Под знаком диеза

Свобода воли – белый свет в окошке,
Как небо в клетку в безлимитный день,
Когда на сердце вам скребутся кошки,
Когда писать и сочинять всё лень.

Тебя какая муха укусила,
Какой цеце нам жизнь отравить мочь?
Экспромт Шопена, ох, какая сила,
Когда его транслируют всю ночь!

Мы так его любили на свободе,
Особенно как Гилельс исполнял,
Пусть «Фредерик» у публики не в моде,
Да и с «Эмилем» бы не очень рисковал.

А вот теперь, в полтретьего, средь ночи,
Как весь свободный мир погружен в сон,
Охранник нам включает что есть мочи
Шопена, как какой-нибудь шансон.

Мы этого Шопена изучили,
Цитолог изучает клетки как,
Или географ, побывавший в Чили
На глобусе, пропитом просто так.

Вот здесь диез, похожий на решётку,
Что охраняет от свободы нас,
Вот пауза - то ль ёжик, то ли щётка -
А в нашем положении, знать, пас.

Здесь можно изгаляться, сколь угодно:
Мозги кипят – из головы пар аж,
А в камере бывает неудобно
Подыгрывать Шопену у параш.

Мы не могли Шопена так обидеть
И потому подняли раскардаш,
Нас поддержали веско в польском МИДе
И Ане Вески, даже Карандаш.

Нас окружили в замкнутом пространстве
ЗК из уголовников, блатных,
Забыв устав о заключённых братстве,
Нас били в устрашение других.

С тех пор возненавидел я Шопена,
Не к ночи будет упомянут он,
А также Штраус, Австрия и Вена
И иже с ними, пусть Наполеон.

Весь мир возненавидеть можно в клетках -
В мечтах столь отдалённых и вблизи,
Но не внушить и примитивной «летке»,
Понятие любви, живя в грязи.