Памяти советских разведчиков-десантников ВОВ

 
               
               Хранят леса земли Калининградской
               События  давно минувших  лет
               О беспримерном подвиге солдатском.
               Покоящихся –  не  в  могилах братских –
               Разведчиков, чей в вечность канул  след…


…Сжимают пальцы стропы парашюта
Внизу – хоть глаз коли – кромешный мрак.
Всё ближе, ближе с каждою минутой,
И руки кровожадно тянет  будто
Земля чужая, где таится враг.

Уже не слышен  самолёта рокот,
Невольно   заползает в сердце страх…
А дом родимый далеко - далёко…
И мамины глаза глядят с упрёком…
…И тайная мечта разбита  в прах…

Всё тихо.  Незаметно   приземлились,
Светлей с рассветом мгла. А лес, как парк…
Погони нет. Удачно б всё сложилось,
Да только  парашюты засветились –
Белеют на деревьях купола.

Гудок вдали чуть слышен паровозный:
На фронт спешит тяжёлый эшелон.
С платформ – блестят металлом танки грозно,
И надобно быстрей, пока не поздно,
Радировать, какой по счёту он.

Собачий лай – нежданная  погоня:
«А ну-ка, ноги,  ходу – выручай!
Вот  пуля-дура свистнула – не понял,
Как  притаилась в теле обречённо
И даже не заметил сгоряча».

В болотах топких скрылись от облавы,
Но ранен в ногу тяжело солдат.
И  вот теперь свой бой последний –  главный,
Согласно долгу,  а не  ради славы –
Он примет. Нет пути ему назад!

Но вопреки негласному закону
Не бросил  друга  – (смерть раскрыла пасть) –
Его товарищ,  воин - салажонок.
С   пайком сухим, без связи,  без патронов
Остался,  чтобы вместе  не пропасть.

А группа дальше лесом уходила,
Не зная наперёд, что ждёт самих.
В груди от безысходности щемило…
А ночь надёжно темнотой укрыла,
Оставшихся в чужом лесу двоих.

Наотмашь бьёт  лицо холодный ливень.
Здесь лес осенний непривычно чист…
Последнюю тушёнку  разделили,
По кружкам  мутный  кипяток разлили…
А рация предательски молчит.

Там,  на Большой земле,   конечно  знали –
Шифровки каждой – чья-то жизнь – цена!
Разведчики  геройски  погибали –
И сотни жизней на фронтах спасали
Хоть жизнь была у каждого одна.

Отряд спешил по Пруссии Восточной
Вперёд, к заветной польской стороне.
С потерями. С боями днём и ночью!
И уцелеть хотелось очень - очень
Им, молодым – тогда – на той войне.

Мороз. Пурга. И сделать шаг,  нет силы
Отстал разведчик,  в  чаще заплутав…
Метель уж саван для него стелила…
Но, чья-то, за него душа молилась
Коль выжил он. Не сгинул. Не пропал.

В избе просторной, стылой  звёздной ночкой,
Перед иконою  просила  мать,
За всех ушедших на войну сыночков,
Чтобы от смерти даровал  отсрочку
Господь им, коль её  не миновать…


Как много их, любивших беззаветно
Свой дом и школу,  улицу свою –
Девчонок и мальчишек неприметных–
Военкоматы   осаждали  тщетно,
Чтоб «умереть за Родину в бою!»

…Как много их – отважных, сильных, смелых–
Лежать  осталось  в  стороне  чужой,
Не завершив порученного дела…
В лесах, запорошённых  снегом белым,
Их  след затянут непроглядной мглой.

А те, кто уцелел каким - то чудом,
Из длительного рейда  возвратясь,
Не смели, до поры, поведать людям,
О том, что никогда не  позабудут,
Молчанием, до срока,   заручась.

…А время шло.  Уже  немолодые –
Болезней  одолела  маята…
Но вот,  припомнив годы боевые,
Разведчики - десантники – былые,
Слетались, к сердцу памятным местам.

Теперь  открыто  тропами   шагали, 
Уже не по чужой – своей земле.
И  где друзей-товарищей теряли,
Кресты и обелиски воздвигали:
Загинувшим  – от тех, кто уцелел.
   
                Застыли в камне парашютов стропы,
                Натянутые  тонкою струной…
                Здесь воинов - десантников полёты
                Напоминает отзвук самолёта,
                Летящего над мирною землёй.