Дом

Весь ссутулясь и как будто подбоченясь
ставнями, оттянутыми временем
к дубу прижимается накрЕнясь
под дырявой крышей, как под бременем.

Дверь разинув, как беззубый рот,
и облезлыми наличниками хмурясь,
смотрит на заросший огород,
на июньском солнце слепо щурясь.

С двух сторон трухлявые пороги,
с рыжей ржавчиной на досках перекошенных,
как избитые ходьбой до крови ноги
в треснутых колошиках изношенных.

Жив ещё воспоминаниями добрыми
он грустит и, кашляя, вздыхает,
круглыми бревенчатыми рёбрами,
что пришла годинушка лихая.

Что не молод, не красив, но ведь не жалок,
не пустует по весне ещё скворечник,
только вот у трех чердачных балок
надЫся обвалился поперечник.

Шифер сполз и держится едва,
весь зимой бураном посрывает,
да намедни отвалилась ендова,
дождь нещадно стены размывает.

Весь скрепит, как будто от бессонницы,
старческую боль терпя с трудом,
и к сырой земле устало клонится
всеми брошенный, забытый всеми дом.