Из клетки

Жизнь вычерпала радость из души
и залила смертельную усталость.
Вот будто лопнула струна в тиши
и от шести их только пять осталось.
А на пяти аккорд уже не тот,
погашен свет согласного звучанья,
и мнится - легче бы на эшафот,
чем обреченное хранить молчанье.
     Кольцо натяжки треснуло давно,
     провисло жизни полотно на пяльцах,
     нить не ложится гладью на панно,
     иглою ржавой тщетно колешь пальцы.
     И ныне даже крестиком простым
     уже не вышивается рисунок,
     потеряно у полотна застыл…
     истратил мулинэ и пуст подсумок.
Срезая наискось отображенье
на слое потускневшей амальгамы
в какое-то случайное мгновенье,
предвестником грядущей скоро драмы,
внезапно  треснет зеркало в прихожей…
Его завесишь покрывалом черным
в согласии с премудростью расхожей…
Не выбросил, а просто был  покорным.
     Аквариума треснуло стекло,
     на досках пола рыбка золотая…
     Да, зазеркалье неизвестностью влекло,
     но воздух жабры сушит и сжигает.
     Булыжник грубо расколол витрину,
     утеряно комфортное тепло…
     Но манекены прямо держат спины,
     не понимая, что произошло.
Из клетки птицу раннею весной,
(умильно улыбаясь) выпускаешь,
рисуясь и любуясь сам собой…
На гибель скорую летунью обрекаешь.
Она привыкла без опаски петь
на жердочке вольера беззаботно;
инстинкт утерян :  «страшно  –  улететь»,
и с пропитанием уже не так вольготно.
Не убоится наглого кота,
не опасётся злобной хищной птицы.
Из жизни выпала, «святая простота»…
Как результат: придется с ней проститься.


Sand