Девочка с первого курса

Девочка с первого курса
семнадцати «смертинет» лет
видит внутри искусства
свой, особенный, след,
влюбляется и робеет,
знает, что умеет
вселенную хрупкой рукой поймать
и поболтать с ней, и помолчать,
на кончике нервном пера ее раскачать,
с воздушною лёгкостью
перелетать
в бесконечные плоскости,
в которых она сама и есть любовь,
значит, другой –
тоже любовь,
то есть, любой
есть бог.

Студентка забавна,
прекрасна Москва,
профессор умён, не опасен,
просты и понятны его слова
и сам он, конечно, прекрасен,
и всё не случайно,
она и студенткой стала нечаянно
в своей беззаботной судьбе –
профессор увидел в ней больше,
чем видит она в себе,
и всё же,
нырять в глубину его глаз 
не станет она…
в этот раз,
на дно не затянет корабль «Эверест»,
на самой вершине которого
нет и не будет свободных мест,
да и она пассажирка «скорого»,
к тому же, профессор не молод,
измолот и перемолот,
и нахлебался сполна
страсти, любви и вина,
но главное слово –
она влюблена в другого,
потом – влюблена в других
и пишет за стихом стих.

Когда не досказано «там»,
договорится «здесь»,
годы дремавший вулкан
в момент взлетит до небес,
рванёт их случайный роман
и, при повторной попытке
сами они придумают пытку,
двое, взрослее себя самих
на целый десяток лет,
он же – на двадцать – старше,
она ему посвящает не стих,
а настоящий сонет
и на полях рисует шаржи.
«Значит, любовь должна подрасти,
чтобы понять, что вам по пути», –
заносит она в тетрадь, ставит точку.
Он сохранил эти листочки
и в памяти букв,
и в ее голосочке
чуть хриплом, с напором,
он не забыл их разговоры.

Долгий звонок в дверь,
профессор стоит с чемоданом,
потрёпанным, будто зверь
выгрыз нутро, оставив раны,
внутренности - мятые сорочки
и ключ на брелочке,
он всё решил один
и за нее, тоже,
дымил, глотая никотин,
и говорил: «Ты мне дороже,
чем… нет, не так,
наверно, я дурак,
но там сказал с порога,
что полюбил и ухожу,
ты не смотри так строго,
у нас давно шло к рубежу,
вернее, к финишу,
посуда, жалко, перебита,
всё алкогольное допито».
Он долго еще бубнил
монологом,
клялся и говорил
о многом,
что всегда любил,
просто тогда любовался,
а теперь разглядел,
он волновался,
аж на глазах похудел,
и перешёл на шёпот,
и прямо сердцу сказал: «Я с тобой»,
а сердце ответило: «Опыт
любит казаться судьбой».
Но этого он не услышал,
он спал.

Наутро по крышам
дождь азбукой Морзе стучал,
они пили кофе, курили,
молчащий всегда телефон закричал,
его попросили,
он подошел,
пробормотал: «Алло,
да, хорошо,
почему «назло»?», 
нервно крутил провод,
долго смотрел в окно,
будто искал там повод,
медленно пил вино,
вечно молчал,
потом повторял:
«как я мог? как я мог?
о, боже,
прости, если сможешь»,
взял чемодан
и вышел с ним за порог.

Она на него не держит зла,
значит, им было не по пути,
просто, так и не поняла,
кому он сказал «прости».

© Валерия Коренная