Половина пути Банановый рай 6

На горизонте уже маячила Кировская область, а это значит, половина пути пройдена. Город Киров стал для нас очередной перевалочной станцией на сутки. Попутчик незаметно исчез, долго не появляясь, и в этот раз объявился перед отправкой поезда. Ещё в Екатеринбурге продавая последний сотовый телефон, на время запаслись нехитрой провизией, консервами, хлебом и водой. Беспрепятственно сели в последний вагон, останавливаясь в тамбуре, но в этот раз обошлось без контролёров. До Владимира добрались как никогда спокойно. Во Владимире на вокзале произошёл случай, перевернувший все мои представления о жизни, о бродягах и о многом другом. Рядом с нами присел мужчина средних лет, очень похожий на бомжа. "У нас такой же вид", - подумала я, жалея бродягу. Но, тут к нему подбежал мальчишка лет десяти. Мужчина как мог отбивался, и гнал его от себя. Я протянула мальчику хлеб. Хватая хлеб, озираясь по сторонам, как загнанный зверёк, он жадно стал жевать, не обращая внимания на мир вокруг себя.
- Он беспризорник? - спросила я.
- Не знаю, - пожал плечами бомж, продолжая разговор. "С его слов родителей у него нет, а может врёт, кто их сейчас разберёт. Малец крутится возле меня, вот я его подкармливаю чем могу. Один раз попробовал сдать в милицию, но он шустрый, сбегает, как-будто чувствует опасность. Мне нельзя с ним, могут привлечь, но малый не понимает".
Мы познакомились. Незнакомец поведал свою печальную историю, не скрывая интерес к нашей. После некоторых жизненных событий, судьба обошлась с ним не лучшим образом. Не видя выхода, его жизнь превратилась в маршрут Москва-Сочи. Зимой на юге строил шалаши, летом возвращался в столицу, собирал металл, чтобы как-то прожить, а зимой опять юг. И так из года в год несколько лет. Передо мной сидел уже не молодой, измученный и несчастный человек, имевший когда-то семью, работу, и в одночасье потерявший всё, но не потерявший человеческое лицо и чувство собственного достоинства. Хотя глядя невооружённым глазом было видно, что вся эта суета с переездами и вокзалами порядком надоела, а тут ещё ребёнок прибился. "Сколько у нас ещё зла, беспризорных детей, - думала я, - а также сытых довольных упырей, таких как в "банановом рае". Вот из-за таких особей мы так "хорошо" стали жить. Прощаясь с мужчиной, он пожелал нам удачной дороги, давал советы по поводу турникета на следующей перевалочной станции. Желали ему счастливого пути, зная, что пути наши разошлись навсегда.
Итак. Злоключения продолжались, а сил для дальнейшей борьбы становилось всё меньше, так как жизнь в последнее время состояла из холодных вокзалов, тамбуров, бесконечного ожидания. Чувство голода и жажды стали постоянными спутниками. Ко всему, сложившиеся обстоятельства вынуждали идти на перебранки с контролёрами и транспортной милицией. Мир вокруг  превращался в один  нерв, натянутый до предела. Душевное состояние на грани полного истощения. Одно неловкое движение и наш мир распадётся на сотни мелких частиц и всё зря. Понимая это, старалась держать себя в руках не распыляясь по пустякам и мелочам, предчувствуя скорую развязку. Между мужем и попутчиком не прекращались распри, но я как флюгер направляла их эмоции в нужное русло, хотя с каждой минутой не надеясь на положительный результат. Но так или иначе огнями реклам засверкала московская область. И снова последний вагон, снова в каждом вошедшем пассажире мерещился контролёр, но вместе с тем и жгучее желание добраться до конечной станции незамеченными. Не часто, но удавалось. Избежав неприятностей, благополучно пришвартовались в очередном захолустье. На перроне поразила ужасающая тишина, и вдалеке лай собак. На душе неприятно заныло, от голода и нервного перенапряжения
закрывались глаза. Провизия уже кончилась, но оставался сахар, вперемежку с семечками, как неприкосновенный запас. От страха сковало все внутренности, как от предчувствия беды, но я его отогнала, ведь со мной, мужчины.
На улице глубокая ночь, холодный перрон и фонари. Очередной вокзал показался древним и серым. Осторожно присели на кресла, от тяжёлых длительных поездок кружилась голова и темнело в глазах. Вокзал отапливался и я сняла шапку, расстегнув куртку. В одно мгновение, не заставил себя ждать местный страж порядка.  Вальяжно, с чувством превосходства он подошёл, требуя документы. Егор протянул паспорта, но стало заметно, что товарищ в форме не в себе, под хмельком. Внимательно изучая документы, тут же пристал к попутчику. Тот, еле сдерживаясь
протянул справку об освобождении. Нарочито долго изучал документ, поглядывая в мою сторону, но вдруг резко подбежал, махая руками, заорал на весь зал ожидания, привлекая внимание пассажиров:
- Чего ты тут расселась больная попрошайка.
От неожиданности пропала речь, в горле пересохло, но страж замахнулся на меня, намереваясь ударить, но на помощь пришли мои мужчины. Мент резко отбежал, переключаясь на моих защитников. Толкнул мужа, зацепил плечом попутчика, при этом
оскорбляя последними словами. Назревал конфликт. Один из пассажиров вмешался в ситуацию и всё обошлось без серьёзных последствий, обрисовал картину на вокзале, посоветовал уйти, со словами:
- Это нелюди, до беды недалеко. Уже не один человек пострадал от их рук.
Блюститель порядка ретировался в неизвестном направлении, по-видимому подзаправиться, а мы воспользовавшись моментом, покинули вокзал, пропахший алкоголем. Два часа пришлось мёрзнуть на ледяном перроне, но так было безопасней.
Вышли на финишную прямую. Холод тамбура уже не ощущался, успокаивались мыслью, дом где-то рядом, немного потерпеть. За окном так же мелькали деревья, но это уже родные деревья, ощущение Родины успокаивало душу. Пассажиры в поездах менялись, спешили, и им не было дела до наших мучений и страданий, которые безвозмездно, от всей души дарила нам судьба. Но где-то в глубине сознания, на самом дне, доедая свой последний сахар, мы всё-таки знали, что высшие силы не оставят, помогая в трудный час. Я чувствовала её присутствие каждую секунду, даже если силы были на исходе.
С невесёлыми думами стояла и смотрела в окно тамбура. В дверях, как из под земли выросли три контролёра, приближаясь к нам. Женщина цвела, как роза.
- Предъявите билеты, - услышали мы до боли знакомую фразу.
- У нас нет, - спокойно ответила я
- Вы вместе с ним?
- Да, мы вместе, - не думая о последствиях поспешила ответить я
- Это зэки, - сказала испуганно женщина.
- А что зэки передвигаются без билетов, - ехидно спросил второй контролёр.
Женщина сразу оперилась, переходя в атаку, оскорбляя и унижая.
И тут меня прорвало:
- Что вы такое говорите? Мы же люди! От сумы и от тюрьмы не зарекаются, опасно.
-Глянь, зэчка заговорила, лучше бы научились просить, вы просить не умеете?
- Просить? О чём? Чем вы лучше меня, мы не попрошайки. Высадите сейчас, будет другая, нам надо домой и на всё плевать. Просить милостыню не в наших правилах,
отчеканила каждое слово я.
- Чёрт с ними, пусть едут, не бери грех на душу, - испуганно произнёс третий контролёр. Пусть с ними разбирается транспортная милиция. После этого, они скрылись в дверях следующего вагона. "Неужели пронесло, - вздохнула я. В тот день транспортная милиция не удостоила нас своим вниманием и мы спокойно проследовали дальше. Продолжение следует