СНЫ

(мини-поэма из семи стихотворений)


Я трезво жил, не ведал зла,
Все было: цель, прыжки и планка,
Как вдруг по телу поползла
Давно затянутая ранка:
Взгляд неожиданный, чужой,
Но близкий оборвал покой –
Раскрылась предо мной изнанка.


В белой комнате просторной,
Под высоким потолком
Койка с ножкою неровной
И с пылящим тюфяком

Посредине на проходе,
На глазах у всех стоит,
И проход остался, вроде,
Но любой ее бранит –

Стукнется нарочно в спинку,
Сплюнет с руганью на пол,
С рукава стряхнет пылинку,
И уйдет, откуда шел.

По недоброму совету
Иль по жребию, как знать,
Решено прибить к паркету
И присвоить мне кровать.

И еще сказали в шутку:
“Место здесь твое, дружок;
Отойдешь хоть на минутку –
Стянет руки ремешок.

Ты ведь сам просил у Бога
И защиту, и обзор,
Здесь кроватей очень много –
Вот твоя с недавних пор.”.

“Не могу быть с вами доле, –
Говорю, – потом зайду,
Заночую лучше в поле
Иль в лесу приют найду.”

Я прощаюсь – те ни слова.
Только ногу за порог –
Объяснили мне толково,
Что серьезен был смешок.

Как и все, кто видел это,
Я проснулся. Ночь стоит,
Небо тучами одето,
И во всем обычный вид.

Сон привычный и волнений
Нет, чуть только кончил спать.
Впрочем, также нет сомнений –
Завтра буду там опять.
       –       –       –
Нет, не сон, то бред от жара,
Бред больного бытием,
Пленника Земного Шара
В жалком теле не своем.

Бросили как зверя в клетку.
Кто я? Где я? Не узнать.
Врезали в сетчатку сетку
И пустили погулять.

Я кричу в пространство: “Тут я!”, –
Но ответа не слыхать,
И грызу зубами прутья:
Клетку, вены и кровать!


Смотрю назад, вперед, вокруг –
Нигде не нахожу опоры –
Висит холодный красный круг,
На небе пасмурные шторы,
Спускается их бахрома,
Прикрыв на всем узор клейма
И правил мировых запоры.


Я здесь стою, а небеса повсюду.
Я знаю надо мной их голубая гладь,
Но в руки их не взять, как я желать не буду,
Мне их ни мыслию, ни взором не догнать.

За слово дерзкое, – лишь слово, – не корите,
Я на земле стою, притянутый Землей,
Но снов моих причудливые нити
Как стрелы вверх летят и тянут за собой.

Чем ниже мы, тем ожиданья слаще,
А правду узнаем у смертной полосы.
Что видит человек над горизонтом чаще:
Светила, облака? Я вижу там Весы.


Низко зависли тяжелые чаши,
Тенью накрывши юдоль,
Взвешены души и помыслы наши,
Радость, печали и боль. 


Нам заповедано в телах из праха
Стремиться к ангелам в Божественный простор.
Ты уж на старте… Только это – плаха,
Когда начнешь взлетать, опустится топор.

Как точно взвешены награды за страданья,
Как медленны Весы среди бурлящих струй,
Мне не сломать закона мирозданья:
“В борьбе права на счастье завоюй”!

Бетховен слушает рояль зубами,
Уже под Бруно занимаются дрова,
Есенин за кровавыми стихами,
Творит в агонии предсмертной Галуа.


Чаши великие, где ваш создатель? –
Рвется к нему мой вопрос, –
Где ж Он бесстрастный немой наблюдатель,
Что Вас над нами вознес?


Но чем измерить крылья вдохновенья?
Урон в сравнении с полетом невелик.
И потому, чтоб избежать сомненья,
Взимает плату многократно весовщик.

Так почему, душа, ты возопила,
Не хочешь мучиться – от неба откажись.
Но было ли кому-нибудь по силам
Хоть раз отчаянно не устремиться ввысь!

Заклятие не снимется с годами,
И так же виден будет с каждой стороны
Над миром “ангел” с белыми крылами,
С глазами евнуха, с руками сатаны.


Я догадался, что чаши пустыми
Были с начала веков,
А неприступные стенки крутые –
От человека покров.


Ни в ком поддержки не найти,
Всё больше скорбь от каждой встречи,
Все бесконечней шаг пути,
Все ближе ад, все жарче печи.
Как слабо сердце, грудь мала,
Как безнадежно мне легла
Печаль вселенская на плечи.


Вверх, моя сосеночка, ветви не тяни, –
Ты еще поднимешься, отдохни в тени.
Там, вверху нещадное солнце будет жечь,
И хлыстом завьюженным ветер крону сечь.

Не следи за Облаком – странником седым, –
Как в просторы звездные улетает Дым.
Оба стали старыми в первый же свой миг,
Хоть не знают отдыха, путь их не велик.

Счастье их, что таяли в небе на лету,
Что в лучах увидели Землю, но не ту…
Нет, не ту, что сумраком заразилась встарь,
Гарь когда осыпалась и взревела тварь…

Пепел звезд разрушенных выпал в белый сад,
Этот день предания до сих пор хранят.
Не увидит горечи торопливый глаз:
Ночью мы рождаемся, копоть кормит нас.

Вслед за поколением новое придет –
Полнятся вместилища деревянных сот,
И планета хищная открывает рот
И глотает с сотами человечий мед.

Души поднимаются, над землей парят,
За последней тянется бесконечный ряд,
Кажется, никто уже места не найдет,
Груз небес все множится, нарастает гнет:

Тяжесть слов непонятых, звуков немота,
Дел несовершение, зданий пустота,
До сих пор лежащая в дреме пыль дорог,
Мысли не написанных и забытых строк

Давят, крошат времени голубой алмаз,
Души в ожидании смотрят с верой в нас –
В тех, кого упрямая поджидает смерть,
В тех, кому написано так же: “Не успеть”.

Спи же, моя Сосенка, сладко в тишине,
Пусть тебе привидится в юном долгом сне
Мир, цветущий радостью, дивной красоты,
Чистый и торжественный – Мир моей мечты.


Я что-то важное забыл –
Тот взгляд. Не может быть сомненья:
Искал кого-то и застыл
На мне в надежде утешенья.
Так неужель не хватит сил,
Чтобы один хоть ощутил
Здесь, на земле крыло спасенья!


Шёл я в злобе и тоске
От конца на волоске
По камениям валов,
По отвесным склонам рвов
Сквозь пещеры и мрак окаянный
Разуверенный, непокаянный.
Шёл на свет за темной тучей,
И на юг в мороз трескучий,
То куда ведет лоза,
То куда глядят глаза.

Но конечен вечный срок.
Как всему пути итог,
Я увидел средь берез
Город в озере из роз.
Словом счастья того не объемлю –
Я увидел там новую Землю.
Кто не встретит – всё с улыбкой,
С речью ласковой и пылкой,
Не виня и не браня, –
Видно, ждали там меня.

Что ни травы – всё ковром,
Что ни чувства – все с добром.
Голубой живой родник
К ранам ног на миг приник,
Загово/ром лечили мозоли
И примочками опухоль воли.
Как хотел бы я остаться:
Что потом – всё может статься.
Но во много больше крат
Устремление назад.

Не увидеть вас вовек,
Не ступить на этот брег.
Мне ответили волхвы:
“Ты прошел сквозь гнева рвы,
Топи зависти, горы безверия
Из пещеры и тьмы отчуждения.
В путь! Когда не будет мочи,
Подними усталы очи,
И с молитвой на устах
Ты увидишь Град в цветах.”.


Иду на взгляд. И я готов
В его глубинах раствориться,
Себя истратить до основ,
Чтоб путь пред ним мог осветиться.
Но что случилось?.. Не пойму…
Кто помогает и кому:
Из этих глаз любовь струится!


Что же думать о судьбе,
Что гадать о доле.
Внемлют ангелы мольбе –
Выйдет Солнце вскоре.

Как и прежде жар лучей
Отогреет руки,
Но теперь взамен речей
Я услышу звуки…

То доносят мотыли
Песни колыбельной
Из Надоблачной Земли
Дали Беспредельной.

Призрачный прозрачный сон
Заполняет космос,
В стороне поток времен
И пространства косность.

Время стянуто в комок,
А пространство тает,
Луч пройти сквозь руку смог
И к ногам стекает.

Мир во мне, а я во сне,
Только я не спящий.
Всё как пленка на волне,
Я лишь настоящий.

Нет, я в мире растворен,
Он же – обездолен…
Я повинен… Слышу стон…
Знаю,.. но безволен!

Море боли и утрат –
Мир мой тяжко болен!
Всюду, всюду виноват,
Знаю, но безволен!

Я бессилен – нет меня,
Только стыд и слезы…
Лучше б мне принять огня
До смертельной дозы…

Вглубь, – где дремлет мощь зерна,
Где жива надежда, –
Я стремлюсь… А там – волна
Люльку гладит нежно.

Далеко – не разглядеть
Тельца в колыбели:
Все опутывает сеть
Бешеной метели.

Страх клокочет, смерть скулит
И младенца лижет,
Ночи черный монолит
Подступает ближе.

Гром взревел среди пурги:
“Хлынь, Огонь Вселенной!
Защити и сбереги
Чадо жизни пленной.

Здесь надежды жив росток
В маленькой песчинке,
Здесь последний лепесток
Пламени лучинки!”.

Вдруг редеет тьмы покров,
Тает мгла седая.
Боже… посреди миров
Узнаю себя я.

Я кроватку узнаю
И родные лица.
“Баю-баюшки-баю…
Сказка пусть приснится.

Ночь, лишь светится восток –
Что же ты проснулся?
Может быть, на левый бок
Быстро повернулся?..”

Мне не вымолвить – солгу,
А молчать не смею,
Знаю только, что смогу,
Верю, что сумею.

Не галопом, пусть по льду,
Пусть подстать улитке,
Пусть дороги не найду –
Я пройду по нитке.

Солнце, верить я хочу,
Выйдет, как и прежде,
Если ж нет – зажгу свечу
Помощи надежде.


Нам шепчет совесть, не тая,
Какая Истина простая,
Но трудно вымолвить, и я
Молчу, чего-то ожидая.
Всё замирает, голоса
Пересекают небеса,
Собой друг друга заглушая.


“Ты – царь, ты – мирозданья веха!
Жалеть себя – ну разве грех
И биться с сотнями помех
Для жизнерадостного смеха!
Любая истина плоха,
Где нет тебя, всё – ноль, труха!”, –

Тот звук подобен скрежетанью –
Глас тех, кто с дьяволом восстал,
Но мир другой Глас пропитал –
Призыв к добру и состраданью.
Вглядись в сверканья над тобой:
По всем мирам разверзся бой —

По всем вселенным тело с телом,
Душа с душой искрой светил
Слились в борьбе на грани сил
И подают – сраженный демон
В небытие как ночи ком,
Сраженный ангел – вверх – огнем.

У каждой силы есть надежда,
У каждой силы есть резерв –
Болящий человечий нерв.
И пусть душа людей безбрежна,
Для сладкой праздности нет мест:
Идет борьба за каждый жест!

В глубинах мыслей, дум броженья
За внешностью похожих лиц
То свет, то крики падших ниц,
То победители сраженья.
Но я иду в глубины глаз…
И вижу Бога каждый раз.


Когда зажег мой дух призыв:
“Дорога Истины – Служенье”,
Взметнулось ввысь всё словно взрыв,
И вижу в море озаренья,
Как на Земле и над Землей
Стою я с силою иной
И принимаю омовенье!
Март 1993 г.