Триптих Признания в Любви и Нелюбви

"Ночь Откровений", будто под угрозой,
Я написала без черновика
Как перевод своей давнишней прозы
В рифмованную благодать стиха
Но чуть поздней - слова мне попеняли
Чтоб этот текст немного поменяли...
               
               
                Д.Т.
1.Зал филармонии. Кассир знакомый русский
Билеты дал нам чуть ли не в нагрузку
Почти что как в Союзе – дефицит
Захочешь  слушать – больше заплати
Мы заплатили, но не собирались
В тот день идти, Ланг Ланга дожидались
Но вдруг - решились, в серый будний день
Хоть под дождем нам ехать было лень

Зал не был полон и наполовину
Мы сели близко, прямо в середину,
Затем сместились чуть левей от сцены 
Чтоб видеть руки.
Зрелище – бесценно!

Прошло с того концерта много лет
Он приезжал не раз, и за билет
Платить втройне всегда готовы были
Лишь только б эти звуки в душу плыли
Чтоб  два часа прожить - то в небесах,
А то в аду,  испытывая страх.

Столь странная тогда случилась ночь-
Ночь после тех рояльных откровений
Тот мальчик-пианист, тот юный гений 
Тогда еще и не внесенный в лист
Где Рубинштейн, Рахманинов и Лист
Те, чьим рукам подвластен клавиш строй

...Его лицо сияло, но порой
Крылом волос оно почти скрывалось
И что-то дьявольское отзывалось
В его посадке хищной над роялем
От удивления  - мы не дышали...

Он в обнаженной истовой любви
Почти постыдной - к Скрябину, Шопену   
К богине музыки, как к Афродите пенной
С таким мерцанием, дрожаньем, переливом
И  с пианиссимо ликующим, счастливым
И с мощным ревом бешеных аккордов,
Которых выпускал он на свободу –
Он пел как Гульд, пьянил и ворожил
Легчайшим и безумным Чудом был

И было от лица не оторваться
Казалось, что ему едва семнадцать
И - одержимый сущностью рояля -
Он сам на руки, что повелевали
Клавиатурою - себе не веря, строго
Вдруг взглядывал...
Узнали мы до срока
Того, кого и ангелом, и богом,
И Демоном с восторгом нарекли
Все критики.
И даже пианисты
Признали - как высок он и неистов 
 
2.И в эту ночь – от этаких страстей -
Меня горячка бросила в постель
Возможно – грипп
Скорее – потрясенье
Предельный жар был вызван откровеньем
И стало мне понятно в эту ночь
Хоть травму детскую гнала из сердца прочь
Что музыка была мне столько лет
Проклятьем, наказаньем.
Мир не мил
Был мне с моих пяти,
И  - не простил
Ребенок то, что ангел-педагог
Знакомый мне, с младенчества почти
(Ее идея - начинать учить с пяти)
Меня всегда наказывала впрок,
Преображаясь вдруг наедине.

И я не знала, чтО не так во мне
Как мне сыграть заученный урок

Она, не сомневаясь, будто рок
Линейкою  - по пальцам неуклюжим
По тоненьким, по крохотной руке
Небрежно, с криком: "Пальцы!" ударяла
Я в ужасе и страхе замирала
От крика получалось только хуже
Никто не верил –
В этом был весь ужас

Меня к ней приводили налегке -
В одном подъезде жили.
В музыкалке
Ремонт  был долгий, и - кому не жалко
И кто себе позволить это мог -
Впускал учеников на свой порог.

Уроки начались в ее квартире.
Удобно всем, всегда -  всего четыре
Меж нами было лестничных пролета
И взрослым было часто неохота
Меня вести. “Сама туда дойдешь"
Не замечая, что колотит дрожь
Меня. Как в ведьмы злобной дом
Я безнадежно шла туда, с трудом,
Не понимая как себя спасать

Все были за нее - сестра и мать
И даже обожаемый отец
"Ну хватит, не придумывай, конец
фантазиям твоим, скорей, бегом..."
И снова я тащилась в страшный дом.

Ей верили: ребёночек - ленивый.
Желает книжки целый день читать
"Она - внушала мама- справедлива
И точно знает КАК учить играть.
Линейкой бьет? Ну что это за бред?!
Она тебя так любит с ранних лет"

Все так. Была подругою сестры
Консерваторка, и с дипломом красным
Напрасно я стремилась к ней, напрасно
Когда невообразимые дары
Меня в их доме  р а н ь ш е ожидали -
Когда еще меня не предавали

“Малявочкой” она меня звала,
Когда не доставала до стола
Я головой
В ней было все с излишком
Кричала: "Гениальная малышка,
Иди сюда, беги скорей ко мне!
Какая же ты кроха и худышка!.."

И мигом отрывалась от игры
Когда входили в гости мы с сестрой.

Сверкающей, веселой, озорной
Как  бабочка, в немыслимой расцветки
Воздушных платьях с голою спиной
Она кружилась на руках со мной,
Сестра ее звала Иветта, Ветка
Смеялись над унылым женихом,
Хоть нам с сестрою был он незнаком

Ах, Ветка, так волшебна и душиста,
Когда меня в объятиях душила,
И целовала, и, любя, кормила
Пирожными и тоннами конфет.
Сестра напрасно ей твердила: "Нет,
Нельзя ей столько!" - та в ответ шутила
И хохотала, смех ее был звонок,
И удивлялся чудесам ребенок

А иногда она сестре играла
То Шумана, то Шуберта - без нот
Я слушала в восторге и мечтала,
Что вот, когда-нибудь, она возьмёт
Меня за плечи, объяснит - и - чудом!-
Почти что так играть я тоже буду...

Она преображалась красотой

Но закрывались двери за сестрой -
И я ее совсем не узнавала
Когда на стул крутящийся влезала
И начинался страшный наш урок

Как - не понять - навис над нею рок

Красавицей, счастливою невестой
Была недавно, только свадьбы вместо
Удачи, радости – погас внезапно свет
В той истерично-взбалмошной девице

Взамен внутри - отчаянье и мрак
Я понимала, что-то с ней не так
Но не догадывалась, чтО могло случиться
С волшебницей, с принцессою моей,
Когда на детях, в том числе на мне
За что-то ей хотелось отыграться:

“Малявка”  стала вскоре называться
Тупицей, дрянью, дурой бестолковой,
И боль в руках была страшнее слова.

А взрослые, с урока уводя,
Не верили, что глупое дитя
Не врет совсем, что пальцы и запястья   
Всегда болят...
От этого несчастья
Никто спасать  ребенка не спешил.
Три года длилась жуть, а после сил
И техники печально не хватало

В какой-то миг нигде ее не стало

Хоть Музыкалка и не доконала,
Но, одолев к 12-ти семь лет,
К пианино больше я не подходила
И классику – любую!- отменила...
И на любой концерт ответ был НЕТ!

3.Кто снял с меня заклятье?
  Мой любимый.
И та, кого я в юности любила.
Но все равно – ушли не до конца
Воспоминанья боли, униженья
И вечное под ложечкою жженье

И лишь тот мальчик странный
Божеству
Рояля поклоняющийся страстно
Открыл мне:
Kак же Музыка прекрасна.
Я слушаю, и, возносясь, главу
Негордую я перед ним склоняю
И в небе без усилия плыву
И магии его - не понимаю,
Но затаив дыхание - внимаю

Его с совсем младых его ногтей
Заметили великие предтечи
Взволнованны и страстны были речи
Он молод и сейчас. Как Прометей,
Похитивший огонь – богов дразнил
И имя ему было – Даниил!               
                2022