Мы памятью живем Печаль послевоенная

Мы памятью живем
В этот день, в Великий день победы
Я вспоминаю даже то, что сам не пережил.
Как топали, по нашим городам и весям беды,
Как мама, скармливала мне  последнюю краюху хлеба,
Что бы я на этом свете был и жил.
Я памятью живу делами моих предков,
Как шли они на смерть, ради не бывшего еще меня,
И верю я, порывы и мечты у них были пресветлым-светлы,
Хоть шли в последний бой, мне жизнь счастливую даря.
Я преклоняюсь, перед светлой памятью о них,
О тех, кто, ради жизни, стиснув зубы погибали.
И, что бы жила родимая земля,
Свою же жизнь взамен, без страха отдавали.

Печаль послевоенная
По сути, я войны не знаю,
Хоть и рожден в годы лихие.
Но, я уверен, она подлая и злая,
Она сродни неуправляемой стихии.
Я помню день, когда кричали все ура,
С победою друг друга поздравляли,
Лишь почему-то бабушка моя,
Была в большой, немой печали.
Она глядела в некуда,
Нелепо отвечала на вопросы,
Из глаз ее струями чистая вода,
Стекала вдоль горбатенького носа.
А я тогда не понимал,
Что так печалит бабушку мою,
Что, приклонив колени у божницы,
Она кляла несчастную судьбу.
И только много лет спустя,
Она сама мне рассказала,
Какую довелось ей пережить печаль,
И почему она в победный день рыдала.
Достав потрепанный конверт,
Дрожащею усохшею рукою.
Причину той печали рассказала,
Сегодня бабушка уж не рыдала.
А я смотрел на пожелтевший лист,
Омытый много крат обильною слезою,
И сердце юное заныло вдруг,
Пронзенное сыновнею тоскою.
Нет, я не мог прочесть
Написанного текста,
Глаза не видели
Начертанной строки,
Не мог и отвести я их от
Заколдованного места,
Где была надпись,
Ваш сын достойно воину погиб.
И штемпель на бумаге черным оком,
Смотрел сурово на меня.
А в нем чернела цифра круглобоко,
Восьмое мая, сорок пятая весна.
Я видел в штемпельном кругу,
Разрывы мин и пулевые трассы,
Бойцов, что-то кричавших на бегу,
И кровь темнопурпурного  окраса.
На миг тогда увидел я отца,
Как прямо на него летела мина,
А он, поднявши автомат кричал,
Вперед братки!
За Родину!  За сына!
КОСАРЬ