, как росу рассвета
Из петушиных глоток пил.

Я уходил к земному оку,
Упрям, суров, неутишим.
И чуял я, во тьме глубокой,
Как музою своей любим.



















* * *
Живу в России, нос задрав...
И все законно.
И как всегда я буду прав -
Земле поклоны.

Я окрылен со всех сторон
И век мой вечен.
Никто не скажет мне в лицо
Что я беспечен.

Я с вами, люди, с малых лет
Душой и телом.
Я первым стал вставать чуть свет,
Чтоб править дело.

И поэтическая страсть
Суть этой жизни.
И надо мной одна лишь власть -
Любовь к отчизне.









* * *
Меня жалеть не надо...
Но если я умру -
Осенняя прохлада
Заплачет на ветру.

Пускай забыт я всеми
И дел весомых нет.
Видать настало время
И мне покинуть свет.

Последним гимном грянет
Стихов моих печаль.
Пусть смертный час настанет,
Но света мне не жаль.

И пусть Аллах укажет
На мой последний путь.
И за грехи накажет
Коль в этом жизни суть.









* * *
Мне говорили: Бог с тобой,
Учи свою науку.
Но Бога не было со мной.
С ума сходил от скуки.

Все это было наяву,
Судьба всему причина.
И в том, что я не так живу,
Признаюсь, как мужчина.

В кромешной пропасти глубин
Болезнь неотразима.
Я сам себя, видать, сгубил,
Прохаживаясь мимо.














* * *
Тебе везло, а мне ни разу,
Но я игру свою веду.
В начале - слово, следом - фраза
Растопит жалкую беду.

* * *
Я помню, как светлея мысли
Гордились знанием веков.
И чувства грозные зависли
В подсказках умных стариков.


















* * *
Болит душа: тоска, в предсмертной дрожи,
По телу носится, чертя холодный след.
Пусть не легко, но жизнь свою я прожил.
Все было по судьбе... И нареканий нет.

И боюсь опять восстать тоскою,
В грехах своих осиля жизни тяжкий гнет.
Измученный, ничком мечте могилу рою.
Идее не дано отлиться в барельеф.



















Не стыдясь боли

Ирония судьбы, как говорится,
Не знаю даже как мне завтра быть.
И если б было все же, чем гордиться,
Не стал бы я развинчивать свой быт.

Как страшен вид душевного обвала.
Мир вдруг прозрел и стал непримирим.
И все что лира прежде воспевала
Хороним в сердце, вслух не говорим.

Зато, когда бела от напряженья,
Пружинится строка в твоих стихах,
Большое чувство, сладостное жженье
Текут по телу, боли не стыдясь.













* * *
Горы. Шики. И суровые скалы,
Встают неприступной стеной.
Кто говорит, что я злой и усталый
Если Кязим и Кайсын вы со мной.

И высоту, и красоту я имею.
Чувство мои, как всегда, велики.
Здесь и дышу, и пишу как умею,
Всем ошалевшим ветрам вопреки.

Тает душа от подобных  свиданий,
Старая сакля  - легенды важней.
Сколько любви в ней, сколько приданий
Нет для Балкарии сакли новей.














* * *
Ты человек и в этом твое счастье.
Верши свои обычные дела.
И не дели свою любовь на части,
Она давно с ума тебя свела.

Не верь тому, что чувства умирают.
И не пытайся от судьбы бежать.
Пока живешь, пусть силу обретает
Метафору пугливая душа.



















Прогноз

Время не должно остановиться.
Живет лишь то, что не завершено.
Бежать от бурной жизни не годится,
Хотя не знаешь что тебе дано.

Текут года, о смерти думать рано.
Судьба трудна, но все-таки своя.
Но сердце замирает от обмана,
От тяжести двойного бытия.

Есть прелесть в испытанье человека
На чистоту, на прочность, на износ.
Меняя веру на виду у века,
Мы продолжаем веровать в прогноз.













Я  обязан

На финише лета, в разгул красоты
Всех манят вершины снегами.
Все силы бросаю на штурм высоты,
Хватаясь за тучи руками.

Избыток озона, весь мир на виду.
Во мне мои чувства и разум.
Да, я скалолаз, и с пути не сойду.
Вершину свою покорить я обязан.


















Кавказ

Кавказ хвалить нужды особой нет
У всех к нему глубокое влеченье.
Кавказ - народов групповой портрет,
Характеров народных обобщенье.

Кавказ не шов. По шву не разорвать,
Не поделить на мелкие кусочки.
И не за что друг друга убивать.
Пора гасить все болевые точки.


















Есть чем гордиться

Разноязычен мой Кавказ, велик,
Разнообычен от самой природы.
Не зря и предки диалог вели
И могут быть великими народы.

Кавказ мой значим. И пусть бегут года,
Он будет и рельефен, и заметен.
Он чист, как будто в роднике вода,
И мы должны гордиться вечно этим.


















* * *
Среди вершин, утесов, ледников
Тропа для горца значимей дороги.
Я слышу в плаче чистых родников
Раздумья гор, их вечные  тревоги.
























* * *
Тогда еще, по праву роста,
Я, возражений не любя.
Из всех моих знакомых просто
Считал счастливейшим себя.

И жизнь моя прошла играя,
И обрела лицо свое.
И от души продлить желаю
Я  бесконечную ее.



















Жить по чести

То и дело цеплялась тревога
К размышленьям стерильным моим.
Видно слабо просил я и Бога,
Чтобы легче жилось остальным.

Светлый облик моих состраданий
Поглощала голодная тень.
Хмурым хаосом слов оправданий,
Начинался порою мой день.

Прочен мир непреступной преграды,
В ритмах жизни надрыв и износ.
Вновь другим достаются награды,
Вновь поэта доводят до слез.

И не зря обостряются чувства,
Остро чувствуя близость потерь.
Жить по чести ведь тоже искусство.
Осознай это все и поэту поверь.








* * *
Не повезло, не вышло, не судьба
В края родные вовремя вернуться.
Мучительно стираю пот со лба,
Пытаюсь снова в детство окунуться.

Ум холодеет и бунтует плоть
На грани остывающего сердца.
Я свой недуг пытаюсь побороть
И в жизнь свою по-новому вглядеться.



















Пойму свою вину

С годами все видней
Рутинных дел следы.
И в каждом новом дне
Присутствие беды.

Чтоб слово вставить в стих
Я напрягаю пульс.
Но если голос тих
Я просто улыбнусь.

И сам себе скажу:
«Зачем все это мне,
Один лишь раз живу,
А счастье в каждом дне».

Любовь меня роднит
С поэзией давно.
А сердце, как родник,
Упругости полно.

Проснется совесть враз.
Себя я упрекну.
И в просветленный час
Пойму свою вину.

Рассудкам, мятежам
Прохода я не дам.
Но праздник для души
Устроить должен сам.
Признание

Утверждая новое в сознаньи,
Отметая старое как бред.
Устаю от громких оправданий,
От судьбы, в которой счастья нет.

Кто-то строит, кто-то землю пашет,
Их дела мечтой воплощены.
Только Бог, и только он подскажет.
Как дальнейшей избежать вины.

Мчатся чувства бешено в атаку,
Ликований яростный предел.
Много в жизни моей было брака,
Уйма всяких непристойных дел.













* * *
Мне нужно было лишь однажды
В свою поверить правоту.
Чтоб тяжко не было до жажды,
До привкуса крови во рту.

Прошли года, они вонзались
В глубины сердца моего.
А все что в них не отразилось
Бессмысленно или мертво.

Гляжу на жизнь я зло и колко.
Пытаюся спросить слегка:
«А жить-то мне осталось сколько?
Насколько смерть моя близка?»

Мрачнею я как непогода.
Загадочен, как тишина.
И злая смерть какого года
Отправит душу в вечность сна.









* * *
Задор остыл, дурман исчез.
Кипит, клокочет злоба дня.
И будто бес святых небес
Ликует в сердце у меня.

Нелегок потрясений тень,
Судьбу свою ругаю вновь.
И в ласковый осенний день
Не радует уже любовь.

Я шел к тебе дорогой верной,
Грехов земных не замечая.
И красотой своей безмерной
Себя с Балкарией венчая.














* * *
Я готов на муки и страданья,
Чтоб тебя на пьедестал поднять.
Ты мое последнее желанье
В интерьере завтрашнего дня.
























* * *
Ну что ты, братец мой Илья,
По кромке памяти все бродишь.
О жизни небеса моля.
В небытие навек уходишь.

Любил просить ты каждый раз
Душе смиренности у Бога.
Как будто зная, что без нас
Найдешь ты в рай свою дорогу.



















* * *
Я рассказал бы тебе о Кязиме,
С мудрым поэтом и жить веселей.
Если застрянешь в проблемах экстрима
Знаю, поможет он песней своей.

С ним ты поймешь как рождаются чувства.
Как наливается грудь чистотой.
С ним ты познаешь силу искусства.
Будешь гордиться его простотой.



















* * *
Вернуть мне логику сознанья
Судьбу и Бога я просил.
Чтоб высказать свое страданье
Хватило разума и сил.

Покуда жив, покуда длится
Мой век в пределах бытия.
В стихах неброских отразится
Вся жизнь мгновенная моя.

Какое надобно терпенье,
Чтоб удержать себя в руках.
Чтоб устранить в одно мгновенье
Пробел в рифмованных стихах.

Осознаю свою беспечность,
Вживаясь в годы и века.
И не приемлю слово ВЕЧНОСТЬ,
Оно лишь льстит мне временно, пока.









Помни

Если ты принял участье
В спасении правды от лжи,
В этом, поверь, твое счастье,
Момент утвержденья души.

Помни, есть нужная лира
И слов непонятных игра.
Пытаться стать совестью мира
И  древом с ростками добра.


















* * *
Отгорела ночи благодать.
Она не смогла обессилить меня.
Не выспался, знаю, не буду роптать
Я жду озорного нашествия дня.

Текущую жизнь я не стану менять:
Чувства высокие, мысли светлы.
Судьба обещает счастливою быть
Во имя земной необъятной любви.



















* * *
Кязим, ты вечно на виду,
И не уйти тебе, не скрыться.
По следу странному иду,
Листая годы как страницы.

Иду и не могу свернуть,
Душа всю жизнь тянулась к деду.
Чтоб не  сказали: весь мой труд
Есть лишь движение по следу.



















* * *
Уходит осень. К моему окну
Неслышно смерть подкралась.
И второпях в глаза мои взглянув,
Плеснула сонную усталость.

А поутру пушистый первый снег
Ложится в лапы стройных сосен.
Моя же старость скажет мне:
«Давай и мы почтим молчаньем осень».

Я улыбнусь. Я не хочу грустить.
В ладах со всеми временами года,
А если что, то Бог меня простит,
Была б с утра хорошая погода.














* * *
Правдивость есть во всех легендах,
Но повторять я их не стал.
Хочу сегодня всем поведать
О том, что я умел и знал.

Жизнь мою сам Бог отметил
Великим счастьем бытия.
И что шептал в пути мне ветер
Сумел услышать  сердцем я.



















Признанье

Пора листопада. Как будто впервые
И я ощутил притяженье земли.
Тревожные мысли и чувства живые
Сквозь сердце мое глубоко пролегли.

Сказаньем седым в небеса поднимаясь,
Туман меня светом своим осенил.
Как глупо я жил, напоследок признаюсь,
Других обожая, себя не ценил.


















Будь благородным

Не забывай: нужна и осторожность
В пути, которым бог тебя ведет.
Служи добру, покуда есть возможность,
Терпеньем изумляя свой народ.

Жить для себя нет смысла в этом мире
И малый труд в заслуги не сочти.
Люби друзей возвышенней и шире,
Будь благородным и Бог тебя простит.


















* * *
Я был на кладбище. В тени
Два типа странно суетились.
Меня не видели они
И так, слегка, разговорились.

Я слышал голос. Удивлен,
Мне словно гвозди в душу вбили:
- И здесь я будто обделен.
Видать, давно меня забыли.

- А что ты ждешь, - ему в ответ
Другой промолвил, - я-то знаю,
У них так много дел что нет
Минуты для беседы с нами…

Нас ждет кладбищенский причал
И мы должны смириться с этим.
Шептались тени, я молчал,
Я о своей подумал смерти.










Итог

Молодым, красивым изначально
Судьбой отмерен жизни срок.
И, как ни грустно, ни печально
Приходит старость, как итог.

И эта истина с рожденья,
Купаясь в золоте лучей,
Дает душе твоей цветенье,
Течет по жизни как ручей.


















* * *
Идя по жизни, не был одиноким.
Со всеми ладил, многое умел.
Но был наказан богом я жестоко
И свой талант раскрыть я не успел.

Я жребием постигнут был жестоким,
Был поглощен привычною средой.
Я у великих брал порой уроки
И ради музы жертвовал собой.

Ей предан был я и душой, и телом
И сок любви ее испил до дна.
Но жизнь прошла и время пролетело,
Во мне поэта не нашла она.















Родина

В надежде века и тревогах дней,
В расплавленном безудержном потоке
Никто не может быть тебя родней.
Ты жизнь моя, в тебе мои истоки.

Я скромным был и говорил с тобой
Обычными извечными словами.
Ты отвечала светлою росой,
Дождем, рассветом, небесами.

Мои мечты и розы отцвели.
Я ухожу, свой след ставив скромный.
Стать яростью твоей святой земли
Ростком начальным и могучей кроной.













Разговор с братом

Всю нелепость свою осуждая.
Я был гордою волей богат.
И счастливым себя я считаю
Потому что, Ильяс, ты мой брат.

Ждет меня твоя участь – могила,
Сила жизни безумно сильна.
Ни ошибка, ни время, ни сила
На нее не наложат пятна.

Но у смерти есть мрачные силы,
И у ней не ослабла рука.
Перед дверью холодной могилы
Содрогаются даже века.













Осень жизни

Бешенные, огненные листья
Падают чудовищным дождем.
Осень жизни, огненные листья.
Я сегодня ими подожжен.

Плач и смейся от такой награды
Обрастая мутной пеленой.
Время листьев, чувствам нет преграды –
Оглушила осень тишиной.





















* * *
Был сыт по горло золотом молчанья,
А нынче верю сказанному слову.
И этот стих пишу я не случайно –
Узрел в себе судьбы своей основу.

В нем все должно быть честно и не ложно.
Душою покривишь – считай пропал.
Достичь вершины, славы невозможно
Коль в сети ложные душой попал.




















* * *
Хотелось бы отважиться
На важные слова.
И в образ новый влиться.
Отдать судьбе права.

Но жизнь, порой, беспечная
Имеет свой конец.
И только счастье вечное
Опора для сердец.

Я делал все старательно,
Чтоб после не страдать.
Но к счастию гарантии
И Бог не может дать.















В огне любви

От чувств любовных многое зависит.
Они, как свет, всегда меняют нас.
То бросят наземь, то опять возвысят,
То безразличным сделают подчас.

И эти чувства нам необходимы.
Характер наш меняют иногда.
Так, между мною и любимой
В огне любви примчалися года.


















* * *
Талантлив был и добротой отмечен
Прошел по жизни до конца свой путь.
Я так мечтал с тобою новой встречи
И в том краю чудесном отдохнуть.

Когда-нибудь я в те края приеду.
Припомнив в памяти твои черты.
Но нет тебя. И с кем вести беседу?
Твоей мне не хватает доброты.




















Таков удел

Взгляни – и ступай себе мимо.
Чужая беда – не беда.
Печали фортуной гонимы.
Зависит от вкуса еда.

Глухая пора листопада.
И кто-то смеется вослед.
Устала душа и не рада.
Что чувств никаких уже нет.

Похоже, тоска ее гложет,
Звучанье уродливых дел.
Быть гордою старость не может.
Таков ее нынче удел.

Завяли плоды просвещенья.
Неужто и ты аксакал?
Над самым глубоким ущельем
Не ты, а другой проскакал.








* * *
Мы можем мир печалью одарить,
Не сталкиваясь с прошлыми веками.
И ни к чему орлами нам парить,
И выражаться скучными словами.

Чтоб не вести с судьбой свою игру,
Чтоб не сожгла поэзию привычка.
Пиши правдиво, сам себе не ври.
Но иногда используй и кавычки.




















Жажда жизни

О великое чувство свободы!
Сила юности, мужество, страсть!
И судьбе, и годам, и природе
Отдаешься невольно во власть.

Жаждой жизни душа закипает,
Познаешь этот мир, его суть.
Совесть песню свою запевает
И нелегким не кажется путь.

Все так ярко рисуется взору,
Жажда жизни – вперед и вперед…
Что не верится мне в эту пору
Время канет и старость придет.













* * *
Легко пожираем без меры
Колбасы, консервы, сыры…
Ну кто ты, скажи мне, без веры,
Какие нам властны миры.

Священную силу Корана,
С арабским осадком на дне.
Пока мы не поняли – рано.
Ни страха, - ни воли в нас нет.

Немало примеров полезных
Сего дармового житья.
В сторонку шагнуть бы от бездны,
Познав злую глушь бытия.















Тещины хичины

Ну куда еще проще…
Нет особой вины.
Снова еду я к теще
Уплетать хичины.

Мой любимый поселок
Без особых примет.
Просто счастья осколок
И судьбы моей свет.

Я ведь зять, не хапуга,
Но едок: будь здоров.
В этом тоже заслуга
Сладких тещинских слов.

Я стремился все чаще
Гостеваньем грешить.
До чего же у тещи
Хичины хороши.

Позабыла про старость,
Разбодрилась опять.
Будто жизнь-веселуху
Возит с города зять.
1990 год.


Пока открыт

Не мучай совесть – подожди.
Покуда верен Богу.
Пока осенние дожди
Со мной шагают в ногу.

Пока открыт со всех сторон
И быт благополучен.
И день грядущих похорон
Покуда не озвучен.


















* * *
Вдали от обязательств,
От времени вдали.
В застенках обстоятельств,
В удушливой пыли.

Я был бы архаичен,
И в меру прозорлив.
Вот только неприличен
В быту весь мой архив.

И праздники, и будни
Не скучно будет мне.
И песня вечной будет,
А счастье – в каждом дне.

Вот только я не буду
Как прежде прозорлив.
Про жизнь свою забуду,
Уйду как все в архив.










Вспоминая брата

Я помню детство раннее, и даже.
Мне кажется, опять его найду.
Мой старший брат, но разве не тогда же,
Играл со мной и прятался в саду.

На берегу размякнув и размокнув,
Собой довольный, не лишенный сил.
Июльский день, отсвечиваясь в волнах,
По зову солнца взял и отступил.

А я, братуха, счастьем перепачкан,
А ты – красавец, жилист и высок…
Совал миры в игрушечную тачку
И облака закапывал в песок.













* * *
Упорствуя, волнуясь и спеша
Я честно шел к высокой цели.
Озоном сладким, высотой дыша,
Со мною вместе чувства пели.

Во мне горела, как звезда,
Мечты высокого призванья.
Уверенность во мне жила всегда
Враждебным словом отрицанья.




















Эпоха невезенья

Пришло с годами и ко мне прозренье,
Смывая блеск и славу прошлых лет.
И началась эпоха невезенья,
И непременно, все идет во вред.

Какой изъян в мозгах моих встает,
Меняет склад ума, привычки, разговор.
Неужто страх печаль свою являет,
Бледнеет осень, радовавший взор.



















* * *
Сверни с пути и было б все иначе,
Желание исполненное в срок.
Я будто знал, что мира многозначье
Жестокий преподаст и мне урок.

Но в этой жизни все же я не лишний,
Осмыслив это, я легко вздохну.
В согласьи с первозданностью давнишней.
Былое зренье я к себе верну.




















Странные строки

Боже мой, да это ретро
В осененье острых крыш.
О которой всей палитрой
Ты столь искренно скорбишь.

Тем не мене – взор пирует.
Пусть громоздко – не беда.
Приворотное чарует,
Горы, небо, стены льда.

То ли спутали пророки
Впечатленья от веков.
Может сам писал те строки
Совершенно без очков.

Да, они немного странны
На бумаге и в устах.
Будто бы в черкесках странных
И в немодных башлыках.

Но кончается забава
Прозаическим добром.
Нарождается и слава,
Отливаясь серебром.

Все прекрасно в моей жизни,
Только в чувствах нищета.
Манит собственною тризной
Пресловутая тщета.





* * *
Не видно тропок вековых…
И все давно от взора скрыто.
Учусь науке молодых.
В поэзию тянусь открыто.

Уходит грусть моя рывком
Куда-то вдаль, за перевалы.
В ту жизнь, с которою знаком
Еще бывал я в жизни малой.

И вспоминаю времена,
За каждый миг душой хватаюсь.
Не понимая, что судьба
Берет свое и я меняюсь.

Искал я тропки и пути
И выходил, как будто в люди.
И все же детство не вернуть.
Оно ушло и вновь не будет.










* * *
Дела мои обыкновенны,
Они заметны в каждом дне.
В стихах своих я откровенен.
От времени не в стороне.

Живу тревожно. Беспокоюсь
За поколение свое.
И сохраняю свою совесть.
Я не свободен от нее.




















* * *
Когда дожди смывают грани дня,
Неясен горизонт и небо ниже.
В родном ауле ждет меня родня
И хочется к горам мне быть поближе.

























Безмерность

Любитель гор и высоты,
Тяну судьбу свою сквозь годы.
Из зоны ленной духоты
К лавинам солнца и свободы.

Записываю запах трав.
Рву повода, крушу барьеры.
И в жизни этой в чем-то прав.
И эгоист, в какой-то мере.

Прости, господь, хотя бы ты
Благослови мое творенье.
Стихи невзрачны и просты,
Видать меня подводит зренье.

Но чувства все-таки не спят
В содружестве любви и веры.
Они с надеждою трубят
И как и я не знают меры.








* * *
Нет смысла заново менять
Свои земные координаты.
На юг заносит и меня
Осенний ветер автострады.

Юг пахнет  севером слегка.
Высоки горы, реки быстры.
Здесь сила воли велика
В прямом и переносном смысле.

Живут волшебники труда,
Обогащая это царство.
Поселки, села, города
Без лишней роскоши и фарса.















* * *
Жизнь короткая дана.
Запасной нам не найти.
Чтоб испить ее до дна
Нужно все пути пройти.

























* * *
На время заснуть и забыть,
Что годы упорно – к закату.
Мне старым не хочется быть,
Справлять юбилейные даты.

Мне, спящему, станут слышны
Веселые детские годы.
И все мои чувства смешны
В потоке весны и свободы.

Заснуть бы. И в принципе рад.
Разматывай память, картины…
А после - хоть в омут, хоть в ад,
Туда где ни слез, ни кручины.















* * *
Когда во славу тяжкий труд
И тело бренного не жалко.
Покуда внуки подрастут
Душе не хочется на свалку.

























* * *
Пройдя сквозь нелегкие дни
Мы пряли судьбы своей пряжу.
А дети и внуки?.. Они
Про нас своим внукам расскажут.

Такие вот нынче дела
В истоках расцвеченной пыли.
Прискорбно, но жизнь отцвела.
Покуда мы счастливы были.

На все закрывая глаза,
Стихов написал я не мало.
Чтоб только шальная гроза
Потомков моих миновала.

Уверен – я праведно жил.
И все ж сомневаться я вправе.
Что душу свою вам открыл.
И крылья в полете расправил.










* * *
Прости, Балкария, прости,
Что я не стал твоим поэтом.
На столь недлительном пути
Безумно наслаждаясь светом.

И все же создал я свой стих,
Благословил родную местность.
Но знаю я: в какой-то миг
Ты упрекнешь меня за честность.

Возможно, силою любви,
Ты мне простишь мою оплошность.
И в затихающей крови.
Вновь запылает мощность.















Мой рай

Дебют разыгран на высокой ноте,
Найдешь ли счастье проще и полней.
Но если вдруг я окажусь в цейтноте.
Вновь заскучает слава обо мне.

Играть легко, сдаваться - рановато,
В победе скрыта яви нагота.
Я вновь спасаю короля от мата.
Которому не снился никогда.

Жмусь от стыда, лицо в ладони спрятав.
С таким позором, с горем не смирясь.
С победою приходит и расплата.
Бывает это в жизни только раз.

Игра – мой дух, а шахматы наука
И не хочу нечаянных порук.
Без них в мой мир  проскакивает скука
И на пути меня бросает друг.

Да, я такой: «А ну, давай сыграем,
Взболтни печаль, надеждой осквернив»…
Я шахматы считаю своим раем,
В нем королевы королям верны.



Работа души

Махну, подумаешь, рукой
На отдых летний.
Чтоб завестись, хотя б строкой
Без всяких бредней.

Не дать трудам своим пропасть –
Одна забота.
А потому прошу тебя.
Душа – работай.

Моя безвестная родня –
Простое слово.
Я околдован светом дня
И всем что ново.

Гордись поэтом горный край.
Ни я последний.
Сказал господь мне: «Умирай».
А день был летний.








* * *
Порадовал, и слава богу
Себя я новою строкой.
Вновь обретаю понемногу
Давно потерянный покой.

Стихи пишу и это счастье –
Я с музой вновь наедине.
Ее привычное участье
Дарует снова радость мне.

И все лихое, что казалось
Неодолимым никогда:
Обиды, суетность, усталость
Все исчезает без следа.

И пусть простят меня пророки
За откровенные слова.
За удивительные строки,
За все что мне судьба дала.

И вот итог той новой встречи
Средь буйных трав и звонких звезд.
Я плавно расправляю плечи
И выпрямляюсь в полный рост.





Портрет Кавказа

Пример не мал, Россия велика,
Но здесь под крышей мирного Кавказа
Надежно нашей родины рука
Объединила все народы сразу.

Народ Кавказа – разнолик,
Разнообычен по своей природе.
И все же он един и тем велик,
Как могут быть великими народы.

В нем есть вольфрам, поэтому он тверд,
В нем золото, поэтому он светел.
Народ, как горы, высотою горд.
Как горы он рельефен и заметен.

Хвалить Кавказ нужды особой нет.
У всех к нему глубокое влеченье.
Кавказ народов групповой портрет
Характеров народных обобщений.








* * *
Золотые оползни развалин,
Трав альпийских медоносный бред…
Прадед мой и вправду гениален,
Если здесь явился он на свет.

Отложив на время разговоры,
Искупить хочу свою вину.
Пусть простят меня святые горы,
Пусть дадут послушать тишину.

Не стесняюсь праздных выражений,
Есть во мне любовь к своим местам.
Даже  нынче, в  пик богослужений,
Поклоняюсь травам и цветам.















* * *
Лето в разгаре, а я озабочен:
Альпийские травы, возвышенный дух…
Нежность цветов, что растут у обочин,
Вновь осмелев, выбегают на луг.

День нарождается, время уходит
По плавникам дождевых облаков.
Радость, которая душу находит,
В строках нелепых моих же стихов.

Душа озаряется внутренним светом.
Вечной любовью, как небо большой,
Но почему я так медлю с ответом,
В летних горах пламенея душой?















* * *
Пугает скрип больничного порога.
Мне врачи приписали ненастье.
Будьте людьми и побойтеся бога,
Дайте на время таблетку от счастья.

Я задохнусь от обиды и боли.
Всех вас прощу, но с ума не сойду.
Такая, видать, судьбы моей доля,
Жизнь коротка, я до срока уйду.

Увянут цветы, пожелтеют и травы,
Радость не радость, беда не беда…
Вспомнить Кязима имею я право,
Хотя не встречался я с ним никогда.

Он голос мой веселый не услышит,
И не оценит творческий успех.
Я буду впредь загадочней и тише.
И попытаюсь нужным быть для всех.










* * *
Заблудился поэт в словесном хламе,
Торя дорогу на крутой Парнас.
А мы все ждем, считая дни за днями,
Когда же он порадует и нас.

В нем ленности знакомые приметы
И груз греховности весьма весом.
Писателю народному, поэту
Пора уже мудрее  быть во всем.




















* * *
Рассвет красив, а я довольный,
Дыханьем плоть моя полна.
И кажется, неутомимой
Дремоты жадная волна.

Объем работ не очень сложный
Начало есть, но нет конца…
Когда я пот неосторожный
Сметаю весело с лица.

Среди земного обнищанья
Я волен был взглянуть на мир.
И вспомнить бренные названья
Домов, подъездов и квартир…















* * *
Мой сон от яви отрешен.
Возможно, и совесть убита.
И в этом тоже свой резон
Вымаливать чудо у быта.

























Беснуется осень, капли дождевые
И все ощутимей бездомность листвы.
Но вот незадача – все чувства живые
И я обращаюсь к природе на «Вы».

Я все остаюся в младенческой позе,
С охотой мешаю небесную высь.
Я вспомнил все тайны, молитвы и слезы
И новые чувства во мне родились.




















* * *
Я родился в Киргизии, в южной
В очень страшном голодном году.
Скрыть всю радость отцу было сложно,
Ведь мужчина родился в роду.

Чтобы был я хоть чем-то приметен
Дали имя святое – Хадис.
Чтобы не было грустно на свете
Тяга к музе в душе родилась.

Под горячим светилом смуглея,
Постарело отцово лицо.
И тоска по Кавказу, наглея,
Все рельефней сжимала кольцо.

Он страдал. Был мир его тесен.
Таял он у меня на глазах.
Без веселья, без шуток и песен,
Без нарзановых вод в родниках.

Но подарок приносит время:
Слезы радости, чувств и встреч…
Обретала Балкария имя,
Груз печали срывая с плеч.

Мне тринадцать. Это же надо,
Оправдали народ и отца.
Нас, всерьез, испытали адом,
Но сгубить не смогли до конца.

А теперь, словно голос долга,
Голос чести поет во мне.
Не жалейте вы нас, ради Бога.
Наше счастье в грядущем дне.



Стихи не повод

Каким я был, таким и останусь.
Спокойно растворюсь в толпе людской.
И упрекать судьбу свою не стану.
Я обойдусь любовью и тоской.

Мне чужд азарт ценителя свободы
В нем нет любви, ни духа, ни души.
Прости, господь, за прожитые годы.
За то что Человеком быть спешил.

И проку нет с тобою пререкаться.
Во всем что было, я себя кляну.
Стихи не повод чтобы заикаться
И на соседа сваливать вину.

















* * *
Я сонный слабый человек,
Мараю белые страницы.
Одних забот на целый век.
Что голова от них кружится.

Сквозь тишину и пустоту
Простор и свет, мечты и чувства…
Я все тружусь, я весь в поту,
Я раб голодного искусства.

Со мной уже не говорят,
Со мною муза лишь играет.
Я что-то бормочу про ад
И все же думаю  о рае.


















В больничной палате

Стучится смерть в оконное стекло,
Как это страшно, понял я не сразу.
Я заболел, мне очень тяжело
Считать себя разносчиком заразы.

Я обречен, я видимо из тех,
Кто распрощался с крыльями тугими.
А нас сегодня мало, как на грех.
И очень часто путают с другими.

Доверчивая милость дорога.
И понял я, что сила воли в этом.
Досрочной смерти вольтова дуга
Зажглась в душе предвестником завета.

Но Бог и здесь бывает иногда,
Больных выводит из бездушной хляби.
Кончается больничная страда
И сон не отличить от яви.










   Упадет в поэзию душа

Вот и я, в Балкарию влюбленный,
В рай земной, в кипенье родников.
Смуглый горец с детства умудренный
Тайным знаком гор и ледников.

Я врываюсь птицей серебристой
В это небо, высотой дыша.
И росинкой свежею и чистой
Упадет в поэзию душа.

Не спеша протягиваю руку,
Раскрывая медленно уста.
Будто бы и не было разлуки
А душа и впрямь моя чиста.













* * *
Судьбы счастливой трудное начало.
Как божий дар несу через года.
В процессе жизни время заскучало,
Но мне с тобою весело всегда.

С открытым сердцем, осенью подбитый,
Перед соблазном трудно устоять.
Завидую, порою, беззаботным
И тем, которых бог не хочет знать.



















* * *
Я был уверен – Бог меня простил,
Того, кого всю жизнь он ненавидел.
Порой и грешному хватает сил
Себя простить, а целый мир обидеть.

От мысли той тревожно как всегда,
Мне стало страшно, словно я предатель.
Все погрешенья  - как с гуся вода.
И загрустил я, видимо, некстати.



















* * *
Если радость – это чувство света,
Утро, отраженное в реке.
Как легко меняет краски лето,
Отражаясь образом в строке.
























* * *
Что значу я в день своего рожденья
На фоне неосознанных идей?
Да я люблю животных и растенья,
Но не люблю безлюбный мир людей.

Решая в жизни главную задачу,
Что делать мне, проснувшись поутру?
Я уповаю просто на удачу,
Ведя с судьбою жесткую игру.

Вот так живу я  - тихо и не споря…
И сны мои младенчески чисты.
И не спастись душе от зла и горя,
Не долететь до утренней звезды.














* * *
Гудящее тело расслаблю,
На пестром лугу, в стороне.
Свою молчаливость прибавлю
К упругой земной тишине.

Какое имеет значенье,
Чем занят и чем знаменит.
У Бога прошу я прощенья,
Глядя открыто в зенит.

Возможно все это на счастье,
Во благо грядущих чудес.
Лишь изредка это участье
Во имя земли и небес.

Пока забытье не наступит,
Продлю свою жизнь на земле.
И время меня не осудит,
Оно остается при мне.









* * *
Годы детства, вдохновенье…
Бог построил здесь свой храм.
Многократным повтореньем
Чувства лепятся к горам.

Мне с тобой прощаться рано,
Дай в награду пару  дней.
Чтоб желанный вкус айрана
Жег бы душу, стал родней.

И как гор скалистых знамя,
Что летит все ввысь и ввысь
Повторись в моем сознанье,
Многократно повторись.














* * *
Балкария! Весны и возрожденья
Желал тебе во сне и наяву.
И не было ни капли отчужденья
От Кабарды, которую люблю.

Зачем пугать ненастьем и грозою,
Я сон чужой тревожить не хочу.
Пусть просветлеет небо надо мною.
И бросить в души теплые лучи.

Давным-давно устал я ненавидеть,
Но сердцем научился я любить.
Делящих родину - глазами мне не видеть,
Я не позволю дружбу загубить.

Замолкни муза мести и печали.
Противны стоны сердца от того,
Что не хочу, чтоб где-то проклинали
За слепоту потомка моего.









* * *
Не дай бог потеряю веру,
Сгинут чувства и разум умрет.
Неуверенность – вид барьера
На пути движенья вперед.

Жизнь – движенье от края до края,
Но в пути утомляется дух.
Смерть ползет из библейского рая,
Но огонь в очаге не потух.

Видно, рано меня разбудили,
Чтоб хлебнул я житейских бед.
Страх – противник иллюзий, идиллий
Суетливых подделок под бег.

Пусть душевный родник не сужается,
Не замедлится жизни разбег.
Моя жизнь на земле лишь меняется,
Светлый дождь переходит в снег.









* * *
Жизнь на бегу, неудержима,
Мечтаньям отдана во власть.
Весь путь – бурьян непроходимый,
Неколебима только страсть.

И лишь во сне – часы возврата
Текут по насыпи земли,
Где только тень сестры и брата
И небо звездное вдали.



















* * *
В темно-алом порыве крови
Трону в памяти спящую быль.
Чтоб горела душа от любви.
Чтоб развеялась злобная пыль.

Слишком громким был век и жесток,
Даже, может быть, сердцу слышней.
И беспечности вечный поток
Разольется по жизни моей.



















* * *
Жизнь порой немыслима без риска,
Как бы  мы искусно не гребли.
Но меняя адрес и прописку,
Не менял я душу на рубли.

Мир, живущих за стеклом экрана
Бьет меня и  жестче, и больней.
Умирать как будто еще рано,
А для жизни не хватает дней.

Я живу в среде непостоянства,
Но в надежде обрести покой.
Через треск и шорохи пространства
Души близких трогаю строкой.














* * *
Долго верила вечность в беспечность,
Но не стала она судьбой.
Одолела меня человечность
И пугает своей глубиной.
























О себе

Доброта, человечность –
Это от Бога,
Совесть и вера –
Со мною до гроба.
Желанье работать
В поту и крови
Собственных рук
И своей головы.



















* * *
Не богат моих книг переплетный наряд
О супер-обложках стихи лишь мечтают.
Прочтите вы их, они вас одарят.
В теплоте светлых строк ваши души растают.
























* * *
Что проку мне устраивать погоню.
Когда эпоха пятится назад.
Иду туда, где отдыхают кони.
Как бравый конюх, знатный дипломат.

Хочу добра. Ко мне, родные кони!
Я правду вам обязан рассказать.
Куда торопим вас, куда вас гоним,
Чтобы концы с началами связать.

Куда вы? Стоп! Назад, родные кони.
Грешно и вам топтать мои стихи.
Ведь млечный путь на звездном небосклоне
Для вас мостил я из земной трухи.

Я вам обязан жизнь раскрыть как тему.
Смешав следы начала и конца.
Но предо мной давно лежит поэма
Как черновик, где нет еще лица.









Город моей любви

Город Нальчик. Целительный воздух.
На проспектах светло, фонари.
Небо рядом в сверкающих звездах,
Свечи в кронах горят от зари.

Нальчик город мой шумный, веселый,
Ты работал, искал и мечтал…
Ты в своих институтах и школах
Двери нам, молодым, открывал.

Мы науки и жизнь изучали,
Намечали свои рубежи.
И слова в первый раз зазвучали
Молодыми стихами в душе.

Все менялось и все обновлялось,
Все  чему был все годы я рад.
В Кизиловку на время умчалось
Чтобы эхом вернуться назад.








* * *
Как мало было нужно мне тогда,
Мальцу, которому всего-то пять.
Какие с тех пор пролетели года,
Но в сердце негаснущей памятью – мать.

Скажет: «Сынок…» и лепешку протянет,
Которая тут же растает во рту…
Голод не тетка. Это тоже на память.
Красть и просить – не умею, я жду.



















* * *
Приучаю мысль к покою,
Стало грустно без огня.
Снова нежною тоскою
Месяц смотрит на меня.

Становлюсь звездой распада
От удушливой тоски.
Стало грустно. Слуги ада
Неосознанно близки.

На ладонь судьбу подкину,
В зимнем шуме постаю…
Новый день, цветы, картины
Вскружат голову мою.














* * *
О сколько раз смогу согреться,
И сколько мерзнуть мне дано,
Покуда ровно бьется сердце.
Пока курю и пью вино?

Крутого времени громаду
Я, в основном, уже прошел.
Во власти осени брожу по саду.
Где больше правды, меньше – лжи.

Чего достиг, чего достоин
Всю жажду жизни утоля?
Мне кажется чего-то стоит
Душа балкарская моя.














Из рассказа старшего брата

Там свет переходящий в мрак.
Граница Азии с Европой.
Стоит на рельсах товарняк
И падают на землю трупы.

Глухая степь и все в пыли,
Глаза от страха закрывая,
Могилу роют старики
И тут же сами умирают.

Заплакать или закричать
Всем так хотелось почему-то.
Ни провожать и ни встречать
Нам было некого в то утро.

Одно предчувствие свело
Вдаль полотна лежат останки.
Хоть столько лет уже прошло,
Мне все ж противны полустанки.








Хмурые лики камней

Нависли тучи черной шалью,
Пробиться солнцу не дают.
И слышу я с какой печалью
Хулама камни здесь поют.

Пусть не всегда, но все же слышу,
Как бродит по горам закат.
О, камни, бессмертные души
Вы что-то хотели сказать?

О предках моих безымянных,
О судьбах безвестных людей,
Что смотрят с небес неустанно
На хмурые лики камней.

Ни вам ли они передали
Последнюю песню без слов.
Чтоб камни, как люди страдали
Во время невзгод и штормов.








Есть простор

Года заламывают круто,
Горечь с болью пополам.
В душе растерянность и смута,
Готов поверить чудесам.

И я спешу. Еще есть время,
Огонь в душе еще храним.
Пока иду в толпе со всеми
И есть простор стихам моим.

Пока здоров душой и телом
И не велит судьба моя
Заняться мне ненужным делом,
Гасить по курсу свой маяк.













* * *
В лабиринтах памяти ревнивой
Я сохранил далекий лунный свет.
Ниточка судьбы моей счастливой
Жить мне помогает столько лет.

Год счастливый, только век жестокий,
Даже чувства призрачно-темны.
Там в горах любви моей истоки,
Снятся там изысканные сны.

***
Душа тоскует. Значит повезло.
Вполне возможны и полеты.
Но жажда ностальгии, как назло,
В тумане тает как весною лед.

Широта, с неясною длиною,
То и дело на пути встает.
Я бреду дорогою ночною
Сквозь холодный мрак и неуют.








Город Майский

Надоели, к черту сказки,
Нынче и казак иной.
Достославный город Майский
В меру трезвый и хмельной.

Здесь и улицы не уже,
И не хуже вязь домов.
Он и сам собой не хуже
Очень многих городов.

А подумать непредвзято,
Что особенного тут.
Если местные девчата
Фору красоте дают.

Если здешние равнины
Щедростью своей полны.
Абрикосы и малина…
В общем – житница страны.

Я судить не буду строго:
Есть у майцев свой расчет.
Городок как может в ногу
С веком нынешним идет.

Не особенно богатый,
Не широк и не высок,
Благодатный, скучноватый,
Светлый, чистый городок.

Обычность

Как верный сын своей отчизны
Творю стихи, вершу дела.
Пока на облик праздной жизни
Обычность тенью не легла.

У кромки жизни богом встречен
Красивой верою земной.
И счастлив я, и нет тут речи,
Наполнен жизнью, прямизной.

Мой мир, пронизанный любовью,
Сродни поэзии живой.
Я наделен горячей кровью.
И годен к службе строевой.

Я тороплюся, без указки,
Свои заканчивать дела.
Пока на облик чудной сказки
Обычность тенью не легла.








* * *
Тоскую темною душой.
Какая жалость.
Гордыне лет земных чужой –
Так оказалось.

Прости, господь. Не отрицал
Мирских соблазнов.
Стираю пот тоски с лица,
Без славы гасну.

Судьба-судьбой. Я выбрал сам
Нужду и стужу.
Улыбку подгонял к усам.
А к черту – душу.

* * *
Нет, я сегодня не скучаю,
Волнуюся, чего-то жду.
Врага почетного встречаю,
Прервав давнишнюю вражду.

И тошно, так сказать по чести,
Что не по плану начат день.
И приторно от сладкой лести,
И чувства все сковала лень.



* * *
Вздыбились люди, забыли Аллаха
В год обезьяны, а может змеи…
Стали друг друга калечить без страха,
Жизнь распинать на глазах у семьи.

Всюду обиды, плевки и проклятья,
Кто алегарх, кто политик, кто бос?
Снятся мне души продавшие братьев,
Стайеры смерти, бегущие кросс.



















* * *
Я стал поэтом? Пока не знаю,
Хоть издано немало книг.
И в их руках спокойно таю,
Снежинкой малой став на миг?

Я, запыхавшийся от бега,
Сбивал росу с высоких трав.
Бывало в детстве не хватало хлеба.
Бывал не прав, но чаще прав.

И мне шептал попутный ветер,
Что нить тропы моей проста.
Что ни один поэт на свете
Счастливее меня не стал.














Святая

Любовь как будто бы коснулась
Ее светящихся очей.
Казалось солнце улыбнулось.
Живых прибавило лучей.

Средь лепестков горящей розы
Под легкой навесью ветвей
Она и впрямь казалась музой
Слепящей, первою, моей…

И было счастьем и бедою,
Не находил я слаще сна.
Она казалась мне святою,
Была моим началом дня.

Она с такой улыбкой милой
Уже была мне не чужой.
И, видимо, судьба решила
Вот так украсить быт весь мой.

Я благодарен неизменно,
Что столько лет ты рядом шла.
Была отважная ты в жизни.
В любви застенчивой была.



Голос матери

Как же было все это давно:
Сердце млело в мечтаниях сладких.
Видно каждому в детстве дано
Быть красивым, прилежным и гадким.

Где же это? Во сне? Наяву?
Рядом с мамой легко мне и проще.
Я лежу, я дремлю, я плыву…
Бесподобен в восторге растущем.

Слыша звук, что ликует во мне,
Я достиг глубины беспредельной.
Сколько светлых и радостных дней
В материнской любви откровенной.

Я растущий, бегущий вперед
Вспоминаю об этом все чаще.
Жаль не будит меня по утрам
Голос матери в детстве звучащий.








* * *
Когда ты городом стреножен
И придавили камни грудь,
Прими совет мой, он не сложен,
Отправься в горы как-нибудь.

Избавь себя, как я, от зуда.
И сделай это поскорей.
Ведь горы – это просто чудо.
Там рай без окон и дверей.

Я почему-то, сам не знаю,
Но не для прелести стиха.
В журчащей речке я смываю
С себя все беды и грехи.

И каждый раз в горах у предков
Я наслаждаюсь вдоволь всем.
Меня считают гостем редким:
Я хичины с айраном ем.









В объятьях музы

Стихи писались и рождались
И будто словом я владел.
Бывало бурно обсуждали,
Был незавидным мой удел.

И на пиру, и в жизни шумной
Я выступал как соль земли.
Мои утраченные годы
Текли, как бурные ручьи.

И смерть я встречу без боязни
Окончу дни свои как жил.
И пусть у всех продлится праздник,
Я к счастью вас приговорил.

Неотразимый, неизбежный,
К чему-то в жизни обречен.
Давно душой своей мятежной
В объятья музы заключен.

Но главный козырь мой не в этом
Я остаюся сам с собой.
И для фантазии поэта
Придел назначен был судьбой.



* * *
Я по парку брожу удивленный,
А погода и впрямь хороша.
Ясной осени воздух студеный
Пьет из полной пригоршни душа.

Ходишь, бродишь до пятого поту,
Устаешь – хоть в могилу ложись.
Как ни как проявляешь заботу
О себе, опираясь на жизнь.

А умеючи долго ль сорваться.
Я пытаюсь себе хоть не врать.
Не пристало мне смерти бояться.
Все равно не хочу умирать.














* * *
Старость, прежде всего, зона риска.
Бей меня, не щади, не жалей.
К земле я приблизился близко,
Лишь усопшие ближе к ней.

А покуда живу и праздную,
Расторопен, походка легка.
Пока скрыта в душе неотвязная
Интонация старичка.

Можно долго в дому отсутствовать,
Быть туристом и травушку мять.
Не сподобиться, не почувствовать
Нам живым, что земля благодать.














* * *
Я устал от явленья такого
Всем показывать скуку лица.
Кто-то дарит на счастье подкову.
Кто-то счастлив наследством отца.

Я теорию эту приемлю,
Обнажая судьбу до конца.
Взять и съездить в село на неделю
И проведать родного отца.



















Хлеб чужбины

Мне знать дано, где ново – где вторично.
Как обращаться в жизни с добротой.
Что значит – милый, славный, симпатичный…
Когда других пугаешь простотой.

Пускай все так. Но это превосходно -
Судьба любви моей не солгала.
И думаю, пройдя через искусство.
Душа вторичной быть и не могла.

Не для того, чем дальше тем яснее,
Я вижу свое детство сквозь года.
Но почему-то становлюсь грустнее –
Картины ссылки с нами навсегда.

И не в упрек кому-то: ты там не был.
И неизвестно выдержать ли смог.
Всегда мне в детстве не хватало хлеба,
Гостинцами не баловал и Бог.

Я пережил голодную остуду.
Спасительное время пролегло.
Но я смотрю на хлеб всегда оттуда,
Из детских лет, сквозь слезное стекло.

А хлеб чужбины не всегда был сладким,
Наш невесомый, наш сладчайший хлеб.
А напоследок хочется быть кратким,
Что мой рассказ о подлинном нелеп.

* * *
 Поэт-кузнец был мудр и зорок
И для врагов неуязвим.
И на Парнас взошел он скоро
Со светлым именем – Кязим.

Болей, Балкария, за сына,
Справляй безумный пышный пир.
Пора уже будить Кайсына,
Чтоб потрясти безумный мир.



















* * *
А глаза-то у меня
Как и надо – карие.
Благодатная страна
Горная Балкария.

Где пасутся облака,
Полдень жизни празднуя.
Золотом гудят луга,
Травы непролазные.

Время медленно течет,
Сказки в вечность канули.
Добрых солнце не печет.
С неба звезды глянули.

Бродят чувства, нет помех.
На пределе совести.
Есть уверенность в успехе
При уме и доблести.









* * *
Бежать, усердствовать?..
Нет, этим всем я сыт.
Безумно рисковать
И есть понятье – стыд.

Вы видели, чтоб я
Спокойно прожил час.
На стыках бытия,
Виня себя не раз?

В любви, в поэзии,
Работе и делах
Жил без коррозии…
Свидетель сам Аллах.

И свой пишу портрет
Без ложной страсти.
Растет авторитет,
Но некуда расти.

Живу для высших благ,
Мечты к добру ведут.
Использую для них
Лишь свой талант и труд.




* * *
Печальной памяти я стер глубокий след,
Но в этом не узрел божественного знака.
Яви же, господи, благоразумья свет,
Не оставляй меня озимым злаком.

Доверюсь я словам и попаду впросак.
Всеобщая беда порой и мне на благо.
Да, я устал, мой здравый смысл иссяк,
Страх вытесняет из души отвагу.

Я жаждой благости и святости томим,
Служенье музе с каждым днем дороже.
Желание одно: сердечным быть, любимым…
Хоть чем-нибудь на деда быть похожим.














* * *
Стихи не причиняют мне вреда.
Поэзия – надежд моих опора.
Меж временем и мною никогда,
Коль чувства мне не врут, не будет спора.

Пускай невзрачны старости года,
Нрав вероломный, злобный и спесивый.
Видать не зря краснею от стыда
И поневоле становлюсь красивым.



















* * *
Если знаешь путь мой – не держи меня,
Не позволь мне хлеб свой в камень обратить.
Сохрани дороги позади меня.
И позволь по жизни до конца пройти.
























* * *
Жизнь, как тень веков, простерлась над судьбой.
И вот сижу теперь, раскинув руки.
Будто счастья миг, несущий смерть с собой.
Я ощутил в дыхании разлуки.
























* * *
Гуляла осень милой женщиной,
Играла золотой листвой…
На пленке вечности, засвеченной,
Проявит время образ твой.
























К чему мне рай

Не дотянув до божьего суда,
Довольствуясь былым, вчерашним,
Я ухожу, не зная сам куда,
Забыв на время о тепле домашнем.

Но есть у жизни тайный приговор,
Он поражает нежностью и новью.
Как ей служить? Не знаю до сих пор,
Насытясь пониманьем и любовью.

Не мне, увы, мечтать о чудесах.
И нет во мне ни капельки гордыни.
К чему мне рай в далеких небесах…
Заботой о земле живу отныне.













Мое мнение

Когда нужно мы тоже можем
Не перечить своей судьбе.
Время требует быть построже
К поколению и к себе.


Испытали мы радость и горе,
Понимали свой долг всегда.
Мы хорошие – я не спорю,
Но беспечны – вот беда.

Что потомкам своим мы оставим?
Чем порадуем молодых?
Если знаем что честь и слава
Перестали давать плоды.

Мы во многом себя растратили,
Уходя от крутой борьбы.
Мы преступники, мы предатели,
Мы безлики, как те рабы.

Таково мое нынче мненье
На изломе крутой борьбы.
Ведь у многих в умах затменье,
Безнадежный разлом судьбы.

Не себя, мы иных жалели,
Покой и дружбу возлюбя.
И не пора ли, в самом деле
Хоть как-то уважать себя.


Тень разлуки

Неясный голос вялой скуки
И чистый смех звезды чужой,
Невероятнее чем звуки
Тех долгих ледяных ночей.

Я лютым холодом озвучен,
На время разум потеряв.
Разлукой долгою измучен…
И никаких на радость  прав.

Течет по жизни тень разлуки,
В уме ненужные слова.
И некому подать мне руку,
И, как всегда, судьба права.













Шахматный бред

Давно я лишился «друзей»
Двуликих и оробелых.
И стали проблемы видней
В квадратах черных и белых.

И все же понять не могу:
Дебют какой меня подвел?
Грешно обращаться к Богу,
Деля на квадраты судьбы.

Тяжелая мебель фигур
На фоне вчерашнего дня.
И все же сегодня не хмур –
Игра вдохновляет меня.

Взираю, сегодня пригнувшись,
На белый любимый мой цвет.
К фигурам душой прикоснувшись,
Веря в свой шахматный бред.

С трепетом, с легким волненьем
На белый взираю я свет.
Верю – игра вдохновенье.
Верю в свой шахматный бред.



Во имя воскресенья

Ты о пощаде не моли -
Не будет по-другому.
Всего лишь вздох, не более
До мертвого - живому.

Не будь врагом своей судьбе.
Прими ее условия.
И слово дай, хотя б себе
За все платить любовью.

Будь именит и знаменит
И счастлив бесконечно…
У каждой жизни свой лимит,
А жизнь твоя не вечна.

И все же ты не забывай:
Есть для души спасенье.
Пока живой – трудись, дерзай
Во имя воскресенья.








* * *
Ты высшее познав,
Не скрыл от нас того,
Что бренный мир
Во власти заблужденья.
Кто гнева сердца
Не боится своего,
Тот раб своих
Нелепых убеждений.

Жизнь кончится,
Года промчатся мимо,
Скорбя и радуясь
В ночной урочный час.
Твое ж величье,
Знаю, негасимо.
Забыв про смерть,
Ты мыслить заставляешь нас.











* * *
Дана возможность высоты достичь
И стать творцом мудрейшей книги.
Ведь слово, и небесный клич
В мой разум дерзостно проникли.
























Трава забвенья

Скорбит душа вовсю, волнуется, болеет…
Нет вечности, у времени поминки.
Забыто кладбище. Нет смысла говорить,
Надгробия до ужаса безлики.

Растет на кладбище забвения трава,
Хватая сердце, руки рвет до крови.
Безмолвствует здесь долг, молчат права…
Лишь зримы знаки родственной любови.


















* * *
Напомнит, знай, тебе глоток айрана
Шампанского смешливую игривость.
И дом, который ты покинул рано,
И юности своей неповторимость.

Увидишь речку и село, и лица…
Сменив на взрослый давний детский взгляд.
Ты пьешь айран, а голова кружится,
Душа и сердце от тоски болят.



















* * *
К чему мне объедки позорного счастья?
Себе задаю этот скромный вопрос.
Поделена жизнь на неравные части,
Но в каждой хватает страданий и слез.

Никто мне не скажет за что был наказан,
Забыв о покое, я жаждал борьбы.
В итоге по жизни, как масло, размазан
По воле Аллаха на радость судьбы.



















Правда жизни

Когда рассудку не хватает хлеба
И мрак души с бедою заодно.
Лишь правда жизни, упираясь в небо.
В закрытом сердце пробивает дно.

Такие вот безрадостные мысли
Все чаще стали приходить на ум.
Любовь и чувства от безделья скисли…
Я ничего поправить не могу.

Остыли стены временной палаты
И невозможно что-то отыскать,
Где старый доктор в стираном халате
Спешит меня незрячего спасать.

И не причем тут клятва Гиппократа,
Храня меня, прошелся по уму.
Мутился мозг в остуженной палате,
Себя не слышу. Бога не пойму.

Дыханьем смерти одухотворенных
Наверно есть особое чутье.
Но нет меня ни в списках обделенных,
Ни в ордерах на вечное жилье.



* * *
Не знаю где и как остановиться,
Чтобы повергнуть ярость зла добром.
Моя любовь, случайная жар-птица,
Сожгла мне сердце огненным пером.

И стыд, и честь убив во мне надежность,
Задели душу и спокойный ум.
И как назло, возникли осторожность,
Азарт и подлость изощренных дум.

Я хулиган, переступивший бровку,
Вокруг меня иная круговерть.
Стыжусь себя. Мне больно и неловко.
А жизнь мою исправит только смерть.














Фея рифм на шахматной доске

Дразнящая узорная стезя
Растаяла легко в улыбке Таля.
Звездообразны каверзы Ферзя…
И «спертый мат» от самого Легаля.

Вновь фея рифм на шахматной доске.
И мысли в ночь вплелись как янтари.
Рвет удила мой черный конь в тоске.
Зашевелились пешки и слоны.

И сам гроссмейстер подает пример,
В ходах его анапест, полутанец,
Но я избрал ямбический размер,
Чтоб не тускнел стихов размерных глянец.













* * *
Вхожу с надеждой в олимпийский год.
Азарт спортивный и меня закружит.
И ближе станет звездный небосвод.
Уймутся беды и ослабнут стужи.

Я свой придел пытаюсь одолеть,
Суть бытия открыть правдивой строчкой.
Я самый мирный в мире человек,
Прокол пера в едва заметной точке.



















* * *
Смерть душит жизнь, а мы могилы роем.
В квартирах давимся, а светлый мир широк.
Ценю себя, но ничего не стою,
Ни Богу, ни себе не в радость и не впрок.

Дела мои безрадостны и шатки,
Уйти бы от греха, забыться бы на миг…
Переиначив сроки и порядки,
Судьбой избитый покидаю жизни ринг.



















* * *
В быту своем вполне я счастлив,
Смотрю на мир сквозь призму света,
Познав как нежен и участлив
В стихах святых душа поэта.

Пусть признан буду я не всеми.
И просто так я не растаю.
Уверен я, настанет время,
И я пристану как мечтаю.

Не буду с совестью лукавить.
Как все, и я в себе уверен.
Судьба мне скоро милость явит
И обрету свою я веру.

Меня наказывать не стоит,
Успехов будущих лишая.
Господь порою козни строит,
Но милосердья не лишает.









* * *
Чем больше мои сверстники старели,
Тем я невозмутимо молодел.
Одни с улыбкой на меня глядели,
Другим хотелось, чтоб был я не удел.

И ежели вопрос поставить здраво,
Свою судьбу ни разу не кляня.
Какое я имел, скажите, право
По чьей-то воле жизнь свою менять.

Я чем-то выделялся в общей массе,
В очах моих сиял задора свет.
Писать стихи я начал в пятом классе,
Но си хор пор непризнанный поэт.














Течет любви моей река

Ведь было время – я прочнее стали
Любой проблеме мог сказать: «Держись!»
Но дни иные все-таки настали,
Иная для меня открылась жизнь.

Состарился. А хочется до боли
Судьбе, как в детстве, посмотреть в лицо.
Завидую своей счастливой доле
Не став поэтом, гением, творцом...

Прекрасна старость, завистлива юность.
Благослови, всевышний, жизнь мою.
Ведь верю я в людскую благосклонность,
Из чаши бытия земного пью.

И все что есть отпущено до срока.
Которую природа предрекла.
И пусть бежит вся страсть моя по строкам,
Течет в сердца любви моей река.








* * *
По белым и черным квадратам
Вперед ладья пошла стопами ямба.
Какая резвость у коней крылатых!
Легки слоны… И только я упрямый.
























* * *
Поэзия заставит вас страдать,
Прясть нити человеческой судьбы.
Чего еще от этой жизни ждать,
Когда не знаешь быть или не быть…

Стихи и те от буйства моего
Переболят. И в полной мере,
Когда-нибудь добьются своего,
Став символом всеобщей веры.



















* * *
Балкария, когда б не столь прекрасной
Или хотя бы послабей была.
Любовь свою считал небезопасной
И тот, кому сегодня ты мила.
























Без нот печали

Бреду по жизни чистый и счастливый.
Что телу надобно – душе уместно.
Пока в судьбе играют переливы
В среде веселых не бывает тесно.

Поклонник я возвышенных материй,
Душой стремлюся в голубые дали.
Неприменим общественный критерий
И песнь моя без всяких нот печали.


















* * *
В неведенье ничтожном и премногом
Считал и я, что мудрость - ремесло.
Не всем она, увы, дается богом.
А коль дана, то значит повезло.

Мне так хотелось этот мир постигнуть,
Узнать его, изведать, изучить...
В суть бытия, хоть на мгновенье вникнуть
От ложной догмы душу отлучить.

Пишу, читаю, голову ломаю,
Испить спешу я мудрости сосуд.
Но сделать это трудно, понимаю.
Высокий нужен ум и адский труд.














* * *
В холодном небе тает прядь тумана.
В потоке времени все движется вперед.
Не вечен сон и явь непостоянна -
Любовь ко мне вернется, а тоска пройдет.

И я приму законы мирозданья.
Я верю, что не грусть, а радость - чародей.
Ведь с временем сверяются желанья.
И жизнь людей зависит от самих людей.



















Разговор с эпохой

Летело время... ветры и дожди
Из скал гранитных башни высекали.
И разум мой мне скажет: «Подожди,
Здесь мудрецы судьбу свою ковали...»

Как здесь легко, как просто и светло
И от желаний вырастают крылья.
И чтобы это все  во мне вошло
Мечтаю дерзко, делаю усилья.

Не все достойно памяти моей
Меж датами рождения и смерти.
Но я горжуся родиной своей,
Я пленник гор и вы тому поверьте

Я будто сам в архив времен  проник,
В храм поднебесный, в неземное чудо.
И не пугает Федченко ледник,
Все лишнее я выбросил оттуда.

Теперь к себе я обращаю взор.
И не боюсь грядущих лихолетий.
Веду с эпохой тихий разговор,
Смотрю на горы в седине столетий.



* * *
Полезно размышлять
О смысле бытия.
И в годы прожитые
Пытаюсь вникнуть я.

Природа - мой кумир.
Я брал у ней уроки.
И первые о ней
Мои стихи и строки.

Где подмечает миг
Мой беспощадный глаз.
Весь мир непознанный,
Но зримый без прикрас.

У каждого свой грех,
А у меня их много.
Но отпускать грехи
То это дело Бога.

Пускай и взыщет он
За все мои грехи,
За то что маюсь дурью,
За поздние стихи.

Что я не делал бы.
Я кое-что сберег.
Хотя с годами все
И растерять бы мог.

* * *
Любая сказка - это быль,
Кусок бесформенного «Я».
Каким бы взрослым ты ни был,
А веришь в чудо бытия.

В час вдохновенья будь скромней,
Не верь, что все идет к концу.
В мир сказок окунись скорей.
И поднеси цветы к лицу.

Читаю сказки иногда.
Покуда детство не забыто.
И как всегда, вот это да:
Добро живет, а зло - убито.














* * *
Прозрел я душой и судьбой,
Сердца изучая и лица.
Доволен как будто собой,
Но время познания длится.

И все прояснится потом.
Уроки времени - находка.
Сияет мудрость в прожитом,
Нужна лишь малая доводка.



















* * *
Всплеск удивленья, трепет вдохновенья...
И плавно тает иней у виска.
Трещат дрова познаний и сомнений.
Их то и дело мучает тоска.

Состарился... Об это нет и речи,
А был рожден с большим запасом слов.
С лицом сияющим, сознательным величьем,
Вот только с именем чуть-чуть не повезло.

Приемлю ласки жизни и гримасы.
В своем мозгу, уставшем от утрат.
Осталось только уповать на разум
Пускай на поздний. И этому я рад.














Детство

Ступает мир по утренней росе.
Порывы ветра дымку разгоняют.
Я умываю руки в Кара-су,
Душа проснулась - детство вспоминаю.

Чем дольше жизнь, тем логика сильней,
На облаке в полночных снах катаюсь.
Ну что, скажите, может быть родней...
И ни в одном грехе еще не каюсь.


















Мое спасенье

Глядя в завтра про смерть забываю,
Есть желанье одно - только жить.
С каждой болью ясней понимаю,
Чем терзаться и чем дорожить.

В жизни этой я не был завистлив.
Не пришлось тосковать на свету.
Были праздничны чувства и мысли
Наготове всегда, на лету.

Я не мучаюсь с музой прекрасной.
И под звезды мой дух вознесен.
И поэзией празднично-ясной
Я от многих напастей спасен.













* * *
Здесь много света, только нет людей.
Пустой аул рождает подозренье.
За речкой сакля, кузница левей...
И все это в объятьях вдохновенья.

Смахну слезу я в бездну прошлых лет,
Моля судьбу, чтоб выдержки хватило.
А вдруг мелькнет Кязма добрый свет
И я увижу сердцем то что было.

Не знаю как другой бы тут, а я,
Встав на колени, голову склоняю.
Не чудо ли:  вокруг свои края
И добрым словом предков поминаю.














* * *
Полет возвышенной души. Непостоянство...
Зависишь от судьбы, а ей ты не к чему.
И ангелы подлунного пространства
Швыряют блага в мир и не глядят кому.

Мир изменяется, и все что в прошлом было
Нам всем порой по сердцу, по уму.
 Я мысль запечатлеть желал бы, но бескрыло
Мое желанье. И силиться, наверно, ни к чему.



















Постоянство

Скалы касаюсь - трогаю руками.
В гранитном теле слышен вечный бой.
Тогда и стала грусть моя стихами
Со всей моей судьбой, со всей бедой.

Покуда здесь я думаю, гадаю
Прибавится еще немало бед.
Что со скалою станет,  я не знаю...
А кем я  буду через сотню лет?

Какому богу завтра я поверю.
Какой, скажи, дорогою пойду.
Хлебну беду и радость в полной мере
И все что суждено мне на роду.

 И стану тенью черною от злобы.
И в свой черед исчезну без следа.
Уходит все, лишь скалы высшей пробы
Стоят пока не месте как всегда.








Иду на зов

А смерть уже в окно стучится.
Но я так просто не уйду.
За годы жизни научился
Любовью отводить беду.

Любовь не может быть иною,
Я это чувствую нутром.
И пусть  живет всегда со мною,
Любовь, творящее добро.

Не знаю даже чем отвечу.
Я жив, не тронутый в аду.
Иду на зов судьбы, на встречу,
Любовью отводя беду.













* * *
Какая гамма «умных» предложений:
Сонет красивый можно бы сплести.
Но в жизни много гнусных унижений,
От них я вас пытаюся спасти.

Волнуюся почти что до истерик
За внуков малых, за своих детей...
И, слава богу,  никаких поверий
На фоне затухающих страстей.

Родные живы. В меру все счастливы,
На радость мне живут в родном краю.
В быту своем учтивы и красивы
И, знаю, любят родину свою.














Старость

Вполне возможно - надоел природе,
Деляся с нею добротой души.
По силе духа я не слабый вроде,
Но как ни странно продолжаю жить.

В саду моем давно пожухли травы.
И взгляд устал от желтизны картин.
Пора на отдых, может вы и правы.
Но как-то надо к финишу прийти.

О ужас старости! И дрожь в коленях,
Неужто я и впрямь ходячий труп.
Возможно от усталости и лени
Мне чем-то странным кажется и труд.

Теряю ритм желательной свободы,
Сползаю вниз с достигнутых высот.
Итожу грустно прожитые годы,
Уставив взгляд в дождливый  небосвод.








* * *
Я жизнь свою укладывал в стихи,
Спеша путем подъемов и обвалов.
Завидовал наездникам лихим,
И летчикам, сидящим за штурвалом.

Но находясь у зависти в плену,
Учился все же говорить стихами.
Прошел сквозь полог серой пелены.
А как удачно? Вы судите сами.

Мне все хотелось людям рассказать,
Как я живу в своем житейском море.
С поэзией судьбу свою связав,
Я был живуч и в радости, и в горе.

Мне и теперь от зависти не спится.
Душа привольней стала от тоски.
Как вольная в полете птица
Я тишину ломаю на  куски.









* * *
Умри, Хадис! А мы посмотрим,
Присмотримся со всех сторон.
Умри, коль богом предусмотрен
Судьбой предписанный закон.

Такой порядок в этой жизни.
В нем дышит принцип мировой:
Иных преследуют болезни,
Других же - случай роковой.

Таков порядок омертвленья
Любой материи живой.
Прости, господь, за откровенье
Живой иль мертвый, я весь твой.














* * *
Бегут года. И старость неотступна
Преследует. До ужаса строга.
И что казалось легким и доступным
Разбросано по прожитым годам.

С  паденьями, со взлетами, с грехами
Я буду жить сегодня и потом.
И буду всех вас баловать стихами
Покуда вечность мне  построит дом.



















* * *
«Верить в бога - удел человека» -
То и дело отец поучал.
Как наследник счастливого века
Я не знал, что ему отвечать.
























* * *
Упрямо пульсирует сердце,
Надежды на жизнь велики.
От жажды страдать не придется,
На месте мои родники.

Мне нравится жизнь кочевая,
Привык родники открывать,
Где в каждом вода ключевая,
И каждому мир тесноват.

Все меньше в природе порядка,
К добру присоседилось зло.
Вовсю продолжается схватка,
Кому-то и впрямь повезло.

Хотелось  бы там очутиться,
Где собраны все времена.
Пора бы и мне научиться
Давать родникам имена.









Изгнанье

Босые, сонные подпаски
Просили хлеба и еды.
Судьбы безрадостные всплески
Вокруг и около беды.

Все это было старой новью
Безумных сталинских идей.
Все мечено судьбой и кровью
Твоих, Балкария, детей.


















* * *
Добро и зло друг друга осуждают.
И есть о чем задуматься мне вновь.
Коль скоро правда ненависть рождает
Должна неправда порождать любовь.

Мы слышим ложь, обман - любое слово,
Как кто-то открывает рот.
К чему правдивость коль она сурова,
Коль делает неощутимым гнет?

            

















Странная судьба

Подумать только, сколько зла от боли
И разумом, и сердцем разумею.
И я, к своей несчастной доле,
Перед судьбой своею млею.

Она для жизни расчищает поле,
Покуда я по сторонам глазею.
Там можно рассуждать о некой воле,
Когда один ты бродишь по музею.

Какая тут судьба - обида гложет.
Делясь на разноцветные частицы.
Свою потребность утолить не может
Картины изучая, небылицы...













* * *
Зло зудели пчелы, злились осы,
Жаркий полдень утопал в меду.
В сласть трудились косари и косы
На альпийском праздничном лугу.

Я косить и отдыхать умею,
Тело горным ветерком студя.
Августовский, без приправ и специй,
Не стыдился сенокос меня.



















Такие времена

Грехопадение не греет
И это не нравится нам.
Навряд ли уже прозреют
Злодеи побоищ и драм.

Тем и прекрасен мир сущий,
Едины в нем вечность и миг.
И богу навстречу идущий
Навряд ли проклянет живых.

Охвачены все мы распадом.
В опасности наша страна.
Прячется смерть где-то рядом.
Такие пошли времена.













Путь к славе

Пройдя сквозь строй униженных похвал
И я бы мог владеть высоким слогом.
И все, что разум мой забыть желал
По высшей мерке выверено Богом.

Не возвратить того, что я сгубил,
Любви ушедшей жалобы невнятны.
Все эти годы расточал я пыл.
Был обескровлен робостью бесплатной.

Я бурный бег свой начинал с азов.
Со всей своей мятежной юной силой.
Но воротясь на свой сердечный зов,
Я вновь тону в любовном этом иле.

Но прошлое любовью не вернуть.
Мгла смертная главенствует во взоре.
Как тяжело дается к славе путь.
Как будто камень вкатываешь в гору.








* * *
Легко иду по краешку зари,
Невидимый, неслышимый, скользящий.
Наверно так и прадеды мои
Над миром проходили спящим.

Они не знали, что глубокий вздох
И выдох долгий их  утроят силу.
Один Кайсын такое сделать смог,
Чтоб замерли седые исполины.



















* * *
Невзрачны дни, мгновенья быстро тают
Я с толку сбит, затоптан, удручен.
Все продается, цены возрастают,
Совсем не понимаю, что почем.

Забыты все повадки и причуды.
В гремучей толчее очередей,
Желая вознестись, стонать не буду,
Себя скрывать нет смысла от людей.

А время нас в атаку всех бросает,
Желая вознести - не уличить.
И страх мой понемногу исчезает
И счастье от судьбы не отличить.














* * *
Укоров совести не слыша,
Брожу, как в детстве, по селу.
Беззвучно, как дымок над крышей
Картинки памяти плывут.

* * *
Что-то приснилось, а что-то сбылось,
Это скажет вам всегда любой.
Тихо вздыхает вселенская злость
За мою всесильную любовь.


















Натиск прозы

Кружится голова до боли сладко
И не томит предчувствие угрозы.
Прекрасны и картины беспорядка.
Неумолим и ход житейской прозы.

Но мне досталось самое простое –
 Поэзия по собственной природе.
Прислушайся: трещат вовсю устои
Под натиском лирической свободы.


















* * *
Касаясь ранимой душой
Неведомых мест и времен.
Я жизни пока не лишен,
Но солнцем нещадным прожжен.

Да, я одинок, нелюдим.
Утратил на время права.
Скитаюсь, как вечности дым,
Не те подбирая слова.

Я волен сегодня сказать
Родные, как горе, слова.
И миру всему доказать,
Что «варит» моя голова.

Я часто на горы смотрю,
Где свет, где луна, где звезда.
И строки вам эти дарю
Простые как хлеб и вода.









* * *
Что могу я внести в эту жизнь
От рожденья виновный и грешный.
Растворяется правда во лжи
И становится совесть потешной.

Обречен я метаться впотьмах,
В пустоту свою речь извергая.
И ловить шелестенье бумаг,
Остальные шумы отвергая.

Я в былое уйду с головой,
И отмечусь во времени высшем.
Где столкнулись  на правде живой
Те, которых всевышний не слышит.














* * *
Вечный голос новых откровений
Давно на свет не кажет мутных глаз.
Скрыты все мотивы преступлений
И, как назло, не утешают нас.

И каждый раз, во времени блуждая,
Я у прохожих вызываю смех.
Все расту, волненье порождая,
Из тех причин, предлогов и помех.

Прихотлива вера, мысли строги
И с будущим душа открыла связь.
Чуждые селятся в душах боги.
Я безнадежно в памяти увяз.














* * *
Поэты вслух не говорят,
Поэты сочиняют молча.
Легчайший вздох, тончайший яд
Все кончено… Бумага – в клочья.

Мы все молчаньем казнены.
Мы все не в лучшей форме.
Да, мы виновны без вины,
Что тянем к глоткам микрофоны.

Что скажут в будущем о нас
Коль слово ускользнуло в Лету.
Но все ж придет признанья час,
Ведь вечность требует ответа.














* * *
Колдует сладостный озон,
Пленит наречием гортанным.
А по ночам мне снится сон
На языке мне богом данным.

Вскипают сонные ключи,
У скал порхают водопады.
Сияют светлые лучи
И нет идущему преграды.

Забыв о языке родном,
Не возмущай тысячелетья.
Болею повседневным сном,
Которого не в силах одолеть я.














Возвращение любви

Я проклинаю день прошедший,
Переборов всю страсть в себе.
Я стал веселым сумасшедшим,
С ума сошедший по тебе.

И мне теперь необходимо
Забыть про радость бытия.
И скрыв от близких твое имя,
Навряд ли счастлив буду я.

Мой взор бесцветен и туманен.
В людские лица не гляжу.
Но я казнить себя не стану,
Но что-то все-таки скажу:

«Я упоен весной пришедшей,
Живу не в яви, а во сне.
Я стал веселым сумасшедшим –
Любовь вернулася ко мне!»








Тень зимы

Осенних вод немые зеркала
Колеблют стон печали потаенной.
В измученных заботами делах
Я вижу след работы напряженной.

А время все  торопится, бежит,
О души наши вытирая ноги.
Танцует осень, попирая жизнь,
Попрятались трагические боги.

Целебный воздух вовсе не пьянит
Осенний мир божественным волненьем.
Вчерашний день душа еще хранит,
Окрасившись  багрянородным тленьем.

А где-то там зимы мелькает тень.
Неправомерной белою оградой.
Вот-вот закончится осенний день.
Придет мороз с трезвеющей прохладой.








* * *
Я всей душою постигаю
Далекой вечности азы.
И втиснуть как-то успеваю
Все в тесный и тугой язык.

Грущу душою благородной,
Делюсь советом и добром.
И слово, ставшее свободным,
Моим же соткано пером.

Я продолжаю жить и думать,
Зажав в руке пучок травы.
Вдали от суеты и шума,
Где все стихи мои правы.

Порою становлюсь потешным
И сам не ведаю о том,
Что жизнь бредет виденьем вешним,
Стуча по сердцу каблуком.

О жизнь моя, я сам не знаю
О чарах, что таишь в себе.
Прости меня, не успеваю
Про грусть свою сказать тебе.




Вдали от славы

Порой житейские обузы
Колышут ум. И в райский сад.
Земные ангелы и музы
Меня, безмолвного манят.

И в миг душа в иной пучине.
На непонятной вышине.
И буду я вздыхать, как ныне,
Стихи слагая в тишине.

Но позабуду я едва ли,
Как я судьбу поправить смог,
Как сладко Пушкина читали,
Как сердце жег Кайсына слог.

Доверившись мечте лучистой,
В душе оставив яркий след.
Дышу поэзией я чистой
Вдали от славы и побед.








Кольцо досады

Не смыть во век слезами нам беду,
Не оправдать безмерное страданье.
Когда сгорает жизнь внезапно, налету,
И мудрости самой не удержать рыданье.

Мы все спешим покой свой обрести.
И все туже с каждым днем кольцо досады.
Спокойно говорим последнее: «Прости»…
Вступая в тень кладбищенской ограды.

Нам не забыть и за чертой времен
Тебя, Ильяс, и прожитые годы.
Нелепа смерть. Суров ее закон,
Лишающий сиянья небосвода.













Уходит брат

Прости, Ильяс. Пришла пора
Познать и нам разлуку.
Уходит счастье со двора,
Не подавая руку.

Уходит брат… уйдем и мы –
Дорогу уходящим.
Уходит счастье потому,
Что было настоящим.

Прости, Ильяс, но без тебя
Не долго жить придется.
Уходит брат. А я терплю,
А что мне остается?













* * *
Это не правда, что вера заложница страха,
Но иногда и такое бывает, не спорю.
Я восхищаюсь таинственной силой Аллаха,
Истина в ней, а любви еще больше чем горя.

Вера есть вера. Ее волшебство неизменно.
Слово Кязима напомню покуда не поздно:
«Суры Корана всегда сокровенны,
В них вы найдете пути к своим звездам».

Сестра и братья, восславьте забытые даты.
Лики пророков и просто любимые лики.
И устыдитесь, что были и вы виноваты,
В том что земля перестала парить и трудиться.














* * *
По слабости своей, а не от силы
Я нахожусь в плену былых страстей.
И дням грядущим говорю: «Спасибо!»
С надеждой жду приятных новостей.

Про день вчерашний просто забываю,
Следов своих я в нем не нахожу.
И все-таки я старость принимаю
И каждым часом жизни дорожу.



















* * *
Никогда судьбой не станет
Мысль неясная твоя.
Срок придет и ясно станет
Для чего ты изваян.

И сквозь горькие обиды
Убедишься – мир во вне,
Как печально Атлантида
Чуждой покорясь звезде.

Ветер, облако – как братья,
И земля родимый дом.
Не оставь меня Ваятель
В одиночестве моем.














* * *
Все делал просто по науке.
Себя старался превозмочь.
Спешил утешить сердце в звуке
Которую рождала ночь.

Но делал это так несмело,
Куда-то, видимо, спеша.
Покинуло большое тело
Для воли вольная душа.

И вскрыты разом все пороки,
Исчезли прихоти теней.
Весомей стали мысли, строки.
И муза верная родней.

И если я вздохну глубоко,
Считай – звезда моя взошла.
И слава бродит недалеко.
И смерть сторонкою прошла.









* * *
Бреду по жизни осторожно
И путь мой солнцем освещен.
Судьба всесильна, все возможно.
Когда ты по уши влюблен.

Ловлю прекрасные мгновенья,
Минуту откровенья жду.
И как всегда, на удивленье.
Не знаю сам куда иду.

Несчетна блудных вереница,
Но всех ведет единый миг.
Не смей в пути остановиться.
Не смей вернуться иль свернуть.














* * *
В новую осень, без всякой печали,
Я вхожу, обрастая судьбой.
Помнишь, жизнь, мы с тобой не скучали,
Как был властен и я над тобой.

Что мне грустить, если дети  и внуки
Стали видеть большими себя.
Да и мне от забот не до скуки,
Свое кровное время любя.

Новая осень. Теряясь в догадках,
Я пытаюсь идти напрямик.
И пусть благие, но все же оглядки
Омрачают мой старческий лик.














* * *
Стать бы каплей крохотного света,
Голодранцем этой темноты.
Неподкупной совестью поэта,
Светлою частицей красоты.

Вот тогда меня бы возлюбила
Неуравновешенная жизнь.
И судьба прощенье попросила
И сказала: «Ну, Хадис, держись!»

А покуда чистый я и сильный.
Вновь встаю в защиту чистоты.
Жива душа  в восторге беспредельном,
Купается в потоке красоты

И когда умру, поверьте и в это.
Очень долго будет длиться век.
Землю затопил потоком света
Сыном солнца ставший человек.









* * *
Пришел и не жалею…
Весь мир отсюда виден,
Едва ль переболею
Я ощущеньем этим.

Мне это все, не скрою,
Даровано судьбою,
Над белою горою
Пространство голубое.

Себя я не жалею
И курс один – на ветер.
Когда переболею
Я впечатленьем этим?














* * *
На шахматной доске
Квадраты тишины.
Душа моя в тоске –
Ни мира, ни войны.

Играешь ты как бог.
И это поделом.
Перебороть тебя не смог,
А время утекло.

Я чувствую в мозгу
Пожар – истлела нить.
Пытаюсь, как могу
Края соединить.

Время испытаний
Цейтнот и хода нет.
Вместо оправданий
Гроссмейстерский совет.









* * *
Когда не балует судьба
И ласка перемешана с тоской,
Не наша ли дело – труба,
В этой сумрачной боли людской.

Замираем в преддверии тьмы
Пустотой в убиенном сосуде,
Будто  дадено нам все взаймы,
Все что нужно для жизни – на блюде.

Неспроста разум свой мы вострим,
Готовя пир для будущих гостей.
Стыдясь позором, свечкою горим.
И обгораем в горе до костей.














* * *
Не красивый, но красиво
Появился я на свет.
Чтоб расти и множить силы,
Чтобы мыслить как поэт.

Ощущая прелесть жизни,
Был я верен мысли той:
Все пороки и болезни
Излечимы красотой.

Не остыла страсть поэта
От издержек бытия.
Может только и за это
Полюбила жизнь меня.














* * *
Певучая кавказская природа,
Воспетая и кистью, и пером.
И горы здесь совсем иного рода
Колышут воздух в небе голубом.

И мне бы так стоять неколебимо
Без дум, без гнева, без страстей.
И век пугливый пронесется мимо,
А мне стоять и провожать людей.



















* * *
Какие светлые рождаются мечты
Когда ты дома, мама тоже рядом.
В дни жаркие всесветной суеты
Я жажду утолял свою айраном.
























* * *
Пора недобрая настала,
Вне плана жизни строгий блеф.
И ждать беды душа устала.
Блуждает разум в черной мгле.
























* * *
За чистотой прозрачной акварели,
Над контуром завьюженной горы,
Вечерним светом краски заалели.
Проснулись песни дедовской поры.

Веками стали быстрые минуты
И образ жизни горца стал видней.
И висли дни, как вековые путы
Кошмарами негреющих огней.



















* * *
Я раб тоскливых ожиданий,
Непредсказуемых свиданий…
Да есть такое наказанье
Всю жизнь томиться ожиданьем.
























* * *
О мой родник! В нем радость и беду
Промерил Бог своим учтивым взглядом.
Когда и как умрем, в каком году?
Молчит и смерть, шагая где-то рядом.

Пускай живет. Я берегу его.
Подземное созданье Водолея.
Прошу у Бога только одного
Была б вода вкуснее и милее.

От родника не отвожу лица.
Хочу понять душой его тревоги.
Пускай живет, не ведает конца.
В ряду коллег не выглядит убогим.














* * *
Холодный, но священный край земли,
Любви моей унылая могила.
Приду туда и слезы буду лить,
Пока жива божественная сила.

Угаснет злоба и страданий нет
И мертвые живыми не забыты.
Кого верну? Мучительный ответ…
В порыве скорби чувства все убиты.

На кладбище, где горе от ума
На первый взгляд нелепо все и дико.
Природа здесь безмолвствует сама,
Желая слышать боль немого крика.














* * *
Да, я из тех, чья суть непостижима,
Осколки звезд вне логики моей.
Судьба меня несет неудержимо
Все дальше в жизнь, где сущим быть трудней.

Да, есть заслуги, хвалят повсеместно.
И все же я вне правил чертежа.
Пишу стихи… а с ними, как известно,
Полет души над лезвием ножа.

Поэтом быть не слишком много чести.
Бия крылами, жабрами дыша.
Я предпочел собрать все силы вместе
И сделаться стожильною душой.

В родном ауле спится мне спокойно,
Там выкована первая строка.
Я сердцем чист, веду себя пристойно,
Вместив в себя эпохи и века.

Поэзия, чья милость и советы
Ко мне приходят с совестью порой.
Так пусть и мне судьба воздаст за это.
Пусть ложь и зло обходят стороной.




* * *
Любовью и заботой окружен,
Душа моя – подобие планеты.
Весенним днем и я на свет рожден
Творить свои закаты и рассветы.

Я соучастник многих добрых дел,
Могу увлечь звенящими стихами.
Я счастлив и достиг чего хотел.
Парит душа легко под небесами.

И ремесло мое блистает и цветет,
Слагая гимн благому проведенью.
Со временем и мастерство придет.
А жизнь – одно сплошное вдохновенье.














Мольба

То быстро время льется, то неспешно,
Встают преграды на его пути.
И если утром вспыхнет вдруг надежда,
Его ты празднословьем не сочти.

Блуждают мысли в лабиринте комнат,
Проблем так много, ночью не уснуть.
С надеждой новой буду время комкать,
Да так, чтоб раны сердца затянуть.

И тишина, и сердца содроганье.
Присутствуют давно в моем унынье.
И стеснено у времени дыханье,
И грешен я навеки и отныне.

Лишь об одном молю без лишних слов
Очиститься от всех своих грехов.










* * *
На нем не ищу я любимых,
Не встречу ни мать, ни родню…
Но есть он, чуть выцветший снимок,
Который я свято храню.

И вздрогну я с чувством священным,
Как гляну в удачу свою.
Что с ним, дорогим, с незабвенным
Я рядом с Кайсыном стою.



















Слуги любви

Между мной, родная, и тобою
Незаметно тропки заросли.
Но над нами - небо голубое.
Небо, что приблизить мы смогли.

В царстве, где ни зависти, ни злобы
На границе неба и земли,
Где живет народ совсем особый,
Мы как слуги верные любви.

Мысли лягут, словно цепь жемчужин
На границе злобы и любви.
Если б знать, что ты кому-то нужен
Словно королевству – короли.

Всем тем, чем сегодня обладаю
Мне жить загадочней и тише.
В молитвах солнечных летая,
Окликнет Бог и я услышу.








Памяти моей любимой тещи
Ларисы Аппаевой
Элегия смерти

Не всякому хватает силы
И слез из омраченных глаз.
Мы всей душой ее любили,
Она же обожала нас.

Она болела, но не знала,
Что смерть охотится за ней.
И нас все время убеждала,
Что ждет цветущих майских дней.

Без тени зла и потрясений
Года пыталася считать.
Но все напрасно. Вздох  последний
Присела и не может встать.

Всю ночь шумела непогода,
На злую смерть в упор глядя.
Молчала сонная природа,
Внимала капелькам дождя.

Но с каждым вздохом жизнь короче.
Она как будто поняла,
Что нету сил и нету мочи
И ранним утром умерла.

Не долго жизнь и смерть боролись
У бездны может на краю.
И ангелы по божьей воле
Искали место ей в раю.

Нам не забыть ее улыбки,
Всю нежность, ясный свет души.
Порвались струны милой скрипки,
Как без нее теперь нам жить?
* * *
Смывали нечисть ливень и гроза,
Но вид аула был печален, строг.
И вечности бездонные глаза
Пронзали тьму  исчезнувших веков.

Мне разум шепчет: «Путник, не спеши
Прикасаться к вечности могучей.
Забудь о злобе давней, не греши.
Сердце распахни на всякий случай».

Лишь этим озаришь ты жизни тьму,
А судьба займет свое пространство.
И ты  опять причастен ко всему
Судом правдивым и беспристрастным.














* * *
Она прекрасна по своей природе.
Нам нужно только радоваться ей.
Ее не ждут, она сама приходит
И человек становится сильней.

Где нет ее меняется сознанье
И боль  - не пожелаю и врагу.
Я повторяю, словно заклинанье:
«Жить без нее я просто не смогу».

И слава Богу, я любить умею.
И хватит сил победу одержать.
Я с нею вместе все преодолею.
И буду жить, и петь, и побеждать.














* * *
Нам с ней общаться больше не дано.
В земле ее оплаканное тело.
А вот душа… Как ей и суждено,
Искать покоя вовсе не хотела.

Она в свой дом являлась честь по чети,
Где без нее и плакать не умели.
Где все родные собирались вместе
В четверг обычно, посреди недели.

Душа ее витала среди нас
И не страшась безмолвного молчанья,
С детей и мужа не сводила глаз,
Следила как готовят поминанья.

Ушла навеки, потревожив жизнь,
Видать, в дому хозяйничать устала.
Печаль вовсю летала вверх и вниз.
Между землей большой и небом малым.

Душа нам помогала, как могла
Всей силой открывавшегося зренья.
Как будто смерть превозмогла
И тихо привыкала к обновленью.




* * *
Сиротливо тоска дорогая
Мою голову вдруг оплела.
Это теща моя дорогая
В запредельные дали ушла.

Знать, она не желает проститься
И как прежде заботой полна.
Все приходит она и садится
В уголке почти каждого сна.

Я спокоен. Ведь теща на страже
Стал легко я ее понимать.
И никто так красиво не скажет,
Что я сын для нее, а не зять.














Нельзя унывать

Хмуро страхи зависли
И слова не по нраву.
Недодуманы мысли,
Пахнут чувства отравой.

Истощились истоки
И оборвана нить.
И сегодня на вздохе
Мне приходится жить.

И тоска разъедает
Снова душу мою.
Только горе не тает
Даже если горю.

Не всегда удается
То что нужно сказать.
Но любовь остается,
Мне нельзя унывать.








* * *
Поэзия – источник света,
Восторг в житейской кутерьме,
Неуловимый вздох поэта
И злейший враг печальной тьмы.

Витает в небесах высоких
Довольный жизнью рифмоплет.
Рождаются свободно строки,
Берутся чувства в оборот.

Изменится едва ли что-то,
Коль незаметен ты и прост.
Закрыты наглухо ворота,
Ведущий в рай разобран мост.

Горят слова, прощаясь с нами,
А там, в душе, таится страх.
Приходит мастерство с годами
И растворяется в стихах.









* * *
Поэзия – предел моих желаний,
Мой заговор, броня моей души.
В ней тают мои чувства и страданья
В ее покоях продолжаю жить.

В ней тайных слов языческая сила,
В ней страстная материя жива.
Она любовь и нежность сохранила.
Она всегда во всем была права.

Да, я далек от Библии, Корана
Не знаю, как замаливать грехи.
Возможно, что энергию Урана
Сумеют останавливать стихи.














* * *
Больное сердце все сгубило
И смерть внезапная пришла.
Простила всех, кого любила
Простила всех, кого могла.
























* * *
Идет семидесятый год моей судьбы.
Всю хрупкость старости неся с собою.
Я потрясен. Не знаю как мне быть,
Как отнестись к нежданному покою.

Мне тайны ни к чему, не до чудес.
Настало время думать о прекрасном.
Поездки в горы и прогулки в лес
Предписаны врачами не напрасно.



















* * *
В контексте жизни старость объяснима,
Согнет недуг, настигнет тень беды.
Вот тут бы мне из родника Кязима
Всего глоток его живой воды.

Сегодня горы тишиной объяты,
Безветрие, застыли облака.
Аул Шики. Он славен был когда-то
В его покоях прятались века.

Там бьет родник с водою ключевою.
Там ловят  губы плотную струю.
Я новый мир поэзии открою
И непременно жажду утолю.

Глоток воды. Он станет мне, как в детстве,
Айраном свежим, каплей молока.
И радует великое наследство
И вновь душе моей парить  легко.









* * *
Я восхищен, я кажется обрел
В тиши любви покой от непокоя.
И надо мною вновь парит орел.
Не понимаю, что это такое.

* * *
Неточности в тексте, претензии к снимку,
Читайте газеты и зря не скучайте,
А я продолжаю лежать в обнимку
Со славами пригодными для печати.


















* * *
Эти чувства – шипы моей жажды,
Жгучий голод безумной любви.
Ощутил я все это однажды
Красноречьем огня, ареалом судьбы.

Чтоб сберечь первозданность видений,
В нужный миг усмирится душа,
Беспредельна шкала удивлений
Поднималась по ней не спеша.

Сладкий голос туманного слова
Объяснит недосказанность чувств.
И любовь, моей жизни опора,
То и дело срывается с уст.














* * *
Дарите, балкарцы, поклон
Родному певцу и поэту.
Рожденный в той кузнице звон
Раздольно гуляет по свету.

Гуляет как память о том,
Кто гением нами зовется.
Кто ярким, чудесным стихом
В горячую душу вольется.

Я слышу дыхание гор
И сердце томительно бьется.
А в кузне, в Шики до сих пор
Великое чудо куется.














* * *
Как сладок мед житейских наслаждений.
Какой еще судьбы мне лучшей ждать?
Я человек. Я счастлив от рожденья.
Готов всегда бороться, побеждать.

Пусть поэтичен смысл моих идей,
Но не легко даются эти строки.
Всегда хотелось удивлять людей.
Общаться с ними, брать у них уроки.

В час разума и духа пробужденья
Я увлечен, я счастлив, я поэт.
И в светлый мир несу свои творенья
И оставляю в нежных душах след.

Я человек, я многое умею,
Я автор незначительных побед.
Свое введенье, почерк свой имею.
Храним всевышним от серьезных бед.

Великая победа только зреет,
Бесстрашны  и тверды мои шаги.
Любовь и вера душу мою греют
И, как всегда, завидуют враги.




* * *
Живу без злобы и без боли.
Гляжу на черно-белый свет.
Не обделен счастливой долей,
К судьбе своей претензий нет.

Мне чужды старческие бредни.
Душа торопится к весне.
И этот стих, он не последний,
И муза ласкова ко мне.

Я окрылен. И с вами вместе
Спешу вселенную открыть.
И каждый миг счастливой вести
Готов я с нежностью ловить.














* * *
Родина великого поэта
Высотой и нежностью манит.
Льется ливнем утреннего света,
Голубыми реками шумит.

Здесь она Балкарии основа.
Яркий цвет альпийского ковра.
Здесь рождалось песенное слово
Из любви, из веры и добра.



















* * *
За глупость сердца, за обман ума
Должна последовать расплата.
Душа подскажет мне сама
Грядущей смерти злую дату.

* * *
Плывут надо мной облака,
Помяты, как простыни страстью.
Рождалась в полете строка,
Стремилась душа моя к счастью.

Упорством сметая недуг,
В горах я найду свое чудо.
К цели заветной приду,
Дыханьем сбивая запруды.

А свет, что безмерно высок.
Все тянет меня к небосводу.
И жизни пленительный сок
Я пью словно жаждущий воду.








* * *
Облака меняются местами,
Чья-то боль сюда их привлекла.
Солнце с опаленными устами,
Жадно воду пьет из родника.

* * *
Будто наступает час вечерний
Затухает юбилейный год.
В центре жизни, в колыбели терний
Дух Кязима пламенный живет.


















* * *
Краток миг мимолетного счастья,
Долог век постоянной любви.
Неделима она и на части.
В моем сердце ее не сгубить.

Я богат, я владею казною
И пытаюсь сберечь этот клад.
Пусть живут постоянно со мною
Чувства радости множась в стократ.



















* * *
Постарел. Пред жизнью не в долгу
Закружилось сердце в листобое.
За судьбу цепляюсь как могу,
И тяну былое за собою.

Важен каждый шаг наедине.
Недалек магнитный полюс смерти.
Обжигает удивленьем снег.
Кажется, что я доволен этим.



















* * *
Оставь мечты о вещих чудесах,
Величью жизни верьте.
Пока душа витает в небесах,
Не думайте о смерти.
























Тугая нить судьбы

У каждого в душе свой Бог,
Вера своя и сомненья.
Не всегда в контексте тревог
Призываем себя к моленью.

Я знаю красота и свет
Даются людям не напрасно.
У всех на это свой ответ,
Но чем все кончится не ясно.

Хотелось быть мне и любить
Без потрясений и страданий.
Тянуть судьбы тугую нить
Сквозь жизнь без оправданий.













* * *
Грусть, одиночество, старость
И от смерти спасения нет.
И все то, что от жизни осталось
В долгой памяти прожитых лет.

Не считаю себя виноватым,
Что строкою цеплялся за жизнь.
Долго сердце терзали утраты
Часто правда тонула во лжи.

Изменилося все, слава богу,
Я порядок в душе навожу.
И долги отдаю понемногу.
И прощенье за это прошу.














* * *
Возможно я чей-то кумир.
Доселе не признанный гений.
Гляжу в опрокинутый мир
Глазами своих заблуждений.

Была бы судьба пощедрей.
И не было б большей награды.
В пространстве великих людей
И я поместился бы рядом.



















Помнить надо

Снова митинг, но не провокация.
Ненависть людская ни к чему.
Стало быть балкарцы – это нация,
К светлому пробилась через тьму.

Обдирая в кровь бока и жилы,
Закаляли души и тела.
Тринадцать лет мы в ссылке были,
Смерть косила души и дела.

К бедам близких будем благосклонны.
Помнить надо, в этом вы правы,
Как швыряли в грязные вагоны
Полумертвых, битых, неживых.

Как могли свободу отбирали,
Жизнь в неволе пострашней чем ад.
Я родился в ледяном подвале
Мать болела тридцать дней подряд…

Неспроста я говорю все это,
Но душа сжимается в кулак.
Как Кайсын,  нужны твои советы,
Да поможет выжить нам Аллах.

Нет, не в силах растопить печали
Матерей горючая слеза.
И летит Эльбрус по синей дали.
И тревожно смотрит нам в глаза.
* * *
Выходит некого винить…
Того кто нужен нет в наличьи.
Сумеет время оценить
Твое духовное величье?

Как важен этот элемент
Помимо того все ли знают.
В понятии «интеллигент»
Вся человечность тает.

Давно пора нам перестать
Винить себя за это счастье.
Умей пред временем предстать
И не делить любовь на части.














Разлука

Оставив наивное тело,
С землей свои счеты сводить,
Душа далеко улетела
По звездному небу бродить.

Спешит, спотыкаясь все время,
Надеясь, что рай её ждет.
Бежит без оглядки за теми,
Кто небом меж пальцев течет.

Живи на земле сколько хочешь,
Не бойся таинственных мук.
От жажды любви – нету мочи
И мочи – от жажды разлук.













Все в одном

Да, мне не все равно откуда родом,
Но все равно мне крупно повезло.
Роднят меня века с родной природой
С Балкарией, с Кязимом – все в одном.

Любви и счастья, страха и отваги
Во мне не больше чем в любом другом,
Но есть еще невидимые знаки
Как в самом главном, в самом дорогом.


















* * *
Этой  мерой себя ты не мерь.
Приближаясь к высокому счастью.
В светлый рай открывающий дверь
Отгорожен от всякой напасти.

Смерть и жизнь – это все пустяки,
Пресен опыт, который не горек.
Когда вздохи твои нелегки,
Это очень обидно и горько.

Умираешь, из жизни уходишь
Ты не первый, дружок, не последний.
Не уходишь – к богу приходишь,
Чтоб послушать библейские сплетни.














* * *
Долго жил, но сделал мало,
Был мужик, теперь гляди…
По земле хожу устало,
Хорошо что не один.

Обошлась судьба сурово?
Нет. Уверен я в стихах.
Неполадки были в строках.
И той беспечности где страх.

Мой порыв поры далекой
Не забыть через года.
Но в  Балкарии высокой
Жил Кязим. Его звезда.

Все мне видится до боли
На земле и в небесах.
Силу доблести и воли
Бог вложил в его уста.

Он творил, себя измучив,
На виду, не на виду.
И как Бог, а может лучше,
Отводил от нас беду.

Он бы мне сказал: «Негоже,
Чтобы внук подвел меня…»
Значит, выйду, быть не может,
На простор большого дня.

Каким образом

Пытаюсь угол отыскать
В кругу своей судьбы.
И начинаю отвыкать
От бега и ходьбы.

Мне просто стыдно говорить,
Муссируя свой быт.
По вектору чужих орбит
Пытаюся не плыть.

Прозрачны и чисты года,
Держу и с Богом связь.
Каким же образом тогда
Попала в душу грязь.













* * *
Немало вокруг патриотов,
Влюбленных в российский наш стяг.
Но больше, увы, идиотов,
Бездушных пьянчуг и бродяг.

Как можно, друг друга не видя,
Любить и невидимым быть.
И можно ли, в комнатах сидя,
И богу и черту служить.

К судьбе отношуся я строго,
Тревожное сердце в груди.
Условно присутствие бога,
А свет все равно впереди.


Желание

Знаменит был аул именами,
Скольким людям он в душу глядел.
Здесь, в Шики, я наткнулся на камень,
На котором Кязим наш сидел.

А в долине рождалися звуки,
Осень в желтом уборе была.
Дед распахивал черную бурку
И следил за полетом орла.

Вверх тропа поднималась крутая,
Рядом кузня, меха, молотки…
Как обычно причина простая:
У досуга часы коротки.

Мне б туда и слегка потрудиться,
Обрести долгожданный покой.
Как  хочу я в поэзию влиться
Не стихами, хотя бы строкой.


Лица предков

Слабнет долгой болезни разгул,
Как внезапное выздоровленье.
Наступает с приездом в аул
Осязаемый путь возвращенья.

И опять я в Шики, как в дурмане
Вдоль развалин брожу наугад.
Лица предков я вижу в тех камнях.
Слышу вновь как они говорят.



* * *
Кривить душой на самом деле
Мне это властью сердца не дано.
Пред истиной я встану на колени.
Мне правду попирать запрещено.


Есть повод

Судьба – неподатливый минус,
Оскомина жизни горька.
Изжалься, всевышний, возьми нас,
Прими нас в свои облака.

Цель жизни нельзя обозначить.
Цель жизни – долги отдавать.
Есть повод себя озадачить,
Есть способ других оправдать.





Вершина мечтаний

Вершина всех моих мечтаний -
Попасть под власть ее страстей.
Жить без покоя, в ожиданьях,
Подвластно веку скоростей.

И вдаль лететь, лететь как птица,
Все время споря с высотой.
Войти в поэзию частицей,
Хотя бы строчкою одной.

* * *
Поэзия! Душа к тебе стремится,
А без тебя и вовсе нет житья…
Ты – целый мир, а я твоя частица,
Заполненная счастьем бытия.